Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
ой беседы. Повторяю. Первая - тайна
записки, которая была переслана капитан-лейтенанту Идэ через офицера,
приезжавшего в Гонолулу за два дня до начала войны. Вторая - почему
получилась такая ерунда с сигналом, поданным в виде сводки погоды
четвертого и пятого декабря, то есть перед самым нападением на нас.
Ведь сигнал гласил о другом... Вы должны выяснить это лично для меня.
И как можно скорее: я тороплюсь обратно в Америку.
Терано наклонил голову набок:
- Насчет сигнала о нападении выяснить нетрудно. Это можно сделать
через бывших чинов первого отдела моргенштаба. Но с первой тайной
будет труднее, потому что все, кто были в курсе наших специальных
мероприятий на Гавайях, погибли.
- Значит, нить утеряна? Жалко... - Донахью вынул из кармана
конверт. - Все эти годы я хранил записку. Никто из наших
криптоаналитиков не мог разгадать. Особенно меня интригуют три буквы в
конце.
Терано задумался. Он тер шею, мычал, поднимал глаза к потолку. Он
мучительно вспоминал и вдруг хлопнул себя по лбу:
- Как это я раньше не догадался? Надо будет разыскать кого-нибудь
из "института Усигомэ", специальной криптографической группы при
моргенштабе. Они знали все коды. Дайте записку. У вас осталась копия?
Донахью передал Терано конверт.
- Итак, обещаю вам, - Донахью приложил два пальца к сердцу, -
никогда не называть вашего имени. Слово американского офицера.
Терано вскочил и низко поклонился. Донахью прищурил глаза и
щелкнул пальцами:
- Вот что, на всякий случай. Напишите в виде заявления и
подпишите: такой-то, занимавший перед войной и во время войны такие-то
посты.
Терано подошел к столу и взял авторучку:
- По-японски?
- Нет, по-английски.
- Кому адресовать?
- Без адресата.
- Что писать?
- Напишите, что вы помните, как покойный Идэ незадолго до начала
войны прислал вам секретное письмо из Гонолулу через... назовите
чье-нибудь имя. Только настоящее.
Немного подумав, Терано сказал:
- Можно назвать капитана третьего ранга Янагидзава. Он недели за
две до начала войны вернулся в Японию из Америки и проезжал через
Гонолулу.
- А где он сейчас?
- Погиб на Сайпане.
- Великолепно. Значит так. Напишите, что Идэ в письме,
пересланном вам через этого Янказа... как его... сообщил, что самым
активным среди его агентов является местная студентка, японка... Как
ее? - Донахью щелкнул пальцами. - Хайами... или Хайамэ Марико...
- Хайами?
- Ну может быть, я не совсем точно произношу.
- У нас нет фамилии Хайами или Хайамэ. Надо уточнить, а то
получится странно - японец путает японскую фамилию.
- А Хаэми есть?
- Тоже нет. Есть Хаяма, Хаямэ и Хаями.
- Что-то в этом роде... А, черт! - Донахью махнул рукой. - Ладно,
отложим. Мы еще с вами увидимся. Как только выясните что-нибудь,
сейчас же звоните в штаб - старшему адъютанту Макартура, меня разыщут.
А себя называйте на всякий случай условно... Куросиво. Поняли? Итак,
жду.
Он приветливо улыбнулся японцу и протянул ему руку в перчатке.
3
Уайт решил прогуляться и закрыл наружную дверь за собой. К
крыльцу подкатил черный "бьюик". Рядом с шофером сидел Донахью с
огромным букетом.
- Я на минутку, Никки, - сказал он. - Вылет самолета отложили до
завтрашнего утра. Я привез орхидеи для твоей жены. Их доставили
сегодня на самолете с Филиппин для миссис Макартур. Я обедал у них и
выклянчил у нее половину.
Уайт провел Донахью в столовую и поставил цветы в вазу.
- Спасибо, Уолт, Марико будет потрясена. Такие богатые букеты
можно видеть только в домах миллиардеров, и то не каждый день...
Уайт предложил гостю вино, но тот попросил кофе.
- Я скоро поеду в Испанию, - сказал Донахью, - и хотел бы оттуда
прислать твоей жене медальончик или камею и выгравировать на этой
штучке ее имя и фамилию иероглифами.
- Но Марико теперь миссис Уайт, а Уайт пишется фонетическими
знаками, а не иероглифами.
- Нет, мне нужна ее японская фамилия, которую она носила в те
дни, когда мы встретились на пароходе. Хочу, чтобы мой подарок
напомнил ей тот рейс. Ее девичья фамилия была, кажется, Хай...ами?
Уайт написал иероглифы на листочке.
- Нет, Хаями. Пишется двумя иероглифами, первый - "хая", второй -
"ми". А Марико - тремя иероглифами.
Донахью подул на листочек, осторожно сложил его и засунул в
бумажник.
Уайт поставил перед Донахью чашечку кофе и достал с полки
небольшой альбом.
- Забыл тебе показать утром. Мы снялись тогда на память на
аэродроме в Сан-Диего перед вылетом в Австралию. Наш квартет.
Донахью стал разглядывать маленькую потемневшую фотографию.
- Это, кажется, Камберленд. Где он?
- Погиб в бою в Коралловом море.
- А Шривер?
- Погиб у Гуадалканара.
Донахью сделал глоток из чашки.
- А где Пейдж? Наш боевой, шумный, лысый Пейдж?
- Командовал эскортным судном, сопровождавшим караван, и погиб
около Мурманска.
Донахью с восхищением чмокнул губами:
- Великолепный кофе! Наверное, джава-бленд?
- Нет, простой максуэл.
- Значит, ты умеешь заваривать. Это тонкое искусство. - Донахью
сделал несколько глотков. - А мы с тобой, хвала всевышнему, случайно
уцелели. Ты один раз был ранен?
- Нет, два.
- Я тоже чуть не погиб. В Лондоне в сорок третьем на улице... как
ее... На ней большой букинистический магазин.
- Чаринг-кросс.
- Да, на ней. Меня чуть не раздавил пьяный шофер, еле успел
отскочить в сторону, а моя дама...
Зазвонил телефон. Уайт взял трубку и, утвердительно ответив,
передал трубку Донахью.
- Кто? - спросил Донахью.
- Это я, Куросиво. Я выполнил ваш приказ - узнал все. Нашел
человека, который расшифровал записку, посланную в адрес Идэ из
третьего отдела.
- Ну?
- В записке говорится: "Наземных выступлений не предпринимать до
тех пор, пока не будет дан сигнал по радио: "Старый пруд, прыгнула в
воду лягушка".
- Ну?
- Вот и вся записка.
Донахью фыркнул:
- А почему надо было умирать из-за такой чепуховой бумажки?
- Он не выполнил приказа.
- Какого приказа?
- В конце записки три "кью". Они означают: "По прочтении сжечь".
А он этого почему-то не сделал. И поэтому казнил себя.
- Понятно.
- А вторая тайна еще проще. Насчет сводки погоды, которую должны
были передать в качестве сигнала нападения.
- Ну?
- Я выяснил совершенно точно. Четвертого и пятого декабря никаких
сигналов не подавали.
- Как? Была же...
- Четвертого и пятого передавали по станции Джэй-Ви-Три Даблью
сводку погоды относительно северного ветра. Но это был вовсе не
сигнал, а простая сводка погоды, которая шла вслед за последними
известиями в обычной токийской коротковолновой передаче для заграницы.
- Не может быть... Непонятно... Проверили как следует?
- Проверил с помощью бывшего полковника Мураи из осведомительного
отдела ставки, он ведал всеми нашими радиопередачами для заграницы
перед войной. Он разыскал в архиве копию сводок погоды, переданных
четвертого и пятого. Я переписал текст: "В районе Токио сегодня ветер
северный, постепенно..."
- Ладно, понятно.
- Вот эту сводку вы приняли за...
- Понятно. Завтра утром позвоню.
Донахью повесил трубку.
- Еще чашечку? - предложил Уайт.
- Нет. Я еду, меня ждут.
Уайт с улыбкой взглянул на Донахью:
- Не хочешь поделиться со своим старым другом?
- Ах, да... Выяснилось, что записка на имя Идэ была ерундовая, а
три буквы в конце означали, что записку надо уничтожить сразу по
прочтении. Ну, я поехал, у меня куча дел.
- Постой, - в голосе Уайта звучало удивление. - А как же со
второй тайной? Насчет сигнала...
Донахью покачал головой и вздохнул:
- К сожалению, не удалось выяснить. И видимо, никогда не удастся.
Все, кто были причастны к подаче такого рода сигналов, погибли во
время войны.
- Значит, это навсегда останется нераскрытой тайной?
- Выходит, что так. - Донахью снова вздохнул. - Никки, дорогой,
жизнь - это цепь разочарований, заблуждений и тайн. Искренний, от
всего сердца, привет твоей жене. Смотри, береги ее. Буду бесконечно
рад, если цветы понравятся ей. Прощай.
Уайт проводил контр-адмирала до машины и помахал вслед рукой.
Вернувшись в дом, Уайт вскипятил воду на спиртовке и заварил в
маленьком чайнике зеленый чай. Он удобно устроился в кресле, медленно
выпил чашечку и закрыл глаза. Его разбудил телефонный звонок. Звонила
Марико. Она задержалась у Норы, сестры Пейджа, врача стоматологической
клиники для членов семей американских военнослужащих, помогала Норе
переехать в другой флигель. Все выписки, которые Уайт попросил
сделать, закончены. Скоро приедет. Уайт сказал, что Донахью еще раз
заезжал и оставил для нее сказочно роскошный букет из разноцветных
орхидей - выпросил у супруги генерала Макартура.
- Ой какая прелесть! - воскликнула Марико. - Вот это
действительно светский человек! Учись у него. Ты бы никогда не
догадался...
- Я незнаком с миссис Макартур.
- А он взял и познакомился и попросил для меня...
- Ему это легче, чем мне. Генерал Макартур - один из совладельцев
"Дженерал электрик", а контр-адмирал Донахью теперь зять
вице-директора "Интернейшнл никел". Они из одной хунты. Между прочим,
ему звонили сюда и разъяснили тайны. Те самые. Вероятно, звонил
Терано. Помнишь?
- Правильно разъяснил?
- Судя по репликам Донахью, правильно. Тайну трех "кью". Помнишь?
- Да. А тайну сводки погоды?
Уайт засмеялся:
- Думаю, ему объяснили все. Исчерпывающе. Но он сказал мне, что
эту тайну выяснить не удалось - все посвященные в нее убиты. Сообщив
это, он передал тебе привет и тихо-тихо смылся.
- Значит, ничего не сказал тебе?
- Ничего. И я промолчал. Ведь мы с экс-полковником Мураи твердо
условились никому не говорить о наших разговорах. Поэтому я и не
сказал контр-адмиралу, что мне известно все о том, как наши начальники
тогда сами себя одурачили.
После паузы Марико сказала:
- Надо было все-таки сказать ему, не называя Мураи, что мы все
знаем. Он был так любезен, специально привез мне орхидеи, это такая
редкость... а ты скрыл от него...
- Рано или поздно он все узнает. Мы с ним еще непременно
сцепимся. Его и таких, как он, надо бить и разоблачать без всякой
пощады! В тот раз они довели Америку до Перл-Харбора, а сейчас, если
не помешать им, могут привести нас к еще большей катастрофе.
- Правильно, Ник! Ты у меня самый умный, самый красивый и самый
сильный человек на свете.
- И самый голодный.
- Скоро приеду. Куда поставил орхидеи?
- Выбросил. Они пахли недобрыми замыслами.
После маленькой паузы Марико сказала:
- И хорошо сделал. Я нарву полевых цветов и привезу.
Кратово. 1961 г.