позвонил  тебе.
Кстати, когда я  нашел скелет, яйца были целые, дырки в них появились только
неделю назад.
     -- И ты никому ничего не говорил?
     --  Какой  смысл?  Здесь  никто  не  ходит,  никто  не   летает,  кроме
спецбригады обслуживания полигона,  так что  сохранность  тайны обеспечена и
денежки за  сенсацию все наши.  Интересная зверюга  была, а? И  радиация  ей
нипочем!
     --  Похоже,  она сама была радиоактивна, радиация  полигона тут ни  при
чем.  --  Не  обращая  на  стекающий  по  лицу  пот,  Алиссон  снова  достал
фотоаппарат  и доснял пленку до конца.  --  Любопытно,  что  помогло скелету
выбраться на белый свет?  Судя по базальтам, это ламрийская складчатость, --
конец мела -- начало палеогена...
     --  Оползень,  --  сказал  Кемпер.  --  Все  четыре  уступа  образованы
оползнями,  последний и  вскрыл скелет.  Это же полигон, каждый взрыв трясет
землю не хуже, чем природная стихия.
     -- Мезозойская эратема,  --  бормотал Алиссон, не слушая  друга; он все
еще находился  в  трансе. -- Фанерозой... ни транс, ни  юра, ни мел не могли
породить таких гигантов... совершенно невозможная вещь!...  Даже бронтозавры
не могли жить  только на  суше,  как и  сейсмозавры, и большую  часть  жизни
проводили  в  воде, а  ведь  весили они  всего-навсего около  сотни  тонн...
Понимаешь?
     Кемпер  развернул  палеонтолога  спиной  к  своему  открытию  и  повел,
упирающегося обратно к самолету.
     -- Рад, что тебе интересно, но пора и отдохнуть.
     -- Радиация... -- продолжал бормотать Алиссон. -- Может быть все дело в
радиации?  Просто перед нами  результат  мутации, обособленная экологическая
ниша? Чем не гипотеза? Впрочем, любое  живое существо на  Земле должно  быть
приспособлено к ее гравитации, это закон. Что ж, выходит, этот провозвестник
Апокалипсиса не подчинялся законам физики? Как  он  таскал свое тысячетонное
тело? Никакие мышцы не в состоянии этого сделать и никакие кости не выдержат
такой вес!
     -- Снова ты о  своем. Вот же  он перед тобой, можно  пощупать руками. У
него кости словно из металла, я  пробовал отломить кусочек -- не смог даже с
помощью пассатижей. Попытаемся взять анализы под вечер, когда немного спадет
жара, я буквально  плаваю в поту,  никакой  регуляции в  этих саванах,  врет
реклама...

     Они с наслаждением сбросили с себя "пингвины",  вымылись водой из бака,
пропахшей пластиком и железом, и переоделись в сухое.
     Алиссон никак не мог успокоиться, у него от волнения  дергалось веко, а
он, растирая  глаз, все бормотал  что-то,  исписывая  страницу за  страницей
своего член-корреспондентского  блокнота,  привезенного  из Стокгольма месяц
назад.   Кемпер   только   посмеивался   над  проснувшимся  в   палеонтологе
профессионалом,  понимая,  что  Норман сам придет  в  себя  и  станетпрежним
Алиссоном, простым и веселым парнем.
     В  шесть  часов  вечера  они  предприняли  еще  один  поход  к  скелету
неизвестной  твари,   которой  Алиссон  дал  название   суперзавр-сверхящер.
Полюбовавшись на плавающих в зеленом желе зародышей, готовых вот-вот явиться
на свет,  и  попытались откопать череп  суперзавра,  утонувший  в обломочном
материале почти  по  шейные позвонки.  Но во-первых,  в скафандрах  работать
лопатой было неудобно, изыскатели вспотели уже через несколько минут работы,
а  во-вторых,  для  освобождения  черепа  нужен  был экскаватор, потому  что
Алиссон определил  длину  головы  исполина метров  в пятнадцать. И  наконец,
в-третьих,  радиация  возле  скелета  была  всетаки  выше  защитных  свойств
"пингвинов", предназначенных для работы в горячих зонах атомных реакторов на
подводных лодках с радиацией не выше сорока-пятидесяти рентген в час.
     И все же Алиссон сумел уловить характерные особенности  строения черепа
зверя -- череп внутри был свободен от камней и почвы и просматривался хорошо
даже без помощи фонаря -- и, придя в лагерь, набросал  его эскиз, а  потом и
реконструкцию  головы ящера. Получилось нечто экзотическое, непривычное,  ни
на что непохожее, Алиссон даже засомневался и сделал необходимые расчеты, но
рисунок не  изменился: голова суперзавра представляла  собой сложный агрегат
из трех подвижных рыл с рогами, причем глаз у этого монстра было тоже три --
один спереди  и  два по  бокам. Хотя вполне  могло случиться, что отверстия,
которые Алиссон принял за глазные, на самом деле служили для других целей.
     --  Ну  и урод! --  пробурчал  потрясенный Кемпер..  --  Ты случайно не
последователь  Босха  или  Сальватора  Дали?  Этот  зверь  больше  похож  на
бурильную установку, чем на живое существо. Ничего похожего на твоих обычных
динозавров.
     --  Обычных!  --  Алиссон   усмехнулся.  --  Ты  говоришь  так,   будто
сызмальства  охотился  на них с луком и копьем. Знаешь, сколько видов зверья
репродуцировала  природа в мезозое? Около ста пятидесяти тысяч! А мы  знаем,
вернее, рассчитали  облик всего трех с  небольшим тысяч  видов, то  есть два
процента,  а  раскопали  и  реставрировали и  того  меньше. Никто  не  может
представить, какие чудища жили в те времена.
     -- Но мы же наткнулисьна одного из них...
     Алиссон покачал головой.
     -- Не уверен.
     -- Что?! Уж не хочешь  ли ты сказать,  что и  этого монстра  я сматерил
своими руками.
     -- Нет, не смастерил, сие  не под силу и  всему нашему институту,  но у
меня мелькнула мысль: вдруг наш сверхящер не является жителем Земли?
     Кемпер перестал помешивать в  котелке суп из концентрата, варившийся на
походной спиртовой горелке.
     -- Ты не  оригинален. В свободное время я  почитываю  научно-популярную
литературу и знаю, что такое панспермия. Хочешь сказать, что спора или  яйцо
этого чудовища выпало на  Землю  из космоса, а потом он здесь родился? Лично
мне нравится первая  гипотеза: суперзавр -- детище  мутации. В истории Земли
столько белых  пятен, что нет  смысла искать пришельцев  там,  где  их  нет.
Природа более изобретательна, чем мы думаем. Во всяком случае, богу с ней не
справиться.
     Алиссон с проснувшимся любопытсятвом слушал летчика, вдруг открыв в нем
качества, которых еще не знал:  любознательность, начитанность и способность
к философским обощениям.
     -- Бога нет, -- сказал он. -- Вернее, я в него не верю.
     -- Я  тоже. "В  мире столько безумия, что извинить бога  может лишь то,
что он не существует" -- говорил Стендаль.
     Не помню, кто сказал, что безумие -- избыток надежды
     -- В таком случае, я  безумен сверх меры. -- Кемпер налил в алюминиевые
тарелки  дымящийся  суп.  --  Я настолько  безумен, что  надеюсь  дожить  до
глубокой старости.
     Алиссон покачал головой, но продолжать разговор не стал.
     Мысли вернулись к находке,  и его снова увлекла пропасть тайны, которая
крылась в  явлении  на свет суперзавра с  живыми  зародышами.  Поужинав,  он
поднялся на небольшую пирамидальную скалу и оглядел  окресности  "посадочной
площадки",   где  приземлился  "беременный  ястреб",  как   назвал   самолет
палеонтолог, или "ишак" -- по образному выражению Кемпера.
     Серо-белую  твердь каменной пустыни  уже расчертили длинные черные тени
от удивительных геологических структур -- даек, напоминавших огромные, будто
воздвигнутые  человеческими  руками, коричневые  стены, ориентированные, как
спицы  гигантского  колеса.  Это   были  остатки  древних  лавовых  потоков,
излившихся через трещины в эпоху вулканизма и горообразования. Конусовидные,
зубовидные скалы-штоки  застыли сторожами  древних вулканов,  конусы которых
были разрушены эррозией. Сплюснутый багровый овал Солнца падал за горизонт в
пелену пыли. Белый шрам -- след высотного самолета делил чашу неба пополам и
вонзался в Солнце оперенной стрелой злого охотника-великана.
     Алиссон вдруг ощутил -- не услышал, а именно ощутил -- тишину  пустыни:
громадное  пространство  вздыбленного  камня  замерло  в   ожидании  чего-то
привычно ужасного, как укол для больного ребенка, но крылось в этом молчании
еще и терпеливое спокойствое мактери, и суровый укор отца...
     -- А вообще-то странно, -- раздался над ухом голос Кемпера.
     Алиссон вздрогнул, оглянулся.
     -- Ты о чем?
     -- Странно,  что в таком хаосе отыскалась приличная ровная  площадка, и
как раз в самомо интересном, с точки зрения геологии, месте.
     -- Насчет геологии не знаю, а с точки зреия палеонтологии -- точно.
     -- Вот  и я говорю. Пошли еще раз посмотрим издали на нашу золотую жилу
и  ляжем  спать.  Завтра  утром я  должен быть в воздухе, испытание ровно  в
двенадцать  по местному, перенесли, гады,  на сутки вперед. Побудешь один, а
потом я за тобой прилечу.
     -- А тут оставаться не опасно? Если до эпицентра всего двадцать миль?
     -- Не  дрейфь, взрыв подземный,  тряхнет маленько -- и  все. Не подходи
близко к осыпи, чтобы не  засыпало ненароком.  Но если не хочешь оставаться,
возьму с собой, хотя это прямое нарушение инструкции.
     -- Хорошо,  останусь. Но  тебе  придется связаться с одним человеком  в
Питтсбурге, он нам понадобится, как специалист.
     -- Кто он?
     -- Питер Маклин, биолог, неплохой парень...  кстати,  брат  моей бывшей
жены. Хотя он в этом не виноват.
     Кемпер пожал  плечами, но  возражать не стал.  Антирадиационные костюмы
надевать не стали,  взяли только фонарь, дозиметр,  фотоаппарат, зарядив его
особо  чувствительной пленкой,  Стемнело,  когда  они  влезли  на перевал  и
увидели мягкое переливчатое нежно-зеленое облако свечения над полуутопленным
скелетом суперзавра.  Сами кости  светились зеленым, а порода, земля и камни
вокруг -- желтым, лишь изредка в этой желтизне посверкивали  алые и вишневые
искры, словно  тлеющие угли или сигареты.  Смотреть на эту светящуюся феерею
можно было не отрываясь всю  ночь, но Кемпер знал пределы любознательности и
риска.
     -- Очнись, Норман, здесь фон тоже небезопасен, а лишние рентгены мне ни
к чему, да и тебе тоже.
     Алиссон настроил фотоаппарат, сделал с десяток  снимков, и они  побрели
назад, посвечивая под ноги фонарем.
     Перед сном Алиссон  выглянул  из  палатки,  и  небо,  запотевшее вокруг
обломка Луны перламутровым туманом, показаолсь ему твердым, как кость.

     Кемпер улетел в десять  утра, оставив Алиссону палатку,  костюм,  запас
концентратов и винтовку.
     -- А она  зачем?  -- вяло поинтересовался невыспавшийся Норман: его всю
ночь мучили кошмары.
     -- Никогда не знаешь, что найдешь, что потеряешь, -- усмехнулся летчик.
-- Пусть полежить в  палатке, тебе все равно ее на себе не  таскать,  а есть
она не  просит. Пожелаешь взглянуть  на "нулевую точку" -- вот тебе бинокль,
забирайся  на  горку  повыше  и  смотри, направление -- норд.  Хотя вряд  ли
что-нибудь увидишь, кроме разве что гейзера наэлектризованной пыли.
     Самолет Кемпера, издали действительно похожий на пузатую птицу, взлетел
и  скрылся за скалами.  В пустыню вернулась  тишина,  подчеркиваемая резкими
посвистами ветра. Алиссон вздохнул и принялся за работу.
     За два часа он успел облазить скелет суперзавра, взять  образцы почвы в
пластиковые  пакеты,  сфотографировать  все   детали,  уповая  на  то,   что
фотопленка  выдержит кратковременное пребывание  в радиоактивной  зоне, и  с
благоговением и ужасом полюбовался на заробышей внутри зловещих коконов: оба
палеонтологу  показались явно подросшими за ночь и теперь упирались в стенки
яиц подобием лап и хвостов.
     Нагруженный  ворохом  впечатлений, Алиссон  вернулся в лагерь,  вспотев
так, что рубашку и штаны пришлось выжимать. Он торопливо переоделся в сухое,
захватил бинокль, собираясь взобраться на одну из ближайших скал-штоков, как
вдруг  издалека  донесся  нарастающий рокот  и над  палаткой  низко пролетел
военный  вертолет. Аиссон  видел,  как  пилот с  изумлением  -- у  него даже
челюсть  отвисла -- смотрит  на  лагерь и  трясет головой. Вертолет едва  не
врезался в склон горы, сделал пируэт и вернулся, завис над площадкой, подняв
тучу пыли. Сел. Открылась  дверца, из кабины вывалился пилот в черной форме,
с  вычурным  шлемом на  голове,  и,  подбежав  к  Алиссону,  перекрывая  шум
двигателей своей машины, закричал:
     --  Какого дьявола  ты здесь  торчишь, идиот?! Через  три  минуты  "час
ноль"! Тебе что, жить надоело?!
     -- Я бы  не сказал,  --  пожал  плечами Алиссон. --  Разве "Тайгершарк"
лежит прямо под нами?! До него же миль двадцать.
     Пилот на  несколько  секунд онемел, потом схватил  Нормана  за  руку  и
поволок  за  собой. Палеонтолог вырвал руку, он ничего не понимал. -- В  чем
дело, мистер торопыга? Займитесь своим делом, я вам не мешаю.
     Летчик смотрел на него, будто встретил разговаривающего осла.
     -- Парень, ты понимаешь, что говоришь?  Ты из какого ведомства? Чтото я
тебя раньше не встречал...
     --  Я тебя  тоже и, по  правде говоря, ни капли не страдаю от этого, --
буркнул Алиссон.-- Меня привез Кемпер.
     --  Вирджин? Так ты из бригады  яйцеголовых?  Чтоб я  сдох!  Как же вас
пропустили на территорию? Что ты здесь делаешь? -- Рука летчика потянулась к
кобуре пистолета.
     --  Я  пакистанский  шпион,-- сказал  Алиссон.  --  Хочу украсть секрет
приготовления сдобного теста из радиоактивной пыли.
     --  Не  шути, смельчак,  -- не то пожалеешь,  что  родился. Отвечай  на
вопрос, когда тебя спрашивают вежливо.
     -- Я палеонтолог. --  Алиссон  на всякий случай примерялся, как попроще
обезоружить  летчика. -- Мой друг Кемпер  обнаружил  здесь  скелет  древнего
динозавра... пригласил  меня. А что,  разве сегодняшнее  подземное испытание
чем-то отличается от других?
     Пилот вздрогнул, бросил взгляд на часы.
     --  О господи! Он же не знал... Осталось полминуты, не успеем взлететь!
За мной! -- заорал он так, что Алиссон едва не оглох, и  бросился под защиту
ближайшей серо-коричневой  стены  дайки. Перепугавшийся Норман  помчался  за
ним, понимая, что попал в какой-то непредвиденный переплет.
     -- Чего не знал Вирджин? -- спросил он на бегу.
     --  "Тайгершарк" отменили, --  прокричал  летчик.  Вместо него  сегодня
испытывают подкритический "Аутбест". Худшего случая вы с Кемпером выбрать не
могли.
     Залегли в углублении под  монолитным  выступом какой-то черной  породы,
летчиквспомнил  о  брошенном  вертолете,  высунулся,  но  тут  же  втиснулся
обратно.
     -- Ну все, перевод в другую часть обеспечен, черт бы тебя побрал!
     --  А  что  такое  "подкритический"?  --   рискнул  спросить   Алиссон,
машинально отсчитывая оставшиеся секунды.
     -- Глубина залегания заряда в пределах максимального  выброса. То  есть
свпыхнет под землей, но макушка вылезет на  божий свет. А это значит, что  в
момент взрыва  в пределах двадцатимильной зоны радиация будет на три порядка
выше естественного фона... все, время!
     Где-то глубоко в  недрах земли словно упал и разбился стакан  -- первый
звук, коснувшийся  слуха. За ним донесся длинный рыдающий стон  -- будто под
неимоверной  тяжестью   рвались  мышцы   и  сухожилия,  ломались   кости   у
атлета-тяжеловеса,  пытавшегося справиться с  весом  всей планеты.  А  потом
началось: удар, гул,  треск, визг! Алиссона подкинуло вверх, вниз, закачало,
как на  волнах,  придавило.  Ему показалось, что  откололась  скала, но  это
оказался вертолетчик, тяжелый, как его вертолет, и такой же твердый.
     Встряска длилась всего семь секунд.
     Гул  стих,  земля  перестала  качаться,  эхо взрыва  улетело  умирать в
пустыню.
     -- Встань с меня,  сундук, --  невежливо проговорил  Алиссон,  ощупывая
шишку на темени.
     Летчик вылез из убежища, прищурился на солнце и стал отряхиваться.
     -- Вот теперь можешь посмотреть, если не пропала охота.
     Охота у Алиссона была. Сопя, он вскарабкался на скалу и в стороне,  где
прогремел  ядерный взрыв, без бинокля  увидел  ровное  серо-желтое  поле  до
горизонта, пушистое, как туманная  пелена. Пыль, понял он  не сразу. Это  же
пыль! Но почему такой ровный слой?
     -- Собирайся, приятель, -- буркнул, появляясь на скале пилот: на пелену
пыли он  даже не взглянул. --  Полетишь  со мной, на базе, выясним, кто тебя
сюда закинул, Вирджин или... -- Глаза летчика вдруг  остановились. -- А  это
еще что такое?!
     Алиссон посмотрел в том направлении.  Над россыпью  каменных  обломков,
курившихся пылью, торчало нечто желто-оранжевое в зеленую крапинку, по форме
напоминающее хищное насекомое  -- богомола. У Алиссона непроизвольно сжались
мышцы живота.  Он приник к окулярам бинокля  и отчетливо увидел свой оживший
эскиз  суперзавра  с кошмарной,  словно  сошедшей с  полотен Иеронима  Босха
головой:  три костяных, обтянутых бородавчатой кожей нароста -- не то  рога,
не  то хоботы,  не  то носы, три  рога  вверху,  три кружевных  перепончатых
нароста  по  бокам  головы  и  под  ней  и  один  узкий  и  длинный  глаз  с
горизонтальным  зрачком... Детеныш  суперзавра  переступил на месте, Алиссон
понял, что  у него  не четыре  и не пять ног,  а  все  шесть!  Плюс какой-то
омерзительный выступ на груди, похожий на опухоль.
     -- Родился! -- глухо пробормотал Норман, бледнея.
     Пилот выхватил у него  бинокль, знакомое выражение изумления проступило
у  летчика  на  лице, привыкшем в  условиях  военных  отношений носить маску
субординации и стандартной готовности выполнить приказ.
     -- Откуда здесь это чудище?!  Сколько здесь летаю  -- ни разу не видел!
О, да их два!
     Рядом с первым детенышем суперзавра  появился второй,  почти его копия,
только чуть иной раскраски.
     --  Они с жирафа  ростом! Ты  видишь? -- Ошеломленный пилот  растерянно
оглянулся на Алиссона. -- Откуда они взялись?
     -- Взрыв... -- пробормотал Алиссон, думая о своем.
     -- Что? Взрыв синтезировал этих тварей?!
     --  Нет, радиация...  волна излучения ускорила...  вернее, инициировала
спусковой механизм рождения... недаром и скелет радиоактивен.
     Пилот прислушался к чему-то, вдруг выругался,  сунул Алиссону бинокль и
начал спускаться с крутого бока скалы. Палеонтолог очнулся. С юга летел  еще
один вертолет, летел зигзагами, то опускаясь, то  поднимаясь выше.  Он искал
исчезнувшего напарника.
     Пилот  добрался  до  своей  машины,  винты которой  продолжали  ленивый
холостой ход, и, очевидно, связался со своим по радио, потому  что вертолет,
с  двумя подвесками  серебристых контейнеров,  повернул  в их  сторону и сел
рядом с первым.
     Алиссон  поискал  глазами  родившихся  суперзавров, но  склон осыпи был
пуст, отвратительные создания скрылись за скалами.
     Кемпер  прилетел   через   час,  злой  и  неразговорчивый.   Он  застал
палеонтолога  в   компании  вертолетчиков,  оживленно  обсуждавших  какую-то
проблему.
     -- Хелло, Вирджин, -- помахал рукой один из них, без шлема, белокурый и
круглолицый. -- Этот парень утвеждает, что он твой друг.
     --  Хелло,  Пит. Каким  ветром  вас сюда занесло?  Вы  же  барражируете
западную зону.
     --  Если  бы  не  Боб, --  Пит  указал  на  летчика,  первым увидевшего
Алиссона, -- от твоего приятеля остались бы рожки да ножки.
     Кемпер мрачно погрозил кулаком небу.
     -- Я  еще  разберусь с  этим  сукиным  сыном Рестеллом!  Он должен  был
предупредить меня о замене, по крайней мере, за три дня.
     Пит засмеялся: он был молод, улыбчив, обаятелен.
     -- Рестелл -- генерал, тебе до него не добраться, а если хочешь сорвать
злость на ком-нибудь из  ближних, двинь по шее...  да хотя бы Боба,  ему это
полезно.
     Пилот, спасший Нормана, не принял шутки.
     --  Забирай своего  приятеля, Вир,  и  сматывайся, не  то вам обоим  не
поздоровится. Если Рестелл  узнает, что в зону испытаний проник посторонний,
он скормит тебя тем двум тварям.
     -- Каким тварям? -- не понял Кемпер.
     Пилот вытаращился на него.
     -- Брось разыгрывать, разве не ты их нашел?
     --  Они  вылупились,  -- пояснил  Алиссон,  которому  уже  надоело быть
ходячим справочником. -- Детеныши суперзавра вылупились из яиц, мы их только
что видели.
     --  Не приведи  г