е стало прерывистым.
   - Что они вам сделают, Изабелла?
   И так как она не ответила, я продолжал:
   - Вы же имеете в виду, конечно, не полицейские власти у себя  на  родине.
Там вы, безусловно, ничего дурного не натворили. Во  всяком  случае,  ничего
криминального. Стало быть, вы боитесь жителей деревни. Я много раз  бывал  в
Мексике и знаю, как оно бывает там, в  деревнях.  У  местных  жителей  очень
примитивное понятие о юриспруденции. Они судопроизводство осуществляют сами.
Что вы им сделали,  Изабелла,  почему  вы  так  боитесь?  Расскажите  мне  о
Хуаните!
   Последние слова я буквально выкрикнул.  Она  вздрогнула  и  стала  нервно
расхаживать по комнате, ломая руку, слова срывались с ее губ.
   - Я ничего такого не сделала... Ей ничего... Хуаните, я  имею  в  виду...
Она была моей подругой. То, что произошло... Это  был  несчастный  случай...
Никто не хотел ей причинять плохого... Этот человек...
   - Какой человек?
   - Не знаю его имени. Они мне не сказали!
   Девушка дрожала всем телом,  словно  вдруг  в  помещении  подуло  ледяным
ветром. Я вскочил с кресла, схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
   - Прекратите истерику! Парни, что внизу, весь день ждать не станут! У нас
мало  времени.  Если  не  хотите,  чтобы  вас  отправили  назад  в  Мексику,
расскажите все подробно и поскорей!
   Девушка подняла на меня полные слез глаза, в них блеснул луч надежды.
   - Вы позволите мне отсюда уйти? Спрячете меня?
   - Возможно. Если все расскажете и  немедленно!  Постараюсь  помочь  выйти
отсюда так, чтобы никто не заметил. А теперь сядьте, возьмите себя в руки  и
выкладывайте все!
   В ее желании удовлетворить мое требование было что-то трогательное, но  я
постарался подавить  чувство  жалости.  Трупов  уже  предостаточно,  а  если
девушка расскажет все без утайки,  это  поможет,  возможно,  избежать  новых
смертей.
   Изабелла начала свой рассказ, голос ее вначале прерывался, потом по  мере
того, как я  засыпал  ее  вопросами,  доверие  ее  ко  мне  возрастало,  она
успокаивалась.
   Изабелла Мартинец прибыла в Монктон-Сити в январе. За несколько недель до
этого она познакомилась  с  каким-то  американцем,  который  был  в  Мексике
проездом. Он обещал девушке найти  в  Соединенных  Штатах  работу,  если  та
сумеет пересечь границу. Выждав удобный момент. Изабелла сбежала из дома.
   Добравшись  до  Монктона,  она  позвонила  по   телефону,   который   дал
американец. Это был телефон Свенсона, он пригласил Изабеллу к себе в контору
и сказал, что в данный момент не  в  состоянии  предложить  ей  какую-нибудь
определенную работу, но сообщил, что должна состояться вечеринка, а партнеру
не хватает девицы. И все, что от нее требуется,  пояснил  Свенсон,  так  это
быть любезной с мужчинами  на  вечеринке,  ибо  кто-нибудь  из  них  сможет,
наверное, подыскать девушке работу. Так Изабелла оказалась вовлечена  в  пул
телефонных девиц, организованный Свенсоном. Надо признать, что  Изабелла  не
имела ничего против. Она быстро поняла, в чем дело, и  это  ей  пришлось  по
вкусу. Она гребла деньги лопатой, могла  позволить  себе  красивые  туалеты,
жила  в  роскошных  апартаментах.  Одним  словом,  быстро  сделала  карьеру,
расставшись с пыльной деревушкой в Нижней Калифорнии. Однако  временами  она
тосковала по родным местам, а потом ей вдруг пришла в голову идея вытащить в
Монктон-Сити свою подругу детства, Хуаниту Моралес. Изабелла решила, что они
станут прекрасно жить вместе и составят друг другу компанию. Итак,  примерно
через месяц после прибытия в Монктон-Сити Изабелла написала Хуаните  письмо,
в котором просила навестить дорогую подругу.
   Дойдя в своем рассказе до этого места, Изабелла заколебалась, но  мне  не
составило труда вытянуть из нее признание, что она поостереглась  рассказать
Хуаните  всю  правду.  Изабелла  подробно  и  восторженно  писала  о   своей
блистательной карьере, а Хуанита,  знакомясь  с  жизнью  в  Штатах  лишь  по
многокрасочным   иллюстрированным   журналам,   что   изредка   попадали   в
мексиканскую глубинку, поверила подруге на слово. И когда  Изабелла  однажды
пригласила подругу на одну из очередных вечеринок, Хуанита с радостью за ней
последовала.
   Вечеринка устраивалась в одном из  отелей  города.  Подруги  должны  были
явиться туда к девяти  вечера.  Как  раз  объявили  о  начале  представления
стриптиза, все присутствующие мужчины ждали спектакля с нетерпением. Все, за
исключением некоего Камптона, одного  из  крупных  деятелей  республиканской
партии, чуть ли не сенатора. Он с первого же взгляда  буквально  ошалел  при
виде Хуаниты, кроме нее ни на  кого  смотреть  не  хотел.  Свенсон  приказал
Изабелле позаботиться, чтобы ее подруга удовлетворяла все прихоти Камптона.
   - Свенсон вам именно так сказал?
   - Да, что-то в  этом  роде.  Так  вот,  этот  господин  завел  Хуаниту  в
отдельную комнату, рядом с залом. Но Хуанита не хотела, чтобы он  ее  лапал.
Камптон стал сердиться, кричать. А потом набросился на Хуаниту.
   Изабелла перешла на шепот.
   - Они стояли рядом с окном. Хуанита потеряла равновесие и выпала в  окно.
Это случилось на восемнадцатом этаже,  сеньор!  Я  с  мрачным  видом  кивнул
головой.
   - Итак, Камптон убил ее. Знаю, знаю, - жестом остановил я Изабеллу, -  он
не имел такого намерения, но тем не менее  девушка  погибла.  Что  произошло
потом?
   Изабелла заколебалась.
   - Поймите меня правильно, сеньор! То, что  я  вам  рассказала,  я  узнала
только недавно.
   - Хорошо. Что же случилось после ее смерти?
   - Кто-то пришел и сообщил Свенсону. Он отправился в  ту  комнату,  понял,
что произошло,  и  вызвал  меня.  Поручил  несколько  дней  заниматься  этим
Камптоном. Прошу вас, верьте мне, сеньор! В тот Момент я абсолютно не знала,
что Хуанита мертва!
   - А разве вы не спросили, где она?
   - Спросила. Но  Свенсон  сказал,  что  это  меня  не  касается,  чтобы  я
занималась чем приказано.
   Затем Изабелла рассказала, как она увезла Камптона на квартиру  Свенсона,
в Вест Шор. Я, разумеется, воздержался говорить ей, что  сегодня  утром  уже
посетил эту квартиру. Через несколько дней Камптон оправился от потрясения и
смог вернуться в Вашингтон. Свенсон навещал его дважды  в  день,  избавляясь
при этом от общества Изабеллы. А когда, наконец, избавился от  Камптона,  то
вызвал Изабеллу. К тому времени она уже узнала, что с ее подругой  случилось
какое-то несчастье. И вот Свенсон без обиняков заявил, что  Хуанита  мертва.
Для него, Свенсона, это грозило крупными неприятностями, а посему  он  желал
знать о Хуаните как можно больше, все подробности ее  жизни,  кто  родители,
одним словом, максимум сведений. Изабелла сообщила  ему  эти  данные.  Тогда
Свенсон сделал ей особое предложение. В момент смерти Хуаниту в городе никто
не знал. Если бы какое-то  время  она  продолжала  якобы  существовать,  это
значительно облегчило бы  положение  импресарио,  то  есть  Свенсона.  Таким
образом Изабелла должна была подыскать себе место  в  качестве  горничной  и
поработать под именем Хуаниты, а спустя несколько месяцев уволиться. Хуанита
Моралес исчезает со сцены раз и навсегда. Изабелла вновь включается  в  свое
обычное  дело,  а  за  дополнительные  услуги  получает  ценный  подарок  от
Свенсона. Все забывают о Хуаните.
   - Итак, вы нанялись к миссис Уайтон в качестве  горничной.  Как  все  это
происходило?
   - Все уладил мистер Свенсон лично. Он сказал  мне;  что  у  Хадсона  есть
приятельница, которая ищет прислугу.
   - У Хадсона?
   - Да. Они часто общались друг с другом. Время от времени  Хадсон  пытался
волочиться за мной. Одним словом, я его  знала.  Это  тот  Хадсон,  которого
вчера убили.
   - Так я и думал, - сказал я ей. - Итак,  вы  работали  у  миссис  Уайтон.
Месяц назад Свенсон сказал, что уже достаточно и вы можете оставить  работу.
Так все и было?
   - Да. А потом вчера он мне позвонил. Некий господин, то есть вы,  сеньор,
разыскиваете Хуаниту, сказал Свенсон. Он решил, чтобы я с вами  встретилась.
Это произошло вчера вечером.
   Что было потом, вы сами знаете.
   - Доводилось ли вам слышать о некоем Хартли? - спросил я.
   - Да. Сеньор Хартли был  на  той  вечеринке.  Он  присутствовал  на  всех
вечеринках.
   - А кто еще? Какие еще мужчины присутствовали при этом? Изабелла  немного
подумала. Она знала Аллистона и Маунта, но весьма поверхностно. Их имена  ей
ничего не говорили, но, когда я описал студентиков, она их признала.  Хадсон
также не раз бывал на  вечеринках,  но  в  бизнесе  с  телефонными  девицами
непосредственного участия не принимал.
   - А Хадсон бывал у Уайтонов, когда вы там работали?
   - Раза два-три.
   - Ас какой целью? Чем он там занимался? Он знаком был с семьей Уайтонов?
   - Только не с мистером Уайтоном. Хозяин редко бывал дома. Я думаю, Хадсон
вообще с ним не был знаком. Он приходил к хозяйке.
   Я ободряюще улыбнулся ей.
   - Они, наверное, дружили? Ведь это  он  помог  вам  устроиться  к  миссис
Уайтон?
   Изабелла решительно затрясла головой.
   - Дружили, сеньор? Да они терпеть не могли друг друга! Да,  Хадсон  помог
мне устроиться там на работу, но всякий раз, как он приходил, они  ссорились
с хозяйкой, даже бранились. А когда мистер Хадсон уходил,  к  хозяйке  лучше
было и близко не подходить!
   - Может быть, это она его убила, как вы думаете. Изабелла?
   - Ну что  вы,  сеньор  Престон!  Она  его  не  убивала,  нет!  Они  могли
браниться, поносить друг друга, швыряться разными предметами, да. Она  и  со
мной так обращалась. Но убивать - нет, она его не могла убить!
   Я взглянул на часы. Дабы успеть на  встречу  со  Свенсоном,  нельзя  было
больше терять времени с Изабеллой.
   - Что вы делали вчера вечером, после того как  поморочили  мне  голову  с
вашей беременностью?
   - Вернулась сюда, меня ждал Свенсон. Он хотел знать, как все произошло.
   - Он здесь вас ждал?
   - Ну да. У него есть свой ключ. У него ключи от квартир всех  девиц,  что
работают на него. Он говорит, что затем, чтобы  всегда  быть  в  курсе  всех
событий.
   Я нахмурился.
   - Значит, он явился к вам домой, и что потом произошло?
   Изабелла села в кресло рядом с выключенным телеприемником.
   - Он очень нервничал. Требовал, чтобы я повторила слово в слово все  ваши
вопросы и мои ответы. Он тут был почти целый час.
   - Нервничал, стало быть?..
   - Мне трудно объяснить, сеньор. Он был.., ну просто вне себя.  Кричал  на
меня, размахивал руками. Но когда я  ему  рассказала,  как  все  прошло,  то
немного успокоился.
   Я презрительно усмехнулся.
   - Как все прошло? Вы хотите сказать, как вы мне врали про Хуаниту  и  про
так называемую беременность? Щеки девушки покрылись красными пятнами.
   - Вам легко говорить, сеньор Престон! Вы забываете, что в этом  городе  я
никто, обыкновенная телефонная девица. Так меня называют,  когда  господа  в
хорошем настроении. А они не  всегда  бывают  в  хорошем  настроении.  Такие
девицы как я, обязаны делать то, что говорят, иначе им грозят  неприятности.
Серьезные неприятности. И всем на это наплевать. Так  этим  шлюхам  и  надо,
говорят в таких случаях, ничего иного они и не заслуживают. Вот что  говорят
о нас люди. Вы слышали, конечно, сеньор Престон, об одной телефонной  девице
в этом городе, которая ослепла? А другой плеснули в  лицо  серной  кислотой.
Известно вам об этом?..
   Изабелла  говорила  быстро,  но  внятно.  У  нее  было  время  выработать
собственную философию, и я не собирался с ней спорить.
   - Вы правы, я разыграла перед вами комедию,  и  вы  ей  поверили.  Мистер
Свенсон тоже мне поверил. Он дал сто долларов и сказал, чтобы  на  несколько
дней я исчезла с горизонта.
   Я не смог удержаться от смеха.
   - Почему вы смеетесь?
   - Да так просто! Круг замкнулся. Старик Моралес  дал  мне  сто  долларов,
чтобы я нашел Хуаниту, а Свенсон дал вам сто долларов, чтобы вы ее выдумали!
   Судя по виду Изабеллы, она отнюдь не считала забавным это совпадение.
   Я задал еще несколько вопросов, но ничего нового от нее более не услышал.
Когда  же  объявил,  что  ухожу,  Изабелла  словно  взбесилась.  Потребовала
сказать, что я решил в  отношении  агентов  из  иммиграционного  управления,
ожидающих внизу в холле. А я, признаться,  совсем  забыл  про  эту  выдумку.
Пришлось пообещать сказать им, что произошла ошибка. Кажется, я ее убедил. В
половине седьмого направился в  "Круглый  бар",  улицы  все  были  запружены
автомашинами.

Глава 13

   "Круглый бар" представляет собою в плане скорее восьмиугольник,  но  вряд
ли разумно называть  питейное  заведение  "Восьмиугольный  бар".  Это  место
встречи деловых людей, в нем немало уютных отдельных кабинетов, некоторые из
них арендуются постоянными  клиентами.  Я  спросил,  где  находится  кабинет
Свенсона, мне предложили подняться на второй этаж. На  лестничной  клетке  в
кресле сидел крупногабаритный тип в зеленом костюме, при моем  появлении  он
встал и загородил дорогу.
   - Куда идете?
   - В кабинет мистера Свенсона. Он назначил мне свидание.
   А вы что, местный метрдотель?
   - Я тут на все руки. Догадываетесь, что имею в виду?
   У вас в карманах при себе нет ничего лишнего?
   - Портативный миномет, если вас это интересует!
   - Очень интересует. - В его руке  вдруг  появился  пистолет.  -  Лицом  к
стене, руки вверх!
   Я повиновался. Он обыскал меня, обнаружил мою пушку, что-то  пробурчал  и
вытащил ее из кобуры.
   - Можете обернуться. Как зовут?
   - Престон, - сказал я, оборачиваясь. - Марк Престон, ПОДХОДИТ?
   - Годится. Именно это имя мне и называли. Шеф готов вас принять.
   Он подтолкнул меня вперед, провел к кабинету  Свенсона  и  открыл  дверь.
Стол был накрыт на  четыре  персоны,  но,  на  мой  взгляд,  время  было  не
подходящее для чревоугодия. Свенсон сидел на стуле лицом  к  двери.  В  руке
держал "люгер". Увидев меня, расслабился немного, сунул пистолет за пояс.
   - Ждали кого-нибудь другого?
   - Не исключено. Входите и закрывайте дверь. Я вошел в комнату и уселся за
стол. Свет хрустальной люстры  отражался  в  серебре  столовых  приборов.  Я
потянул веточку петрушки из блюда с закуской, где таяли кубики льда.
   - Вы настаивали на встрече со мной, - сказал я  Свенсону,  жуя  петрушку.
Это ему явно действовало на нервы. - Я только что расстался с одной из ваших
приятельниц. Ее зовут Изабелла.
   Рот Свенсона скривился гримасой.
   - Изабелла? Кто такая?
   - Вопрос задан не правильно, Свенсон! В школе  учат  спрашивать  не  "кто
такая", а "кто она". Впрочем, вы ее прекрасно знаете. Это та крошка, которую
вы мне вчера вечером подослали. Но сутки назад она называлась  по-другому  и
выглядела гораздо толще.
   - Ну и что? - рявкнул Свенсон. - У вас что, живот от этого разболелся?
   - Нет, не разболелся, я  чувствую  себя  прекрасно.  Чего  не  скажешь  о
подлинной Хуаните. Ведь это ваша вина, а, Свенсон?  Вот  она  где,  разгадка
тайны! Вы убили Хуаниту и теперь готовы истребить всех жителей города,  лишь
бы выйти сухим из воды, не так ли?
   - Совсем спятили! - пробормотал он. - Вы, Престон, совсем  спятили!  Если
воображаете, будто я прикончил Хадсона и Хартли, значит,  у  вас  совершенно
шарики за ролики зашли.
   Я взял еще веточку петрушки и потыкал ею в сторону Свенсона.
   - Ваша взяла, Свенсон. Вовсе я так не считаю, будто вы  -  убийца.  Может
быть я малость и спятил, но не настолько все же, чтобы являться к  вам  сюда
словно младенец, если бы считал вас убийцей. Впрочем,  хватит  говорить  обо
мне. Поговорим лучше о  вас.  Почему  вдруг  понадобилось  так  срочно  меня
видеть, зачем вся эта артподготовка и кого вы еще ждете в гости?
   Свенсон потрогал "люгер", словно хотел удостовериться, что он на месте.
   - А разве вы не догадываетесь? Мы ожидаем Смайноффа.
   - Почему?
   - А он заявил, что намерен меня  прикончить.  Вот  почему.  Это  начинало
становиться интересным.
   - Прикончить вас? А чего ради?
   - Этот тип совершенно трюхнулся. Когда Хартли пришил Хадсона, он...
   - Стоп, стоп! - я жестом остановил его. - Не так быстро. Начнем  сначала.
Так вы говорите, что Хартли ликвидировал Грега Хадсона?
   - Ну разумеется! Я думал,  вы  в  курсе.  После  встречи  с  вами  Хадсон
предупредил Хартли. Он хотел смыться из города и нуждался в деньгах. Сначала
Хартли отнесся к этому спокойно. Но потом вы явились  в  контору.  Он  решил
тогда, что Хадсон становится опасным.  Если  бы  полицейские  сцапали  этого
парня, он не задумываясь выложил бы все, что знает. Только вы  расстались  с
Хартли, как тот помчался к Хадсону. И прикончил его.
   Я решил съесть еще веточку петрушки.
   -  Скажите,  пожалуйста!  Стало  быть,  дело  можно   считать   закрытым!
Избавившись от Хадсона Хартли всю ночь прорыдал в  свою  подушку.  А  наутро
отправился к себе в контору и, мучимый угрызениями совести, решил  покончить
с собой. Воткнул себе в спину кухонный нож. Засим занавес!
   - Очень смешно! -  ухмыльнулся  Свенсон.  -  Нет,  все  было  не  так!  У
Смайноффа нервы не выдержали. С такими придурками никогда нельзя дело иметь.
Тратишь уйму сил и энергии, чтобы создать  серьезное  предприятие,  а  потом
из-за какого-нибудь недоноска все идет прахом!
   Внезапно из открытого  настежь  окна  Подуло  свежим  ветром,  я  подошел
поближе, наслаждаясь прохладой.
   - А что, собственно, он сделал, этот Смайнофф?
   - Видите ли, Хартли  несколько  раз  умудрялся  доставить  мне  кое-какие
неприятности. Когда я узнал, что он прикончил Хадсона, то  просто  пришел  в
ярость. Мы крупно поссорились. Я сказал ему, что худшую глупость он вряд  ли
смог совершить, что из-за этого мы все можем оказаться  за  решеткой.  Сцена
вышла просто ужасной, переругались с ним как идиоты. Я был вне себя, сказал,
чтобы он сидел тихо, как мышь, и не рыпался, не то у Хадсона в  морге  может
оказаться компаньон.
   - А Смайнофф присутствовал при вашей ссоре?
   - То-то и оно! - мрачно ответил Свенсон. - И этот дебил вообразил,  будто
мне выгодно было прикончить Хартли,  и  решил  оказать  мне  услугу,  пришил
беднягу.
   - Видимо, Смайнофф хотел тем самым поднять свой авторитет?
   -  Надо  полагать.  И  воспользовался  кухонным   ножом,   дабы   легавые
сопоставили это со смертью Хадсона. Таким образом, он ничем не  рисковал;  у
него было железное алиби по убийству Хадсона.
   В коридоре послышались чьи-то шаги. Свенсон внезапно замолчал и  вцепился
в "люгер". Я нервно  поглядывал  на  дверь.  В  случае  наступления  военных
действий я оказался бы в роли бедного безоружного шпака, а мне это отнюдь не
улыбалось. Шаги стихли, мы несколько расслабились. Я продолжал:
   - А теперь Смайнофф намерен всадить в вас пулю? Ничего не  понимаю.  Коли
он жаждет повышения по службе, зачем же стрелять в генерала?
   Свенсон опустил "люгер" на колени.
   - Смайнофф зарезал Хартли, а потом явился ко мне хвастаться. Вид  у  него
был,  словно  у  кота,  сожравшего  канарейку.  Я  велел   этому   недоноску
проваливать ко всем чертям. А сегодня во второй половине дня  к  нему  домой
заявляются полицейские с намерением арестовать. Смайнофф  мне  позвонил.  Он
уверен, будто это я выдал его полиции  как  убийцу  Хартли.  И  заявил,  что
поквитается со мной, прежде чем попадет в лапы полицейских.  Я  сказал  ему,
что жду его у себя сегодня вечером. Обеспечу  деньгами,  и  пусть  на  время
исчезнет из поля зрения.
   Я пораскинул мозгами. Потом показал пальцем на "люгер".
   - И вот так-то вы намерены расплатиться с долгами? Он придет,  а  вы  ему
всадите пулю в лоб?
   - Нет. Вы заблуждаетесь. Если он образумится, то деньги свои получит.
   И Свенсон кивнул на стул, где лежала толстая пачка банкнот.
   - Тут хватит на путевые расходы плюс тысяча долларов сверху. При условии,
что Смайнофф захочет выслушать меня. Но если вдруг попытается шутки  шутить,
буду стрелять первым. И я знаю, он именно за этим сюда и  направился,  чтобы
меня прикончить. Он кое-кому об этом проговорился, мне