в.  Ликовать
будем, когда докажем. А доказывать что-либо еще  рано.  Еще  не  все  версии
отработаны.
   Из  ?Желтой  подводной  лодки?  Полуянов  вернулся   в   гостиницу.   Его
немедленно, не слушая возражений, накормили  куриным  супом  и  отбивными  с
картошкой. Он отправился в кабинет, заварил себе очередную  чашечку  кофе  и
закурил послеобеденную сигарету. Запахи ?Мальборо? и ?Кап  колумби?  ласкали
ноздри, а мозг ласкала уже новая, тоже очень необычная и красивая версия.
   Абу Хамад - Абу Хамадом,  но  Колька  Ефремов,  зашифрованный  в  маминых
дневниках под инициалом Н.Е., - тоже тот еще подарочек!
   "В два часа ночи пришел студент Р. Я дежурила, только уснула. Он поднял с
кушетки, попросил срочно прийти  в  общежитие.  Спрашиваю,  в  чем  дело,  -
мнется, говорит, его сосед по комнате, Н.Е., дурит, перебил посуду,  плачет.
Злюсь, говорю - что ж ты из-за ерунды такой меня будишь,  я  только  уснула,
валерьянки ему дай... А Р. помялся и говорит  -  да  он  там  змей  ловит...
Срываюсь: неужели delirium  tremens  ?  Прихожу.  В
комнате полный  разгром,  разбросаны  книги,  сломана  кровать,  даже  белье
разодрано. Н.Е., я его почти  не  знаю,  худой,  хлипкий,  как  только  смог
учинить такой погром,  забился  в  угол,  дергается,  рыдает,  рвет  волосы,
кричит: ?Змеи, змеи, душат, снимите!? Обманы чувств, бессвязность  мышления.
Аментивный синдром, гипнагогические зрительные галлюцинации. Спрашиваю Р.  -
он, может, запойный? Нет,  говорит,  вроде  непьющий.  Инфекционный  психоз?
Пытаюсь поговорить, успокоить, беру за  руку.  Н.,  кажется,  расслабляется,
внимательно   слушает.   Потом   вдруг   плюет   мне   в    лицо.    Вызываю
психиатрическую ?Скорую?. Немедленная госпитализация. Неприятно..."
   Когда Дима в первый раз, позавчера, прочитал эту  запись,  он  был  почти
уверен, что несчастный Н.Е. давно  уж  сгинул:  где-то  в  бездонных  недрах
психушек, психоневрологических интернатов и тюрем. Как же иначе,  раз  он  в
дурдом попал? В советский дурдом, что тогда означало -  в  лучшем  случае  -
учет в психдиспансере, ограничение в правах,  белый  билет...  А  диагноз  у
него, судя по всему, серьезный: раз змей ловит да врачам в лицо плюет.
   Однако поди ж ты - Николай Михайлович Ефремов от своих душевных  недугов,
кажется,   вполне   оправился.   И   ныне   является    главным    инженером
Санкт-Петербургского завода  холодильных  установок.  ?А  в  ?девятке?,  что
гонялась за мной, сидели, наверное, старшие  мастера  с  этого  завода.  Или
слесаря. Или технологи?, - иронизируя над  самим  собой,  усмешливо  подумал
Дима. Версия, конечно, красивая:  оправившийся  псих  уничтожает  свидетелей
своего  падения.  Но  очень  уж   завиральная   -   на   уровне   Надькиного
биологического оружия. Но в любом случае надо бы  пощипать  этого  Ефремова.
Пощипать один на один, по-серьезному,  без  робкой  Надюхи  рядом.  Конечно,
напрямую его не спросишь: ?А в какой ты  психушке  лежал?  А  какой  у  тебя
диагноз?? Но Дима твердо верил в свою интуицию и недюжинные  психологические
способности. Ему достаточно  взглянуть  на  Ефремова.  Понаблюдать  за  ним.
Последить за реакцией на неожиданные вопросы.
   В   гостиничном   кабинете    отыскался    телефонный    справочник    по
Санкт-Петербургу. Завод холодильных установок здесь присутствовал. Причем не
сухой строчкой с адресом-телефоном, а целой  рамочкой:  ?ПИХОЛ.  Холодильник
нового века?.  Ну  и  названьице!  Пихол,  Питерский  Холодильник,  подумать
только!
   "Убожество небось эти холодильники, - подумал Полуянов. -  Что  еще  псих
мог сварганить?"
   Телефон завода начинался на те же  цифры,  что  номер  рабочего  телефона
Ефремова, который он вчера  списал  у  Снегуркиной.  Однако  на  том  Димино
везение и кончилось. На звонок  ответила  секретарша  Ефремова,  оказавшаяся
сущей стервой. Ни бархатный голос на нее не подействовал, ни начальственные,
московские интонации. ?Николай Михайлович на совещании. Я  понимаю,  что  вы
хотите с ним встретиться, но он  все  равно  на  совещании.  Будете  звонить
генеральному директору? Пожалуйста. Только Ефремов все  равно  занят?.  Дима
едва удержался  от  емкого:  ?Сучка!?  Он  положил  трубку  и  набрал  номер
генерального директора. Тот, увы, тоже отсутствовал. Но, как заверили  Диму,
вернется шеф через два часа и, безусловно,  захочет  принять  журналиста  из
?самих ?Молодежных вестей?.
   "Сами виноваты, - пробурчал Дима. - Так бы я к  вам  с  открытым  сердцем
пошел - а теперь у меня на вас на всех зуб есть?.
   Дима не спеша оделся и  отправился  по  направлению  к  заводу  -  аж  на
Петроградку.  Сперва  трясся  на  ?двадцать  пятом?  трамвайчике,  потом  на
станции ?Литовский проспект? перегрузился в метро. Ехал и от  нечего  делать
играл в уме названием питерского холодильника. ?Пихол?  -  подумать  только!
Как поэтично, нестандартно, авантажно! ?Пихол? -  перепихон  -  три-хопол...
Брэнд менеджеров на этом заводе, кажется, не держат. А если они есть - давно
пора поувольнять за профнепригодность. И взять, скажем, моего друга Сашку. А
то он в Москве засиделся?.
   ...Директор завода оказался на месте и немедленно  принял  журналиста  из
Москвы. С жесткой улыбкой, в  очках  с  платиновой  оправой,  умело  носящий
костюм от ?Хьюго Босса?, он  встретил  Полуянова  радушно,  но  по-деловому.
Первым делом сказал ему:
   - Решили мы от старого  названия  избавляться.  Уже  начали  новый  брэнд
разрабатывать. Семь рекламных агентств в тендере участвуют. Плюс конкурс  на
всю Россию  объявим,  пусть  народ  на  нас  поработает.  Подберем  название
хорошее, слоган... Протестируем.  Бюджет  на  продвижение  новой  марки  уже
выделен.
   - А откуда он изначально вылез, этот ?Пихол?? - поинтересовался Дима.
   По лицу директора пробежала еле заметная тень. Он на секунду замялся.
   - На собрании трудового коллектива решили. Давно, - наконец ответил босс.
- Тогда еще о рекламе никто здесь и понятия  не  имел.  Вот  и  ограничились
аббревиатурой.
   - Не иначе, Николай Михайлович придумал, - сделал ход конем Дима.
   - Вы его знаете? - сверкнули острые глазки за  стеклами  тясячедолларовых
очков.
   - Нет, но слышал о нем. И хотел бы с ним встретиться, - спокойно  ответил
Полуянов. - Он ведь главный инженер? Кто ж лучше его о технологии расскажет?
   Директор сделал пометку в органайзере.
   - Хорошо, понял. Что еще?
   - Сначала - пройтись по  заводу,  поговорить  с  сотрудниками.  Заводской
музей, если есть. Быт: столовая, комната отдыха.  И  -  главный  инженер  на
закуску, - быстро ответил Дима.
   Его совершенно не интересовал заводской быт, и писать о заводе  он  вовсе
не собирался. Кому оно нужно? Времена сейчас другие: производственные статьи
не в моде. Внутренняя жизнь заводов читателей не интересует. А  ежели  какой
директор  хочет  свое  предприятие  прославить  -  будь  добр:  обращайся  в
рекламный отдел газеты да плати бабки.
   - Милюкову ко мне, - щелкнул селектором директор. - Быстро.
   Щелк - другой кнопкой:
   - Николай Михайлович? У нас журналист из Москвы, когда сможете принять?
   Громкая связь шипела  и  потрескивала.  Наконец  сквозь  помехи  пробился
недовольный голос:
   - Сегодня никак. Завтра, в двенадцать двадцать. Дима отрицательно  мотнул
головой. Директор спокойно сказал:
   - Сегодня. В любое время. Опять тишина, шорох страниц.
   - Шестнадцать двадцать пять. И громкая связь отключилась.
   - Суровый он у вас, - улыбнулся директору  Дима.  Тот  вздохнул,  холеные
губы скривила еле видимая недовольная усмешка:
   - Зато профессионал.
   Остальные  пожелания  Полуянова  были  выполнены  с  легкостью.   Румяная
деваха-технолог провела его по заводу. Дима делал  вид,  что  записывает,  и
заинтересованно кивал,  когда  сопровождающая  гордо  останавливалась  то  у
полностью механизированного  участка  сбора  корпусов,  то  у  навороченного
электроникой ОТК.
   От музея и заводского профилактория удалось отбиться, и Дима отправился в
курилку. Он с удовольствием раскинулся на мягком  диванчике,  задымил...  Но
едва успел сделать первую, самую сладкую, затяжку, как в  курилку  ворвалась
сопровождавшая девица-технолог, Милюкова.
   - Быстрей, Дмитрий, пожалуйста!  -  взволнованно  вскричала  она.  -  Уже
двадцать минут пятого!
   - Ну и что? - не понял Полуянов.
   - У вас же с Ефремовым встреча через пять минут!
   - Докурю - и пойдем. Девушка жалобно улыбнулась:
   - Пойдемте сейчас, а? Нам в административный корпус, далеко.  Опоздаем  -
он не примет вас совсем, я его знаю!
   Полуянов пожал плечами, с сожалением затушил сигарету. Да, завод ему явно
нравился - как может не понравиться место, где  работают  такие  аппетитные,
блондинистые, голубоглазые технологини?! А вот Колька Ефремов, бывший  псих,
а ныне главный  инженер  и  Господин  Пунктуальность,  уже  успел  взбесить.
Докурить не дали из-за его  начальственной  блажи!  Подумаешь,  Билл  Гейтс,
каждая секунда на счету!
   Когда Дима вошел в приемную главного инженера, электронные часы, висевшие
против входа, как раз мигнули и переключились на следующую минуту:  ?16.26?.
Секретарша выскочила из-за своего столика и немедленно протолкнула Полуянова
в кабинет. Он миновал неизбежные  начальственные  двойные  двери  и  услышал
скрипучее:
   - Вы опоздали.
   Ему навстречу поднимался невысокий, нескладный  человечек.  ?Вешалка?,  -
мгновенно  придумалось  прозвище.  На  главном  инженере  действительно  все
висело: мешковатый, не по росту, костюм, длинные, седоватые патлы, даже нос,
слишком массивный для худого, плоского личика, свисал, словно огурец.
   - Извините, - обезоруживающе улыбнулся Дима.
   - У вас осталось девятнадцать минут, - проскрипел главный инженер.
   - Спасибо,  -  еще  более  доброжелательно  проговорил  Дима.  -  Могу  я
присесть?
   Он подошел к столу. Великий боже, что за бардак! Вся поверхность завалена
грудами, кипами, связками,  снопами  бумаг.  Чертежи,  схемы,  вырванные  из
еженедельника странички, календарики, рекламные буклеты и вперемешку кнопки,
скрепки, карандаши... Дима углядел стопку плакатов, изображавших кислолицего
главного инженера. Подпись под фотографией гласила:
   "Николай Ефремов - твой кандидат в городскую думу?.
   "Психи рвутся во власть?, - понял Полуянов и взялся за стул. С  него  тут
же обрушилась собранная вручную моделька космического корабля ?Буран?.  Дима
опасливо водрузил модель на место. Выбрал другое, незаваленное, сиденье.
   Ефремов, уже поместившийся напротив, вдруг поднялся, обошел стол и вернул
полувыдвинутый стул с ?Бураном? на место.
   "Ничего не понимаю, - растерянно  думал  Полуянов.  -  С  одной  стороны,
беспорядок редкостный. А с другой - пунктуальный, стулья чуть не по  линейке
ровняет. Псих, точно псих..."
   - Николай Михайлович, - начал Дима. -  Мне  очень  понравилось  на  вашем
заводе. Все понравилось: технологии, люди, подход к делу...
   Ефремов смотрел на него  -  глаза  в  глаза.  Не  моргал,  не  кивал,  на
комплимент никак не реагировал.
   Дима, не смущаясь, продолжил:
   -  Мне  сказали,  технология  производства   закуплена   в   Италии,   но
переработана с учетом российской специфики. И доводили ее до ума именно  вы,
верно?
   Опять молчание. Немигающий взгляд.
   - Николай Михайлович, - чуть повысил голос Дима, - вы меня слышите?
   Ефремов встряхнул головой и недовольно проговорил:
   - Вам нравится завод, сотрудники,  подход  к  делу  и  доработанная  мною
итальянская технология. Что дальше? - Взгляд на настольные электронные часы.
- У вас осталось шестнадцать минут.
   Дима смотрел на него чуть ли не  восхищенно.  Молодец,  Ефремов,  крепкий
орешек! Надьку он, к примеру, точно б растерзал. А со мной не выйдет.
   - Николай Михайлович, а какой институт вы заканчивали?
   - Это имеет отношение к делу? - опять ощетинился Ефремов.
   Полуянов  вздохнул,  решительно  встал,  едва   не   смахнув   со   стола
неустойчивую бумажную груду:
   - Спасибо, Николай Михайлович. Я обязательно упомяну в  своем  материале,
что главный инженер завода разговаривать со мной отказался.
   Ефремов пожевал губами. Снова взглянул на часы - в этот раз на  наручные.
Они у него оказались очень дорогими и  по-купечески  безвкусными:  массивный
золотой браслет, искры крупных бриллиантов  и  алые  капли  рубинов.  Однако
упоминать о том, что осталось уже десять  минут,  Ефремов  больше  не  стал.
Буркнул Полуянову:
   - Сядьте, Дмитрий Сергеевич.
   "Почти победа?, - понял Дима.
   Он  немедленно  вернулся  на  свой  стул.  Терпеливо  ждал.  Что-то   его
беспокоило -  нет,  вовсе  не  несговорчивость  Ефремова,  с  какими  только
персонажами встречаться не приходилось, обломаем ему рога,  уже  обломали...
Нет, что-то еще... Но что именно?
   Ефремов меж тем сжал виски руками, будто изгоняя из головы негодные, злые
мысли. Потом - неожиданно улыбнулся. Улыбка смягчила  унылые  черты  лица  -
будто фонарь загорелся на темной, невзрачной  улице.  Теперь  казалось,  что
даже нос-огурец придает хозяину кабинета особый шарм.
   Николай Михайлович заговорил - и голос его тоже теперь звучал по-другому,
живо, радостно:
   - Стотысячный холодильник в будущем месяце выпускаем, есть чем гордиться,
а? Помню я, что здесь в девяносто первом творилось, когда я  сюда  инженером
пришел...
   Дима смотрел на Ефремова во все  глаза  -  тот  превратился  в  обычного,
милого, любезного, увлеченного, компетентного человека.  Отчего  же  он  так
меняется? Болезнь, что ли, проявляется? Как там маманя писала  -  реактивный
психоз? Неустойчивая психика, резкая смена настроений...
   Николай Михайлович принялся рассказывать - и говорил настолько  интересно
и образно, что Полуянов, вовсе  и  не  собиравшийся  включать  диктофон,  не
удержался, нажал на запись. Ефремов согласно кивнул.
   - ..Пять лет назад  впервые  красный  холодильник  выпустили.  Наш  завод
первым был, тогда даже ?Шарпов?  цветных  не  было.  Народ  дивится,  целыми
экскурсиями  в  магазины  ходит.  Но  не  покупает.   Мы   рекламный   девиз
придумали: ?Красный ?Пихол? - для красивой жизни?  -  все  равно  не  берут.
Хотели уже с производства снимать - но я отсрочку выбил на месяц. Обидно же,
целую  линию  под  подкраску  построили.  Дал  указание  обвешать   магазины
плакатами: рабочий с колхозницей, серп, молот,  стяги  и  подпись:  ?Красный
?Пихол? - коммунизм к нам пришел!? И что вы  думаете?  Размели  всю  партию,
подчистую... Странный народ, - артистично всплеснул руками Ефремов. -  Любит
ностальгировать!
   Дима  не  удержался,  хмыкнул.  Николай  Михайлович  довольно  улыбнулся,
полюбовался произведенным  эффектом.  Положенные  Полуянову  двадцать  минут
давно истекли, но Ефремов смотрел приветливо, из кабинета не гнал.
   - Почему, кстати, холодильник  Пихолом  назвали?  Некрасиво  как-то...  -
осторожно спросил Полуянов, пользуясь внезапным благорасположением  главного
инженера.
   - А я дурак был, - просто ответил Ефремов. - Решил,  что  ?Пихол?  звучит
необычно. Ну и подумал, что этого достаточно. А покупатели смеются. Покупают
- но смеются. И вы вот смеетесь... Так что теперь новое название  приходится
разрабатывать, деньги зря тратить. А мне самому бюджет знаете  как  нужен  -
над морозильниками хотел поработать, срок службы до тридцати лет продлить...
   Он обиженно шмыгнул носом и добавил:
   - Можно подумать, вы в своем отделе расследований никогда не ошибаетесь.
   И снова Диму кольнуло острым тревожным укольчиком, и снова он  не  понял,
что же именно его беспокоит.
   Разговор  продолжался.  Ефремов  честно  рассказывал,  что   идиллическую
пастораль об их заводе, конечно, не напишешь. Только  официального  брака  -
десять процентов, и еще столько же ОТК пропускает. А рабочие, с  виду  такие
благостные,  тырят  детали  из  дорогих  сплавов   и   прячут   в   корпусах
холодильников водочные бутылки вкупе с ?антиполицаем?, чтоб  старший  мастер
перегара не унюхал...
   Полуянов с Ефремовым расстались совершеннейшими друзьями. ?Это не  он,  -
твердо решил Дима. - Ефремов, конечно, псих  -  но  псих  мирный.  Он  нашел
прекрасный способ сублимации для своей болезни - в работе,  в  холодильниках
своих. Так что я только время здесь потерял?.
   Николай Михайлович проводил Диму до выхода из секретарского  предбанника.
Строгая секретутка удивленно глазела на  них  -  видно,  подобное  случалось
нечасто. Ефремов дружески потрепал журналиста по плечу:
   - Извини, брат, что я на тебя порычал... Бывает у меня, характер такой. Я
же этот, - он усмехнулся и хлопнул себя по черепу, - мозг, аналитик,  а  нам
всякие слабости позволяются.
   - Ничего, бывает... - улыбнулся Дима.  -  Мне  действительно  было  очень
приятно с вами общаться.
   Он кивнул секретарше и вышел из приемной. И вдруг вслед ему раздалось:
   - Евгении Станиславовне кланяйтесь.
   Дима резко, ошарашенно обернулся. Но на пороге уже никого не было. И  тут
он понял, что именно его тревожило на протяжении всего интервью -  вовсе  не
скачки ефремовского настроения и не  его  первоначальное  хамство.  Странных
людей видеть ему не впервой.
   Беспокоило другое. И сейчас, в  прохладе  начальственного  коридора,  это
другое немедленно выплыло из глубин подсознания.
   Во-первых, Николай Михайлович  называл  его  по  отчеству  -  а  отчества
Полуянов ему не говорил. Он вообще редко представлялся по батюшке - привычки
такой не было. Всегда просил называть просто Дмитрием. А  во-вторых,  он  на
заводе  и  вообще  никому  в  Питере  не  говорил,  что  работает  в  отделе
расследований. Представлялся корреспондентом ?Молодежных вестей?, и точка. А
Ефремов - Ефремов сам упомянул отдел  расследований.  И  последняя  капля  -
привет маме... Маме, которой уже нет в живых... Стараниями Ефремова?!
   "Он все обо мне знает! Он следит  за  мной!  -  возбужденно  думал  Дима,
притулившись к коридорной стене. - Но почему же тогда он  так  легко,  можно
даже сказать, намеренно себя выдает? Запугивает меня? Или настолько уверен в
себе,  что  не  боится  вообще  ничего?  Неужели  это  он?  Убийца,  маньяк,
преступник?! Этот смешной человечек с носиком-огурцом и моделькой ?Бурана? в
заваленном бумагами кабинете?!"
   - Ну что, Ефремов вас совсем замучил? -  вдруг  услышал  Дима  участливый
голос.
   Обернулся. К его плечу ласково прикасалась голубоглазая технологиня.
   - Нет.., да... - Полуянов с трудом выходил из транса.
   - Пойдемте кофейку выпьем, - понимающе улыбнулась девушка. -  У  нас  тут
свой кафетерий есть.
   - Чего у вас на заводе только нет... - пробормотал Полуянов.
   Технологиня изучающе оглядела Диму, вновь  прикоснулась  к  его  плечу  и
повторила:
   - Пойдемте! Двойной кофе вам сейчас не помешает!

Глава 13

   Пошутить, вызвать  смех,  заинтриговать,  продемонстрировать  сексуальный
интерес, сразу успокоить... Блеснуть глазами,  невзначай  коснуться  руки...
Наконец, пожать на прощанье руку - совсем не по-братски, взять телефончик...
Во время  кофепития  с  голубоглазкой-технологиней  Дима  проделывал  ритуал
ухаживания в силу инстинкта и заведенных привычек -  но  не  включался,  как
обыкновенно, полностью в  это  действо.  Потом  он  словно  заведенный  ехал
автобусом, менял деньги на жетоны в метро, держался в  вагоне  за  поручень,
поднимался по эскалатору на ?Гостином дворе?... Шел по  Невскому  в  сторону
Фонтанки, глазел на витрины, на встречных девчонок... Однако голова его была
заполнена совсем другим, и только это другое по-настоящему его  занимало.  И
наиболее живой интерес  вызвали  у  Димы  не  многообещающие  голубые  глаза
технологини с холодильного завода, но вопросы, что он  задавал  ей  за  кофе
словно мимоходом. И сейчас ответы на них прокручивались  в  Диминой  голове:
?Да, Ефремов мехмат ЛГТУ  заканчивал...  Когда?  В  начале  восьмидесятых...
Богатый он человек? О, еще бы!.. Наш генеральный  директор  -  его  школьный
друг, вот Ефремов с его помощью карь