помахался, - сообщил подсевший Горыныч, - у  Садиста
спросить можете. Когда в больнице работали.
   Олег и Даниил действительно отработали год медбратьями в хирургии Первого
медицинского института, где и скорешились.
   - Мы тогда на  спецотделении  были,  -  начал  повествование  уже  просто
"браток", без приставки, - ну, где смену пола делают, -  Горыныч  неожиданно
хихикнул.  -  Там  мужик  один  был,  ну,  здоровый,  я  вам  скажу,   лось,
бодибилдингом лет пять увлекался, альпинизмом...  Ну,  и  решил  он  в  бабу
превратиться...
   - Чего это он? - спросил Денис.
   - Ну, транссексуал, с детства это у него -  Он  и  спортом-то  занимался,
чтобы, типа, комплексы в себе подавить.  Так  часто  бывает...  Ну,  вот.  С
Садистом как-то поспорил, чуть до драки не дошло.  Олегу-то  до  всего  дело
есть...
   - Это называется активная жизненная позиция, - сказал Рыбаков.
   Ортопед согласно кивнул - он был такой же.
   - Схлестнулись они по вопросу, кто лучше - мужик  или  баба.  Оба  вопят,
врачи  сбежались,  разнимать  стали  -  Олег  тому  пижаму  порвал,  обозвал
предателем, кричит, что из-за таких дети школу бросают...
   - А при чем тут дети?
   - Не знаю, но именно это мужика конкретно зацепило... Вот он через неделю
главврачу и настучал, - что Садист в морге с патологоанатомом спирт пьют,  а
потом на каталках между столов гонки устраивают... Ну, среди жмуров носятся,
а те,  типа,  зрители.  Как  альтернативная  олимпиада...  -  Горыныч  снова
хихикнул, видимо, и сам участвовал.
   - Какая-то уж совсем альтернативная, - Денис закурил.
   - Ну, - Горыныч хмыкнул, - Олега главный врач вызвал, вставил  ему,  чуть
патанатома  не  выгнал...  Садист  злобу-то  и  затаил.  Ну,  срок  операции
подошел... А  хирурги-то  не  видят,  кого  оперируют,  им  чо  на  табличке
написано, то и делают, сестры привозят в операционную, и все. А тут как  раз
смена поменялась...  Короче,  просыпается  мужик  в  палате,  все,  операция
прошла, думает, ща врач придет, ну, наблюдающий, поздравит  и  все  такое  -
Потом тесты, это ж  несколько  этапов...  Тут  сестра  входит...  -  Горыныч
затрясся. - И спрашивает, ты чего, мол, мужик... своего  не  хватило,  да?..
Зачем тебе еще и вставка силиконовая? Мало, да?.. Садист, гад,  таблички  на
палатах поменял... - Горыныч от смеха еле говорил, - и того - на  увеличение
достоинства увезли... Гигантом сделали... Постарались, называется...
   Ортопед оглушительно захохотал, Горыныч вытирал слезы.
   - А другого мужика, что, в женщину превратили? - не понял Денис.
   - Не... - Горыныч не мог успокоиться, - нормально - отбился...
   - А ты тут при чем?
   - Так мужик-то первый... вскочил и  давай  по  больнице  бегать.  Садиста
ищет... а его нет, я-то ничего не знал, ну по коридору иду  со  склада,  его
встретил, спрашиваю... мол, чего  такой  возбужденный?  Недоволен,  что  ль,
лечением?.. Он в крик, где, вопит, этот бритый олимпиец... Я ему, не знал же
ведь ничего, и говорю... Что, мол, решил у него прооперироваться? Так это ты
зря, Олег на год вперед таких, как ты, расписывает... Пошутил, блин. Садист,
сволочь, не предупредил... Ну, мужик мне в рожу... А  у  меня  шприцы  были,
целый пучок, я колпачки сбил и в него воткнул, иглы еще на складе нацепил...
Как, блин, чувствовал... Этот, как дикобраз, по коридору понесся, персонал и
больных с ног сбивает... Я пошел, главному доложился,  мол,  псих  этот  ваш
больной, на людей бросается, надо из дурдома машину вызывать...  Главный  на
отделение позвонил и хвать за сердце. Это ж скандал!  Ну  я-то  не  виноват,
иди, говорит, постарайся найти этого клиента, успокой и  ко  мне...  Хорошо,
говорю, а ежели он опять бросится? Не бить, ни  в  коем  случае!  -  главный
орет... Словами надо! Ну, ладно, только из кабинета выхожу, смотрю -  летит,
родной, уже костылем  вооружился,  машет,  как  вертолет...  Я  от  него  по
коридору побежал, в морг, там закрыться можно и дверь железная. Не успел, он
меня на лестнице достал и как костылем врежет! Я  -  с  копыт!  Вскочил,  он
опять замахивается... Ну, думаю, урод, надо  было  тебя  седуксеном  кормить
месяцок, успокаивать, жаль, поздно уже...  Он  опять  вдарил...  Я  ушел  от
костыля-то, на прием  взял,  -  Горыныч  был  мастером  спорта  по  самбо  в
сверхтяжелом весе, - и в окно... Ничего, думаю, второй этаж, газон внизу, не
разобьется... А там решетка, забыл, блин! Он отскочил, как мячик, и на  меня
опять... Я его снова в окно - Так мы раз пять  туда-сюда,  упрямый  попался,
ужас... В конце-то он сдавать начал,  но  костыль  не  бросает,  все  ткнуть
пытается!.. Обезоружить его надо было, я  костыль  ухватил  и  вырвал...  Он
кирпич схватил, как раз там штабель лежал, ремонт делали, и на меня... Ну  я
его снизу-то и ткнул - Батюшки! Чо было! У него ж не заросло ничего!
   - Не фиг, блин, лезть! - сделал вывод справедливый Ортопед.
   - Знаете, почему я от вас дурею? - спросил Денис и тут же сам ответил:
   - Вы - как жучки древоточцы, вам - что Страдивари, что садовая  скамейка,
без разницы, - один черт, деревяшка - Нельзя же так, у человека горе,  а  ты
его костылем по больному, ну, во всех смыслах...
   - Какой Страдивари? - серьезно поинтересовался Горыныч. -  Из  армян  или
мурманский?
   Денис откинулся на спинку и проехал на кресле к окну.
   - Не хочешь сам поспрошать, чего было? - спросил Антон.
   - Не-а, пусть твои с ним разбираются, если уж так приспичило.
   - Все-таки странно с барыгой получается.
   - А ничего странного - Дружбан барыги девушку  порезал,  понравилась  она
ему очень, чего-то не срослось,  и  вот  результат.  Дружбана  он  боялся...
Может, потому, что псих  и  с  финкой  носится.  Ну,  и  стал  выгораживать,
подозрение отводить...
   - Думаешь?
   - А то!  Ты,  Антоша,  голову  не  загружай  этой  лабудой.  Если  начать
мудрствовать, то такое  наворотишь  -  фээсбэшникам  на  зависть.  Заговоры,
тайны. Будь проще - барыга, понятно, ублюдок, но  с  ним  цацкаться  -  себе
дороже... Считай, потерян он для тебя. Коммерс понимает, что, как только  он
охрану ментовскую снимет, точно на прогулку на озера уедет, в тот же день, в
обществе Эдиссона  и
бочки с цементом... Ты лучше "крышу" с него сними - и все. Бабок у вас и без
него хватит...
   - Обидно терять...
   - Обидно, досадно, ну да ладно...
   - И что, пусть живет? Хоть отрихтуют маленько...
   - Зачем тебе это? Ты лучше по-тихому сообщи кому-нибудь, чеченцам тем же,
что барыга, мол, по своей жадности и крысятничеству  без  крыши  остался,  -
Денис прикурил, - и все, они его  сами  и  разгрузят,  и  отрихтуют.  Слушок
пусти, будто он... Ну сколько он скоробчить мог? Вместе с имуществом?
   Антон задумался, подняв глаза к потолку.
   - Тысяч на девятьсот - Может, лимон с мелочью...
   - Тогда два! Вот они эти два лимона и будут у него выбивать, на базаре-то
всегда разведут. А у него реально нет. Значит,  жадный.  Еще  неплохо,  чтоб
узнали, что он дрянью какой-нибудь занимается. Не знаю,  что  модно  сейчас?
"Красная ртуть", например... Тогда ему точно кранты, он  же  вынужден  будет
пообещать достать, подумает, что обдурит всех. Ну и нормальненько.
   - Жестокий ты человек, - усмехнулся Антон.
   - Ага, ты мне еще скажи, что я  злой  и  совсем  неженственный,  -  Денис
проехал на кресле уже вдоль стола, - ты лучше поясни, чего ты  хотел  насчет
Циолковского? Как я могу помочь?
   - Андрюха производство открыть  хочет  -  водка,  ликеры,  настойки,  еще
чего-то. Все официально, с ЛИВИЗом договоренность есть, лицензию получил...
   - Ну-ну, - Денис вспомнил, что Андрей  Королев  был  любителем  послушать
дуэт "Чай вдвоем". - Соло "Водочка в одиночку". Исполняет Циолковский.
   Антон непонимающе посмотрел на приятеля.
   - Ему там налоговая не  подпоет?  "Отворю  потихоньку  калитку",  а?  Хор
физ-защиты, к примеру? - Денис крутанулся в кресле. - Циолковский же  таран,
если что не так, он же ЛИВИЗ с лица земли сотрет. А заводик  хороший,  народ
хвалит. И с Вартаном Колорадским, я помню, корешки "не разлей вода". Тот ему
быстро пару эшелонов спирта подгонит. И понесется - одну машину  в  магазин,
десять к метро торговать.  Циолковский  такими  темпами  через  месяц  ЛИВИЗ
купит, тогда вообще труба: армяно-космический тандем, наш город из  Санкт  в
Спирт-Петербург переименуют. Или нет - в Спирт-Петрогрянц, чтоб  Вартану  не
обидно было.
   - Урою, - тихо сказал Антон.
   - Как же! Ты еще историю с весами не забыл?
   Антон побагровел и стиснул зубы.
   Год назад, когда  родное  государство  решило  оснастить  всех  кассовыми
аппаратами, Королев "круто договорился" с одной фирмой  на  Бирме  о  партии
весов, совмещенных с кассами и стоивших неизмеримо  дешевле  других.  Сделка
обещала быть выгодной, всем подведомственным коммерсантам было сказано, чтоб
те не ломали голову и спокойно ждали поставок. Весы  пришли  точно  в  срок,
фирма была солидная и не подвела, все было новое, как и  договаривались.  Но
тут   обнаружился   маленький   нюанс,   на   который   Циолковский    из-за
незначительности вопроса не обратил внимания,  -  весы  мерили  в  унциях  и
фунтах, а кассы считали в двенадцатеричной  системе.  Поначалу  никто  и  не
понял, что это такое. Подумали, что приборы какие-то, фирма ошиблась.
   Но не туг-то было.
   Бригада потеряла двести тысяч долларов.  Циолковский  срочно  вылетел  на
Бирму, устроил там дикий беспредел и был выкуплен из местной тюрьмы  еще  за
пятьдесят тысяч. Бирманцы не  одобрили  действий  "туриста",  демонстративно
поджигавшего офисы и автомобили и требовавшего от трех  бизнесменов  полтора
миллиона долларов,  называя  это  странным  русским  словом  "предъява".  За
неделю, пока Королев был на свободе, он умудрился сговориться там с  группой
исламских террористов, пытаясь натравить их на  несговорчивых  коммерсантов.
Как ему это удалось, никто не понял, ибо Циолковский, кроме русского,  да  и
то со словарем, языками более не владел. Видимо, использовал рисунки и метод
физического  убеждения.  Террористы  не  успели  помочь  Андрею,  но   очень
приглашали в свой тренировочный лагерь  в  Палестине,  восхищенные  размахом
действий русского "революционера" и его тонким пониманием корней социального
неравенства.
   - Набодяжит он вам, - заметил Денис, - а что он по существу хотел?
   - Помнишь, ты говорил, что у тебя компьютерщик классный есть, с  графикой
работает?
   - Ага, - развеселился Рыбаков, - Циолковскому уже  левые  акцизные  марки
понадобились!  Не  стареет  душой  ветеран!  И  быстро-то  как!   Не   успел
производство наладить, сразу думает о рационализации!  Молодец!  Может,  ему
еще клише для баксов сделать, чтоб два раза не ездить?
   - Ему этикетки нужны, -  насупился  Антон,  -  он  хочет  свои  фирменные
напитки выпускать...
   - Ты это кому другому  расскажи.  Циолковский  небось  уже  вовсю  пустую
посуду по городу скупает. Ну, фирменные, конечно,  будут,  тут  без  базара!
"Абсолют", "Смирнов" и далее по списку. Мэйд бай  Циолковский,  по  лицензии
Вартана Колорадского... В рекламе не нуждается! Выпил - и в больничку...
   - Ну съезди, посмотри на месте, может, нормально все...
   - Ладно, только не сейчас, к вечеру ближе. Мне надо к двум часам в центр,
приятелю отцовскому помочь, он меня уже совсем звонками  достал.  К  пяти  я
приеду, ты машину только приготовь, у меня нет своей...
   - Тулипу позвоню, он свободен сегодня. А что, ты совсем тачку не  хочешь?
Вон, братва предлагала недавно, как Садист с Паниковским  из  камеры  вышли,
хотели скинуться и подарить. Неудобняк получается, ты их выручил...
   - Их мы все выручили, - Денис подъехал к тумбе с телевизором, - вместе, я
один ничего бы не смог... А машину пока не хочу. Да и  прав  у  меня  нет...
Жене купил, и ладно - А  братаны  мне  все  "кабана"  или
"утконоса" всучить хотят. Престижно, говорят...
   - Возьми другую, выбор есть...
   - Не хочу я. Вон Ксанка ездит, и хорошо.
   - На какой хоть машине? А то я не видел ни разу.
   - На "Тойоте". "Бычара" по-вашему...
   К Абрамовичу Денис опоздал  минут  на  десять.  Того  почему-то  дома  не
оказалось, и жена. Агата Соломоновна, попросила чуток подождать  -  Григорий
Мульевич пошел в гараж. Через полчаса он явился со своим племянником Левой и
сообщил, что решил не  терять  времени  и  сразу  ехать  выставлять  часы  в
магазин. Денис согласился.
   Часы погрузили в серый "Москвич", стараясь не повредить ни обивку салона,
ни саму вещь. По дороге в магазин Абрамович горестно рассказывал, что только
нужда заставляет его  продать  семейную  реликвию,  и  он  скромно  надеется
получить за нее тысяч двадцать пять, необходимых для  приобретения  квартиры
сестре  жены  вместо  сгоревшего  дотла  дома.  Денис  сочувственно   кивал,
племянник заявлял о том, что и он приложит все силы, чтобы  тете  Циле  было
хорошо, надо будет - продаст свою фирму. Благополучие тетушки важнее.
   Подъехав на место, Денис с Левой стали выволакивать "ценность" из машины.
   Абрамович суетился вокруг, мешая всем и  причитая  о  разрывающей  сердце
тоске по виденному в последний раз предмету его  многолетней  заботы.  Денис
тихо  матерился.  Происходящее  напоминало  еврейский   анекдот   в   плохом
исполнении.
   Наконец часы занесли в зал. Григорий с  Левой  стали  обозревать  стенды,
вышедший директор отвел Дениса в сторону.
   - Сколько они хотят? - тихо спросил он.
   - Двадцать пять, - так же тихо ответил Денис, - а почему шепотом?
   - На футболе вчера был, горло болит...
   - А-а, - Денис улыбнулся. Юлий Николаевич был страстным болельщиком. - Ну
как?
   - Два - ноль. Опять проиграли... Двадцать пять -  нереально.  На  руки  -
штук пятнадцать, я их за тридцатник могу выставить, да и то сомневаюсь...
   - Слушай, Юлик, выстави, как он  просит,  а  продадутся  или  нет  -  его
проблемы. Мне в этом интереса нет...
   - Ладно, сейчас оценщик выйдет, оформит, - пожал плечами директор.  Денис
оглянулся, но Абрамовича с племянником не увидел.
   "Курят на улице", - подумал он.
   Вышел оценщик, долго вздыхал, осматривая часы.
   - Молодой человек, видите, часть бронзы утрачена...
   - Вижу.
   - И трещина на постаменте, чтобы потом претензий не было.
   - Не будет, - пообещал Денис.
   - Сколько Юлий Николаевич ставить сказал?
   - Двадцать пять тысяч зеленых на руки.
   - Пятьдесят в продаже? Тяжело будет, если только на дурака...
   - Пусть будет на дурака, - согласился Денис.
   - Давайте паспорт и пойдемте в кабинет...
   - Сейчас, минуточку, принесу документ, - Денис направился к выходу.
   Но на улице не было ни "Москвича", ни Абрамовича. Денис прошел метров сто
туда и обратно от входа - владелец часов будто испарился.
   "Что за черт", - подумал Рыбаков и снял трубку телефона-автомата.
   -  Агата  Соломоновна?  Денис  Рыбаков  на  проводе,  -  обычно   вежливо
представился он; - я в магазине, а Григорий  Мульевич  делся  куда-то,  вещь
выставлять надо...
   - Ой, а он тебя не предупредил?
   - Нет.
   - Ну что же он! - затараторила мадам  Абрамович.  -  У  Гриши  паспорт  в
ОВИРе, мы с папой твоим договорились, что ты или он  на  свой  паспорт  пока
поставите, потом переоформим...
   - Можно было на племянника...
   - Да у него тоже в милиции. Вкладыш российского гражданина надо  вклеить,
вот он и сдал.
   - А, ну понятно. Хорошо.
   - А с Сашенькой  мы  все  обсудили  до  его  отъезда,  -  Рыбаков-старший
кайфовал на даче, - все нормально, не волнуйся...
   - Да я не волнуюсь. Договорились так договорились. Я квитанцию тогда папе
отдам, когда вернется...
   - Конечно, конечно...
   - Хорошо, до свидания, - Денис повесил трубку,  нащупал  в  кармане  свой
паспорт и вернулся в магазин.

Глава 8
А кто не вьет? Нет, ты скажи!

   Тулип важно восседал в новеньком черном "шевроле-субурбане".
   -  А  куда  тебе,  Сережа,  такой  танк?  -  Денис  похлопал  ладонью  по
полутораметровому капоту.
   - Нормально, классная тачка. На дороге - улет...
   - Ты бы наклейку сзади сделал "Мы ни перед кем не тормозим" и  звезды  на
капоте, как у истребителя по числу побед. Или лучше "Хаммера" возьми...
   - Не, я катался на "Хаммере", не то. Прием слабый, скорость... комфорт не
очень... багажника нет.
   Сергей Александров был товарищем домовитым и рассудительным. Кличку Тулип
он получил за эпохальную, бойню  со  всем  составом  участковых  инспекторов
своего участка.
   Возвращался он как-то домой на свою Малую Ладожскую  улицу,  проходил  по
двору мимо мусорных баков, и тут вдруг два каких-то придурка - прыг да хвать
за рукава! Сережа воспринял это как наглый гоп-стоп и меланхолично  забросил
тела за бачки.  Оттуда  внезапно  вывалились  еще  человек  десять  и  стали
кидаться на мирного жителя. Александров  разозлился  и  начал  громить  силы
противника. Волны нападавших то накатывали, то откатывали, унося раненых. На
гоп-стоп по массовости исполнения это явно не походило, что и  неудивительно
- двенадцать участковых в штатском, собравшихся в одном месте,  думали,  что
проводят задержание матерого уголовника.
   К счастью, пистолеты были сданы на какую-то очередную проверку  состояния
оружия и биться приходилось  вручную.  Не  привыкшие  к  таким  "махаловкам"
участковые чувствовали себя неуютно. К приезду патруля на  ногах  оставалось
трое, включая Александрова. На него наставили автоматы и приказали сдаться.
   - Ни за что! - закричал гордый Тулип.
   - Матвеев! - предупредил старший наряда. - Мы будем стрелять!
   - Я не Матвеев, - ответствовал Сергей и добавил:
   - А вы - не стрелки!
   - Точно, это Сережа Александров из пятой квартиры,  -  радостно  сообщила
бабулька со второго этажа, с удовольствием наблюдавшая за ходом сражения.
   - Сереженька, что они хотят? - спросила  другая  старушка.  -  Может,  на
телевидение позвонить? Чай, не тридцать седьмой год на дворе!
   Тулипа любили за то, что он за два дня вывел в округе  всех  хулиганов  и
постоянно помогал многочисленным пожилым обитательницам дома -  то  продукты
поднесет, то денежек подбросит,  гвоздь  где  забить  -  Сережа  никогда  не
отказывал. Где живешь, надо со всеми дружить.
   Автоматы   опустились.   Ситуация   была    идиотская.    Если    приедут
телевизионщики, то сегодня же вечером будет объявлено, что дюжина  тупорылых
ментов и два экипажа ППС нападают на  граждан  на  улицах,  естественно,  по
пьяни и, естественно, по скудоумию. Старший наряда стиснул зубы.
   Скудоумие действительно присутствовало -  ведущий  "диверсионной  группы"
участковых  перепутал  Малую  Ладожскую   с   Большой   и   вывел   "ударное
подразделение"  в  чужой  двор.  Хотя  все  были  трезвые.  Старший  патруля
прислонился к машине.
   - Вызывай скорую, кретин. Коммандос хреновы! Как объяснять будем?
   Тулип величественно удалился в свой подъезд.
   - Группа хулиганов успела скрыться, - вздохнул околоточный Сусанин.
   Ортопед с Пыхом увязались за Денисом на  ревизию  заводика  Циолковского.
Они были свободны - только поздно вечером надо было заехать "обкашлять" одну
проблему с сибиряками. Ортопед накануне  разжился  очередной  патриотической
книжкой, и ему не терпелось блеснуть эрудицией. Тулип бросал  "Субурбан"  из
ряда в ряд, сверхмощная машина со свистом рассекала теплый  осенний  воздух,
окружающие автомобили разлетались, как вальдшнепы из кустов после выстрела.
   Тулип довольно скалился.
   - В России  всегда  было  сильно  развито  национальное  самосознание,  -
многозначительно  начал  Ортопед,  -   идеи   соборности   превалируют   над
индивидуализмом, насаждаемым Западом...
   От обилия умных слов сидящему рядом с Ортопедом Пыху стало плохо.
   - Мишель, ты  язык  не  сломаешь?  -  протянул  Денис.  -  Ты  еще  скажи
"споспешествование"... Ортопед сбился с мысли.
   - Какая соборность? Кончилась она, Мишель, с приходом Петра, и все...
   - Как это кончилась?
   - А так, совсем. Сначала истории с Лжедмитриями, потом  Петр  и  -  капец
соборности.