ссказывает ему, что утром в понедельник, как обычно, вскрыла почту,  чтобы
рассортировать письма, но письма от Стирна не было.
   Когда она заканчивает объяснение, Дюриэа говорит:
   - Я прошу каждого из вас оставить мне письменные показания, подтвердив их
присягой.
   - Разумеется, - кивает Эуэлл. Миссис Филдинг предлагает:
   - Если вы позволите, мистер Дюриэа, я  отпечатаю  их  на  машинке  вашего
секретаря.
   -  Хорошо,  -  соглашается  Дюриэа.  Грэмпс  Виггинс  входит  в   контору
прокурора, пропуская вперед молодую блондинку.
   - Прокурор на месте? - спрашивает он.
   - Да, но он  сейчас  занят,  -  отвечает  охранник.  -  У  вас  назначена
встреча?
   - Нет, но я должен непременно увидеть его.
   - Вы можете обратиться к одному из его ассистентов...
   Виггинс настаивает с легким раздражением:
   - Передайте прокурору, что его срочно хочет  видеть  Виггинс.  Это  очень
важно, вы слышите?
   Охранник уходит и спустя минуту возвращается.
   - Вы можете войти, мистер Виггинс. Грэмпс берет молодую женщину под  руку
и увлекает ее за собой.
   - Смелее, - подбадривает ее Грэмпс. - Это всего лишь пустая формальность.
Говорить буду я.
   Дюриэа отрывает голову от бумаг и обращается к Грэмпсу угрюмым тоном:
   - В вашем распоряжении всего несколько минут.  И  кладет  на  стол  перед
собой свои карманные часы. Грэмпс объясняет:
   - Эту молодую женщину зовут Альта Родман. Дюриэа берет ручку и блокнот.
   - Мисс или миссис? - спрашивает он.
   - Миссис, - отвечает она. Грэмпс придвигает ей стул, усаживает ее  и  сам
садится рядом.
   - Я вас слушаю, - говорит Дюриэа.
   - Миссис Родман работает билетершей в кинотеатре, - объясняет  Грэмпс,  -
но она печатает на машинке и берет  уроки  стенографии,  чтобы  в  ближайшем
будущем стать секретаршей. Она подрабатывает печатанием на машинке дома  или
по вызову. Ее имя и адрес известны в специализированных агентствах.  Вечером
она работает в кинотеатре, но днем свободна...
   - Вы были на борту "Джипси Квин" в субботу  днем?  -  спрашивает  женщину
Дюриэа.
   - Да.
   - И вы печатали письма под диктовку мистера Стирна?
   - Да.
   Дюриэа глубоко вздыхает и убирает часы в карман.
   - В котором часу вы поднялись на борт?
   - Я не хочу выступать свидетелем по делу.
   - Почему?
   - У меня есть на то причины. Грэмпс объясняет Дюриэа:
   - Если ее шефы узнают, что она подрабатывает днем, то она  потеряет  свое
место в кинотеатре. Я пообещал ей, что ее имя не появится в прессе.
   - Я не могу этого  гарантировать,  но  постараюсь  сделать  все  от  меня
зависящее, - заверяет Дюриэа.
   Грэмпс говорит женщине,  чтобы  успокоить  ее,  что  на  прокурора  можно
положиться.
   - Однажды я уже работала на  мистера  Стирна,  -  говорит  женщина.  -  В
субботу он мне  позвонил  и  попросил  срочно  приехать  на  яхту.  Я  очень
обрадовалась, так как он щедро платит.
   - В котором это было часу?
   - Около половины третьего. Я была одета и через двадцать минут  уже  была
на месте.
   - Вы приехали на автобусе?
   - Нет, мистер Стирн сказал, чтобы я взяла такси.
   - Такси остановилось у яхт-клуба?
   - Да. Я ждала на понтонном мосту... Мистер Райт приехал за мной.
   - Вы были с ним знакомы?
   - Да.
   - Что было дальше?
   - Мистер Стирн был, мне показалось, в прекрасном настроении.  Он  сказал,
что хочет продиктовать мне письма,  и  я  села  за  стол,  на  котором  были
разложены морские карты.
   - Сколько писем было всего?
   - Шесть.
   В разговор вмешивается Грэмпс:
   - Я попросил миссис Родман захватить с собой блокнот со стенографическими
записями. Она может снова отпечатать эти письма, если нужно.
   - Если вас не затруднит,  миссис  Родман,  -  говорит  Дюриэа.  -  Вы  не
помните, было ли среди них письмо, адресованное фирме "Эуэлл и Филдинг"?
   - Да.
   Дюриэа ерзает на стуле и спрашивает напряженным голосом:
   - Это письмо отправили вы?
   - Нет. Я отправила копию на адрес  конторы  Стирна  в  Лос-Анджелесе.  Он
сказал, что оригинал отправит сам с Центрального почтамта.
   - Хорошо. Что было после того, как мистер Стирн продиктовал вам письма?
   - После этого мистер Райт проводил  меня  в  большую  каюту,  где  стояла
пишущая машинка.
   - Портативная?
   - Да.
   - Вы были знакомы с этой моделью?
   - Я печатаю на любой машинке.
   - Вы не заметили ничего необычного?
   - Когда я  закончила  печатать,  я  прошла  в  лоцманскую  кабину,  чтобы
попросить мистера Стирна подписать письма. Он очень  оживленно  беседовал  о
чем-то с мистером Райтом и попросил меня подождать снаружи.  Я  облокотилась
на борт и в течение нескольких минут разглядывала другие яхты.
   - Что было дальше?
   - Мистер Райт вышел и спустился в большую  каюту,  а  мистер  Стирн  взял
письма и начал их просматривать. Его лицо было красным, и он разговаривал со
мной очень сухо.
   - Дальше?
   - Он прочитал и подписал письма, попросил меня  вложить  их  в  конверты,
наклеить марки и написать адреса. На  копии  письма  Эуэллу  и  Филдингу  он
написал несколько слов, затем вложил ее в конверт и сам написал адрес.
   - Это все?
   - Он заплатил мне  десять  долларов  и  спросил,  достаточно  ли.  Я  ему
сказала, что достаточно, и поблагодарила его. Тогда он  сказал,  что  мистер
Райт проводит меня.
   - А потом?
   - Я опустила письма в почтовый ящик, который находится возле яхт-клуба.
   -  В  поведении  мистера  Райта  что-нибудь  изменилось,  когда  он   вас
провожал?
   - На обратном пути к понтонному мосту он не проронил ни слова.
   - Хорошо. А теперь попрошу  вас  отпечатать  мне  письма,  продиктованные
Стирном, чтобы я мог с ними ознакомиться.
   - Хорошо, мистер Дюриэа.
   Дюриэа снимает трубку внутреннего телефона.
   - Я распоряжусь, чтобы вас проводили в кабинет  секретаря,  -  предлагает
он.
   Грэмпс Виггинс громко кашляет, чтобы привлечь к себе внимание  прокурора.
Дюриэа вопросительно смотрит на него.
   - Я хочу напомнить, что миссис Родман может печатать на любой машинке,  -
говорит старик.
   Дюриэа поворачивается к молодой женщине и спрашивает ее:
   - Вы помните машинку, на которой печатали в субботу на яхте?
   - Да, портативная машинка...
   - Лента и валик были новыми?
   Она на секунду задумывается и отвечает:
   - Я не обратила внимания на ленту, потому  что  она  была  нормальной.  А
валик был старым.
   Лицо Грэмпса расплывается в широкой улыбке.
   - Не правда  ли,  интересно,  сынок?  Когда  дверь  за  молодой  женщиной
закрывается, Дюриэа говорит Грэмпсу:
   - Снимаю шляпу, Грэмпс.
   - О! Это было не так уж сложно. Я позвонил в  несколько  агентств,  чтобы
узнать имена стенографисток, работающих по вызову. Я получил длинный  список
имен, в котором только три имели инициалы А. Р. Я связался  с  ними,  вот  и
все.
   - Признаю, что я ошибся. Я думал, что  Стирн  продиктовал  письмо  Артуру
Райту и тот поставил свои инициалы. Когда-то Райт был секретарем Стирна.
   - Да, я тоже сначала подумал о Райте, - признается Грэмпс. - Но  потом  я
вспомнил, что он подписывает свои письма Артур  С.Райт,  следовательно,  его
инициалы С.А.Р.
   - Вы оказались правы, - соглашается  Дюриэа,  улыбнувшись.  -  Но  теперь
интересно выяснить, что за манипуляции были проделаны с машинкой.
   - Кто заинтересован в том, чтобы считать, что  Стирн  умер  первым?  Мисс
Молин, не так ли? - спрашивает Грэмпс.
   - Да...
   - Тот, кто подменил машинку, не знал всего...
   - Чего именно?
   - Он не знал того, что Стирн вызывал машинистку, которая отправила  копию
письма, но он знал, что на борту яхты была пишущая машинка.
   Дюриэа снимает трубку  внутреннего  телефона  и  набирает  номер  шерифа.
Лассена  не  оказывается  на  месте,  и  Дюриэа  отдает   распоряжение   его
заместителю:
   - Как только шериф вернется, пусть сразу же  позвонит  мне.  Кроме  того,
пришлите в мой кабинет пишущую машинку, которую вчера  вечером  мы  взяли  с
яхты "Джипси Квин".
   Когда Дюриэа вешает трубку, Грэмпс говорит:
   - Эта малышка Молин  очень  скрытная.  Кроме  того,  она  умеет  шевелить
мозгами. "Джипси Квин" собиралась отплыть в три часа дня. Куда? Речь шла  не
о простой морской прогулке. Зачем Нита Молин приехала сюда в  воскресенье  в
такую рань?
   Дюриэа пожимает плечами. Грэмпс продолжает:
   - Я уверен, что у них было запланировано в море свидание с другой  яхтой.
Возможно, что леди с  "Альбатроса"  была  в  курсе  дела  и  отправилась  на
свидание вместо "Джипси Квин". На  твоем  месте  я  бы  пригляделся  к  мисс
Харплер...
   - Она придет сюда вечером. Я хочу задать ей несколько вопросов.
   - Прекрасно.
   В этот момент в комнату входит  заместитель  шерифа.  Он  вносит  пишущую
машинку.
   Дюриэа снимает трубку и говорит своей секретарше:
   - Пришлите ко мне миссис Родман. Минуту спустя в кабинет  входит  молодая
женщина и кладет несколько листков бумаги на стол Дюриэа.
   - Мне осталось напечатать одно письмо, - сообщает она.
   - Спасибо, - благодарит  ее  Дюриэа.  -  Взгляните,  пожалуйста,  на  эту
машинку.
   Она внимательно осматривает ее. Дюриэа спрашивает:
   - Это та машинка, на которой вы печатали на борту "Джипси Квин"?
   Женщина отрицательно качает головой.
   - Нет, - говорит она.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно.
   - Что заставляет вас так думать?
   - Прежде всего, клавиши на той машинке не  были  обтянуты  каучуком,  как
здесь...
   Следует пауза, которую прерывает ликующий возглас Грэмпса:
   - Ты славно поработал, сынок!

Глава 19

   Питер Лассен с важным видом  позирует  перед  репортерами  калифорнийской
прессы, собравшимися на борту "Джипси Квин".
   Все застывают в ожидании, глядя на последние приготовления водолаза.
   Дюриэа не любит себя рекламировать и держится в стороне от представителей
полиции. Стоящий рядом с  ним  Грэмпс  потягивает  свою  старую  почерневшую
трубку.
   На погружающегося в воду водолаза нацелены десятки камер.
   Несколько минут спустя со дна моря приходит его первая телефонограмма:
   - Дно чистое и песчаное.
   Спустя еще некоторое время человек, принимающий сообщения, информирует:
   - Он что-то обнаружил.., изогнутую дужку.., золотую.., еще одну изогнутую
дужку, золотую. Это очки. Он просит, чтобы ему спустили корзинку.
   Билл Вигарт готовит к спуску  маленькую  корзинку  из  плетеных  железных
прутьев.
   Спустя некоторое время радист сообщает:
   - О'кей! Поднимите корзинку.
   Все толпятся вокруг Вигарта, чтобы увидеть очки, поднятые с морского дна.
Радист передает:
   - Очки найдены в пяти метрах от левого борта. Стекла  были  на  сантиметр
погружены в песок.
   Журналисты скрипят перьями.
   Воздушные пузыри медленно огибают яхту.
   Человек, принимающий телефонограммы, сообщает:
   - Кажется, больше ничего нет, кроме нескольких пустых  консервных  банок,
зарытых в песке. Больше ничего.
   - Пусть поднимается, - говорит шериф. Грэмпс вынимает изо рта почерневшую
трубку:
   - Сейчас время морского отлива, сынок, не так ли?
   - Да.
   - А в воскресенье, когда обнаружили трупы, был прилив, верно?
   - По-моему, да.
   - А в субботу, когда, вероятно, было совершено убийство, тоже был отлив?
   - Какое это имеет значение? - спрашивает Дюриэа, взглянув на Грэмпса.
   - Я пытаюсь определить положение яхты в тот момент, - объясняет Грэмпс. -
Судно, стоящее на якоре, перемещается в зависимости от ветра и  прилива  или
отлива. Ни в субботу, ни в воскресенье утром ветра не было, значит, в расчет
следует принимать только уровень воды.
   - Не понимаю, - произносит Дюриэа. Грэмпс вновь раскуривает свою трубку.
   - Я рассуждаю так, - говорит он. - Это судно имеет в длину тридцать  пять
метров. Если добавить к  этому  длину  якорной  цепи,  то  можно  рассчитать
угол...
   Дюриэа понял.
   - Подождите! - кричит он группе  моряков.  -  Не  поднимайте  его.  Пусть
направляется в сторону пляжа. Метров на пятьдесят.
   - Он ничего там не найдет, Френк, - возражает шериф.
   - Во время прилива яхта переместилась к пляжу, - поясняет Дюриэа, - а  ее
носовая часть была направлена в сторону моря.
   Шериф морщится. Ему не нравится, что  все  внимание  репортеров  обращено
сейчас на прокурора.
   Воздушные пузыри, появляющиеся на поверхности воды, указывают на то,  что
водолаз направляется в сторону пляжа.
   На палубе царит молчание. Неожиданно Лассен говорит:
   - Это ничего не даст.
   И в тот же момент раздается торжествующий голос телефониста.
   - Он нашел его! - восклицает он. - Револьвер тридцать восьмого калибра!
   - Минутку! - Дюриэа проходит вперед. - Необходимо пометить место, где  он
его обнаружил.
   - Мы отвезем ему на шлюпке буй, нагруженный балластом, и спустим  корзину
для револьвера, - предлагает телефонист.
   И он объясняет водолазу по телефону, что нужно делать.
   - Скажите ему еще, - добавляет Дюриэа, - чтобы он после этого вернулся на
то место, где обнаружил очки, и отметил его тоже.
   Несколько  минут  спустя  Вигарт  и  матрос  возвращаются  в   шлюпке   и
поднимаются на палубу яхты. Вигарт держит в руке револьвер тридцать восьмого
калибра из полированной стали, в барабане которого оказываются две гильзы.
   Репортеры щелкают камерами. Шериф берет револьвер и отходит к борту.
   Он торжественно поднимает руку с оружием и произносит:
   - Можете снимать, ребята!
   Репортеры направляют на него свои камеры.
   Грэмпс отводит Дюриэа в сторону:
   - Ты понял, сынок? Дюриэа смеется:
   - Разумеется, понял. Все поняли.  Лассен  неплохой  малый,  но  падок  на
рекламу. Прожекторы опьяняют его. Впрочем, это мелочи...
   - Но я не об этом, сынок, - прерывает его Грэмпс. - Плевать мне на  этого
павлина!
   - А о чем же?
   - Ты обратил внимание на таблицу приливов и отливов?
   Дюриэа отрицательно качает головой.
   - Жаль, - вздыхает Грэмпс. - Именно это приведет нас к разгадке.
   - Каким образом?
   - В субботу уровень воды в море достиг самой низкой отметки в  семнадцать
часов  шесть  минут.  Следующее  понижение  уровня  моря  было  отмечено   в
воскресенье утром в пять часов тридцать  четыре  минуты.  Прилив  отмечен  в
одиннадцать часов пятьдесят пять минут, отлив - в семнадцать часов пятьдесят
шесть минут. Новый  прилив  -  в  двадцать  три  часа  сорок  восемь  минут.
Послушай, сынок, уйдем отсюда  и  поговорим  спокойно  где-нибудь  в  другом
месте. Теперь тебе понятно, в чем весь секрет?
   - Понятно, Грэмпс, - отвечает Дюриэа. - Пошли.
   Прежде чем спуститься в шлюпку, Грэмпс  тычет  пальцем  в  ребро  Дюриэа,
чтобы привлечь его внимание к своим словам.
   - Сынок, во-первых, нужно распорядиться, чтобы буи  оставались  на  своих
местах, а во-вторых, нужно составить карту этой бухты  с  указанием  якорной
стоянки и тех мест, где водолаз обнаружил очки и револьвер.
   - Хорошо, - соглашается Дюриэа, - хотя, откровенно говоря, я не  понимаю,
для чего это нужно.
   Грэмпс увлекает прокурора на задворки яхт-клуба и там объясняет ему  свою
мысль.
   - Послушай, - говорит он, - в субботу ветра не было ни днем, ни  вечером.
Ветер подул только в воскресенье ночью, да и то это был легкий бриз. Ночью с
субботы на воскресенье и весь день в воскресенье было полное затишье.
   - Да, ну и что?
   - Ты еще не понял? Это же прекрасные естественные часы, которые  помогают
нам проследить за развитием событий.
   - Я что-то не понимаю.
   Грэмпс начинает терять терпение:
   - Да  по  тому,  как  яхта  отклоняется  от  стоянки...  Он  прерывается,
присаживается на корточки и делает отметки пальцем на земле.
   - Смотри, вот вода опустилась, Здесь стоит яхта. Что происходит с  ней  в
этот момент? Она поворачивается носом к берегу, так?
   Дюриэа кивает. Его так занимает возбужденность Грэмпса, что он  не  может
полностью сосредоточиться.
   - Далее наступает квадратурный прилив, вода сначала  медленно,  а  затем,
набирая скорость, поднимается. Нос  судна  медленно  поворачивается.  Спустя
некоторое  время,  когда  прилив  достигает  наивысшей  отметки,  нос   яхты
устремлен в сторону моря. Понятно?
   Дюриэа кивает в знак согласия.
   - Допустим,  что  яхта  имеет  тридцать  пять  метров  в  длину  и  цепь,
прикрепленная к якорю, образует угол между морским дном и поверхностью воды.
В зависимости от уровня прилива  или  отлива  этот  угол  заметно  меняется.
Носовая часть судна опишет, таким образом, окружность, скажем, от  шести  до
семи метров.  Корма  судна  при  этом  опишет  окружность  гораздо  большего
размера. Тебе понятно?
   Грэмпс поднимает глаза на улыбающееся лицо прокурора и взрывается:
   - Нет, я вижу, что ты ничего не понимаешь! Посмотри сюда...
   Грэмпс срывает с себя очки и трясет ими перед носом Дюриэа.
   - Как далеко ты можешь их забросить?
   - Не очень далеко.
   - Прекрасно! И не стоит этого делать, так как в этом нет никакого смысла.
Но если бы ты стал с кем-то драться, ты снял бы очки, не правда ли?
   - Вероятно.
   - Разумеется, ты бы их снял и положил в такое место, где мог бы их  потом
найти. Если бы тебе пришлось драться на яхте, ты снял бы очки и  положил  их
на стиргер. Может быть, это и не самое лучшее место, но вполне подходящее...
Во время драки твои очки вполне могли свалиться за борт. Они упадут  на  дно
как раз в том месте, где погрузились в воду. Понятно?
   Дюриэа утвердительно кивает. Грэмпс продолжает:
   - А теперь возьмем  револьвер.  Его  можно  закинуть  далеко,  но  ты  не
захочешь привлекать внимание людей, сидящих на пляже и глазеющих на яхты,  а
также загорающих на палубе других яхт.
   Дюриэа снова кивает.
   - Итак, - продолжает Грэмпс, - если  бы  тебе  надо  было  избавиться  от
револьвера, из которого ты стрелял и которым совершил убийство, ты бы просто
склонился над водой и незаметно опустил в нее свою пушку...
   Улыбка неожиданно исчезает с лица Дюриэа.
   - Теперь тебе понятно, сынок? Тебе о чем-нибудь говорит расстояние  между
тем местом, где были обнаружены очки, и местом, где найден револьвер?  Когда
началась драка и очки упали в воду, стояла малая вода, то есть  отлив.  Яхта
была повернута носом к берегу. Когда же в воду опустили револьвер,  то  яхта
смотрела носом в открытое море. Другими словами,  сынок,  пушку  утопили  во
время полной воды, то есть прилива,  а  убийство  было  совершено  во  время
отлива. Иначе быть не могло.
   Дюриэа кажется теперь мрачнее тучи.
   - Вы хотите сказать, что револьвер утопили не сразу после убийства?
   - Нет, не сразу, а гораздо позднее. Спустя несколько часов... Теперь тебе
понятно?
   Прокурор молча кивает. Грэмпс продолжает:
   - Похоже, что вдова Райта сказала чистую правду. Ты помнишь слова  миссис
Родман? Когда она покинула яхту, около четырех часов, между Райтом и Стирном
чувствовалось напряжение...
   - Да, но...
   - По-моему, произошло следующее. Когда Райт вернулся  на  борт,  проводив
машинистку, мужчины повздорили. Они стояли на палубе, на корме, в том месте,
где  натянут  тент,  предохраняющий  от  солнца.  Во   время   отлива   яхта
поворачивается носом к берегу, и задняя  палуба  с  пляжа  не  видна.  Итак,
мужчины перешли на кулаки. Один из них снял очки, и они упали в воду.  Драка
закончилась, но ненависть осталась. В ход пошел револьвер.  Я  убежден,  что
это  оружие  Райта,  надо  проверить  номера.  Речь  идет  об   убийстве   и
самоубийстве, как и предполагает миссис Райт. Тебе остается только разыскать
исчезнувшее завещание и исповедь Райта.
   - Во всем этом что-то есть, Грэмпс, - говорит Дюриэа с ноткой  восхищения
в голосе.
   - Еще бы! Послушай, сынок, что было дальше. На  следующее  утро  на  борт
поднимается малышка Молин и обнаруживает в большой каюте два трупа. На ковре
она видит револьвер, а на столе или в машинке письмо, подписанное Райтом.  В
послании было, видимо, нечто, что не понравилось ей и о чем  она  не  хотела
уведомлять прессу. Она  похищает  письмо,  а  потом  решает  похитить  также
револьвер. Она не решается бросить оружие в воду, боясь,