бласти  ключицы.  Видимо,
следствием ее стало внутреннее кровоизлияние, потому что на одежде и  грунте
крови почти не было.
   Никита обратил внимание  на  полное  отсутствие  следов  борьбы.  Видимо,
нападение на девушку произошло внезапно.
   Обыскивая  тело,  они  с  Лизуновым  наткнулись  в  кармане   комбинезона
Железновой на стеклянные осколки. Лизунов о них сильно  порезался.  Это  был
разбитый пузырек с каким-то ароматическим маслом, на размытой  его  этикетке
Никите с трудом удалось прочесть слово "розмарин".
   И это уже было кое-что, потому что разлитое ароматическое масло позволяло
применить в условиях непрекращающегося  дождя  служебно-розыскную  собаку  и
хотя бы приблизительно установить место, где на Железнову напали. То, что ее
убили не в гроте, было ясно, как и то, что уже после убийства кто-то пытался
затащить труп в подземный ход.
   Однако собака повела себя на месте происшествия необычно. Это была все та
же серая овчарка-"наркоман", которая отчего-то (из клаустрофобии,  что  ли?)
наотрез отказывалась даже  заглядывать  в  подземные  норы.  Вот  и  сейчас,
обнюхав труп, она повела кинолога, Колосова и Лизунова не дальше по вырытому
в известняке тоннелю, а назад, к лагерю. И здесь, примерно в ста  пятидесяти
метрах от палаток, на траве был обнаружен еще один фрагмент следа  волочения
тела.
   Затем по следу овчарка вернулась в Большой провал, но заходить внутрь  не
стала. Завыла, залаяла и снова дернула поводок, ведя  их...  опять  назад  к
лагерю - мимо выявленного следа волочения, правда, чуть левее  от  него,  по
тропе через березовую рощу к дороге. Здесь она дала понять,  что  ее  миссия
выполнена полностью. Они из всей этой беготни по мокрым кустам так ничего  и
не поняли.
   Подземный ход Большого провала начали осматривать уже без кинолога. И там
были обнаружены новые находки. В нескольких метрах от трупа  валялся  фонарь
Железновой, а чуть дальше в луже жидкой глины плавала ее оранжевая каска. Их
изъяли и направили на дактилоскопическую экспертизу. Позже  выяснилось,  что
на ней, кроме отпечатков самой Железновой, Гордеевой, Шведа, Майи  Арчиевой,
есть отпечатки почти всех спасательниц.

Глава 25
ШВЕД

   Поиски Алины Гордеевой шли параллельно с осмотром и пока  безрезультатно.
А в  пещере  Большого  провала  уже  работал  судмедэксперт.  Он  подтвердил
основные выводы Колосова и Лизунова, уточнив, что смерть  потерпевшей,  судя
по всему, наступила между часом и тремя ночи.
   - Железнову  убили  в  непосредственной  близости  от  лагеря,  -  сказал
Лизунов, когда они с Никитой, сидя в палатке, решали, что же делать  дальше.
- Видимо, она действительно решила ночью отправиться куда-то  одна.  На  нее
напали в том месте, откуда начался ароматический  след,  когда  при  падении
тела разбился пузырек. Железнова шла по тропе  к  шоссе,  и  кто-то  ее  там
подкараулил. А потом этот кто-то зачем-то потащил тело к пещере,  благо  тут
совсем недалеко. А вот что там произошло потом? Собака  эта  еще  со  следом
совсем меня запутала... Да, теперь что с Гордеевой? Тоже мертва?  Тогда  где
труп? Может, ее успели утащить в эту нору, а тело Железновой  нет  -  кто-то
спугнул, помешал?
   - Кто и зачем это сделал? - спросил Колосов. - По-твоему, кто это?
   Лизунов лишь свирепо и смачно выругался. Подошел  один  из  патрульных  и
доложил, что вернулась группа Шведова. Ни с чем. "Они говорят, когда  ливень
прекратится и глина немного подсохнет, сделают  еще  попытку  спуска,  а  то
сейчас там не пройти, воды полно".
   - Ну-ка, давай пока потолкуем с этим деятелем, - предложил Колосов. -  Он
эти ваши ходы подземные лучше всех тут знает. У меня к  нему  пара  вопросов
есть.
   Шведа они застали в его палатке. О смерти Железновой  ему  уже  сообщили.
Швед выглядел усталым и угрюмым. Он сидел сгорбившись на рюкзаке и то и дело
прикладывался к походной фляжке. В палатке сильно пахло спиртом.
   - Рано пока еще для поминок, парень, - сказал Колосов. - Повремени  пока,
разговор небольшой есть.
   Швед чуть посторонился, давая им  место.  С  его  грязного,  испачканного
глиной комбинезона текло ручьем.
   - Ну, что скажешь? - спросил Никита  тихо.  -  Где  Гордееву,  по-твоему,
искать? Может, намекнешь или снова на компьютере покажешь?
   Швед молчал.
   - Да, веселая  жизнь,  -  Никита  вздохнул.  -  Вчера  только  тихо-мирно
скоротали вечерок. И все были  живы-здоровы,  бодры.  Интересно  получается,
парень.
   - Что тебе еще интересно? - спросил Швед Голос его был хриплым и тусклым.
   - Да, вчера амуры с девчонкой крутил, а сегодня она - бац, зарезана. И  с
Коровиной  Машей  тоже  гулял-гулял,  вон,  говорят,  даже  руку  и   сердце
предлагал.  А  потом  девочка  испарилась.  И  концов  не  найти.  Разве  не
любопытный расклад?
   - Какой еще расклад?!
   - А такой, - не выдержал Лизунов. - Что все, с  кем  ты  любовь  крутишь,
плохо кончают. Вчера во сколько вы с Железновой расстались? Ну?
   - Вон как  они  уехали,  около  полуночи  где-то,  -  Швед  покосился  на
Колосова.
   - У вас склока кипела. - Никита изучал его лицо. - А о  чем  спорили,  не
просветишь?
   - Не ваше дело. А потом, вам уже и без меня достаточно наплели.
   - А я тебя хочу послушать, Павел.
   - Это мое личное дело и никого не касается.
   - Она мертва, Женя, Женечка... И тебе  ее,  парень,  кажется,  совсем  не
жаль. И Машу Коровину ты тоже особо не жалел, не вспоминал даже.
   - И это дело мое. Я в своих чувствах никому не отчитываюсь  и  выставлять
их напоказ не хочу.
   - А что ты так злишься? - Никита говорил тихо. - Маша  Коровина  тебе  от
ворот поворот тогда дала, а? И с Железновой у тебя  как-то  тоже...  А,  что
скажешь?
   - Да пошел ты! Вчера человеком вроде был, когда нужно что-то от нас было,
а сейчас... - Швед смерил Колосова испепеляющим взглядом и снова глотнул  из
фляжки. - Настоящий легавый. Что я,  кретин  полный,  не  понимаю,  куда  вы
клоните? Только ничего у вас не получится. С Женькой  мы  расстались  вчера.
Она у меня не захотела остаться. Что я, на коленях перед ней ползать должен?
Гордеева вон подтвердит, что мы расстались.
   - Гордеевой нет.  И  где  она,  никто  не  знает.  -  Никита  смотрел  на
собеседника. - Ну ладно, а что было перед тем, как вы все расстались?
   - Да отношения все выясняли. Бабье! - Швед сплюнул. - Когда  познакомился
с ними обеими, думал - люди, классные люди, моего поля ягоды. А оказалось  -
обычное болтливое, склочное  бабье.  Да  еще  с  вывихом.  Чтоб  я  с  этими
лесбиянками еще когда связался...
   - Одна уже мертва, другой нет. - Никита закурил. - И ты давай потише ори.
Сократи горло. И фляжку оставь в покое. Ты что, алкаш,  что  ли?  Почему  ты
сегодня решил, что их искать нужно на седьмом маршруте?
   - А где же еще? Когда вчера речь шла именно об этом?
   - Логично, - Никита кивнул, словно только что догадался.  -  Да,  слушай,
Паша, а... нож твой где?
   - Какой еще нож? - Шведов вздрогнул.
   - Как какой? - Колосов  удивлялся  все  больше.  -  Человек  ты  бывалый,
походный. Диггер,  да?  Экстремал.  Джентльменский  набор  твой  -  веревка,
туристский топор, фляга, лопата саперная, фонарь... -  Он  медленно  обводил
взглядом палатку, останавливаясь на названных вещах,  которые  действительно
были разбросаны тут и там. - А где же нож?
   - Я его потерял, -  быстро  ответил  Швед,  -  там,  на  маршруте,  когда
поскользнулся, когда мы тайник нашли.
   - Мы же вместе потом смотрели,  там  никакого  ножа  не  было.  И  ты  не
говорил, что что-то потерял, - сказал Лизунов.
   - Да не до того было тогда. Я уже в лагере ножа хватился. Потом, позднее.
   - Машу Коровину ты в Съяны водил? - спросил Никита.
   - Я не навязывался, она сама приставала. Даже не она, а больше все Верка.
   - Ты, значит, и ее знал? Дочку Островских?
   - А куда денешься, лучшая подруга, вечно прицепится к Машке как репей.  И
та с ней тоже все цацкалась. - Швед печально усмехнулся:
   - Женщины Они меня попросили показать им Съяны. Но это давно было, еще  в
сентябре. С ними тогда парень был.
   - Славин?
   - Маня тогда моей женщиной была. Я ею владел  безраздельно.  И  если  что
тогда бы заметил насчет этого недоноска, головенку его, как гайку,  отвернул
бы. Нет, это был не Славин, Веркин какой-то друг. Бойфренд, - Швед  хмыкнул.
- Он их ко мне домой в Александровку и привез на машине.
   - Как его звали?
   - Да не помню я.  Тачку  его  помню.  Старый  такой  "БМВ",  но,  правда,
классная еще машина. Я ее потом в городе видел.
   - А снаряжение-то у них было для Съян?
   - Ну, комбинезоны, каски, веревки  -  это  все  я  доставал.  Да  вы  что
думаете, я их по сложному маршруту, что  ли,  повел?  Пошли  туда,  где  все
здешние пацаны лазают.
   - Куда же это?
   - В Большой провал, где потом их тачку нашли, где мы их сейчас ищем.
   - Ну и что?
   - Ничего. Часа два они походили, устали,  заскулили,  назад  запросились.
Экскурсанты хреновы. Верка по дороге все приставала: расскажи да расскажи об
этих пещерах. Ну, я, как гид, все там им показывал и рассказывал.
   - Сказки  про  привидения?  -  Никита  хмыкнул.  -  Про  эту,  как  ее...
Луноликую, что ли?
   - Про Луноликую она и без меня  знала.  Тут,  в  городе,  эти  истории  с
детсада знают.
   - Ну да, мертвец воскрес, "панночка помэрла", знаю, было дело,  -  Никита
усмехнулся. - И что же дальше?
   - Вывел я их наверх. Верка мне заплатила, как условились.
   - Заплатила?
   - А что, я задаром должен? Я свое время ценю, - Швед пожал плечами.  -  А
потом, они были просто дилетанты, да еще и капризные ко всему. А за  капризы
нужно платить.
   - С Коровиной ты тоже деньги взял за экскурсию? Ах да, я и  позабыл,  она
же в тот момент "твоя женщина" была, ты ею "владел".
   - Только вот этого не надо, понял, нет? - Швед потянулся к фляге. - А  то
я сейчас плюну и пошлю вас куда подальше со всеми вашими расспросами.
   - А я тебя арестую, - подал голос Лизунов.
   - Ой? За что же, начальник?
   - За потерянный нож.
   - Типичные легавые, - Швед тряхнул головой. - Ну давай, действуй.  Давай,
что сидишь? Наручники еще достань.
   - И достану. И я не он, миндальничать с тобой не буду. Посидишь в  камере
дня три с парашей в обнимку, живо все  вспомнишь.  И  что  ночью  у  тебя  с
Железновой произошло, и  что  месяц  назад  с  теми,  другими,  и  где  тело
Гордеевой искать...
   Лизунов не договорил.  За  брезентовой  стеной  палатки  послышался  шум,
возбужденные громкие голоса.
   - Гордеева, там Гордеева! - В палатку как вихрь ворвалась Майя Арчиева. -
Шведик, милый, слышишь? Слышите вы? Алька там!
   - Где? - Лизунов вскочил, едва не обрушив палатку. - Мертва?
   - Живая! Она под землей заблудилась, еле  выбралась.  Говорит,  в  Съянах
кто-то есть. Кто-то чужой!

Глава 26
ЧУЖОЙ

   Под брезентовым навесом, где  помещалась  походная  кухня,  было  уже  не
протолкнуться. Среди спасательниц Колосов заметил  Олега  Островских  и  его
шофера. Под дубом стоял их мокрый джип. Чуть погодя Островских пояснил  ему,
что, как только в отделе стало известно о гибели  Железновой  и  возвращении
Гордеевой, он не выдержал и решил ехать в лагерь, чтобы лично быть  в  курсе
событий.
   Но сейчас на него никто не обращал внимания. Все взгляды были прикованы к
сидящей  за  дощатым  столом  Алине  Гордеевой.  Она  пила  горячий  чай  из
алюминиевой кружки. Никита заметил, что она  очень  бледна  и  что,  хоть  и
пытается не подавать вида, ей очень скверно.
   Куртка ее была вся насквозь мокрой и в глине. Но, кроме этого,  на  груди
виднелись еще какие-то бурые  пятна.  Приглядевшись  повнимательней,  Никита
понял, что это кровь. Складывалось впечатление,  что  они  возникли  оттого,
что... Гордеева вытирала о куртку испачканные в крови руки.
   Кровь  на  своем  начальнике  экспедиции  заметили  все  собравшиеся.  На
Гордееву были устремлены тревожные и  вопросительные  взгляды.  Но  задавать
вопросы начала она сама.
   - Я могу на нее взглянуть? - спросила она Лизунова. Голос ее был спокоен,
но было видно, что говорить ей очень трудно.
   - Да, конечно. Тело в "Скорой", его уже извлекли из провала,  но  в  морг
пока еще не увезли, - ответил тот.
   - Во сколько, по мнению вашего эксперта, она умерла?
   - Приблизительно между часом и тремя ночи.
   - В два ее уже  не  было  в  палатке.  Я  пошла  ее  искать.  -  Гордеева
отодвинула кружку и достала сигареты.
   Лизунов поднес ей свою зажигалку. Сел рядом на лавку.
   - Расскажите нам все по порядку, Алина Борисовна, - попросил  Колосов.  -
Что тут было после того, как мы уехали?
   - Время было позднее,  а  день  предстоял  трудный.  Мы  легли  спать.  -
Гордеева посмотрела на спасательниц, словно приказывая им не  вмешиваться  и
не комментировать ее слова. - Женя легла.  Но,  я  уже  говорила,  она  была
подавлена, сильно переживала за свой прежний промах. И, видимо, в отличие от
меня так и не смогла уснуть. Решила доказать, что может преодолеть все  свои
так неожиданно возникшие страхи. Я проснулась в два часа ночи. От  холода  -
уходя, она неплотно закрыла полог палатки Я включила  свет  и  увидела,  что
Жени нет, нет и  кое-какого  снаряжения  Я  сразу  решила:  она  в  одиночку
отправилась на седьмой маршрут, чтобы произвести там первоначальную разведку
и утром огорошить нас новостями, доказав, что она...
   - Извините, Алина Борисовна, извините великодушно, но тут все тайное  уже
стало явным, - перебил ее Колосов. - Почему вы решили, что она ушла одна  на
маршрут, а не перебралась в другую палатку? К вашему проводнику, например?
   - Женя оставила мне опознавательный маяк, где ее искать. Это наше  с  ней
изобретение - использование стойких ароматических масел. Под  землей  запахи
слышны на большое расстояние. Это может весьма выручить, когда у  вас  вдруг
погаснет лампа, тогда можно ориентироваться не только по  голосу  напарника,
но и по запаху. У нас с ней  целый  язык  сформировался.  На  этот  раз  она
оставила возле моего изголовья пузырек с экстрактом эвкалипта. А это значит:
я иду вниз. К тому же я... - Гордеева вдруг запнулась.  -  Короче,  я  сразу
поняла, что она взялась разыгрывать из себя первопроходца Ливингстона. С ней
и раньше такое случалось. Неадекватная реакция. Я оделась, взяла  снаряжение
и пошла ее искать к тому выходу, который мы планировали осмотреть утром.
   - Почему же вы никого  не  разбудили?  -  спросил  Никита,  отметив,  что
рассказ Гордеевой в деталях весьма отличается  от  показаний  Шведа  и  Майи
Арчиевой. Так и бывает: одно и то же  событие  разными  свидетелями  в  силу
чисто  личных  причин  излагается  по-разному.  К  этому,   правда,   трудно
привыкнуть, а еще труднее не брать это в расчет.
   - Я просто хотела вернуть ее. Я подумала, что нагоню  ее  по  дороге.  До
того входа в Съяны было довольно далеко. Я не думала, что она успеет  начать
туда спуск.
   - Значит, вы уверены были,  что  искать  Женю  нужно  именно  на  седьмом
маршруте. А почему именно там? -  Никита  вспомнил,  что  уже  задавал  этот
вопрос проводнику.
   - Господи, там же был эпицентр этих идиотских суеверий, этих  бредней.  -
Гордеева обвела взглядом своих соратниц. - Которые с некоторых пор бродят  у
нас тут. А я знаю... знала ее. И хорошо себе  представляла,  что  она  будет
делать, чтобы преодолеть себя.
   - То есть спустится одна ночью в подземный ход, где, по легенде,  обитает
призрак? - Колосов смотрел на Гордееву. - А мы нашли ее в трех километрах от
этого места, у входа в Большой провал. М-да... Алина Борисовна, что за пятна
на вашей куртке? Откуда они, объясните, пожалуйста.
   - Разрешите, я все по порядку расскажу.
   Она сунула в рот новую сигарету,  и  Лизунов  снова  щелкнул  зажигалкой.
Колосов заметил, что он не сводит с Гордеевой глаз и как-то странно  молчит,
не участвуя в допросе, что было для Пылесоса совсем не типично.
   - Было очень темно, и моросил дождь. Я решила  идти  по  шоссе,  это  был
самый простой путь туда. Я думала, что им воспользуется и Женя. Я шла быстро
и скоро добралась до моста возле Александровки. Начала спускаться  к  ручью,
как вдруг услышала сзади шаги. Кто-то крался за мной по кустам. Я  крикнула,
посветила фонарем и... - Гордеева затянулась дымом. - Я  не  знаю,  кто  это
был, но он дико вскрикнул и шарахнулся в кусты. Я побежала  за  ним.  Но  он
исчез из виду. В кустах под мостом оказался ход, это было  то  самое  место,
что вы мне показывали тогда на карте, Никита. Этот неизвестный юркнул туда с
проворством ящерицы, и я... Я, честно признаюсь, в ту  минуту  позабыла  про
Женю. Я решила выяснить, кто же это такой и куда ведет ход.  Протиснулась  в
горизонтальную штольню, и... там был жуткий запах При свете фонаря я увидела
полуразложившиеся останки какой-то птицы, кажется,  вороны,  пух,  перья.  А
тот, кого я преследовала, быстро уползал вниз по ходу, я слышала, как шуршит
глина. И я поползла за ним. Штольня то сужалась, то расширялась. В некоторых
местах я с трудом протискивалась, но потом ход расширился настолько,  что  я
могла подняться и быстро идти. Того,  кого  я  преследовала,  я  не  видела,
только видела тень, слышала его шаги, ощущала эту вонь... Впечатление  было,
что кто-то не мылся год или два. В одном месте  я  наткнулась  на  камень  и
потеряла равновесие. Когда начала руки  отряхивать,  они  были  липкие  и  в
крови. Кровь была и на камне. Но на мне ни одной царапины не было, это  была
не моя кровь. И в этот момент, - она  посмотрела  на  Лизунова,  -  я  вдруг
осознала, в какую ситуацию попала. Место было мне абсолютно  незнакомо.  Ход
не раз уже разветвлялся  на  отдельные  коридоры,  а  в  спешке  я  позабыла
пометить боковые штольни. Я поняла, что заблудилась, и тут вдруг  у  меня...
погас фонарь. Наверное, сели батарейки, я в  спешке  забыла  проверить...  У
меня были свечи, но, пока я шла под дождем, спички отсырели, и  я  никак  не
могла их зажечь. Я сунула коробок под мышку и  решила  подождать.  И  тут  в
темноте я вдруг услышала... шаги  и  какое-то  хрюканье,  что  ли,  странные
звуки, нечленораздельные. Кто-то словно кружил  вокруг  меня  в  темноте.  Я
начала кричать, ругаться - в такие моменты лучше вести себя наступательно  и
агрессивно. Чиркнула спичкой, и она,  слава  богу,  зажглась.  Я  никого  не
увидела, но поняла, что всего минуту назад кто-то  был  рядом  со  мной.  На
выступе камня  я  увидела  следы  крови,  словно  кто-то  опирался  рукой  и
испачкал... Я сразу же повернула назад. Меня никто не преследовал,  но  идти
было трудно. Несколько раз я сбивалась, возвращалась. Я проплутала там почти
весь остаток ночи и утро. Когда выбралась на поверхность, был  уже  день.  К
счастью, я вышла там же, где и  начала  спуск.  У  входа  я  снова  заметила
вороньи перья и консервную банку с какими-то объедками. Вот, пожалуй, и все.
Кого я преследовала, не знаю, но точно это было не животное.
   Под навесом воцарилась гробовая тишина. И нарушил ее взволнованный  голос
Олега Островских:
   - Так,  ребята,  что  ж  мы  тут  сидим-прохлаждаемся?  Может,  бульдозер
подогнать и разрыть этот ход? Я сейчас же договорюсь насчет машины!
   И все разом загалдели.  Точно  плотину  прорвало.  Колосов  увидел  возле
Островских Шведа. Заметила его и Гордеева и...  Их  взгляды  встретились,  и
Швед отвернулся. "Э, нет,  -  подумал  Никита.  -  Много  ты  нам,  дамочка,
наговорила тут, чему сразу и не поверить, но о чем-то все же умолчала..."
   - Ну, теперь я могу взглянуть на нее? - тихо спросила Гордеева.
   - Я вас провожу, Алина, - Лизунов поднялся.
   Они пошли по полю к "Скорой". Лизунов  на  ходу  что-то  горячо  объяснял
своей спутнице. У него снова прорезался дар оратора.
   - Что все это может значить, как по-вашему? - спросил Колосова подошедший
Олег Островских. - Прошу извинения, что не приехал тогда, сердце  в  постель
уложило. Так что все-таки у нас здесь творится, а?
   - Пока не знаю, - ответил Никита -  А  насчет  бу