ию и собственную  лабораторию.  Пентагон  взвыл,
ибо  СССР  получил  новую  взрывчатку,  упрощавшую  создание  ударной  сферы
ядерного оружия.
   США и НАТО, по обыкновению, оказались в заднице.
   В последующие годы доктор Рыбаков  неоднократно  подкладывал  АНБ  и  ЦРУ
свинью  в  виде  различных  отравляющих  веществ   и   распыляемых   жестких
галлюциногенов, двух литров которых хватило бы  на  все  население  Северной
Америки, включая индейцев и эскимосов. Возмутившись гнусными происками  США,
посягнувших на космос и пытающихся разместить там лазерное оружие, Александр
Николаевич   одним   докладом   в    штабе    тогда    еще    суперсекретных
Военно-Космических Сил  развалил  всю  программу  звездных  войн,  предложив
забросить на орбиту несколько контейнеров с кнопками и скрепками и распылить
их взрывом. По замыслу изобретателя, через пару часов вся сложнейшая система
спутников  будет  просто  сметена  отечественной  канцелярской   продукцией.
Выступление вызвало шок, но было признано правильным.
   И не только  у  нас  -  на  заседании  присутствовали  два  завербованных
независимо друг от  друга  офицера.  Госдепартамент  США  ознакомился  с  их
отчетами, и "звездные войны"  тихо  свернули.  Рыбаков  мстительно  хихикал,
читая зарубежную научную периодику.
   Когда ВПК развалился, Рыбаков-старший пошел работать инженером в Эрмитаж,
благо был хорошо знаком с его директором.
   - ...Народ все равно не поймет. Смотри, что получается - Александр Первый
работал над конституцией, хотел ввести -  не  дали.  Александр  Второй  снял
крепостное право - так его эти идиоты-разночинцы взорвали.  И  спрашивается:
за  что?  -  Предок  отхлебнул  чай  из  китайской   фарфоровой   пиалы.   -
Исключительно по дурости своей. Не знали, против чего выступают. Там ведь во
всех ячейках полные дилетанты сидели,  бомбу  правильно  сделать  не  могли.
Процентов девяносто или не взрывались, или в руках метателей шарахали...  От
них, кретинов, и слово "халтура" в русском языке образовалось, от Халтурина.
Он штук  пятьдесят  взрывных  устройств  сделал,  и  только  два  сработало!
Дискоболы хреновы...
   А все потому, что не учились, все в вечных студентах маялись. Их же  всех
из  институтов  поперли,  они  на  экзаменах  вместо  ответов  по   предмету
революционную пропаганду вели... Нынче тоже таких  хватает.  Вот,  например,
был у меня случай - Денис понял, что папик сейчас собьется на  любимую  тему
незаконченного высшего образования сына, и быстро спросил:
   - Хорошо, а народ тут при чем?
   - Так ведь они их поддержали! Нет чтобы на кол  этих  ублюдков  посадить!
Русская интеллигенция стала петиции  составлять,  помилования  требовать.  А
надо было просто: показательная казнь! Причем  всей  группе!  Тогда  бы  все
призадумались. Больше ста лет прошло,  а  мы  до  сих  пор  отголоски  этого
чувствуем. Терроризм процветает, и поделом. А все цари-батюшки либо  идиоты,
либо бесхребетники... Ни одного нормального правителя за всю историю...
   - Может, это результат близкородственного скрещивания?
   - Не без того, - Александр Николаевич откинулся на спинку кресла. - У них
у всех генетическое отклонение, один редкий пик в ДНК имеется.  Особенно  по
мужской линии, где все патологии преимущественно и передаются. У  меня  один
приятель в биокомплексе работал, задолго до  перестройки  дело  было,  кости
Николая Второго изучал...
   - Погоди. Николая же в Свердловске изучают...
   - Там они муть какую-то исследуют, - Рыбаков-старший отмахнулся, -  семью
купца одного, которого в то же  время  расстреляли.  Кости  Николая  года  с
семидесятого в КБ закрытом, под Питером.  Но  это  малоинтересно.  Так  вот,
приятель мой взял образцы, ну, конечно, не  сам  -  научный  план  составил,
подписал, где надо, - ему кусочки костей, захороненных в царском  склепе,  и
привезли. Вот он и исследовал, интереснейшие  результаты  получил,  потом  в
генной инженерии прорыв был по так называемым избирательным вирусам, что  по
национальному признаку работают, представляешь? Заразил площадь,  негры  все
померли, а белым - хоть бы хны. Или наоборот, кому как нравится...
   - А кости Николая куда дели?
   - Не знаю. Списали, наверное, и в муфельной печке сожгли.  А  что  еще  с
отходами делать?
   - А кости семьи?
   - Ну, я в этом  участия  не  принимал,  не  знаю.  Может,  тоже  по  акту
оприходовали, с этим тогда строго было.
   - И нигде никаких следов?
   - Номера, может, и остались. Но писали-то просто: образец номер такой-то,
списать, и списывали...
   - А чего драка сейчас, где похоронить да кто родственники?
   -  А,  финансовый  интерес.  Золотишко  царское,  четыреста  миллионов  в
швейцарских банках. По нынешнему курсу - миллиардов двадцать  долларов.  Вот
эти бедные, но жадные родственнички и суетятся, работать-то сами  не  умеют,
ну и нашли себе занятие... А насчет похоронить - это  вопрос  туризма,  куда
народ потянется - в Питер или в Свердловск.
   - Хорошо, понял. Вернемся к народу. Тут противоречие получается - то  для
империи земли завоевывают, то ликуют, когда царя подрывают. Непонятно...
   - Очень даже понятно, - Александр Николаевич насупился, - все эти истории
о великих победах писались с изрядной корректировкой. Равно как  и  о  якобы
мирных договорах с соседями... На самом деле  все  было  несколько  не  так.
Возьмем, к примеру, известнейшее Ледовое побоище.
   - Возьмем, - согласился Денис.
   - Все до сих пор вопят  -  ах,  русские  богатыри,  ах,  гений  Александр
Невский, немцев на тонкий лед заманил и разгромил. Ерунда все это. Начнем  с
того, что немцев пригласили соперники Александра, и  ехали  они  как  раз  с
целью, аналогичной современной гуманитарной помощи. Так что нападать на  них
- это все равно что сегодня грузовики из Германии грабить, уголовщина... Был
там, конечно, передовой отряд рыцарей,  но  какой  же  караван  без  охраны.
Александр тоже, в общем, был парень не промах  и  нанял  татарскую  конницу.
Дело-то в том, что у нас  традиции  конного  боя  не  так  давно  появились,
русское воинство из пехоты состояло,  а  мобильные  отряды  редкостью  были,
лошадей только богатые люди позволить себе могли. А на деревенских лошадках,
что поле пашут, много не навоюешь. Угробишь животину  за  три  дня,  и  все.
Александр  татарам  и  предложил  совместно  немцев   пограбить,   ну,   те,
естественно, с радостью... Вот их конница и билась с тевтонской  на  Чудском
озере. Невский так весь бой на холме с засадным полком и  простоял.  Недавно
исследования подводные проводили, там, кроме ятаганов  да  двуручных  мечей,
ничего не нашли. Значит, не участвовали русские в бою. Когда все  кончилось,
Александр татарам часть добычи отдал, те уехали,  а  он  в  Новгород  героем
вернулся. Все эти хроники, по которым древнерусскую историю изучают,  они  ж
писаны  значительно  позже,  когда   и   понятие   татаро-монгольского   ига
появилось...
   Денис знал, что история так называемого "ига" несколько не  соответствует
учебникам. На самом деле никакой  мифический  Чингисхан  и  прочие,  имея  в
составе армии четыре "тьмы", то есть четыре  десятитысячных  корпуса  легкой
кавалерии,  не  были  в  состоянии  захватить,  а  тем  более  -  удерживать
территорию тогдашних княжеств на протяжении трехсот лет. В те времена  одних
воинов можно было собрать тысяч восемьсот -  узкоглазых  бы  раздавили,  как
клопов.  Да   еще   гнусный   русский   климат   отнюдь   не   способствовал
широкомасштабным полевым операциям  -  при  наступлении  осени  войско  Орды
просто-напросто загнулось бы от простуды, а  разгром  завершили  бы  обычные
древляне,  жившие  в  лесах,  контролировавшие  дороги  и  действовавшие   с
напористостью нынешних сотрудников  ГАИ:  не  заплатишь  -  не  проедешь.  В
действительности  славящиеся  своим  вероломством  русские   князья   просто
нанимали  татар  для  разборок  с  соседями.  Золотая  Орда,   сидящая,   по
обыкновению,  на  полном  финансовом  "обсосе"  по  причинам   невозможности
извлечения других доходов - ну степь там  у  них,  степь,  какие  доходы?  -
радостно предоставляла свои "бригады" и через некоторое время была вынуждена
посылать новые, чтобы выбить обещанную оплату из  прижимистых  князьков.  Те
рады были бы заплатить, но частенько договаривались в кредит,  имея  в  виду
богатую добычу в городе, указанном  для  "наезда".  Когда  оказывалось,  что
главной ценностью разгромленного города был рецепт дрянного  кваса  и  склад
глиняных горшков, князья  решали  кардинально:  себе  -  горшки,  татарам  -
рецепт. Пусть у себя в степи производство открывают. Те мгновенно зверели  и
переключались  на  нанимателя.  Пепелища  сожженных  татарами  городов  есть
свидетельство лишь того, что такое с ними проделывали регулярно. Современная
стрельба из "тэтэшников" в подъездах стоит, в общем, в одном ряду с налетами
татарской конницы на тогдашних "крысятников".  Методы  изменились,  проблемы
остались прежними.
   Вся эта тусовка с татарами продолжалась лет триста, пока  Орда  благодаря
"особовыгодным отношениям" с Русью окончательно не разорилась. Историки были
в чем-то правы, говоря, что Россия защитила Европу от нашествия  с  Востока,
но только своим, присущим только нам оригинальным способом "кидалова".
   В современном мире  Россия  тоже  внимательно  оглядывается  на  соседей,
словно  выбирая,  кого  бы   от   кого   защитить.   Многовековые   традиции
продолжаются.
   - А завоевания более близких времен? - спросил почтительный сын.
   - Тут тоже не все однозначно. Например, походы на Черном море... - Предок
ухватил булочку. - Турки, которые имели там свой интерес,  особо  в  морском
деле не преуспевали. Флот у них был хилый,  каботажный,  да  и  специалистов
толковых не было. Они тогда обратились  к  генуэзцам.  Я  видел  один  очень
любопытный документ в Архиве Военно-Морского Флота...  Контракт  с  военными
моряками из Генуи! - Рыбаков-старший поднял указательный палец. -  Так  вот,
по условиям контракта, в случае гибели  моряка  его  семья  получала  что-то
вроде трех тысяч нынешних долларов...
   - Немного...
   - Да, но вот в случае тяжелого ранения или  увечья  -  уже  почти  десять
тысяч и дом. Каково? Вот тут турки и облажались.  Итальяшки,  заместо  того,
чтобы воевать, стали деньги  зарабатывать.  Сами  на  русских  нарывались  и
старались подставиться. Там вместо войны было какое-то дикое столпотворение,
когда один  русский  корабль  разбивал  пять  турецких.  Причем  наемники  и
самострелами занимались, и руки-ноги себе рубили. Сохранились письма русских
офицеров, там сказано, что после каждого  такого  боя  на  палубах  турецких
кораблей сплошь валялись покалеченные и стонущие, и это притом, что русские,
например, сделали два выстрела из пушек ядрами, причем раз промазали,  а  на
второй - пробили парус...
   - А турки что, не врубались?
   - Ну, скажешь! Итальяшки же как мы! Руками разговаривают и все рыщут, где
что плохо лежит. Там на корабле обычно всего один турок  был,  типа  первого
помощника капитана по политчасти. Так его перед боем тихо резали и объявляли
героически погибшим...
   Раздался звонок телефона. Александр Николаевич ушел в кабинет и забубнил.
   Денис допил чай и подумал, что  неплохо  бы  и  интересующемуся  историей
Ортопеду послушать отца, а то, кроме  предлагаемых  еврейских  погромов  как
универсального средства решения всех проблем, Миша ни о  чем  не  говорил  в
смысле исторических параллелей.
   Как ни  парадоксально,  виновата  была  в  этом  внимательно  прочитанная
Ортопедом Библия, где он особо проштудировал  Ветхий  Завет.  Из  Священного
писания он вынес твердое убеждение, что все семиты - сволочи,  что  их  надо
давить и что даже в древности об  этом,  прекрасно  знали.  Денис  попытался
объяснить возбужденному Мишелю, что, для  начала,  семитами  являются  очень
многие народы, а не только евреи и арабы и, в сущности. Ветхий Завет есть не
что иное, как довольно злой пасквиль на политические дрязги того времени,  к
тому же написанный, судя по исследованиям текста, женщиной-палестинкой. Да и
возраст произведения составляет не две тысячи, а четыреста лет.
   Но не тут-то было.
   Ортопеда эти  разъяснения  Дениса  укрепили  во  мнении,  что  уже  тогда
прародители  нынешней  "Хезболлах"  знали  об  особенных  чертах  иудейского
характера,  предлагали  радикальные  способы  борьбы,  и  "русофил-ракетчик"
записался в какую-то националистическую организацию.
   Время от времени он подсовывал Денису  брошюры  о  мировом  сионизме,  от
косноязычия авторов которых волосы вставали дыбом, и участвовал в  митингах,
облаченный в черную форму. Дважды его приходилось вытаскивать из  КПЗ,  куда
он попадал за разжигание национальной розни, последовательно подтрунивая над
обнаруженными им в своей девятиэтажке несколькими семьями Кацев и Коганов.
   Весельчак Ортопед пугал глав семейств  своим  бультерьером,  названным  в
честь  Комбижирика  Георгием,  рисовал  карикатуры  на  членов  израильского
кнессета и развешивал их  в  подъездах,  видя  выходящего  во  двор  дедушку
Соломона, орал из окна: "Ну что,  ребе,  когда  едем?!"  Подозревая  Мишу  в
склонности  к  насильственным  действиям,  Денис  переориентировал  его   на
безобидные шалости, опасаясь попыток физической расправы над приглянувшимися
иудеями. Сам Денис национализма не понимал и ничего против семитов, негров и
других  народов  не  имел,  предпочитая   строить   свое   мировоззрение   в
соответствии с научными открытиями, а не бегать  с  циркулем  для  измерения
формы  черепа.  "Гой"  Ортопед  независимость  суждений  Рыбакова  уважал  и
постепенно охладевал к идейке переселения всех евреев на Шпицберген.
   - У тебя еще контакты в антикварных магазинах остались?
   Александр Николаевич вывел сына из размышлений.
   - Да, конечно, - удивился Денис. - А ты что - пару экспонатов  на  работе
прикарманил и теперь сдать  хочешь?  Сам  же  мне  говорил,  что  жить  надо
честно...
   Папик нахмурился.
   - Деньги меня не интересуют... Гриша Абрамович звонил, спрашивал, есть  у
нас кто знакомый, чтобы его часы оценить. У него положение серьезное, что-то
с   родственниками...   -   Григорий   Мульевич   Абрамович   бы   приятелем
Рыбакова-старшего еще со студенческой скамьи.
   - Хорошо, я позвоню оценщику, пусть договариваются... Телефон его дашь?
   - Записывай... Я ему сказал, что  с  тобой  поговорю,  он  просил,  чтобы
кто-то из нас присутствовал...
   - Зачем? Часы и без нас оценят...
   - Боится, такое время...
   - Ну пусть тогда в любой магазин позвонит, они бесплатно  приезжают  вещи
оценивать. Я навскидку десяток солидных фирм назвать могу...
   -  Да  звонил  он  уже,  пробовал  договориться.  Там  условия   какие-то
непонятные...
   - Ну хорошо, я позвоню, не сложно...
   - Только не затягивай.
   - Ладно, в ближайшие дни.
   Григорий Мульевич Абрамович радостно потер руки.
   Он долго раздумывал перед разговором с Рыбаковым  -  государство  обязало
всех платить  налоги,  и  ему  не  хотелось  декларировать  сумму  возможной
продажи.
   Сама история  появления  тюрингских  часов  со  вставками  из  фарфоровых
миниатюр на нефритовом постаменте в семье Абрамовичей  была  туманной.  Часы
появились в квартире во время блокады, в тысяча девятьсот сорок втором году,
вместе с несколькими картинами и сервизом времен Екатерины Второй. То ли они
были обменяны на  хлеб  предприимчивым  Мулием  Моисеевичем,  то  ли  просто
вынесены из опустевшего дома - правды никто не знал. После войны из  соседей
в живых никого не осталось, гостей почти не приглашали, да и что  сослуживцы
Мулия из строительной конторы могли понять в  редчайшем  антиквариате.  Часы
как часы, старые,  из  потемневшей  бронзы  на  подставке.  К  тому  же,  во
избежание пересудов, они почти постоянно были накрыты скатеркой.
   Только когда собирались родственники, скатерка снималась, сдувалась пыль,
и Мулий наставительно, в  сотый  раз,  рассказывал,  как  может  несчастный,
преклонных  лет  еврей   обеспечить   себе   достойную   старость,   вовремя
подсуетившись в нужном месте. И хотя толку от часов не было  никакого,  юный
Гриша с удовольствием впитывал отцовские  рассказы,  каждый  раз  уснащаемые
новыми подробностями, и мечтал о том, как заживет, когда часы будут проданы.
Но время шло, Гриша, чтобы не идти в армию, поступил в институт, а часы  все
стояли. Он остался на кафедре института, женился. Отсутствие научных работ и
изобретений Григорий объяснял пятым  пунктом  и  происками  завистников.  Он
безуспешно строил козни, написал гору анонимок и разоблачительно выступал на
собраниях, но толку от этого не было -  он  все  так  же  был  мальчиком  на
побегушках,  неким  институтским  посыльным.  Мечты  о  красивой  жизни   не
сбывались, родственники год от года все так же собирались послушать  старого
Мулия, давно впавшего в маразм, и  все  так  же  шипели  друг  на  друга  за
съеденный лишний кусок фаршированной  рыбки.  Даже  уехать  в  эмиграцию  не
удавалось -  такая  бездарь,  как  Григорий,  не  интересовал  ни  еврейские
организации, ни сионистские фонды.
   Когда государство изменилось, Абрамович воспрял духом.
   Ему  мерещились  радужные  перспективы  собственного  бизнеса,   особняк,
сверкающие лаком авто и длинноногие любовницы.
   Григорий широко шагнул в мутноватый ручеек спекуляции, организованный его
племянником Левой, свысока надавал ему ценных советов и уже через две недели
бегал  вместе  с  родственниками,  собирая  деньги  для  выкупа  Левушки   у
дагестанцев. Тот приобрел у них фуру водки и расплатился  негодными  акциями
своего прогоревшего компаньона Шварцмана. "Даги" не стерпели такой  наглости
от кучерявого виноторговца, и он месяц строил дом на  хуторе  под  Выборгом,
ожидая  гонцов  с  выкупом.  Деньги  привезли  лишь  после  демонстративного
сожжения  "Москвича"  четыреста   восьмой   модели,   принадлежавшего   Саре
Абрамович, сестре Григория. До этого момента "племя  Соломоново"  плакалось,
что живет в полной нищете, и денег не давало.
   Григорий обвинил во всем племянника, хотя сам же дал ему совет с акциями,
и  продолжал  существовать  в  институте,  "гоняя  воздух"  с  такими  же  придурками,  как  и  он  сам.
Образованное при кафедре коммерческое предприятие являло  собой  кунсткамеру
мертворожденных бизнесменов из числа сотрудников и постоянно закрывалось  за
неуплату по счетам за электричество.
   Идея  продать  часы  родилась  у  Абрамовича   не   вдруг.   Он   готовил
родственников к тому, что ничего ценного в часах нет и  что  покойный  Мулий
жестоко ошибался, поверив недобросовестным людям. Родственники тоже были  не
лыком шиты и  требовали  независимой  экспертизы.  Григорий  последовательно
переругался со всеми и гордо отказал от дома.  Тем  более  что  родственники
являлись в гости явно после недельного поста, да и полиэтиленовые мешочки  с
собой прихватывали на предмет "взять с собой,  а  то  тетя  Рива  прийти  не
смогла, а она так курочку любит".
   Продавать вещь напрямую  было  опасно  -  знакомых,  способных  заплатить
подобную сумму, не было, сдавать  в  магазин  -  там  процент  возьмут  и  в
налоговую инспекцию документы отправят. Обиднее всего с процентом магазина -
обычно он составлял не менее половины от выставляемой суммы. Абрамович хотел
выручить тысяч двадцать долларов, а  терять  десять  -  это  уже  никуда  не
годилось. Да еще с остатка тридцать процентов государству  отдать.  Григорий
не понимал,  что  именно  с  таких  рассуждений  начинается  тернистый  путь
"непоняток"  и  трудностей,  частенько  приводящий  за   решетку   или   "на
рыбалку". Отсутствие желания  делиться
равно возмущает и  государство,  и  бандитов,  ибо  нарушает  принципиальные
основы перераспределения материальных благ.
   Абрамович выбрал Рыбакова не случайно.
   Он  с  института  считал  Сашку  лохом,  годным  лишь  для   однократного
использования