кнулся Патюк.
   Попрощавшись с полковником, я вышла с территории  колонии  и  села  в
ожидавшее меня такси.
   Возвращаться, само собой, в мои планы не входило. Все, что я  узнала,
полностью подтверждало слова Розы Жемчужной. Жанна Агалаева, ее  сестра,
действительно   существовала,   действительно   сбежала    из    тюрьмы,
действительно отбыла срок  за  организацию  "лохотрона"...  Ни  малейшей
зацепки!  От  бессилия  хотелось   заплакать.   Настораживали,   правда,
исчезнувшие  фотографии,  но  этому  можно  найти  логичное  объяснение.
Агалаева знала, что ее будут  искать,  и  решила  максимально  усложнить
властям эту задачу.
   Полковник, по идее,  должен  гореть  желанием  растереть  Агалаеву  в
порошок.  Она  совершила  столько  преступлений,  что  хватит  на  целую
колонию, довела  до  суицида  коллегу,  обвела  вокруг  пальца  всех,  а
добрейший Геннадий Афанасьевич роняет слюну! Нет, мне никогда не  понять
мужчин. Почему-то вспомнился рассказ  Проспера  Мериме,  всем  известная
"Кармен". Для  тех,  кто  забыл,  суть  рассказа  в  следующем.  Жил-был
простой, милый, симпатичный офицер  Хосе  Мария.  Однажды  он  арестовал
молодую красивую цыганку Карменситу. Девушка наставила ножом андреевских
крестов на лице одной торговки. Хосе  Мария,  попав  под  необыкновенное
очарование преступницы, ее отпустил, за что сам угодил на гауптвахту.  И
позже был вознагражден Кармен вполне традиционным  для  женщин  образом.
Пылкий мужчина потерял голову.  Очарованный  речами  и  страстным  телом
Кармен, он стал контрабандистом. Убил гражданского мужа Кармен, которого
она до этого, с превеликим трудом  вызволила  из  тюрьмы.  Затем  собрал
шайку отчаянных товарищей и занялся разбоем на большой дороге.  В  конце
концов  Кармен,  утомленная  беспрестанными  доказательствами  любви  со
стороны Хосе, начала зевать. Ее внимание привлек красивый пикадор Лукас.
Пикадор, по версии Мериме, это не кетчуп, а мужчина  с  пикой,  которому
полагается убивать быков. Хосе справедливо рассудил, что проще один  раз
убить Кармен, чем лишать жизни каждое существо мужского пола, на которое
она посмотрит. Сим дело и завершилось. Патетический диалог на тему: "Раз
ты меня больше не любишь -  умри!"  закончился  убийством  и  похоронами
Кармен в лесу. Ревнивый любовник похоронил ее, как фараоншу, - со  всем,
что ей принадлежало. Медный крест и подаренное им самим колечко.
   Образ стервы Кармен, которая отдается только тому, кого хочет, а всех
остальных цинично использует в корыстных  целях,  почему-то  чрезвычайно
нравится мужской половине  человечества.  Эта  самая  половина,  на  мой
взгляд, ведет себя в высшей степени лицемерно. Громогласно заявляет, что
женщина - это  "супруга  и  мать",  и  требует  от  нее  соответствующих
качеств, и при этом, не скрывая  восторга,  мечтательно  смотрит  вдаль,
грезя о встрече с новейшим римейком Карменситы...
   Домой я вернулась около двух часов  ночи  совершенно  разбитая.  Хоть
авиация и сокращает время в пути, позволяя в  течение  дня  смотаться  в
Чебоксары и обратно, переношу я ее тяжело. После перелета чувствую  себя
так, будто полдня мешки с цементом таскала.
   Перед сном я все же нашла в себе силы записать в  тетрадке:"Последняя
надежда на попутчиков Розы и Жанны. Надо найти этих людей".
   Утром к нам явились Жемчужные, сияя, как начищенные пятаки.
   - Спасибо вам  огромное!  -  хором  произнесли  они,  вручая  Николаю
Ивановичу увесистый конверт с деньгами.
   - Теперь моя Розочка может спокойно уезжать, - смахнул слезу Ефрем. -
Да и я вместе  с  ней.  Вот  подумал:  открою  театр,  наберу  певцов  и
танцоров, опять буду гастролировать...
   - Ой! Я уже прямо  зачесался  от  нетерпения!  -  воскликнул  Николай
Иванович, непрерывно ощупывая полученный конверт.
   - Там семьдесят пять тысяч, -  Ефрем  неожиданно  стал  серьезным.  -
Надеюсь, этой суммы хватит не  только  для  оплаты  ваших  услуг,  но  и
последующего молчания, хорошо?
   - Будем немы, как братская могила! - пообещал Николай Иванович.
   - Иначе голова с плеч, - неожиданно тихо и мягко вставила Роза.
   Я чуть не подавилась. Подняв голову, заметила, что девушка смотрит на
меня надменными и злыми глазами...
   - Да, - Ефрем попытался сгладить ситуацию, - все-таки  не  забывайте,
что вы увязли в этом деле наравне с нами и если что  -  на  одну  скамью
присядем.
   Николай Иванович болезненно сглотнул и удивленно захлопал глазами.
   - Ладно, у нас в три часа самолет, - вздохнула Роза, - так что  долго
рассиживаться никак не можем.
   - Куда летите? - спросила я.
   - В  Испанию,  конечно,  -  фыркнула  Жемчужная,  глянув  на  меня  с
нескрываемым презрением. - Пока, детективы!
   Будущая миллионерша повернулась к нам  спиной  и  фамильярно  сделала
"ручкой".
   - За все спасибо, - Ефрем посмотрел на озадаченного Николая Ивановича
и почему-то хмыкнул.
   Я обратила внимание, что  серебряный,  как  колокольчик,  голос  Розы
сменился низким, чуть хриплым контральто.
   Входная дверь хлопнула, возвестив, что клиенты исчезли.
   -  Ну  что?  -  Николай  Иванович  растерянно  поглядел  на  меня.  -
Получается, дело закрыто? Так, что ли?
   - Получается, что так, - пробормотала я,  вертя  в  руках  конверт  с
деньгами.
   Настроение было паршивое. Мучило  чувства,  что  нас  надули.  Причем
по-крупному...
   Николая Ивановича, похоже, одолевали те же мысли.
   - Может, денег фальшивых дали?
   Он  выхватил  из  моих  рук  конверт,  вытащил  оттуда  пачку  денег.
Посмотрел на свет и, ни слова не говоря, помчался к соседям в  турфирму.
Те постоянно совершают  "незаконные  операции",  принимая  от  населения
оплату в валюте иностранных государств, поэтому держат у себя  детекторы
банкнот.
   Минут через десять Николай Иванович вернулся с еще более  озадаченным
лицом.
   - Все нормально...
   Я сжала голову руками.
   - Ничего не понимаю! Ничего! Коля, ты  не  помнишь  случайно,  что  в
армии говорили по поводу слишком легких побед?
   - Ну... - Николай Иванович задумался. - Не помню, что  говорили  мне,
но я  учил  слушателей  на  курсах,  что  самый  легкий  маршрут  всегда
заминирован...
   Я молча вытащила свою тетрадку и стала ее  перелистывать.  Попыталась
начертить  схему.  Но  все  равно  все  ниточки   сходились   в   точку,
предложенную Жемчужными. Роза вышла  замуж  за  Хосе  Равеля,  вернулась
домой, чтобы рассказать об этом родным.  Там  застала  Жанну,  сестру  с
богатым уголовным прошлым, и была отправлена сопровождать ту в  какой-то
табор. По дороге произошел  "несчастный  случай",  если  это  так  можно
назвать, и Роза ударилась в бега. Ей помог Корсаков, знакомый  с  Жанной
по "лохотрону". Выдал Розу за свою жену  -  Ольгу  Колесникову,  которая
таинственным образом исчезла за месяц до этого. Но история Корсаковых  -
особо деликатное семейное дело, и расследовать его меня никто не просил.
Тело Жанны нашли, предали земле, и  Роза  с  чистой  совестью  и  руками
улетает в Испанию  получать  фантастическое  наследство.  Двадцать  пять
миллионов долларов. Цыганская принцесса нашими усилиями  превратилась  в
королеву. Белую и пушистую...
   Настроение было паршивое. Мысли неуклонно вертелись вокруг  Жемчужных
и Корсаковых.
   Николай Иванович валялся на кожаном диване напротив меня и с упоением
листал каталог автомобилей "За рулем-2003".
   - Как думаешь, Сан Саныч, что лучше, "БМВ"  или  все-таки  "Мере"?  -
спросил он, разглядывая фотографии дорогих иномарок.
   - Учитывая ситуацию с парковкой, лучше всего иметь "Оку", -  буркнула
я в ответ.
   - Ну тебя на фиг! - отмахнулся Николай Иванович. -  Слушай,  а  может
быть, мне "Ягуар" себе купить?! А? Представляешь, шик?
   - Коля, скажи мне  честно,  а  у  тебя  не  такого  чувства,  что  мы
поторопились и во обще поступили не правильно?  -  собравшись  с  духом,
спросила я у помощника.
   Тот поморщил лоб, скривил губы и упрямо вцепился в журнал.
   - Коля, я с тобой  разговариваю!  Младший  детектив  Яретенко  совсем
скривился, отвернулся в сторону, потом сел.
   - Сашка, ну чего тебе неймется? Дочку  мы  Жемчужному  нашли!  Причем
сразу двух! Дело распутали! Что смерть Агалае-вой наступила в результате
несчастного случая, убедились! В тюрьме ты была!
   - А Ольга Колесникова? - уперлась я.
   - Сан Саныч, - Николай Иванович встал и подошел к окну. - Нам с тобой
семьдесят пять тысяч заплатили? Заплатили. Я на свою долю могу купить  и
квартиру, и машину. Платили нам с тобой, если помнишь,  за  разборку  со
свекровью, за поиски Розы и за обнаружение тела Агалаевой. Со  свекровью
разобрались? Разобрались. Розу нашли? Нашли. Все!
   - Со свекровью, возможно, разобрались не совсем, -  буркнула  я  себе
под нос.
   - Ну хочешь, сдай ее в милицию! - вспылил Николай Иванович. - Пойди и
расскажи! Только слова, Сан Саныч, к делу не пришьешь! Тело Колесниковой
где? Кто ее видел? Кто знал, что Олег на ней женился?  На  пленке  твоей
прямых признаний нет, а объяснений, как у  тебя  эти  записи  оказались,
придется давать целую кучу!
   - А ты не думаешь, что есть еще один никому не нужный  труп  девушки,
мама которой с ума сходит?! - я вскочила и забегала по кабинету.
   - Думаю! - с вызовом ответил Николай Иванович. -  Только  вмешиваться
не хочу!
   - То есть на справедливость  тебе  плевать?  Так  я  понимаю?!  Пусть
убийца разгуливает на свободе?
   - Ну знаешь, Сашка, по количеству убийц, отпущенных на свободу... Чья
бы корова мычала, а твоя б молчала! - Николай Иванович сел  на  диван  и
уставился в окно.
   - Что-о? - протянула я, наклоняясь вперед. - Коля, на меня все валить
не надо! Давай-ка вспомним, как один  военный  пенсионер  расстраивался,
что если Розу  Жемчужную  посадят,  то  Ефрем  за  это  точно  откажется
платить? А? Кто мне все уши изъездил своим квартирным вопросом? Кто  всю
дорогу рассказывал про ржавчину, изъевшую днище его машины?
   Младший детектив Яретенко покраснел, уставился в пол,  но  ничего  не
ответил. Потом глубоко вдохнул  и  протяжно  выдохнул.  Бордовая  краска
постепенно пропадала с его лица и шеи.
   - Ладно, Сан Саныч, что ты предлагаешь?
   - Поехали поедим, дорогой изложу план, -  я  решительно  поднялась  и
пошла к двери. У порога обернулась к Николаю Ивановичу,  который  упорно
не желал выпускать из рук журнал. - Ты идешь?
   - Иду... - тяжко вздохнул тот. - Но вот зачем я это  делаю  -  вопрос
риторический.
   Мы добрались до "Патио пиццы" и с горя заказали себе кучу еды.
   - Нужно выяснить, кто еще ехал в купе с этими сестрами  Жемчужными  и
может подтвердить факт их ссоры, - сказала я.
   - Зачем? - нахмурился Николай Иванович.
   - Потому что вся информация об этом деле исходила от Ефрема и Розы, а
они, как показали первые же дни расследования, очень и очень многого  не
собирались нам рассказывать! И потом, ты видел, с какими выражениями лиц
они от нас уходили?!
   - Да уж, - согласился Николай Иванович. - Я-то решил, что  они  денег
фальшивых сунули... Слушай, Сашка, я никак не могу понять,  ну  где  они
могли нас надуть? - нашел  в  себе  силы  признать  собственную  тревогу
Николай Иванович. - Заплатить - заплатили... Даже  очень  много,  живыми
деньгами... Где тут обман?
   - Не знаю! - выпалила я. - Коля, вот честно, не знаю!
   Официантка убрала пустую сковородку из-под пиццы и  принесла  нам  по
куску пирога.
   - Может, что-то из-за этого наследства?  -  нерешительно  предположил
Николай Иванович.
   - Точно из-за него, - кивнула я.
   - Ты свидетельство о браке видела? - уточнил помощник.
   - Видела.
   - И что?
   - По-моему, все нормально, только написано неаккуратно,  -  я  пожала
плечами. - С другой стороны,  откуда  я  знаю,  как  выглядят  испанские
свидетельства о браке?! Ты мне такие вопросы задаешь! Слушай, я думаю  -
надо выяснить: кто ехал в одном купе с Жемчужными, найти  этих  людей  и
расспросить хорошенько.
   - И как  мы  это  узнаем?  -  кисло  поинтересовался  помощник,  тыча
ложечкой в киснущее мороженое.
   - У меня есть план...
   Все пространство билетного центра на Московском вокзале  было  забито
людьми. Длинные хвосты от касс до самых дверей. Возле справочного народу
немного, но постоять все же пришлось.
   - Витя, ты занимай сюда! А я пойду в восьмую! Верка еще в двенадцатой
стоит! Если ты раньше, позвони мне на мобильный! -  раздался  надсадный,
тонкий и въедливый женский голос.
   Зажав правое ухо, я опустила глаза. Передо мной суетилась  маленькая,
похожая на  чихуахуа  дамочка  в  зеленой  блестящей  дубленке.  Женщина
пыталась стоять одновременно и в кассу,  и  в  справочное,  беспрестанно
перебегала из одной очереди в другую.
   - Женщина! - взъелась она на меня, - я перед вами!
   - Ш-ш-ш! - я непроизвольно поднесла палец к губам. - Хорошо.
   - Витя? - чихуахуа в зеленой  дубленке  поднесла  к  губам  салатовый
"Эриксон" и, бросая на меня косые подозрительные  взгляды,  заговорщицки
спросила:
   - Ну ты там как?
   - Нормально! - раздалось сзади.
   Витя, толстый лысый коротышка в очках, кричал в телефон в пяти метрах
от нас, махая своей спутнице рукой.
   Вокруг стоял такой галдеж, что, когда до меня  дошла  очередь,  я  не
сразу вспомнила, о чем именно хочу узнать в справочном.
   Дежурная вопросительно на меня уставилась, нервно хлопнула ладонью по
металлической крутящейся тарелке для документов.
   - Женщина, говорите!
   - А-а... - я шмякнула на вертушку удостоверение частного детектива.
   Дежурная нажала на кнопку, тарелка повернулась, и документ оказался в
руках у служащей.
   - По этому льготных билетов не даем, - коротко отрубила она и вернула
мне удостоверение.
   - Мне и не надо! - очнулась я. - Скажите, у вас база продажи  билетов
общероссийская?
   - Таких справок не даем! - последовал ответ.
   -  Понимаете,  это  очень  важное  расследование...  -  канючила   я,
согнувшись в три погибели. Окошечко  дежурной  располагалось  на  уровне
моего пупка.
   - Не задерживайте очередь! - рявкнула тетка.
   - У меня есть разрешение!  -  во  мне  нежданно-негаданно  пробудился
зверь.
   Я полезла в сумку, осторожно вложила в паспорт сто долларов и бросила
его на тарелку.
   - Вот, оно внутри.
   Дежурная с недовольным сопением повернула  тарелку  к  себе.  Открыла
паспорт, некоторое время сидела неподвижно, потом подняла на меня  такие
глаза, что я чуть не подавилась. "Все, сейчас она поднимет  скандал",  -
мелькнуло в голове.
   Но  женщина  продолжала  напряженно  молчать.  По   всей   видимости,
принимала непростое для себя решение. Потом встала и вышла.  Очередь  за
моей спиной разразилась криками негодования.
   - Сколько можно!
   - Куда она пошла-то?!
   - Совсем обалдела!
   Дежурная вернулась спустя десять минут. Очередь была на грани взрыва.
В руке информаторша держала маленькую белую бумажку.
   - Вот, - она  вложила  ее  в  мой  паспорт  и  крутанула  вертушку  с
документами. - Идите в административный корпус. Предъявите этот пропуск,
скажете, что к Иде Ивановне.  Не  забудьте  только,  -  дежурная  нервно
дернула шеей, - разрешение свое еще раз предъявить.
   - Спасибо! Вы  спасли  жизнь  человеку!  -  воскликнула  я,  поспешно
схватила документы и освободила место у заветного окошечка.
   На бумажке  значилось:  "Разовый  пропуск.  Александра  Александровна
Ворошилова, частный детектив в 27 комнату".
   В административном здании вокзала не было  ни  души.  Пустой  длинный
коридор с рядом одинаковых эмдээфных дверей под вишню. Похоже  на  школу
во время каникул. Из-за этих дверей не доносилось ни звука. Охранник, не
отрывая глаз от газеты, взял мой пропуск и положил под телефон.
   - Проходите,  -  бросил  он  через  губу.  Двадцать  седьмая  комната
оказалась в самом  конце  коридора.  Робко  постучавшись,  я  застыла  в
нерешительности. А вдруг  там  никого  нет?  Примерно  через  пятнадцать
секунд изнутри донесся раздраженный крик.
   - Ну входите же!
   Нажав на ручку, я отперла дверь и  была  ошарашена  шумом  и  гомоном
женских  голосов.  Очевидно,  здание  построено  на  зависть  обитателям
панельных домов. Вот это звукоизоляция!
   Шумел матричный принтер, печатая нескончаемый список фамилий. Работал
радиоприемник.   Две    девушки    тридцатилетнего    возраста    громко
разговаривали, отхлебывая чай из гигантских чашек.
   - Вы к кому? - спросили они хором.
   - К Иде Ивановне, - ответила я, смущенно  перетаптываясь  с  ноги  на
ногу.
   - О-о-х, - тоскливо вздохнула одна  из  барышень,  тяжело  поднимаясь
из-за стола.
   Непропорционально разросшаяся филейная  часть  служащей  наводила  на
мысли, что вставать ей следует почаще. Причем желательно в спортзале и с
нагрузкой. Девушка подошла к еще одной двери. Из-за шкафа с  бумагами  я
ее не заметила.
   - Ида Ивановна! - завопила она, постучав два раза. -  К  вам  пришли!
Пускать?
   Видимо, изнутри ответили согласием.
   -  Идите,  -  кивнула  мне  работница  и  почему-то  расстроилась.  Я
услышала, как она говорит коллеге:
   - Вот так работаешь тут, работаешь... И никакой личной жизни. Еще чай
будешь?
   Ида Ивановна оказалась благообразной седой дамой с  химией  барашком.
Мягкий пух, в который  превратились  волосы  от  систематической  травли
реагентами, выкрашен в экстремальный сиреневый цвет.
   - Вы к кому? - строго спросила она, глядя на меня поверх очков.
   Вопрос, честно признаюсь, поставил меня в тупик.
   - К Иде Ивановне, - ответила я, оглядывая кабинет.
   Первичный  осмотр  не   выявил   дополнительных   рабочих   мест,   а
единственная дверь оставалась у меня за спиной.
   - Это я, - призналась дама.
   - Очень приятно.
   Не зная, как продолжить этот утренник абсурда, я стояла, держа обеими
руками сумку.
   - У вас ко мне какое-то  дело?  Вы  меня  от  работы,  между  прочим,
отвлекаете, - заметила Ида Ивановна.
   Появилось жгучее  искушение  ответить:  "Нет,  я  просто  так  зашла.
Посмотреть, кто сидит в двадцать седьмой комнате".  Но  производственная
необходимость иногда заставляет нас быть более вежливыми, чем хочется.
   - Ох, простите! - рассыпалась я. - Мне очень неудобно, что я отвлекаю
ваше внимание, но обстоятельства... Вот мои документы.
   Ида Ивановна  долго  разглядывала  корку  частного  детектива,  затем
бросила ее на стол и уверенно заявила:
   -   Фальшивка.   Обескураженная   таким   заявлением,   я   осторожно
поинтересовалась:
   - Вам часто приходится видеть удостоверения частных детективов?
   - Слушайте, женщина, - менторским тоном обратилась ко мне  дама.  Для
пущей важности она сняла очки  и  вытаращилась  на  меня  исподлобья.  -
Говорите, зачем пришли, или не морочьте мне голову.
   - Э... э...
   Борясь с искушением послать все подальше и гордо  уйти,  я  судорожно
соображала, как мне вести себя дальше.
   - Думайте быстрее, или я охрану вызову, - велела начальница  двадцать
седьмого кабинета.
   На счастье мой блуждающий, гневный взгляд упал на яркий, основательно
зачитанный томик Орбениной. Разобрать удалось только подзаголовок: "Дело
о разбитом сердце". Тактика получения сведений выстроилась сама собой.
   - Ида Ивановна, - я плюхнулась на стул и  всем  корпусом  подалась  к
начальнице. - Вы можете меня выставить вон, но знайте, что речь  идет  о
судьбе одной женщины, которая... Которая отчаянно нуждается в помощи.  В
вашей помощи.
   Я  послала  обалдевшей  даме  проникновенный  взгляд.  Вадим  Соколов
утверждает, что подобный жест  всегда  заставляет  человека  чувствовать
себя индивидуально ответственным за что-то.
   - Понимаете, - главное теперь не дать милейшей Идее Ивановне прийти в
себя, - я сейчас веду очень и очень щепетильное дело. Муж моей  клиентки
украл у нее ребенка. Это ужасная история. Ужасная!  Моя  клиентка  вышла
замуж по горячей любви, за цыгана. Ни о чем не думала,  родила  девочку.
Этот негодяй сказал ей, что хочет отвезти внучку к бабушке и  дедушке  в
табор. Специально выбрал для этого такое время, чтобы  моя