у.  Мерзнущая  на  ветру  корреспондентка,
кутаясь  в  турецкую  куртку  на  синтепоне  и  подпрыгивая  от  холода,
рассказала:
   - Позавчера ночью сотрудниками уголовного розыска республики Марий Эл
было   обнаружено   тело   Жанны   Агалаевой,    известной    мошенницы.
Обстоятельства ее смерти устанавливаются. Месяц назад Агалаева совершила
дерзкий  побег  из  колонии  общего  режима,  известной  в  народе   как
"Талаллиховка". Сотрудники уголовного розыска подозревают в смерти Жанны
Агалаевой одного из ее попутчиков. В  настоящее  время  устанавливается,
кто именно ехал  в  одном  купе  с  убитой.  Думаю,  телезрителям  будет
интересно узнать историю криминального прошлого погибшей...
   Замелькали  фрагменты   съемки.   Вокруг   железнодорожного   полотна
суетились  люди,  служебная  овчарка  тащила  куда-то  кинолога.  Камера
показала общую панораму. На секунду в кадре мелькнул  Николай  Иванович,
заметив, что его снимают, он неистово замахал рукой и заорал:
   - Сан Саныч! Привет!
   На фоне всего этого трясущийся от холода голос пытался выразительно и
захватывающе  излагать  историю  подвигов  Жанны  Агалаевой.  Прозвучала
история краж, лохотрона, побега из тюрьмы.
   - Известно, что погибшая  имела  значительные  связи  в  криминальном
мире. Следствие склоняется к тому, что именно эти в кавычках "друзья"  и
избавились от непредсказуемой Жанны. Напомню, что "золотовалютный запас"
банды лохотронщиков, которую одно время возглавляла Агалаева, так  и  не
найден. Возможно,  именно  эти  деньги  и  послужили  причиной  убийства
Жанны... Тело преступницы, сброшенное с проезжавшего состава, обнаружили
благодаря неоценимой помощи ведущего специалиста одного из петербургских
детективных агентств. Здравствуйте, Николай Иванович...
   Я, неосторожно откусив булочку за десятую долю секунды до этой фразы,
подавилась и закашлялась так, что чуть не задохнулась.
   - Николай Иванович, скажите, пожалуйста, как же вам удалось выйти  на
след Жанны Агалаевой, за которой безуспешно охотился уголовный розыск?
   Помощник приосанился, откашлялся.
   - Э... в результате  спецоперации,  проведенной  элитным  детективным
агентством "Око Гименея", мной были обнаружены  следы  Жанны  Агалаевой.
Они привели меня и все расследование вот на эту самую насыпь.  Здесь  по
моей ориентировке сотрудники уголовного розыска республики  Марий  Эл  и
обнаружили тело.
   Я прикусила губу и сильно пожалела, что телевидение еще не  настолько
интерактивно,  чтобы  треснуть  находящегося  по   ту   сторону   экрана
чем-нибудь тяжелым.
   Броне, увидев хозяина на экране, озадаченно приподнял уши,  встал  на
задние лапы и недолго думая облизал телевизор.
   -  Фу!  -  завопила  я,  но  было  поздно,   экран   оказался   густо
обслюнявленным.
   - Надеюсь, имя этого  человека  вы  сохраните  в  тайне  в  интересах
следствия? - перехватила инициативу репортерша.
   - Да, в интересах следствия храню все, что знаю, в тайне,  -  заложив
руки за спину, авторитетно заявил Николай Иванович. - А знаю я немало...
   Девушка поспешно перебила собеседника.
   - Ну что ж, мы прощаемся с Николаем Ивановичем Ерепенко,  сотрудником
столичного детективного агентства.
   - А еще... - донеслось из-за кадра,  но  младшего  детектива  нещадно
затерли заставкой программы.
   Едва попадая пальцами по клавишам сотового телефона, я набрала  номер
своего помощника.
   - Видала? - ответил мне довольный голос. - Сижу в гостинице,  смотрю.
Ой! Жалко видика нету! Записал бы для Маринки! А Броне смотрел?
   - Смотрел, - прорычала я. - Что Жемчужный?
   - Ой, Жемчужный - тяжело! - раздался опечаленный вздох. - Все тело не
хотел отдавать. Картина; скажу тебе: труп замерз, никак его не выпрямить
было.
   - Коля! Мне этих подробностей пересказывать не нужно!  -  прервала  я
помощника.  -  А  как  вы  объяснили,  что  Жемчужный  мигом  явился  на
опознание?
   - Ой, - младший детектив хихикнул, - представляешь,  мы  им  сказали,
будто Ефрему ясновидящая в таборе в точности указала, где лежит тело. Он
сам ехать побоялся, обратился ко мне.  И  мы  с  ним  по  полученной  от
ясновидящей ориентировке обнаружили тело.
   - И вам поверили? - мои брови поползли вверх.
   - Еще как! Задолбали потом  адрес  этой  ясновидящей  спрашивать!  По
местному телевидению передачу хотели устроить, но Ефрем отказался.
   - Почему же? Он вроде любит привлекать к себе внимание, - заметила я.
   - Сашка, ну чего ты к нему привязалась? Артист  -  он  тоже  человек!
Хоть и любит перед камерами покрасоваться, но у него тоже святые чувства
имеются!
   - Он тело забрал? - напряженно поинтересовалась я.
   - Да, при ней документы нашли, справку из Талаллиховки. На  опознание
приехал  какой-то  опер,  синий  от  выпитого  самогона,  по  фотографии
сличил... Вообще-то по правилам  не  так  все  надо  делать,  но  здесь,
знаешь...  В  тюрьму  позвонили,  говорим,  вот  нашли,  приезжайте   на
освидетельствование. А они говорят: бензина нет, чтобы к  вам  ехать,  к
тому же  дорогу  замело,  в  общем,  хоть  на  собаках  выезжай!  Факсом
фотографию прислали, там не видно ни хрена! Ой, Сашка,  как  вся  страна
живет - ужас! Свет еле-еле, батареи  холодные,  дороги  до  весны  никто
убирать не собирается!. Мрак! А мы еще на свои власти жалуемся! В общем,
записали показания Ефрема, вот, мол, отец опознал. Опер  этот  закорючку
поставил и совсем отъехал. Тут народ бухает страшно! Во-первых, холодно,
во-вторых, делать абсолютно нечего. Вылетаю обратно сегодня же!
   Тут звонок сорвался.  Я  подождала  еще  минуты  две,  вдруг  младший
детектив  перезвонит,  но  напрасно.  Значит,  представитель   тюремного
начальства на опознание беглой заключенной  не  выезжал.  Следовательно,
никто кроме Ефрема Жемчужного, "подлинность" трупа установить не мог.  И
какие основания ему не верить?
   - Ладно, поеду, во всем разберусь, - сурово сообщила я  Себастьяну  с
Бронсом.
   Оба косились на меня с недоверием.
   Народу в  Чебоксары  летело  мало.  Тесный,  жутко  неудобный  ТУ-134
оказался  заполнен  только  на   две   трети.   Проглотив   обязательную
аэрофлотскую курицу, я вытащила тетрадку со своими  записями  и  глубоко
задумалась. Теперь, когда тело Жанны Агалаевой нашли,  Розе  грозит  еще
большая опасность. Будет следствие, начнут  устанавливать,  кто  ехал  в
одном купе с убитой, выяснят, что это Роза... Неужели Жемчужные об  этом
не подумали? Стоп!.. И тут меня осенило! Если девушки не брали отдельное
купе, то у них должны быть попутчики!
   Теперь, кажется, сведения обо всех пассажирах заносятся в единую базу
данных, и можно легко выяснить,  кто  именно  в  такой-то  день  ехал  в
таком-то поезде на таких-то местах! Решив заняться  этим  немедленно  по
прибытии,  я  слегка  приободрилась.   Приземление   прошло   нормально,
сообщили, что за бортом минус пятнадцать, и через час  я  уже  сидела  в
такси, которое везло меня в Талаллиховку.
   - Поздновато вы едете, -  заметил  таксист.  -  Как  бы  не  пришлось
обратно поворачивать.
   - В смысле? - не поняла я.
   - Прием передач уже закончился, а  свидания  по  строго  определенным
дням. Да и нет у вас с  собой  сумок  никаких,  -  заметил  водитель,  -
адвокат, что ли?
   - Представитель президента, - ответила я и показала удостоверение.  -
Внеочередная инспекция, проверка соблюдения прав человека.
   - А-а... - водитель подтянулся и за всю дорогу не проронил больше  ни
слова.
   Когда мы добрались до Талаллиховки,  я  расплатилась  по  счетчику  и
велела ждать, пообещав, что оплачу и простой тоже.
   Документы, которые выдал мне Вадим Соколов, действительно  обернулись
волшебным ключиком. У ворот, как только я предъявила синюю корочку, меня
тут  же  пропустили  и  отдали  честь.  Дежурный  так  побелел,  что   я
испугалась, не придется ли его увозить на "скорой".
   -  Мне  нужен  Геннадий  Афанасьевич  Патюк,   -   каменным   голосом
проговорила я.
   - Угу, - кивнул дежурный, не сводя с меня глаз.
   Меня повели по коридорам, открывая многочисленные двери.
   Я, вся в красном, влетела в кабинет Па-тюка, как лесной пожар в сухой
кустарник.
   Начальник  тюрьмы   оказался   пухлым,   меланхолически   настроенным
полковником. Нечто среднее между осликом Иа и принцем  Гамлетом.  Раньше
считалось, что темперамент человека  определяется  тем,  какая  жидкость
преобладает у него в организме.  Если  желчь  -  темперамент  становится
холерическим,  если  слизь  -   меланхолическим.   Глядя   на   Геннадия
Афанасьевича, можно было  бы  подумать,  что  теория  права.  Во  всяком
случае, глаза у него слезились, из  носа  текло,  а  обилие  таблеток  и
обогревателей в кабинете говорило, что полковник  богатырским  здоровьем
не отличается.
   - Александра Ворошилова, здравствуйте! - я  крепко  тряхнула  мягкую,
как котлета, лапку начальника тюрьмы.
   - Геннадий Афанасьевич Патюк, полковник, - жалобно прошелестел тот  и
потер ладонь.
   Да, советы Вадима Соколова иногда все же стоит применять дозированно.
Пожалев, что явилась в полной боевой раскраске, я  изобразила  некоторую
приветливость. Вежливо выложила перед ним свои документы  и  сообщила  о
цели визита.
   - Заключенную, бежавшую из вашей  тюрьмы,  обнаружили  мертвой  возле
железнодорожной насыпи на перегоне Йошкар-Ола - Чебоксары.  Установлено,
что погибла она на второй день после побега. Но на  опознание  тела  ваш
представитель не явился. Собственно, по этому поводу и будут в  основном
мои вопросы.
   Вежливость  моя  милейшего   Геннадия   Афанасьевича   нисколько   не
успокоила. Он затрясся всем телом и вытащил из  ящика  стола  ингалятор.
Несчастный, по всей видимости, еще и астматик.
   - Сам не понимаю, как это вышло... - забормотал он, разведя руками. -
Это была такая ужасная история! Вы себе представить не  можете,  что  за
женщина эта Агалаева! Хитрая, как черт! И актриса - • потрясающая!
   - За что она отбывала срок? - сурово спросила я.  -  Я  хочу  увидеть
личное дело.
   - Дело? - полковник утер пот со лба. - Ах, да, дело... Сейчас.
   Он отдал распоряжения трясущимся голосом.
   - Сейчас принесут, оно в архиве.  -  Казалось,  Геннадий  Афанасьевич
вот-вот заплачет. Странно, как такой человек  мог  попасть  на  подобную
должность! Все ж таки заведовать колонией, пусть и женской... для  этого
требуется огромная сила характера.
   - Чай, кофе? Будете? - с надеждой предложил Патюк.
   - От горячего чаю не откажусь, - кивнула я.
   - Вы к нам только насчет Агалаевой, или еще вопросы  есть?  -  нервно
сглотнул полковник.
   - Там посмотрим, - уклончиво ответила я.
   Появился сержант с делом и положил его начальнику на стол. Тот открыл
и побледнел, как поганка. Сержант горячо зашептал что-то  начальнику  на
ухо, виновато разводя руками.
   - Ладно, ладно, - отмахнулся тот, - иди!
   - Что-то не так? - строго спросила я, постучав пальцами по столу.
   - Нет-нет, все нормально, - еле выжал из себя полумертвый  от  страха
Патюк. - Та-ак, отвечаю на ваш вопрос. За что сидела... Вот. Первый  раз
за  квартирную  кражу.  Попалась  по  глупости,  причем  не   своей,   а
подельницы.  Разобрала  над  одной  очень  и  очень  богатой   квартирой
перекрытия, вычистила сейф, и тут сигнализация сработала. Подельница  со
страху кинулась бежать, Жанну в квартире бросила, а там потолки под пять
метров. Дверь автоматически блокируется,  шестой  этаж,  на  окнах  тоже
замки... Села в первый раз. Учли, что несовершеннолетняя, первая  ходка,
- дали два с половиной года, выпустили  через  четырнадцать  месяцев  за
примерное поведение. Кстати, если бы она сказала, кто был вместе с  ней,
- могли бы вообще дать условный  срок,  но  она  почему-то  заперлась  и
сотрудничать не захотела. Ну, и впилили ей за упрямство... Второй раз  -
за мошенничество. Тут  все  уже  по-серьезному.  Что  такое  "лохотрон",
надеюсь, знаете?
   Я кивнула и, насупившись, принялась разглядывать носки сапог.
   - Опять же срок такой получила за упрямство. Сказала бы, где деньги и
драгоценности, - получила бы меньше.
   - И много денег? - поинтересовалась я из чистого любопытства.
   - Ой! - Патюк махнул рукой. - Миллионы! Причем  в  долларах!  Ума  не
приложу, как им удалось  столько  денег  собрать?  А  главное  -  откуда
столько идиотов набралось, да еще и с деньгами?
   Я  нервно  кашлянула.  Оказался  бы  полковник  Патюк  на  минутку  в
Апраксином дворе, на моем месте, поговорил бы потом...
   - Как получилось, что она  сбежала?  -  спросила  я  и  для  верности
нахмурилась.
   - О! - испуг у Геннадия  Афанасьевича  проходил.  -  Сейчас  расскажу
эпопею ее побега. Это драма в трех частях. Вот тут она изложена. Кстати,
высокохудожественно. Чувствуется, что женщина писала.  Слушайте.  Рапорт
майора Красильниковой...
   "В ночь с 22  на  23  августа  2002  года  Жанна  Ефремовна  Агалаева
совершила дерзкий, но хорошо спланированный побег. Осужденная прибегла к
услугам оперативного следственного работника Роднина, который прибыл  по
специальному   приказу   Генеральной   прокуратуры   для   расследования
обстоятельств преступной деятельности Агалаевой.
   Согласно показаниям  Роднина,  арестованного  за  организацию  побега
особо опасной преступницы, он сделал это, чтобы "доказать свою  любовь".
Совершенно  непонятно,  каким  образом   осужденной   удалось   склонить
образцового сотрудника,  каким,  согласно  послужному  списку,  является
Роднин, к совершению столь тяжкого должностного преступления.
   Роднин заявил о необходимости этапирования  заключенной  Агалаевой  в
Москву для очной ставки с другими участниками преступного сообщества,  в
которое, по словам оперативника, она входила. Оформив... - тут полковник
сделал паузу, пробежав  пальцем  по  строкам  и  бормоча  себе  под  нос
названия документов, - 22  ноября  он  лично  сопроводил  заключенную  в
аэропорт "Ше-реметьево-2" города Москвы.
   Там,  в  аэропорту,  Роднин  по  заранее  подготовленным   поддельным
документам приобрел для себя и Жанны Агалаевой билеты на рейс в Бангкок,
потому что въездные визы можно получить по прибытии в  страну,  а  также
между Россией и Таиландом отсутствует договор об экстрадиции.
   Майор Роднин продумал план побега до мелочей, однако не  учел  только
одного - вероломства Жанны Агалаевой.  Когда  они  проходили  таможенный
контроль, Агалаева вытащила у подельника паспорт. Тот решил, что обронил
документ в зале ожидания. Связавшись со своей  любовницей  по  телефону,
Роднин получил от нее заверения, что она  будет  ждать  его  прибытия  в
Бангкоке в отеле "Сол Твин Тауэре". Только  когда  самолет  благополучно
приземлился в аэропорту и Агалаева прошла  таможенный  контроль,  Роднин
узнал, что она и не планировала лететь вместе с ним.
   Цинизм преступницы  поражает  воображение.  Она  позвонила  человеку,
который пошел ради нее  на  преступление,  пожертвовал  профессиональной
честью и благополучием своей семьи, чтобы рассказать, как обманула  его.
Роднин в этот момент уже находился под следствием, как  подозреваемый  в
организации побега. В момент звонка Агалаевой он  находился  в  кабинете
следователя (моем). Агалаева сказала ему: "Неужели ты на самом деле  мог
поверить, что такая женщина, как я, полюбит такого урода? Ты наказан  за
собственное  высокомерие.  Я  вытащила   (тут   преступница   употребила
нецензурное выражение) паспорт и выкинула его в унитаз. Передавай привет
своей страшной жене. Если она не дура, то кинет тебя подыхать с голоду в
тюряге, чтобы неповадно  было  по  другим  бабам  скакать!"  Преступница
рассмеялась и повесила трубку.
   Думаю, этот звонок сыграл решающую  роль  в  последующих  трагических
событиях. Майор Роднин подписал признательные показания,  согласился  на
следственный эксперимент, в  ходе  которого  описал  все  обстоятельства
побега,  указал,  у  кого  именно  приобрел  поддельные  документы   для
Агалаевой. После окончания следственных действий майор Роднин должен был
ожидать   приговора   суда   в   Бутырской   тюрьме    города    Москвы.
Подследственного   перевозили   в    специально    оборудованном    купе
железнодорожного вагона. Утром 10 января 2001 года солдат срочной службы
Никонов нашел Родника мертвым. Майор  повесился,  -  сделав  веревку  из
простыни и прикрепив ее к  держателю  верхней  полки.  При  этом,  чтобы
достигнуть эффекта удушения, Роднин встал на колени.
   Как следователь и человек, я настаиваю, чтобы в дело Жанны  Агалаевой
была добавлена статья о доведении до самоубийства. Считаю, что  если  бы
не ее звонок и майор Роднин считал бы  случившееся  неудачным  стечением
обстоятельств, он был бы до сих пор жив".
   Полковник отпил воды и растянул галстук.
   - Ну как вам?
   - Ужасно, - я потупила глаза.
   - Роковая женщина...
   Геннадий Афанасьевич задумчиво посмотрел в  окно.  Не  замечая  моего
тяжелого взгляда, он нежно перебирал бумаги. Вздыхал все мечтательнее  и
мечтательнее.
   - А по-моему, так просто сволочь, - сердито буркнула я в ответ.
   - Одно другому не мешает, - печально произнес полковник, потом тронул
рукой шею и нервно встряхнулся.
   Вспомнив, что мне  говорил  Никита  про  любовь  некоторых  мужчин  к
стервозным дамам, я чуть не поперхнулась.
   - Фотография Агалаевой есть? - спросила я.
   Полковник тяжело вздохнул и развел руками.
   - К сожалению, нет...
   - Простите, не поняла?
   - Фотографии у нас нет, - выдохнул полуживой полковник.
   - И куда же она подевалась? -  издевательским  тоном  проговорила  я,
подпирая рукой подбородок. - По-моему, в личном деле их должно быть  как
минимум три. Правый профиль, фас, левый профиль...
   - Послушайте, я буду с вами откровенен.  -  Патюк  покрылся  красными
пятнами. - Они исчезли.
   - Наверное, растворились в воздухе? - предположила я.
   - Нет, один из  служащих  архива  -  он  пропал  сразу  после  побега
Агалаевой - их выкрал, - признался полковник.
   -   А   что   же   за   фотографию   вы   прислали   по   факсу   для
освидетельствования? - разозлилась я.
   -  Да  просто  взяли  подходящую  карточку  и  послали!  -  признался
полковник и закрыл голову руками. - Что со мной теперь будет?
   Я встала и стала нервно мерить шагами кабинет.
   - Хорошо, положим, фотографии выкрали, - пробормотала я, - незачем?!
   - Не знаю! Не  знаю!  -  завопил  Геннадий  Афанасьевич  и  припал  к
ингалятору. - Послушайте!  Давайте  договоримся!  Ну  неужели  вы  из-за
какой-то цыганки меня, русского человека, под трибунал подведете?!
   - Какая новость, - процедила я сквозь зубы. -  У  нас  теперь  что  -
правосудие отправляется по национальному признаку?!
   - Я не то хотел сказать, - оторопел Патюк.
   - Значит, мне показалось, - ледяным голос прервала его я.
   Вспомнилось, что по-украински "Патюк" это - крыса или таракан. Я  еще
удивилась, как это можно одним и тем же словом обозначать  столь  разные
организмы.
   - Опишите мне Агалаеву, - потребовала я.
   - Слушайте, у меня девятьсот  заключенных,  -  неожиданно  возмутился
полковник. - Я что, каждую в лицо, что ли, знаю?!
   - Но Агалаеву вы, по всей видимости, знали хорошо, - заметила я.
   - С чего вы взяли? - развел руками Патюк.
   - Говорили, что она - такая женщина...
   - А, ну... - Геннадий  Афанасьевич  растерялся.  -  Видная,  конечно,
ничего не скажешь. Но чтобы описать ее! Александра Александровна, я жену
свою детально описать не могу, не то что  отдельную  заключенную.  Помню
только, удивился, какая она  высокая.  Никогда  не  думал,  что  цыганки
такого роста бывают! Почти как вы!
   - Высокая? - я насторожилась.
   - Но вроде мне потом один контролер сказал, что у Жемчужных  в  семье
все такие рослые. Он раньше на концерты цыганского Театра песни и танца,
которым Ефрем  Жемчужный,  отец  этой  Агалаевой,  руководит,  постоянно
ходил. Большой поклонник романса.
   - Понятно, - кивнула я. - Ладно, сегодня уже поздно, продолжим беседу
завтра.
   - К-как скажете, - заи