раскоп...
   Тщательно обработанные камни построек, остатки  виноделен...  Выше  -
следы пожарищ, разрушений, войны... Еще выше - снова город, но другой...
И снова -  пожарища...  Люди  рождались,  радовались,  воевали,  любили,
умирали... Меняются города, меняются языки, эпохи, цивилизации... И море
ласкается о шершавый галечный берег, и солнце изливает тепло и  свет  на
добрых и злых... И дни сменяются  днями,  и  закаты  дарят  непостижимую
красоту Совершенства... И красота  беспредельна  и  бесконечна,  и  душа
наполнена ею... И душа - бессмертна...
   ...Море... Немного вина... Закат...
   Гулять по московским улочкам и переулкам где-нибудь в центре,  ранним
предвечерним - просто здорово... Город словно стряхивает с себя сутолоку
дня, становится уютным и тихим, и Москва кажется в этот час такой, какой
была когда-то - может быть,  тридцать,  может  быть,  сто,  может  быть,
триста лет назад...
   Старинные особнячки за чугунными оградами, храмы  монастыри...  Ну  а
что неон на каждом углу да словеса  иностранные  -  мне  порой  кажется,
Москва  просто  примеряет  иноземную  обнову,   всматривается   в   свое
отражение, словно кокетливая девица из боярского  терема,  собираясь  на
объявленную   царем   Петром   модную   "ассамблею",   чтобы,    вдоволь
нарезвившись,  дома   скинуть   кукольно-шутовской   наряд   "придворной
красавицы", облачиться в просторный сарафан, засесть на-кухне с  нянькою
и девушками и слушать, слушать сказки... Про добрых молодцев  и  красных
девиц, про богатыря Алешу и проказника Чурилу Пленковича...
   А еще  и  мне,  и  Леке  есть  что  вспомнить.  Вот  здесь,  рядом  с
Историчкой, раньше была пивная под студенческим названием "Геродот", где
и вкушал я ужины из двух кружек  пива  и  пакета  хрустящего  картофеля,
разбавляя беседы с коллегами по  "цеху"  мутным  портвейном  "Кавказ"...
Чуть дальше - московский горком комсомола, плавно преобразованный в один
из крупнейших банков и возглавляемый его бывшим работником...  Дальше  -
Маросейка, бывшая Богдана Хмельницкого... На ней - подвальчик  винный...
Армянский переулок...  А  отсюда,  чуть  вниз,  к  Тверской...  И  -  по
бульвару, к Никитским...

***

   ...Машина мягко шуршит шинами по асфальту. Мужчина, сидящий в  салоне
лимузина,  спокоен  и  сосредоточен.  Машина   проходит   по   Тверской,
сворачивает на бульвар. Пассажир рассеянно смотрит в окно...
   По бульвару  идет  девушка.  На  ней  легкое  платье,  и  цвет  волос
переменчив - то русые, то золотистые, то каштановые...  Рядом  с  ней  -
крепкий молодой человек... Лека...
   "Папа, не читай!"
   "Что случилось?" - Мужчина привстал и погладил девочку по голове.
   "Я боюсь".
   "Со мной тоже боишься?"
   "Нет. С тобой не боюсь. Но оно такое страшное"
   "Чудище?"
   "Да".
   "Засни. Проснешься - и все будет хорошо".
   "А чудище не схватит Элли?"
   "Нет".
   "Никогда?"
   "Никогда".
   Машина прошла мимо...
   Мужчина зажег сигару, пыхнул, окутавшись невесомым голубоватым дымом.
Дым попадал в глаза, на них заблестели слезы... Или - это просто в горле
першит?..
   Как хочется выйти  из  машины...  Но...  Еще  не  время.  Долг.  Тени
существуют как раз для того, чтобы люди могли почувствовать тепло и свет
солнца...
   Лимузин с затемненными стеклами медленно прокатил  мимо.  Лека  вдруг
остановилась, замерла, глядя машине вслед...
   - Дронов... Знаешь... Только ты не подумай, что  я...  У  меня  такое
чувство, что папа жив... Оно и раньше у меня появлялось,  а  теперь  мне
кажется, я это знаю... Так бывает?
   - Бывает.
   - Тогда почему...
   - Наверное, нужно  просто  подождать.  Если  кто-то  не  присутствует
сейчас в твоей жизни,  ведь  это  не  значит,  что  он  не  присутствует
совсем...
   -  Дронов,  -  глаза  девушки  стали  как   у   маленького   ребенка,
собирающегося пожаловаться на несправедливость или просто  заплакать  от
обиды, - но я ведь уже так долго ждала... Правда?..
   - Да. Осталось чуть-чуть.
   - Угу. Я подожду. Сколько нужно.

***

   Самолет  компании  "Российские  авиалинии"   лихачески,   с   креном,
разворачивается, резко набирает высоту. Я сижу в салоне первого класса и
потягиваю шампанское вместо апельсинового сока,  как  и  положено  птице
такого  залета.   Официально   -   эксперт   банка   "Континенталь"   по
"существенным вопросам", их и лечу решать...
   А  вообще...  Странная   штука   эта   жизнь...   Люди   бегут,   как
дрессированные лошадки, по  замкнутому  пространству  арены,  усыпанному
золотистыми опилками...
   Наверное, с огромной высоты этот пропитанный потом и кровью круг  так
похож на золотой дублон... И каждый  из  мирских  властителей  стремится
увековечить на этом мнимом золоте именно свой профиль... И не жалеет для
этого ни пота, ни крови, ни жизни... Чужой.
   А люди продолжают метаться в кругу привычных понятий:  секс,  деньги,
власть.
   Каждый выбирает, как легче вскарабкаться на одну  из  трех  названных
вершин и с помощью ее заполучить остальное...  Через  секс  -  деньги  и
власть, через деньги - власть и секс... Власть доставляет все  сразу,  и
люди карабкаются на мерцающий Олимп...
   Трон окружен легендами, овеян  славой  ушедших  правителей  и  тайной
неисчислимых кровавых заговоров, ореолом могущества и  терпения,  блеска
наслаждений  и  уединенного  безумия...  Это  притягивает   и   страшит,
возвеличивает  и  пугает...  Толпы  удачливых  царедворцев  и   убиенных
временщиков, избранные фамилии и любимцы фортуны, тайные нити  интриг  и
отчаяние обреченного одиночества - все собрано в одном слове: престол.
   Неизъяснимое, почти болезненное очарование еще в Двух словах: Москва,
Кремль.
   Закон  власти:  государи  освобождаются  от  людей,  приведших  их  к
престолу.
   Трон единичен и не терпит обязательств ни перед кем.
   Человеку, достигшему вершины, именно тогда приходится делать основной
выбор: наслаждение наркотиком власти или... бессмертие.
   Кому многое дано, с того много и спросится.
   С этой мыслью я засыпаю. Без сновидений.
   ...Самолет делает крен, давая пассажирам обозреть великий город.  Как
говаривал его основатель, в мире нет постоянных друзей и врагов, а  есть
постоянные интересы.
   На самом деле постоянств в этом мире немного... Все люди - богатые  и
бедные, добрые и не очень, белые и черные - похожи гораздо  больше,  чем
различны... Рано или поздно каждый вырывается из зловещего, губительного
треугольника власти, денег, секса и переходит на иной уровень,  читаемый
просто и однозначно: любовь и смерть. Только любовь  дарует  бессмертие,
без нее все теряет смысл. Ибо за любовью стоит Творец.
   "...И ЛИЦЕ ЕГО - КАК СОЛНЦЕ, СИЯЮЩЕЕ В СИЛЕ СВОЕЙ".
   А люди... Люди хотят быть просто счастливыми...
   Государи приходят и исчезают... Одни  -  в  бессмертие,  другие  -  в
небытие...
   В мире нет постоянных друзей и врагов, а есть постоянные  интересы...
Но...
   Закрываю глаза...
   ...А дождь срывался и срывался с низких курчавых туч, и  неслись  они
по холодному небу  скоро,  подрезая  вогнутые  черепичные  крыши  домов,
верхушки деревьев. Все  здесь  было  чужое:  и  темная  обмякшая  листва
канадских кленов, и стрельчатые окна-бойницы,  и  коричнево-серый  колер
построек, и черепица, и  пригнанная  брусчатка...  Холодная,  неласковая
земля...
   А я вспоминал Россию - теплую, рыжую, сосновую, с мелким  привязчивым
дождичком вдруг,  среди  июля,  с  непестрым  разнотравьем,  с  веселыми
сыроежками под кустами, с тайными чащами и сомовьими омутами, с  волчьей
ягодой и с лешими, с  неведомым  разбойничьим  посвистом,  с  непроезжей
глушью,  проселков  и  открывающимися  взгляду,  вдруг,  сразу,  легкими
ладными церквами, уносящимися в неяркую бездонную  голубизну  неба...  И
слышал шепот бабушки, крестившей меня на ночь: "Господе  Иисусе  Христе,
не оставь землю и люди Твоя..."
   В жизни не так много понятий, определяющих ее - и сущую, и прошлую, и
будущую... Всего три: Любовь, Честь и Родина.
   Да.
   У КАЖДОГО ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНО ОТЕЧЕСТВО.
   ...Раннее утро. Улицы почти пусты, чисто вымыты, и спящий  еще  город
кажется нежилым. Солнце едва касается свежей зелени  скверов,  бежит  по
стеклам домов, заливает светом площади,  проспекты,  бесконечную  череду
улочек и переулков... А небо бережно и невесомо укрывает громадный город
прозрачным куполом.