с верным Авраамом", который "поверил Богу" (Гал.3.6,7,9), возложив на жертвенник Исаака, т.е. самое дорогое сердцу отдав без колебания Богу. 
И потому в этих же главах, посвященных евреям, апостол Павел напоминает слова пророка Исаии: "хотя бы сыны Израилевы были числом, как песок морской, только остаток спасется" (Ис. 10.22, Рим.9.27). 
Это значит чтобы спастись, надо быть в числе оставшихся верным Богу. 
Предвестия
Для опытного глаза и незначительная рябь на море служит предвестием наступающей бури. И, если вглядеться в душу современного еврея проницательно и глубоко, то можно увидеть в ней духовные тропы и сдвиги, ведущие ко Христу, предуказующие грядущий переворот в его сердце. 
Самая еврейская поэзия отражает с большей или меньшей ясностью и глубиной эту жажду. 
Современный еврейский поэт Бялик остро ощущает духовный кризис еврейства и посвящает ему "Свиток о пламени", "поэму о роковой неполноте национального бытия в изгнании" (Жаботинский). 
Эта неполнота выражается в отсутствии творчества, в позоре "искреннего рабства", которое превосходит порабощение времени Рамзеса: тогда, в дни фараонов, евреи, по крайней мере, скорбели по поводу плена, а теперь они не замечают своих цепей. 
Не вспоминает ли поэт прошлое своего народа, воспевая пору юности, когда: 
"Душа была чиста, 
Словно капля росы в горлышке лилии, 
Сердце ясно, как влага Силоама 
В хрустальной чаше". 
А теперь он ощущает в своем сердце "и нору ехидны и орлиное гнездо". Евреи "непонятые на земле", "отщепенцы великие", "сироты мира". 
И путь к обновлению их Жизни и Поэзии это возврат к Библии. 
Она- 
"Отблеск от великого огня, 
Лишь уголек, спасенный дивным чудом, 
От великого костра". 
Она сохранила еврейский народ на пути его скитания. Поэт называет ее "родником, источником силы, родным лоном, твердыней, матерью-утешительницей, домом нашей жизни, хранилищем души". За обладание Библией евреев зовут "народом Писания". В Библии заключена "песня жизни" и "сердце вечности". 
Как-то я слушал лекцию поэта Черниховского о молодой еврейской литературе. Он указывал на то, что оживление еврейского литературного творчества, в сфере идей и облекающих их образов, приходит лишь с возвращением к древне-библейским истокам. Молодых поэтов вдохновляют Давид, Соломон и пророки. 
По словам этого же лектора, литература и язык еврейского народа расцветут на родной почве, т.е. в Палестине. 
Когда же возродится не только литература, но и самая жизнь еврея? 
Согласно библии это будет в век Мессии. И эту именно веру проникновения выражает Бялик: 
"И будет... 
...тоска, 
...скука, 
...голод, 
Голод не о хлебе и зрелищах, 
Но голод о Мессии. 
Не близится ль Мессия? 
Не слышно ли храпение вдали 
Его ослицы белой?" 
"В каком смысле сказали вы эти слова о Мессии?", спросил я Бялика, посетив его в Тель-Авиве в 1930 году. "Уж не помню хорошо... Это был скорее сарказм (горькая усмешка), а не вера...". 
Поистине, не может быть подлинной веры в то, что Мессия придет, раз Он уже пришел! 
Самая личность Иисуса Христа все более привлекает внимание еврейских поэтов (Быстрицкий, Гринберг, Верфель). Осенью 1930 г. я посетил писателя Быстрицкого в Иерусалиме. Он рассказывал мне о своей новой драме "Иуда Искариот" (на евр. яз.). "Как же вы изображаете Христа в этом произведении?" спросил я.- "Христос - совершенная красота, которая без слов одним своим появлением и присутствием преображает души". Другой еврейский писатель наших дней Верфель (Werfel) в своей драме "Paulus unter den Juden", изображает потрясающее влияние Личности Христа на мыслящего еврея Его времени. 
Евреи хорошие музыканты, и через музыку они дают нам почувствовать всю бездонную скорбь народа-страдальца. Кто не замирал от ощущения невыразимой красоты при звуках скрипки польского еврея Губермана? Так рыдать могут струны лишь под рукой много и глубоко страдавшего человека. 
Кто не содрогался в Судный день, слушая потрясающую скорбь "Kol-Nidrei", несущуюся из старой синагоги, там, на заброшенной бедной улице еврейского квартала в западно-русском или польском местечке? Тоска и плач, смех и дерзновение, сарказм и нежная грусть, бурная страсть религиозного экстаза и тихая молитва, протест и смирение создают богатый причудливый звуковой узор и хватающую за душу мелодию. 
А сионизм? Еще в XI веке раздались призывные песни о Сионе, так называемые сиониды из уст испанского поэта-еврея Иегуда Галеви."Libf bamizrach", "сердце мое на востоке", так называется одна из этих песен. 
Сионизм, как организованное движение на Снон, возникло в 1870 г. Его цель "создание в Палестине для еврейского народа отечества, гарантированного общественным правом". 
Так именно гласит формула, принятая на первом конгрессе сионистов в Базеле в 1897 г.: "le sionisme tend a la creation en Palestine, pour le peuple juif, d'une patrie garantie par le droit public". 
На VI конгрессе, бывшем вскоре после погромов в России, обсуждался вопрос о поселении евреев в Уганде, провинции в северо-восточной Африке (согласно предложению Англии). 
Однако, предложение это было отвергнуто и именно под влиянием русских евреев, хотя они и прибыли из деревень и местечек, еще "дымящихся кровью погромов". 
Вождь сионизма Теодор Герцль сказал тогда слова, которые являются девизом всего движения: "Если я забуду тебя Иерусалим, забудь меня десница моя" (Пс. 137 "На реках Вавилонских...") 
Хотя Палестина тогда еще была недостижима, но вера превозмогла, и евреи предпочли продолжать суровый путь к далекому, но верному идеалу, чем получить удобное убежище в чужой земле. "Взыскующие града" победили сторонников спокойного "мещанского счастья". Ибо: 
"Как нам петь песнь Господню на земле чужой?" 
Сионизм является теперь в значительной части движением социально-политическим, нейтральным в религиозном отношении. 
Но с течением времени духовная и религиозная сторона все более ясно выступает в этом течении. 
Так называемые "сионисты-мизрахисты", подчеркивающие необходимость религиозного воспитания детей, растут в своем числе. 
Известный еврейский писатель Ахад-Гаам (Гинцберг) проповедует так называемый духовный сионизм, как предпосылку для истинного возвращения. 
Евреи должны прежде возродиться духовно, и для этого нужно создать в Палестине особый духовный центр, как образец для подражания, такова суть ахад-гаамизма (см. его статью "Подражание и ассимиляция" - Ахад-Гаам. "Избранные статьи". Петроград 1916 г.)  
Внутренняя тенденция сионизма это тяготение к Сиону, а оно не мыслимо без веры в Мессию. Ибо именно от Сиона 
"Придет Избавитель 
И отвратит нечестие от Иакова". 
Сион место сочетания неба и земли, Бога и человека; там явится Мессия Богочеловек. 
И потому так понятно великое духовное значение сионизма. 
"Устремляя ниши очи 
На бледнеющий восток, 
Дети скорби, дети ночи 
Ждем: придет ли наш пророк". 
Такими словами Мережковского мы могли бы выразить душу этого знаменательного движения, этого, так сказать, "третьего исхода" евреев. 
А один из сионистов (доктор Зангвиль) говорит уже определенно об Иисусе Христе, когда заявляет: 
"Евреи не без вины наказаны. Они отреклись от величайшего из своих сынов. Иисус должен вновь занять Свое место в славной цепи еврейских пророков". 
Ввиду всего этого удивителен ли факт, о котором сообщил мне один из моих друзей, еврей-христианин Р.: после его речи о Христе в одном из городов Югославии, председатель местного сионистского отдела пожал ему руку и сказал: "Недалеко то время, когда мы, сионисты, провозгласим Иисуса нашим вождем". 
В своей лекции: "Христианство и сионизм", читанной в 1930 году в еврейской колонии "Киниерет" на берегу Галилейского озера, я попытался показать еврейской молодежи, что именно принятие Христа есть неизбежная логическая необходимость для сионизма; ибо немыслим сионизм без Сиона и Сион без веры в Бога, Бог недосягаем без Мессии, а Мессия пришел в Лице Иисуса Христа, 
Упомянутый выше Моисей Мендельсон (род. в 1729 году в г.Дессау), проповедник ассимиляции, простирал последнюю не только на внешний облик иудея, но и на его религию; последняя должна быть реформирована так, чтобы как можно более соответствовать "модерному" просвещенному христианскому сознанию. ("Etre eclaire - c'est-a-dire ressemblir en tout point aux chretiens, tel etait le mot d'ordre de ces reform-mateurs". "Быть просвещенным, т.е. походить во всем на христиан таков был девиз этих реформаторов" (Graetz - "Sionisme" par Marcel Bernfeld. Paris 1920). 
Так возникло движение "реформаторов" (Reformjuden). Подобно саддукеям скептикам времени Христа, они отвергают все сверхъестественное, чудесное, превращая глубоко-мистическую библейскую религию в скучную и плоскую рационалистическую теорию. Характерно "исповедание веры", или, как справедливо говорит еврейский писатель-христианин Давид Барон, "исповедание неверия", изложенное в 1888 г. доктором Краускопфом, главою "реформированной" иудейской общины в Филадельфии: "Мы отвергаем веру в Единого Бога, Который имеет свое обитание в междузвездном пространстве. 
Мы отвергаем, что Библия написана Богом и что поэтому ее учение непогрешимо... Мы отвергаем веру в пришествие Мессии как Человека, который поведет нас в Палестину. Мы отвергаем веру в телесное воскресение, в адские муки, во все библейские и раввинские верования, в обычаи, церемонии и установления, которые не возвышают и нt освящают нашу жизнь" ("Das alte Testament und der moderne Jude" von David Baron. Zweite Auflage. Kassel. S.208). 
В отличие от ортодоксальных евреев, молящихся в скромных синагогах на древне-еврейском языке, не ищущих ложного утешения ни в пении хора, ни в красоте убранства помещения, евреи реформаторы строят "храмы". Я посетил эти синагоги в Одессе и в Праге. 
Роскошь отделки, открытый хор, к котором поют и женщины, кантор, напоминающий оперного певца, оживленная беседа "молящихся" между собою все это делает "храм" более похожим на клуб, чем на место Богослужения. 
Что-то вроде театра, где религия не совершается, а изображается, так же как нарисованные на стенах "хлебы предложения" могут лишь развлекать зрение, но отнюдь не насытить душу алчущую. 
Захотели быть и иудеями и христианами, в результате не достигли ни того, ни другого. 
Таковы плоды жалкого намерения приспособить святое и возвышенное к вкусам толпы, идеал, возвышенный и бездонный, как небо, втиснуть в маленькую раковину человеческого мозга, таков результат попытки "петь песнь Господню на земле чужой". 
А их старание перенести идеи модного европейского рационализма (впрочем, уже отживающего свой век в Европе) на священную почву Библии и в Святую Землю не есть ли это жалкая попытка петь песнь чужую на земле Господней? 
Но и в этом движении есть что-то положительное. 
Оно сбрасывает иго предубеждения против христианства, повелевающее согласно косной фанатической традиции даже не интересоваться учением Иисуса Христа, ибо, как сказано в Талмуде, "имя Его не должно быть упоминаемо". 
Иудеи-реформаторы не боятся читать Евангелие, цитировать изречения из Нового Завета, когда проповедуют в синагоге, и писать книги о Христе. Вспомним недавнюю успешную борьбу за эту идею раввина Stephen Wise в Нью-Йорке. Не так давно вожак реформаторского движения к Англии Монтефиоре написал большой двухтомный комментарий к первым трем (синоптическим" евангелиям ("The sinoptic Gospels" by C.G.Montefoire. London 1909). 
Автор говорит, обращаясь к еврейским читателем: "Новый Завет (или, по крайней мере, Евангелие) должен рассматриваться, как часть иудейства, как лучшая его часть, а Христос должен быть почитаем пророком во Израиле, даже величайшим его пророком". 
Конечно, он предлагает рассматривать Евангелие с особой "еврейской точки зрения". Монтефиоре также говорит: 
"Если иудейство не примирится с Евангелием, то я склонен верить, что оно вынуждено будет остаться навсегда изолированной религией, пользующейся незначительным влиянием и лишенной силы распространения. Ортодоксальные евреи скажут, как мне кажется, что им большего не нужно, но либеральные евреи не могут довольствоваться столь немногим".  
Конечно, не страшно, а даже должно истинной религии быть изолированной в этом мире, который "лежит во зле", но страшно, когда она изолирована от своего Живого Источника и Его откровений. 
Вышеупомянутый труд профессора Кляузнера, признающий Христа великим Учителем этики, также характерно отражает данное течение еврейской религиозной мысли. 
Подобные факты показывают, что уже начинает исполняться пророчество Захарии: евреи уже взирают на Христа, хотя еще не рыдают о Нем, Они взирают еще не с умилением, но уже с вопросом: не Он ли Мессия? 
Как ни привлекательны некоторые черты этого либерализма, но все же понятно, почему поэт Бялик предпочитает этим кричащим храмам тихую закопченную бедную синагогу, где дрожащим заунывным голосом изливается печаль изгнанничества, скорбь об Иерусалиме и о том храме, который один был достоин слышать пение и ликование во славу Бога Вседержителя. 
А дотоле на реках современного Вавилона евреи могут лишь сидеть и плакать, повесив на вербах свои арфы. 
Можно поистине преклоняться пред обликом бедного старика-еврея, бредущего по заброшенным улицам Варшавы или Кишинева. Весь его облик, костюм, волосы свидетельствуют о том, откуда и куда он идет. 
Этот изнуренный, всеми осмеиваемый Агасфер мужественно несет бремя свое и свой позор. 
В то время, как реформаторы чаще встречаются на просвещенном Западе, местом распространения ортодоксального еврейства является Восток. 
Недостатком этого типа является буквализм в толковании закона, формализм в исполнении обрядов (см. статью Ахад Гаама "Учение сердца"). 
Как реакция против сухого и педантичного раввинизма, среди ортодоксальных евреев существует так называемый хассидизм, подчеркивающий в религии значение духовной ее стороны, мистицизма в духе Каббалы, энтузиазма, культа радости и доброты. Это течение возникло в XVIII столетии под влиянием известного Israel Baal Shem Tob (Beshti). 
Хассиды группируются вокруг своих наставников, выдающихся по своей духовной жизни (так называемых "цадиков" - праведных). 
Упомянем еще группу евреев-караимов, отличающихся от ортодоксов в том отношении, что они признают только Библию, как руководство в религиозной жизни, и отвергают Талмуд. Данный тип еврея еще ближе к христианству, поскольку Талмуд заключает в себе отрицательное отношение к Евангелию, и поскольку Новый Завет органически и непосредственно вытекает из Ветхого Завета. 
Еврей-ортодокс уже потому близок ко Христу, что каждое утро он, произнося упомянутые выше слова молитвы Маймонида, говорит: "Я верую полною верою в пришествие Мессии". И это изо дня в день, из века в века, в течение тысячелетий. 
Если мы, христиане, хотим почувствовать сердце еврейского вопроса, перенесемся мысленно в современный Иерусалим и пойдем к так называемой "стене плача" (остаток стены, окружавшей двор храма). Там ежедневно собираются евреи со всех концов света. 
Они молятся, плачут, вздыхают и целуют священные камни. Эти желтые громады кажутся "полированным зеркалом, отшлифованным мириадами поцелуев" (Бунин "Иудея"). 
В августе, в день 9 аба там совершается моление в воспоминание о разрушении храма. Кантор поет высоким дрожащим тенором: 
Ради чертогов покинутых... 
И толпа хором продолжает: 
Одинокие сидим мы и плачем. 
Ради храма разрушенного... 
Одинокие сидим мы и плачем. 
Ради стен ниспровергнутых... 
Одинокие сидим мы. и плачем. 
Ради нашего величия, которое миновало... 
Одинокие сидим мы и плачем. 
Ради священников, которые преткнулись... 
Одинокие сидим мы и плачем. 
Ради наших царей, которые презрели Его... 
Одинокие сипим мы и плачем. 
Молим Тебя, умилосердись над Сионом! 
Собери чад Иерусалима. 
Утешь плачущих на Сионе... 
Да воцарятся на Сионе мир и радость! 
Да произрастет ветвь Иессея в Иерусалиме! 
Одинокие сидим мы и плачем. 
О, эти тысячелетние слезы... Они способны кажется размыть суровые, молчаливые камни. 
Разве не слышит их Тот, кто любит "миловать", Который обещал быть для Иерусалима "огненной стеною", от имени Которого пророк Захария сказал о сынах Израиля: "касающийся вас касается зеницы ока Его" (Зах.2.5). 
Все слезы людские, рожденные скорбью о правде, сочтены у Бога, и тем более слезы народа избранного. 
Кто отрет эти слезы? "Кто даст с Сиона спасение Израилю" (Пс.13.7). 
Сущность еврейского вопроса
Кто разрешит еврейский вопрос и глубокую трагедию Израиля? Где его обетованный Мессия? В этом сущность еврейского вопроса. 
В 1930 году я был у Стены Плача в пасхальную субботу. Я стоял среди группы еврейской молодежи. Евреи дружелюбно объясняли мне смысл происходящего, содержание молитв и обрядов. Во время этой беседы я спросил их: "Почему вы, евреи, не веруете в Иисуса Христа как в Мессию?" "Потому что Он нарушил закон". "В чем нарушил? Читали ли вы Евангелие?" "Нет, это нам запрещено...". Конечно, тут не было ответа на еврейский вопрос. 
И не падает ли ответственность за подобный наивный ответ на слепых вождей, которые, поставив между Христом и евреями стену предубеждения и неведения, воздвигли перед народом Завета "стену Плача"? 
В 1930 году я читал студентам еврейского университета в Иерусалиме лекцию о Владимире Соловьеве. Я постарался выразить ответ этого великого мыслителя и друга Израиля на еврейский вопрос. После моей лекции говорил профессор Клиузнер: он одобрял призывы гения идеализма, но вместе с тем возражал против его веры в Богочеловечество Христа. Ответив на его возражения, я поставил студентам все тот же вопрос Христа: "Кто из вас обличит Меня в неправде? Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?" Студенты молчали... 
Это было благородное молчание, поскольку никто из них не решался говорить против Христа, Но, конечно, и здесь еще не было ответа на еврейский вопрос. 
Я посетил главного раввина в Иерусалиме и спросил его: "Не можете ли Вы, как руководитель духовной жизни народа, сказать мне, как Вы веруете в Мессию и Его пришествие?" В пространной речи он дал мне возвышенное понятие о Мессии, как о совершенной и святой Личности. "Почему же Иисус из Назарста не может быть признан этим Мессией?" Старец с глубоким волнением сказал: "Не будем касаться этого вопроса". 
И тут еще не было ответа... В этой уклончивости я почувствовал лишь, что своим вопросом коснулся раны. 
Другой раввин в Бессарабии советовал мне совсем не касаться религиозного вопроса в моих лекциях перед еврейской публикой, а относительно Христа сказал: "У нас уже все давно установлено по этому вопросу". 
Но как не касаться вопроса, который так больно касается целого народа? И не показывает ли болезненное беспокойство при самом упоминании вопроса, что установленный ответ на него отнюдь не удовлетворяет совести народа? 
Факт тот, что моя лекция на тему: "Христос и евреи" была устроена в данном городе, театр, собравший до тысячи человек, на три четверти был наполнен евреями, и оживленная свободная беседа после лекции носила вполне мирный характер. 
1900 лет тому назад иудейский первосвященник сам поставил этот вопрос, обратившись к Иисусу: "Ты ли Христос, Сын Благословенного?" 
"Иисус сказал: Я" (Мк.14.61). 
Могла ли быть неправда в этом ответе? Или в нем был самообман? Но, будучи праведным, мог ли Он сказать неправду? И, будучи мудрым, мог ли Он впасть в самообман? Поистине, "Он не сделал греха, и не было лжи в устах Его". 
Да, это Он истинный Мессия, Который пришел дать с Сиона спасение Израилю. 
Евреи-христиане
Такой же ответ на этот вопрос дали и сами евреи, те, кто были евреями не только по плоти, но и по духу, кто соединял в себе и знание Писания и веру в него, кто остался верен духу своих отцов и пророков. 
Это, прежде всего, двенадцать евреев-апостолов, от которых весь христианский мир принял Евангелие. Вот как говорит один из них, Филипп, рыбак из Вифсаиды: 
"Мы нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова из Назарета" (Иоан.1.45). 
А вот Павел, "из рода Израилева, колена Вениаминова, еврей из евреев", ученик Гамалиила, сочетавший в себе пламенную веру и высокую ученость. 
Ревнуя о вере отцов, он преследовал учени