ление Волк. - А кто, где, за что?
   - Ты у своих друзей комитетчиков спроси, они лучше знают,  -  ответил
Фомин.
   Волк хмыкнул:
   - Спрошу. Хотя наша дружба явно преувеличена.
   - Не знаю, - хмуро глянул Фомин. - Но до сих пор в отделе арестов  не
было!
   Личный состав взвода тоже был мрачен. Когда вошел командир, разговоры
прекратились. Но судя по тому, что в центре внимания находился Долин, он
рассказывал о вчерашних событиях.
   - Скажите, командир, вы про меня что написали? - жалобно спросил он.
   - Где написал? - Ну в рапорте своем или в протоколе, не знаю...
   - А что я должен про тебя писать? ПМГ-4 задержана на  Александровском
контрольном посту  ГАИ,  старший  экипажа  Сергеев,  милиционер-водитель
Долин. Как было, так и писал.
   - Но у меня же дети... Мне что приказывали, то я и делал... А  сейчас
если арестуют - мне вилы!
   - Ты милиционер или уголовник? Почему на жаргоне говоришь?  -  укорил
его Волков.
   - А вы кто, командир? - откровенно враждебно сказал  Ивонин.  -  Если
милиционер, то почему в татуировках с ног до головы?
   Отвечать было нечего, поэтому  Волков  не  обратил  на  эту  дерзость
внимания и продолжил разговор с младшим сержантом.
   - Вряд ли тебя станут  арестовывать.  Не  та  ты  фигура.  Только  на
допросах говори правду, не зли следака. А пока... От  несения  службы  я
тебя отстраняю!
   Через три дня у Ивонина был  день  рождения.  Обычно  это  отмечалось
после смены, но на этот  раз  никаких  приготовлений  заметно  не  было.
Очевидно, нервозная обстановка в РОВД не располагала к  веселью.  Уходя,
Волков поймал ожидающие взгляды Шатова и Волосова, но не обратил на  это
внимания. Так же, как на то, что никто из коллег не торопился уходить.
   По дороге домой он вспомнил, что забыл в холодильнике колбасу.
   Возвращаться не хотелось, но  дома  никакой  еды  нет,  бутерброды  с
колбасой планировались на ужин, а яичница с колбасой  -  на  завтрак.  С
полдороги он повернул обратно. И наткнулся на  веселое  застолье:  взвод
отмечал день рождения своего  товарища.  Без  командира.  Его  появление
вызвало некоторое замешательство.
   - Садитесь с нами, товарищ лейтенант, - предложил Волосов,  явно  для
проформы, чтобы сгладить неловкость. Вроде ничего не произошло, командир
ушел, а потому не оказался за столом.
   - Спасибо, некогда, - он прошел в угол, достал свою колбасу  и  вышел
на улицу. С чувством, что получил черную метку.

***

   - Нет, этих я  никогда  не  видел,  -  почти  искренне  сказал  Волк,
возвращая фотографии. Узнал он только Басмача, безжизненно  свесившегося
с переднего сиденья своего "Мерседеса". Судя по всему, его расстреляли в
упор. Остальные трупы принадлежали неизвестным.
   - А что это у них? - Он задержал последний снимок.
   -  Самодельные  автоматы,  -  пояснил  Мусин.  -  Вот  этот  шариками
стреляет, а этот -  маленькими  бронзовыми  пульками.  Серьезная  банда.
Только те, кто с ними разделался, еще серьезней.  Я  думаю,  это  как-то
связано с транзитом. Там же рядом. Таких совпадений не бывает!
   - Не знаю, - не стал развивать тему Волк.
   - Здорово сработали, как по нотам, - искренне радовался майор  Мусин.
- Я же говорил, мы давно их отслеживали. А теперь - раз! - и все  они  в
кулаке...
   - Где ж вы работали? -  хмуро  спросил  Волк.  -  Чего-то  я  вас  на
Александровском КП не видел...
   Он не звал комитетчика в гости, тот сам пришел, как  будто  они  были
старыми друзьями. Сказал, что у него есть какое-то дело, но до сути  его
пока не дошел.
   - А чего нам там делать? - не смутился майор.  -  Мы  когда  получили
информацию о задержании груза, так сразу и подключились. Если бы не  мы,
дело бы перевозкой оружия и ограничилось: водила, его помощник,  и  все.
Милицейская сеть осталась бы в  стороне.  А  так...  Сегодня  мы  Долина
арестовали. Он хоть и второстепенную роль играл, но все  равно  замазан.
Дело громкое получается, таких еще не было!
   - Небось ордена получите? - с издевкой спросил Волк.
   - Не исключено. Но мы помним о твоей роли в этом деле...
   - Я свои ордена за другое получал...
   Мусин достал из внутреннего кармана  пиджака  конверт  и  положил  на
стол.
   - Это премия. Деньги тебе не помешают. Ваши, слышал, тоже отметили?
   Вчера  специально  приехавший  в  Центральный  райотдел  подполковник
Уварин торжественно вручил Волкову  капитанские  погоны.  "За  успехи  в
борьбе с преступностью". Зал отреагировал вяло  -  несколько  хлопков  и
все. И потом никто не подошел, не поздравил.
   Волк усмехнулся:
   - Областное начальство отметило. А  наши...  Так  и  жду  выстрела  в
спину.
   - Почему?
   - Да потому.  Все  смотрят,  как  на  врага  народа.  Шарахаются,  не
разговаривают.
   "А чего ты  удивляешься,  -  вмешался  кот.  -  Если  своих  заложил,
думаешь, тебя будут в задницу целовать?"
   - Заткнись! - рявкнул Волк.
   - Гм... Так я вроде молчу, - неприятно удивился Мусин.
   - Это я не вам.
   - Гм... А кому?
   - Коту. Вечно лезет не в свое дело...
   - Какому коту?!
   - Да вот этому, - Волк показал на плечо.
   - А... Ну конечно... Бывает... Я пойду, мне пора.
   Мусин поспешно ушел, так и не рассказав, по какому делу он приходил.
   - Чего ты вякаешь? - зло сказал Волк коту. - Чего суешь свою тюремную
морду туда, в чем ничего не понимаешь?
   "А что тут понимать? Если ты в кодле, то своих сдавать нельзя. Они  и
раньше подозревали, что ты к ним заслан, а  теперь  в  этом  уверены.  И
каждый боится за свою жопу..."
   - А чего тому же Волосову бояться? Или Фомину?
   "Чего, чего... Грехи у каждого есть. И теперь каждый думает,  что  ты
на него настучал".
   "Стучать - последнее дело", - подключился к разговору пират.
   "За это в петушатник загоняют", - добавил черт.
   "Я всегда говорила, что он цветной" , - выматерилась женщина с креста.
   "Не нашего ума дело, - вмешалась русалка. - Лучше его не злить. А  то
он нас срежет, как перстни посрезал!"
   Картинки заспорили между собой. Большинство фигурок осуждали хозяина,
некоторые поддерживали. Рыцарь и монах соблюдали нейтралитет.
   Сам виновник спора чувствовал себя очень неуютно. Как будто ссорились
и восставали против него части его тела. Только сейчас он  осознал,  что
рисованные картинки  были  его  компанией,  его  микромиром,  заменяющим
отсутствующих друзей и дающим поддержку в сложных ситуациях. И  значащим
для него  больше,  чем  весь  остальной,  большой  мир.  Пожалуй,  кроме
родителей и еще одного человека...

***

   - Они зажрались, обнаглели, поэтому  все  прошло  легко,  -  улыбался
Пастух, затягивая зубами шнуровку перчаток. Перчатки были американские -
мягкие, из хорошей кожи. Большой дефицит. - Они просто не  ожидали,  что
кто-то  может  осмелиться...  А  от  доли  ты  зря  отказался  -   кусок
огромный... Только вот как дальше будет? - Пастух перестал улыбаться.
   Шлемы для профессионалов были еще большим дефицитом, в  России  таких
отродясь не водилось. Легкие, гладкие, они  оставляли  хороший  обзор  и
вместе с тем надежно защищали лицо и голову.
   - Что "дальше"? - спросил  Волк.  Он  давно  не  надевал  боксерского
снаряжения и потому долго возился со шнурками перчаток. -  Да  то...  На
Левом берегу были три группы. Те, кто вез  груз,  люди  Басмача  и  мои.
Первые за решеткой, вторые на том  свете...  Поднялся  скандал,  даже  в
ментовке начали сажать всех подряд. Говорят, с твоей подачи! Готов?
   - Готов. Но вначале договори. - Все просто. Если ты сдашь и  нас,  то
мы пойдем следом за остальными. Ты ничем не замазан, поэтому гарантий  у
нас нет. Вот и вопрос: что с тобой делать?
   Лицо Пастуха не сулило ничего хорошего. И его предложение "постучать"
в спарринге уже не казалось сентиментальной тягой к прошлому. Тем  более
что ринг окружали шесть хмурых бойцов. Вряд ли из любви к боксу.
   - Ну что, пошли? - Пастух опять улыбнулся и вставил в рот капу. Время
разговоров  закончилось.  На  пути  к  рингу  Волк  подумал,   что   все
происходящее ему что-то напоминает. Но что?
   Ринг тоже был хороший. Прекрасное бестеневое  освещение,  безупречное
покрытие,  нарядные  упругие  канаты.  На  нем  вполне  можно  проводить
чемпионаты   мира.   Шестерка   "болельщиков"    мрачно    рассматривала
татуированное тело Волка. Они уже наверняка  навели  о  нем  справки.  И
соответственно подготовились. Наверное, сценарий  боя  расписан:  Пастух
должен нокаутировать его, а очнется он уже  в  мутной  донской  воде  со
связанными за спиной руками и грузом на ногах.
   Перчатки  соперников   коротко   соприкоснулись   в   приветствии   и
взметнулись на уровень боевой позиции.  Рефери  не  было.  Волк  наконец
вспомнил, на что это похоже: давний спарринг в секции Рывкина.  Пастухов
против Борисова по кличке Зуб. Тогда не было такого  шикарного  ринга  и
импортного снаряжения, но так же пахло неопределенной  угрозой,  которая
вылилась в попытку убийства. Правда, сейчас  в  зале  не  было  стойкого
мальчика,  готового  до  конца  противиться  убийству,  не  было  Семена
Григорьевича Рывкина, умеющего коротким ударом пресечь  драку,  не  было
атмосферы  добра  и  справедливости,  в  которой  черным  планам  трудно
осуществиться.
   Пастух пошел в атаку. Он всегда прижимал подбородок к груди, ослепляя
противника блестящей лысиной, но сейчас лысина  скрывалась  под  шлемом.
Волк ударил левой в лицо, правой в солнечное, выполнив свою  излюбленную
"двойку", которой его Пастух же и научил.  Первый  удар  партнер  отвел,
второй попал в цель и сразу сбил дыхание.
   Теперь атаковал Пастух, удары сыпались один за другим, но Волк жил  в
другом ритме, он ощущал происходящее, как в замедленном  кино,  и  легко
отпрыгивал, подныривал, закрывался. Он мог мгновенно  прекратить  бой  -
одним ударом... Он мог даже убить спарринг-партнера, несмотря на шлем  и
перчатки.
   Потому что он был боевой машиной, а Пастух  -  всего-навсего  обычным
бандюганом с боксерским прошлым.
   Убивать противника Волк не стал. Провел два прямых в  голову,  поймал
на крюк  в  челюсть,  несколько  раз  пушечно  ударил  в  корпус.  Стало
очевидно, что нокаутировать синего не получится. Пастух  поднял  руки  и
выплюнул капу на пол.
   - Все! Я вижу, ты эти годы тренировался всерьез!
   - Точно, - не стал его разочаровывать Волк. - Я все делаю всерьез.  И
не допускаю, чтобы кто-то решал, что со мной делать.
   - Это как? - насторожился Пастух.
   - У меня на службе есть сейф. В нем письмо в конверте. Сейф  вскроют,
если со мной что-то случится. Это называется страховка.
   Пастух снял  шлем.  На  лице  отражалась  напряженная  работа  мысли.
Наконец он засмеялся:
   - Так вот ты что подумал? Что я хочу замочить тебя прямо на ринге?  А
в перчатке у меня спрятан ядовитый шип?
   Волк засмеялся в ответ:
   - Ну, не совсем так. Но что-то в этом роде.
   - Ерунда! - Пастух махнул рукой, и бойцы разжали кольцо вокруг ринга.
   В прекрасно оборудованной душевой они вымылись, потом  в  раздевалке,
развалившись в кожаных креслах, пили пиво.
   - Мне звонил Холеный, - неожиданно сообщил Пастух. -  Хотел  повесить
на меня и деньги, и груз. Но с грузом потом прояснилось, все знают,  что
его забрали менты. И с чьей подачи - тоже знают. Холеный сказал, чтобы я
убрал тебя.
   "Они в сговоре, гниды", - сказал кот. Он  долго  не  разговаривал,  и
Волк обрадовался, будто ощутил поддержку надежного друга.
   - Я отказался...
   "Врет.  Сегодня  позвонит  и  скажет,  что  ничего   не   вышло",   -
прокомментировал кот.
   - Теперь он наверняка вызовет тебя к себе.  Манера  у  него  такая  -
справедливый разбор, чтоб всем было понятно. Сделаешь, что обещал?
   - Конечно, - кивнул Расписной. - Я всегда держу слово.

***

   Вечером в квартире прозвонил  телефон.  Не  ожидая  ничего  хорошего,
Владимир поднял трубку.
   - Здорово, Волчище! -  раздался  знакомый  голос.  Голос  из  давнего
далека. - Ты еще не прокис в своем Тиходонске?
   - Здорово, Серж! - обрадовался Волк. - Начинаю закисать. А как у тебя
дела?
   - Отлично! Новая жизнь, новые перспективы. Аж  голова  кружится.  Нам
нужен специалист...
   - Кому "нам"?
   -  Не  цепляйся  к  словам.  Мне  нужен   человек   для   заграничной
командировки.
   Помнишь, мы ездили в такую?
   - Ну...
   - Только сейчас это связано с хорошей оплатой. Очень хорошей.  Нам  и
не снилось! Что скажешь?
   - Можем обсудить...
   - Давай приезжай в Москву.
   - Приеду, как раз вчера я взял отпуск. Ты не видел Софью?
   Наступила пауза. Волк думал, что Серж, как всегда, отопрется.
   - Видел. Совершенно случайно, в ресторане...
   Сердце Волка заколотилось.
   - Тут у меня проблема... Разрешу и сразу выеду.
   - Что за проблема? Если хочешь, я пришлю  разборную  бригаду.  Ребята
весь Тиходонск на уши поставят!
   - Нет, спасибо. Мы сами разрешаем свои проблемы...
   - Ну как знаешь... Тогда я тебя жду.
   - Да, кстати, как ты узнал мой телефон?
   Но в трубке уже раздавались короткие гудки.
   Волк забегал по квартире. Ветер перемен будоражил все  его  существо,
он прямо сейчас готов был мчаться в аэропорт и лететь навстречу яркой  и
красочной  жизни.  В  которой  была  Софья...  Но  оставлять  за  спиной
неразрешенные дела, непонятки, как сказал  бы  Расписной,  было  нельзя.
Здесь живут отец с матерью.
   Тогда стрелки могут перевести на них...
   А что, если... Если действительно попросить Сержа прислать бригаду?
   Хотя... Не все так просто. И  дело  предстоит  иметь  не  с  простыми
людьми... Может закрутиться такая карусель!
   Утром Волк собрался зайти к родителям. Сегодня суббота,  отец  должен
быть дома.
   Как всегда, он надел  белую  рубашку  с  длинным  рукавом,  свободные
штаны, туфли с твердым рантом,  взял  со  стола  широкую  пачку  сигарет
"Данхилл". Он искал их по всему городу - это единственная марка, которая
ему подходила. Когда он спустился во двор, его окликнули.
   - Владимир Григорьевич!
   У подъезда стояла черная "Волга" с номером "0005 ТД". Это была  серия
госбезопасности. От машины отделился человек  в  строгом  костюме.  Лицо
специфическое, хотя  специфичность  была  довольно  широкого  диапазона.
Квадратная  челюсть,  узкий  лоб,  волосы   стрижены   жестким   ежиком,
внимательный, цепкий взгляд. Такая внешность может быть и у продвинутого
бандита, и у сотрудника контрразведки или уголовного розыска.
   - Константинов, старший оперуполномоченный, - представился человек  и
поднес к лицу Волка раскрытое  удостоверение.  "Комитет  государственной
безопасности  СССР",  -  прочел  он   над   фотографией.   Точно   такое
удостоверение было у него в Москве. Только здесь  фамилия  не  впечатана
типографским шрифтом, а вписана от руки черными чернилами.  Может  быть,
до периферии новшества оформления еще не добрались.
   - И что? - не очень любезно спросил Волк.
   - С вами хочет встретиться один человек, - сказал Константинов. -  По
интересующему вас делу. Проедем ненадолго.
   Кто мог хотеть с ним встретиться, Волк не знал. Может, кто-то приехал
из Москвы по старым делам? А может, Серж решил привлечь местные  силовые
структуры?
   Или  его  хотят  вернуть  в  Контору?  Петрунов  намекал   на   такую
возможность.
   - Поедем, я свободен...
   - Извините, оружие у вас есть?
   - Откуда, я же в отпуске! И потом, у нас нет постоянного ношения...
   Константинов кивнул и пошевелил пальцами.
   - Вы позволите? Это всего лишь формальность.
   Волк пожал плечами и поднял руки. В одной он держал пачку "Данхилла",
в другой зажигалку.
   Опер  быстро  пробежался  руками  по  телу.  Особое  внимание  уделил
штанинам: летом спрятать оружие проще всего под брюками.
   - Извините. Прошу в машину.
   На всякий случай Волк сел назад,  никто  его  не  поправил.  Водитель
доброжелательно ответил на приветствие и сразу набрал скорость.
   - Мы поедем в "Сторожевую  вышку",  сейчас  ведь  время  завтрака,  -
предупредительно сказал Константинов.
   "Чего это он так стелется? - спросил кот. - Разве он тебе должен?" "
   Волк не ответил. Пока что  единственной  странностью  в  происходящем
было то, что к нему приехал незнакомый человек. По правилам  оперативной
работы в машине должен был сидеть Мусин. Да еще чернила  вместо  шрифта.
Мелочи. Хотели бы застрелить - уже застрелили бы!
   "Волга" вылетела на Левый берег Дона, дежурный гаишник отдал честь.
   - Почет и уважение! - прокомментировал Волк. Константинов улыбнулся:
   - Не мне. Это машина начальника Управления.
   Странно. У начальника обычно номер 01, потом идут номера заместителей
по степени важности...
   Вот и "Сторожевая вышка". "Волга"  заехала  прямо  на  территорию,  к
отдаленной, увитой зеленью  беседке  на  самом  берегу.  Вокруг  беседки
прогуливались  четыре  официально  одетых  человека,   еще   четверо   в
спортивных костюмах со скучающим видом стояли в стороне.
   - Оружия нет, я проверил, - сказал Константинов, не обращая больше на
Волка никакого внимания.
   Волка провели в беседку. За накрытым столом сидел человек средних лет
с  внешностью  партийно-советского  руководителя  выше  среднего  ранга.
Худощавый, с  узкими  губами  на  бледном  лице,  с  небольшими  глазами
неопределенно-серого цвета, свысока взирающими на окружающий мир.  Но  в
нем  чувствовался  особый  лоск.  Такой  приобретается  от   длительного
осознания   собственной   значительности,    ежедневно    подтверждаемой
окружающими. И дорогой летний костюм светло-песочного цвета  без  единой
морщинки, и крахмальная сорочка со  стромким  воротничком,  и  ухоженные
руки говорили, что человек следит за собой.  И  вдруг  Волк  понял,  кто
перед ним!
   Это и был Холеный собственной персоной!
   - Присаживайся, - Холеный сделал жест, которым подзывают собаку.
   Волк присел на резную лавку.
   - Но у меня нет тарелки!
   - А я тебя не завтракать позвал, - сказал Холеный, намазывая масло на
свежую булочку. - Я хочу узнать,  что  ты  за  птица  такая.  Болтают-то
много, я тоже навел справки...  В  нескольких  домах  ты  засветился,  и
роспись у тебя правильная. Но как тогда ты в ментовку попал?
   - Сейчас демократия. С двумя судимостями берут.
   Холеный саркастически поднял брови:
   - Шутник! Мне на твою биографию плевать.  А  вот  шутки,  когда  меня
накалывают на тысячи долларов, не нравятся. Зачем ты это сделал? Ты ведь
знаешь, кто я? И знал, что груз мой!
   Волк незаметно осмотрелся. Черная "Волга" уехала. Четыре  человека  в
костюмах и галстуках по-прежнему окружали беседку, остальные  рассеялись
по территории. Рядом  плескался  Дон.  У  гладких  дощатых  мостков  был
пришвартован белый глиссер. У штурвала дежурил  мускулистый  красавец  в
морской фуражке.
   - Что-то я не пойму, - сказал Волк. - Милиция задержала груз. При чем
здесь вы?
   - Милиция состоит из людей. А люди  должны  знать,  как  себя  вести.
Иначе порядка не будет. Не будет уважения. Вот потому ты здесь. Ты знал,
что груз мой?
   - Да какая разница, кто везет оружие!
   - Очень большая. У меня шесть  фирм,  в  том  числе  по  производству
куриных окорочков. Я даю деньги в городской бюджет, я дружу с городскими
руководителями. Через год я буду избираться в депутаты. И пройду, можешь
быть уверен. А ты кто такой?
   - Почитайте мое личное дело.
   - Читал. Ты никто. А  замахнулся  на  меня.  Это  большая  ошибка.  Я
возмещу своим партнерам убытки. А кто возместит тебе твою жизнь?
   Волк молчал.
   - Ты видел машину, на которой тебя привезли? Она сегодня не  выходила
из  гаража.  Через  полчаса  у  меня  встреча  с  одним   из   городских
руководителей. А ты умрешь через час. Я не буду иметь к  этому  никакого
отношения.
   От Холеного исходила абсолютная уверенность. Уверенность  неуязвимого
и неприкасаемого человека, самостоятельно решающего, кому жить,  а  кому
умирать.
   Он не знал, что находится в сигаретной пачке "Данхилл", которую  Волк
вертел в руках на протяжении  всего  разговора.  Там  ждал  своего  часа
трофейный