ножество  людей,  не  прекращавших
работать... А пока не  обижайся,  когда  я  рассказываю  тебе  только  самое
существенное, необходимое для операции. Так будет проще для  всех  -  и  для
тебя тоже, если захочешь вернуться к мирному растительному прозябанию.
   - Разумеется. Если мирное растительное прозябание примет меня назад. Тина
улыбнулась:
   - Не сомневайся, оно тебя примет, милый, только яви смирение и раскаяние.
Ведь это старая история: забытая связь еще военных времен вспыхивает  снова,
гаснет - и оставляет лишь пепел разочарований  и  сожалений.  Она  поймет  и
втайне будет ценить мужа еще больше, узнав, что  другая  женщина  сочла  его
привлекательным - хотя никогда не сознается в этом.  Не  думаю,  чтобы  тебя
прогнали, если вернешься, прося  о  прощении.  Выходит,  решать  нужно  тебе
самому.
   Я помотал головой.
   - Не совсем так.
   - Почему?
   - Вокруг шатаются люди, которые  не  слишком  нас  любят,  понимаешь?  За
смерть полагается платить: если не ошибаюсь, когда-то для нас было законом -
оплачивать подобные счета при любой возможности.  Вряд  ли  эти  люди  более
снисходительны. А мы  к  тому  же  служим  наживкой,  нас  можно  выдать  на
съедение. Давай не обсуждать мое будущее, пока не уверимся в  том,  что  оно
есть.

Глава 18

   Сан-Антонио крепко меня  удивил.  Вспоминая  огромный,  окутанный  смогом
кошмар, зовущийся Лос-Анджелесом и сооруженный сравнительно  цивилизованными
калифорнийцами на когда-то прекрасном побережье, страшно  было  представить,
что сотворили техасские троглодиты в  пустынном,  бесплодном  углу  родимого
штата.
   Но мы въехали в  милый  старый  город,  кое-где  потрепанный  прогрессом,
однако сохранивший нетронутым историческое ядро - притом  довольно  крупного
калибра! - древние  кривые  улочки,  живописные  площади,  колоритные  дома;
чудная речка бежала по деловой части города,  вытворяя  бесцельные  зигзаги,
словно  малыш,  путешествующий  по  отцовскому  кабинету.  Мы  колесили   по
Сан-Антонио, чтобы освоиться, и я старался изображать писателя,  собирающего
материал. Наконец, прямо у исторических вод Аламо, обнаружился отель, где мы
загодя заказали номера.
   Привратник в ливрее и  глазом  не  моргнул,  узрев  "шевроле"  1951  года
выпуска с вездеходными покрышками, фургоном, навесными баками и  канистрами.
Хорошо  странствовать  к  западу  от  Миссисипи:  можно  ехать  в   удобной,
практичной машине и не опасаться, что примут с черного хода.
   Устроившись и приведя себя в порядок, мы отправились гулять и осматривать
город. Я повесил на шею фотокамеру  -  сделать  несколько  снимков  Аламо  и
других любопытных мест,  однако  провел  весь  день,  помогая  Тине  выбрать
дорожную блузку и юбку, а заодно вечернее платье получше.  Говорят,  мужчина
ужасно  страдает,  оказывая  подобную  помощь;  не   могу   понять   почему.
Привлекательная женщина - с которой вы переспали и собираетесь переспать еще
не раз, - примеряющая платья одно  соблазнительнее  другого,  ждущая  вашего
одобрения, может оказаться чертовски интересна. Что-то вроде любовного танца
у павлинов, только наоборот. Коль скоро вы намерены и впредь  созерцать  эту
женщину, зачем упускать случай одеть ее сообразно вашему собственному вкусу?
   Мы подобрали отличное платье. Вечером, покуда я повязывал  галстук,  Тина
снова продемонстрировала его. Мягкая белая шерсть,  высокий  ворот,  длинные
рукава. Я накинул сверху норковую пелеринку и оглядел Тину с ног до  головы.
Платье, похоже, пришлось впору.
   - Двигаться можешь? - поинтересовался  я.  -  А  то  вызову  коридорного,
попрошу упаковать и отнести прямо к лифту.
   Она рассмеялась:
   - Получше пары джинсов, hein? Поцелуй  меня,  да  не  обмусоливай  -  это
оставим на потом. Сначала поедим и  прилично  выпьем.  Как  бишь  называется
местечко, куда мы едем?
   - Название записано, а произносить - не требуй. Отродясь не был накоротке
с французским, даже при лютой необходимости,  на  войне,  -  а  война  давно
кончилась... Тина?
   - Да, cheri?
   - Ты не заметила, сегодня за нами следили? Она взглянула на меня.
   - Кажется, нет. Хотя трудно сказать, среди такого движения. Если следили,
то умело - новые и разные люди. А ты никого не приметил?
   Я покачал головой.
   - Знакомых лиц не было. Что ж, их могли отозвать. Любопытно...
   Тина потрепала меня по щеке.
   - Любопытствовать будешь завтра.  Не  сегодня.  Город  хорош  -  и  время
следует провести соответственно.
   - Конечно, - сказал я. - Но было бы лучше, объявись здесь Мак и ответь на
несколько простых вопросов.
   Местечко оказалось маленьким, изысканным и очень-очень  французским.  Для
привезенного мною виски подали  стаканы.  Я  принес  бутылку,  завернутую  в
бумагу - Техас! Если собираешься обосноваться в этом штате, стоит разориться
и купить себе фляжку. За прошедшие годы Тина стала настоящей гурманкой.  Она
поочередно совещалась с официантом, метрдотелем и распорядителем  по  винной
части: каждый влюбился в нее, ибо Тина в совершенстве болтала по-французски,
и, разумеется, потому, что смотреть на  женщину  в  таком  платье  -  чистое
удовольствие. Нам подали жареного каплуна с  грибами.  Каплун,  насколько  я
разумею, относится к  петуху  точно  так  же,  как  вол  относится  к  быку.
Теоретически полученный результат едва ли оправдывает потраченные усилия, но
практически он оказался выше  всяких  похвал.  Вино,  как  выяснилось,  было
урожаем совершенно особого года  -  забыл  какого.  В  общем  и  целом  обед
оказался великолепным и под корень подрубил мое представление о техасцах как
о дикарях,  живущих  исключительно  полупроваренной  говядиной.  Конечно,  и
готовили, и подавали французы, но сидевшие вокруг туземцы уписывали поданное
с большим воодушевлением.
   Мы приехали в такси, это было  проще  -  и  элегантнее,  -  чем  выводить
"шевроле" со стоянки. По дороге назад мы некоторое время  не  разговаривали.
Затем я неловко поежился.
   - Что случилось, liebchen?
   - Чертовски громоздкая бутылка, - сказал я и вынул  бутылку  из  кармана.
Отложил в сторону. Повернулся, притянул Тину к себе и крепко поцеловал.
   Вскоре - но ни в коем случае не сразу же - Тина издала  тихий  негодующий
звук и отстранилась.
   - Пожалуйста, дорогой, - прошептала она, задохнувшись. - Не забывай,  мне
придется еще пройти по холлу  в  гостинице!  В  почтенной  гостинице,  среди
почтенной публики!
   - К чертям почтенную публику!  Скажи  парню,  чтоб  немного  поколесил  в
парке. Должен же в этом городе иметься парк!
   Пожалуй, я просто валял дурака, но не думаю, что пошел  бы  на  попятный,
согласись Тина с моим предложением. Хотя, разумеется, узкое  заднее  сиденье
такси  испортило  бы  мой  стиль.  Тина  минутку   поколебалась,   взвешивая
предложение с подлинным  интересом,  потом  засмеялась,  ухватила  мое  лицо
ладонями, поцеловала меня - и оттолкнула.
   - Мы не дети, - сказала она. - Мы  владеем  собой  и  полны  достоинства.
Можем подождать несколько минут. А здесь и места не так уж много.
   Я осклабился; она снова  рассмеялась,  приподнялась  и  одернула  платье.
Поправила меха и притянула меня поближе.
   - Уже скоро, - сказала она. - Эрик...
   - Да.
   - Я ждала тебя. После войны. Почему ты не пришел?
   Я ответил не сразу. Помолчал и сказал:
   - Можно было бы соврать, что не сумел - валялся в госпитале. Но это будет
враньем.
   - Да, ты встретил девушку - славную, кроткую, невинную,  которая  никогда
не видела мертвеца - разве что на стерильной больничной постели.
   - Верно, - согласился я. -  И  сказал  Маку,  что  ухожу,  и  женился,  и
намеренно позабыл все - тебя в том числе.
   - Так и следовало. Я сама пожелала бы этого, дорогой.  И  вот  прихожу  -
вижу - разрушаю...
   - Пожалуй. Но я чуточку пригодился. Она помолчала. Потом  вынула  платок,
повернула мое лицо к себе и стерла следы помады. Достала  гребенку,  немного
поработала над собственной внешностью. Задержала  зеркальце  перед  глазами,
осматривая дорогу.
   - Любопытно... Если бы ты пришел... А, что толку рассуждать!
   - Никакого, - сказал я.
   - Ты, конечно, видишь - за нами снова хвост.
   - Да, в зеркале  водителя  видно.  -  Я  посмотрел  на  фары,  отраженные
стеклянным  прямоугольником  спереди.   -   Немного   поотстали,   чтоб   не
настораживать  нас  прежде  времени.  А  теперь,  должно  быть,  пойдут   на
сближение.

Глава 19

   Преследовавшая нас машина промчалась мимо, когда мы сворачивали ко  входу
в гостиницу. Тот же самый джип или его брат-близнец.
   - Играют со знанием дела: то  показываются,  то  исчезают,  -  сказал  я,
выходя из такси и подавая Тине руку. - Кто-то хитер неописуемо.
   - Похоже, cheri, - ответила Тина, одергивая платье. - Жаль, что  мне  так
идут узкие юбки. Очень неудобно бегать и драться... Эрик?
   - А?
   - Если приключится... Если мы сейчас расстанемся... Я сурово посмотрел на
нее, не вполне понимая, о чем речь.
   - Не неси сентиментальной чуши.
   - Нет. Позволь, я договорю. Может быть, однажды  ты  возненавидишь  меня.
Помни, милый, у Тины выбора  не  было.  Никому  из  нас  не  дается  выбора.
Никогда.
   Ее фиолетовые глаза стали темными, серьезными и очень славными; но  время
для философствования было наихудшее.
   - Да, - сказал я мгновение спустя.  -  Конечно.  -  Вспомнил  о  водителе
такси, повернулся и уплатил. Шофер проворно укатил прочь, а я  посмотрел  на
Тину.
   - Нельзя стоять на тротуаре до утра... Ах ты!
   - Что стряслось?
   - Позабыл окаянную бутылку! - Машина юркнула за угол. Я вздохнул:
   - У этого таксиста будет весьма приятная ночь.
   Мы направились в отель.
   - Минутку, солнышко, один вопрос.
   - Да?
   - Если приключится... Кто из нас двоих выходит на связь?
   Тина заколебалась.
   - Ты, Эрик.
   - Хорошо. Сама сказала. Запомни и не вздумай действовать независимо. -  Я
расхохотался. - Знаешь, забавно для разнообразия стоять на  стороне  закона!
Первый раз  участвую  в  операции,  где  можно  позвать  на  помощь  местных
полицейских.
   Тина улыбнулась и покачала головой.
   - Неудачная  мысль.  Мак  не  одобрит.  Он  не  любит  распинаться  перед
непонятливыми законниками больше, чем безусловно необходимо.
   - Ежели дела пойдут худо, будет распинаться, любит он это или нет.  Я  не
намерен покорно становиться под кулак и пулю, чтобы сохранить Маку  душевное
равновесие... Внимание, - выдохнул я. - Смирно! Шагом марш! Команде  петь  и
веселиться!
   Мы вошли в холл гостиницы, обычный холл, усеянный  колоннами  и  коврами,
уставленный стульями и диванами, которые, невзирая на похожий  цвет  обивки,
едва ли были формально представлены друг другу. Стеклянная стена выходила  в
патио, поросший густой, хорошо освещенной  тропической  флорой.  Там  и  сям
располагались любители прилюдного отдыха - их можно обнаружить в любое время
и в любом отеле. Не могу представить, почему книга или журнал читается лучше
в продуваемом сквозняками зале, а не в комфортабельном номере. Возможно, эти
люди кого-то ждут, но почему означенный кто-то вовеки не показывается?
   Все удобно разместившиеся субъекты  уже  справили  свой  пятидесятилетний
юбилей. Все - кроме одного. Одной. Я засмеялся и обнял  спутницу  за  талию,
шествуя по громадному холлу. Тина ответила пьяным хохотом, прижалась ко мне,
словно ища опоры.
   - Где? - прошептала  она  тихонько.  Я  снова  засмеялся,  будто  услышал
неприличную шутку.
   - Второй диван слева, глядит прямо на патио.  Молодая  женщина,  примерно
шесть футов рост, светлая шатенка, твидовый костюм.
   - А откуда ты, liebchen, знаешь, какого  она  роста,  если  виден  только
затылок?
   - Уже встречались: я, она  и  гарвардский  хлыщ  в  шапочке  для  гольфа.
Помнишь английский "моррис" - еще плакат висел  на  заднем  стекле?  Помнишь
ресторан, откуда звонила Маку? Они выходили, я входил. Ты была в  телефонной
будке и не заметила.
   Тина пьяно хихикнула и сказала совершенно трезвым голосом:
   - Не заметила, но поверю на слово.
   - Пожалуй, она приставлена просто наблюдать,  -  сказал  я,  -  но,  пари
держу, это аванпост. Двадцать против пяти, что, как только свернем за  угол,
девочка ринется к телефону и доложит, что мы идем к себе.
   - Думаешь" в номере поджидают?
   - Похоже на то. Тина колебалась.
   - Похоже?
   Я поцеловал ее в ухо.
   - Надо было заняться любовью в такси. Я уже говорил. А теперь скучать  не
придется. Она тихо засмеялась:
   - Не о том думаешь.
   - Ты, по  сути,  лезешь  прямо  в  брючный  карман  -  как  же  думать  о
необходимом? - Я вздохнул и прекратил дурачиться. -  Давай  удивим  ребяток.
Это игра в кошки-мышки, а быть мышкой, честно говоря, надоело.
   - Эрик, мы не имеем права устраивать ненужные неприятности!
   - Почему ненужные? Идет игра. Я не люблю играть по чужим правилам...
   Тина сонно положила голову  мне  на  плечо.  Мы  шли  по  мягкому  ковру,
прижавшись друг к другу.
   - Девушка та самая, ты уверен?
   - Та самая. Снова столкнуться - слишком невероятное совпадение.
   - Если позвонит по телефону, все станет ясно.
   - Не позвонит. И близко к аппарату не подойдет. Берем. Сейчас.
   Мы шагали мимо дивана.  Можно  было  протянуть  левую  руку  и  погладить
каштановые волосы. Девица читала "Гарпер" и не следила за нашими отражениями
в зеркальном стекле напротив. Она вообще не интересовалась посетителями,  но
- готов спорить - как бы хорошо ее ни натаскивали, а  мурашки  заползали  по
спине, когда мы проходили мимо. Только мы не прошли мимо.
   Мы обогнули диван и остановились прямо перед ней.
   - Э, здравствуйте, - сказал я жизнерадостно. Она играла блестяще. Подняла
глаза, решила, что я ошибся, - и уставилась в журнал. Снова  подняла  глаза,
удивленно свела брови.
   - Простите...
   Она и правда была хорошенькой -  высокая,  молодая,  в  твидовой  юбке  и
жакете; и, хотя ростом казалась повыше, отдаленно напоминала  Бет.  Все  еще
носит туфли без каблуков, отрешенно отметил  я,  однако  ноги  от  этого  не
выглядят хуже. Смахивает на хорошую, славную фотомодель. Для чтения  девушка
надела очки с толстой темной оправой. Глядя на меня, очки пришлось опустить.
   - Простите?.. - снова сказала она. Слово прозвучало вопросительно.
   Тина уже сидела на диване рядом, ее рука скользнула в кармашек пелеринки.
Черт возьми! Неподходящее место для стрельбы.
   - Вы же не собирались ехать в Сан-Антонио, дорогая, - сказала Тина.  А  я
поддержал:
   - Это надобно спрыснуть! В баре не получится, потому что мы в  Техасе,  а
бутылку оставили в такси, а... А в чемодане там, наверху, кое-что осталось.
   - Вот и ладно" - сказала Тина. И обратилась к девушке:
   - Вы же пойдете с нами, верно, милочка? Лицо девушки было непроницаемым.
   - Простите, вы, наверное, ошиблись. Я расположился слева  от  нее.  Вынул
руку из кармана. Раскрывшийся нож легонько щелкнул. Девушка посмотрела вниз.
Я воткнул лезвие прямо ей в бок, уложив большой  и  указательный  пальцы  на
самый кончик, отмерив необходимую глубину: пробить одежду, кожу и прихватить
мяса на четверть дюйма. Глаза девушки расширились, рот распахнулся,  она  со
свистом втянула воздух. Другого звука не последовало.
   - Просто так, - сказал я. - Для заметки.
   - Что вам нужно? - прошептала она, застыв, как статуя, невзирая на боль в
левом боку. - Кто вы?
   - Просто люди, зовущие выпить на дорогу, прямо в номере.
   - Но... Я не понимаю! -  Глаза  глядели  озадаченно  и  перепуганно.  Она
играла великолепно. Облизала сухие губы.  -  Здесь...  -  она  запнулась,  -
происходит ужасное недоразумение.
   - Еще нет, - заверил я. - Однако может произойти каждую  минуту.  Если  я
воображу, что ты не желаешь повиноваться... будет ужасно. Коротышка.
   Помех не возникло. Лифт находился на первом этаже, а  лифтер  безразлично
отвернулся, пропуская нас.
   - Отлично, - сказал я, когда створки двери сомкнулись и  кабина  поползла
навстречу следующему вызову, - отлично. Коротышка. Ножей больше не будет. Но
теперь за тобою два пистолетных ствола. Обернись и удостоверься.
   Она  поколебалась  и  медленно  повернула  голову.  Взгляд  скользнул   с
маленького браунинга Тины на мой кольт, потом поднялся к моему лицу.
   - Что... - Она облизнула губы. - Что я должна делать?
   - Да что  захотите!  Мы  направляемся  в  триста  пятнадцатый  номер,  по
коридору налево. Откроете дверь и войдете первой. Захотите стучать  условным
стуком - ради Бога. Захотите крикнуть - ради Бога. Но вы  ступите  за  порог
прямо перед нами первой, - а первый  выстрел,  если  что-нибудь  произойдет,
окажется моим. И прикончит вас.
   - Почему вы думаете, будто в комнате кто-то  засел?  Почему,  ради  всего
святого?..
   - Если я ошибаюсь, то в лепешку разобьюсь, принося вам извинения.
   - Но, клянусь, я никого не знаю в Сан-Антонио, кроме собственного мужа. Я
как раз его и ждала, когда вы подошли! - Слезы выступили на глазах  девушки,
неподдельные, безукоризненные,  как  чистой  воды  алмазы.  -  Это  страшная
ошибка!
   - Если это ошибка и в номере никого нет - никто не пострадает, верно?
   Она попыталась говорить, глубоко, смятенно вздохнула - и отвернулась.  Мы
обогнули угол коридора. Тина шагала рядом, девушка шла впереди.
   - Вы сказали... триста пятнадцатый?
   - Да. Тина, передай ключ. Тина передала.
   - Эрик, ты уверен?..
   - Я ни в чем не уверен. Завтра солнце может подняться на западе.  Девушка
спросила:
   - Отпирать дверь?
   - Именно, - сказал я. - А если желаете назвать пароль...
   - Прекратите! Это похоже на  скверное  кино!  Не  знаю  никаких  паролей!
Честное слово... Открывать?
   - Конечно, - сказал я.  -  Открывайте  и  входите.  Только  не  надейтесь
метнуться в сторону быстрее, чем я спущу курок. Многие пытались.
   Еле слышно девушка сказала:
   - Я совсем не собираюсь... Осторожнее, пожалуйста, с пистолетом - хорошо?
Вы готовы? Вхожу...
   Я не ответил. Она колебалась, надеялась, что я заговорю и оттяну  момент;
затем вздохнула и вставила ключ в замок. Повернула. Я  ударил  ногой,  дверь
распахнулась, я ухватил девушку за твидовый ворот и пихнул вперед. Она  была
хорошеньким ребенком, но если кого-то и подстрелят,  я,  во  всяком  случае,
намеревался избежать пули.
   Стрельбы не последовало. Номер пустовал.
   Я оттолкнул девицу. Споткнувшись, она  ухватилась  за  изножье  ближайшей
кровати, чтобы не упасть. Я  развернулся  и  прицелился  в  ванную,  но  там
совершенно определенно никого не было. Тина шевельнулась позади.
   - Закрой дверь! - гаркнул  я,  глядя  перед  собой.  Дверь  закрылась.  -
Замкни!
   Щелчка не последовало. Девушка упала на колено и следила за происходящим.
На ее лице застыло странное, удивленное выражение. Испуганная до полусмерти,
она, казалось, еле сдерживала смех.
   - Тина, - произнес я, не оборачиваясь. Ни звука в ответ.  Я  отступил  от
девушки - так, чтобы нельзя было  достать  меня  одним  прыжком.  Огляделся.
Никого позади. Тина исчезла.

Глава 20

   Я попятился  к  двери  и  взялся  за  ручку.  Быстрые,  удаляющиеся  шаги
почудились в коридоре, но девушка в твидовом костюме начала  подниматься,  и
пришлось повернуть  голову.  Множество  славных  мужчин  погибли,  не  сочтя
хорошенькую женщину серьезным противником.  Пополнять  их  число  было  явно
незачем.
   - Замри, - сказал я. - Шевельнешься - убью. Она застыла,  глядя  прямо  в
дуло двадцатидвухкалиберного кольта. Я рискнул и открыл дверь  левой  рукой.
Ничего не произошло. Коридор опустел, только на пороге лежали два  предмета:
"Гарпер" и кожаная сумка Коротышки. То и другое несла Тина.
   Выводы не подлежали сомнению. Если бы  Тину  бесшумно  схватили  за  моей
спиной  и  уволокли  -  а  это  выглядело  невероятным,  она  уронила  бы  и
собственную сумочку, не говоря уже о пистолете. Обманываться не приходилось:
Тина сбежала, вышвырнув сумку и журнал за ненадобностью. Я нагнулся,  поднял
вещи, бросил их на ближайший стул, потом закрыл и запе