кое  шаровое звездное скопление  и
кольцо плериона  (Плерион  -- остаток сверхновой  звезды).  У меня сложилось
впечатление, что дракон шел привычным маршрутом по цепочке миров.
     -- Как трамвай, -- серьезно вставил Кемпер.
     --  И каждый  мир вполне мог  быть его родиной.  А может быть, все  они
представляют "технологическую" цепочку родного дома.
     Тиммери неодобрительно покачал головой.
     -- И  после  всех  этих  передряг  вы еще способны шутить? А если бы вы
погибли или не вернулись, что, по сути, одно и то же?
     -- Ну не плакать же! Все закончилось нормально.
     --  Шаровые  скопления  -- наиболее старые образования  в галактике, --
пробормотал Хойл. -- Я хочу сказать,  что цивилизация  этих  биурсов  -- или
всех трех симбионтов? -- возможно,  старше нашей. Значит, биурс -- наездник,
панспермит  --  всадник,  а  кобробогомол --  скакун? Три составляющих одной
разумной личности?
     -- По-видимому, так, -- согласился Алиссон. -- Биурс может играть  роль
"головы", управляющего центра. Одно его тело управляет драконом, а второе --
кобро-богомолом.
     -- Браво! Мысль отменная! Жаль только, что недоказуемая.
     -- Почему? Косвенно это уже доказано.
     Хойл вздернул брови.
     -- Чем же?
     -- Биурс не идет  на контакт не  потому, что не хочет, а потому, что не
может, не являясь полноценным организмом без своих составляющих.
     Физик задумался.
     -- Это спорно. Ведь понимал же вас панспермит, всадник, так сказать, не
обладавший высоким интеллектом.
     -- Знать бы точно, кто из них умнее, -- философски заметил Кеннет. -- А
вообще, спор на эту тему бесполезен.
     -- А почему вы решили, что путешествие происходило по  нашей галактике,
Стив? -- осведомился Тиммери, такой же седогривый и длиннолицый, как адмирал
Киллер, но не столько спесивый и надменный. -- Наши парни могли побывать и в
других  налактиках,  и  вообще в  других  вселенных. Во  всяком  случае, эти
монстры настолько далеки по своим параметрам от нас...
     --  В данном случае это не столь важно, хотя, конечно, по внешнему виду
действительно трудно поверить в наличие у драконов разума.
     --  Добавьте -- подобного  человеческому.  Доктор  Алиссон, ведь вы  не
заметили промышленной инфраструктуры ни на одной из планет.
     -- Кроме, пожалуй, мира двух плоскостей, -- подумав, ответил Норман. --
Если   только   гигантские   ячеи-"стойла"   можно   назвать   "промышленной
инфраструктурой".
     --  Едва  ли.  И  тем  не менее отсутствие технологического  пейзажа не
говорит   об   отсутствии  у   обитателей  миров   разума.   У   вас   чисто
антропоцентрический подход к проблеме.
     Хойл хотел возразить, но его перебил Кеннет:
     --  Ах, господа,  не  затевайте  схоластических  споров,  есть  вопросы
поважней и поинтересней.
     Физик не обиделся, тут же переклюцив тему разговора.
     --  Меня  интересуют  ваши  ощущения,  док...  э-э,  Норман,  во  время
"подпространственных"  переходов. То  обстоятельство,  что  драконы  владеют
секретом преобразования топологических свойств пространства, не нуждается  в
комментариях,   наша  физика  уже  подошла   к   теоретическим   разработкам
многосвязных пространств,  "суперструнных" узлов и  топологических дыр, но я
не понимаю, почему вы уцелели!
     -- То есть? -- удивился Кемпер.
     -- Вы могли путешествовать по космосу со  скоростью света только в виде
волновых   пакетов,   а  человеческое   тело   вряд  ли   способно   вынести
преобразования подобного типа.
     -- Факты -- упрымая  вещь,  дружище,  -- пророкотал  Тиммери. --  Я  не
понимаю,  вы  не  хотите  простеших объяснений их  полетам,  но  никто не  в
состоянии вам их дать. В том  числе и доктор Алиссон. Например, я как биолог
и криптозоолог всю жизнь ищу объяснения  цепочки причинных связей, приведших
к зарождению жизни на Земле, но так и не нашел.
     -- Господа,  господа,  -- запротестовал Кеннет, мы снова отклоняемся от
темы.  Норман,  мы  как-то с тобой  говорили об эволюции  драконов, помнишь?
Поскольку цель эволюции -- ослабление зависимости от среды...
     Алиссон остановил его жестом.
     --  Я  имел в  виду  программное  обеспечение  разума  в  приложении  к
панспермитам. Но это же... -- палеонтолог пошевелил пальцами, --  только мои
фантазии.
     -- О чем речь? -- осведомился Тиммери.
     Алиссон пожал плечами, нерешительно глянув на поскучневшего Кемпера.
     -- Мы  говорили об  эволюции таких  существ,  как суперзавры.  На Земле
генетический   код  утвердился  в   результате  жесточайшей  конкуренции   и
естественного   отбора.  Живые   существа,  наделенные   другими   способами
кодирования наследственной  информации, не выдержали конкуренциии и вымерли.
Но панспермиты -- пример совершенно иного способа кодирования...
     --  На  уровне  лептонного поля, --  добавил  Кеннет.  -- И  совершенно
неадекватная в  человеческом понятии реакция  биурса  на наши действия,  его
неспособность злиться и мстить, только подтверждают это.
     -- Господи, как скучен разговор яйцеголовых! -- вздохнул Кемпер.
     -- Ну,  не  говорите, -- живо  возразил  Хойл. -- В наших  разговорах и
спорах жизнь  танцует и  смеется.  Хотя, может  быть, в  данном случае им не
место  ине   время.  Мы  еще  поговорим...  э-э  Норман,  на  эту   тему.  Я
заинтересован и поражен.
     -- Я тоже, -- добавил Тиммери.
     Разговор  разбился на несколько струй  -- у Алиссона образовалась  своя
группа слушателей и оппонентов, у Кемпера своя --  и в  конце концов  иссяк.
Хозяева устали.
     Когда все наконец ушли, Кемпер с огромным удовольствием выдул две банки
кока-колы и с облегчением откинулся на кожаные подушки.
     --  Уфф! Горло  пересохло! Еще раз убеждаюсь в одной истине,  которую я
вывел  самомтоятельно: если женщина была второй ошибкой бога, то  ученый  --
третьей.
     Алиссон засмеялся,  откупоривая  банку: горло  пересохло и у него, и  в
этот  момент в  бокс  вернулся  Хойл. Плотно  закрыл  дверь и  посмотрел  на
удивленно замерших друзей.
     -- Вот что, рисконавты. У вас не возникло желания помочь пленному?
     -- К-кому? -- не понял палеонтолог.
     -- Биурсу, -- спокойно сказал коротышка.--  Я не сторонник  квиетизма и
не люблю быть просто созерцателем творящейся на моих глазах гнусности.
     Кемпер и Алиссон переглянулись.
     --  Это  мне  подходит,  --  признался  наконец  летчик после минутного
молчания. -- Как, доктор?
     Норман подставил ладонь, и Кемпер хлопнул по ней рукой.
     Так  как  официальное командование экспедицией, полностью перешедшее  в
подчинение  адмирала  Киллера,  отказалось  освободить  биурса,  Хойл  решил
действовать на свой страх и риск. Он понимал, что шансов у него  мало,  но и
пассивно  наблюдать за ходом  "контакта" не хотел. Пример действий  Алиссона
заразил физика и позволил сбросить груз немалого количества лет.
     Поделившись  идеей  освобождения с палеонтологом и  летчиком, сумевшими
вернуться  буквально  с того  света, Хойл организовал  из своих  сторонников
"группу  риска",  набрав  двенадцать  человек. В нее вошли не только молодые
ученые, ученики  и последователи физика,  но и друзья Кемпера и Алиссона,  и
даже двое офицеров -- связи и охраны, которых порекомендовал Кеннет.
     Из  анализа  ситуации было  известно, что ночью биурс не  делал попыток
выбраться  из ущелья,  поэтому в данное время суток его и  не бомбардировали
газовыми снарядами, хотя  и вели наблюдение. Исходя из этого, одним из самых
сложных  пунктов  в плане операции,  разработанной  Хойлом и Алиссоном, было
лишить военных  зрения. За  биурсом вели  наблюдение восемь  телекамер и два
радарных поста, не считая  вертолетчиков с биноклями  и спутников, и все эти
средства, кроме спутников, надо было обезвредить.
     С  летчиками  договориться предложил Кемпер,  он знал  их  почти всех и
брался подобрать парней в нужную смену.
     Идея обмануть телекамеры принадлежала офицеру связи. Так как управление
камерами  осуществлялось  из одного  центра,  с  монитора  в  штабе Киллера,
оператор предложил записать  поведение  биурса ночью,  а в  момент  операции
отключить камеры и пустить запись на экраны.
     Сложнее  дело  обстояло  с радарными  постами. Один из  них  можно было
попытаться  вывести из строя, но поломка обоих сразу вызвала  бы  подозрения
или замену установок. Поэтому решили в нужную ночь просто связать операторов
поста, если  они  не  согласятся участвовать в освобождении добровольно. Эту
часть операции вызвались реализовать Кемпер и капитан охраны Фосс.
     Но  самой  трудновыполнимой  деталью  операции  оставалось   собственно
освобождение биурса. В этой  части плана мнения разделились. Хойл  советовал
просто  взорвать  перегородку  из  скальных  обломков,  ближайшую  к  плато,
надеясь, что дальше  биурс выберется сам.  Алиссон  же  предлагал привести к
ущелью суперзавра и лишь потом взрывать перегородку.
     Физик  умел  думать  быстро  и  принял  предложение Нормана,  хотя  и с
некоторыми уточнениями. Идея была отличная, и он хорошо понимал это.
     --  Коль  скоро   удастся  привести  панспермита,  --  сказал   он,  --
перегородку  взрывать,  может быть, и  не  придется. Но успеет ли панспермит
достичь ущелья раньше, чем фанатичный Киллер накроет биурса газовым облаком?
Если двутелый уснет, поход дракона окажется бесполезным.
     --  В таком случае надо сделать  так,  чтобы  команда на атаку ракетным
комплексом не прошла,  --  меланхолически  заметил  Кемпер. --  Дружище,  --
обратился он к лейтенанту связи, -- управление у  вас проходит по кабелю или
нет?
     -- Конечно, нет, по рациям.
     -- Вот и сделайте что-нибудь, чтобы Киллера никто не услышал.
     -- Попробую, -- кивнул связист.
     --  Прекрасно!  -- Хойл  нервно  потер ладонью  о ладонь,  повернулся к
Алиссону. -- Итак, мой друг, вам снова достается самое интересное задание --
оседлать дракона. Если больше не хотите рисковать, пойду я.
     Алиссон с улыбкой качнул головой.
     -- Тихоня слушает только меня.
     -- Что ж, cum deo! ("С Богом!" -- лат.)

     Палеонтолог  отправился к суперзаврам, все еще ничего не подозревающим,
вспахавшим  местновть вокруг  шатра с яйцами в  радиусе  двух  километров, в
десять часов вечера. Его сопровождал Кеннет, да и то лишь на самом начальном
этапе пути. Идти вместе к цели не имело смысла.
     Попрощались  в  трех километрах от лагеря, после  чего Кеннет  залез на
скалу,  чтобы понаблюдать  за  Алиссоном  в бинокль и  в случае  чего успеть
вызвать подмогу, а Норман отправился дальше. Ему предстояло пройти еще около
восьми километров  пересеченной  местности. Маршрут  был выбран таким, чтобы
его нельзя было  увидеть из лагеря ни визуальным наблюдателям, ни операторам
радаров.
     Дважды приходилось прятаться от вертолетов, хотя вряд ли летчики  могли
увидеть его в хаосе скал  в кромешной тьме.  Он  и сам почти ничегоне видел,
несмотря  на  инфраоптику  шлема,  и ориентировался  лишь  по  звездам, зная
направление.  Ночь наступила на  удивление  звездная и холодная, и отопление
костюма  работало  во всю мощь, пока Алиссон  не разогрелся от  ходьбы  и не
умеьшил обогрев.
     К  двенадцати  часам  он уже  вплотную  подошел к  лагерю  суперзавров,
видимых в приборе ночного  видения оранжево-стеклянными тушами;  температура
их тел чуть ли не на полсотни градусов превышала температуру скал и воздуха.
Тихоня  лежал, прижавшись  брюхом к песчаному  бархану и  вытянув вперед  по
камням длинную  шею. Второй панспермит, "скакун"  биурса, бродил в километре
отсюда,  поглядывая на шатер  с яйцами.  Изредка  он вздрагивал  и  топорщил
кристалло-чешуйчатую   кожу,    поднимая   тонкий   хрустально-металлический
перезвон.
     Тихоня-Равана почуял, а может,  заметил человека, когда тот приблизился
на расстояние в сто метров. Вздернув голову, пристально вгляделся в фигуру в
герметичном костюме, использовав и два боковых  глаза-радара, затем спокойно
опустил голову  на  место.  По  коже спины его конвульсивно пробежала волна,
подняв звон. В ответ донесся тихий перезвон второго суперзавра.
     -- Узнал, --  прбормотал Алиссон с облегчением и странной нежностью. --
Узнал, бродяга!
     Подойдя  вплотную к  морде Тихони,  он  легонько похлопал его по правой
скуле,  потрогал  рог и четко и ясно представил, что лезет  к нему на спину.
Спустя  мгновение  пришел ответ. Алиссона  словно окунули в расплав металла,
тут  же выдернули, и он увидел  слегка  искаженную картину  всадника и коня:
всадником был он -- размером с биурса, а конем -- суперзавр.
     Алиссон снова  похлопал  Тихоню по морде, возвышавшейся  над  ним,  как
гранено-пупырчатый  утес,  и  включил липучки.  Через две минуты он залез на
голову супердракона, а еще через минуту слезал с шеи на поверхность "седла".
Предстояло самое трудное: заставить панспермита идти  в нужном направлении и
не улететь с ним в космос.
     Пискнул наушник рации:
     -- Норман, как дела?
     --  Нормально,  собираюсь  с духом.  Очень не хочется путешествовать по
дальним мирам одному.
     -- Видели, как  он  вас принял.  Надеюсь все будет  хорошо. Мы начинаем
свою часть операции. В лагере пока все тихо.
     -- Подождите, пока я не заставлю его идти. Надо,  чтобы  он понял и  не
поднял панику. Перехватчикам, чтобы  взлететь и  домчаться сюда, понадобится
всего семь-восемь минут.
     -- Удачи вам!
     Алиссон  посидел  еще немного, успокаиваясь,  собирая волю  в  кулак, и
заставил себя не отвлекаться.

     Связист  сделал  все,  что  обещал, и операторы войскового телемонитора
ничего не заподозрили: два экрана исправно показывали неподвижно сидящего  в
ущелье биурса и смирно лежащих в другом районе суперзавров. Видеопленка была
закольцована, и картина  повторялась каждые три часа, но едва ли  кто-нибудь
из операторов смог это обнаружить.
     Ни один из  радаров вывести из  строя не удалось,  зато удалось напоить
дежурных  локаторщиков  одной  из  установок, и к полуночи оба  техника  уже
спали. Со вторым постом этот  трюк  не прошел,  пишлось применить ум и силу,
чтобы и последний дежурный радар не видел маневра суперзавров и людей.
     Охранялся пост отделением десантников в черной  форме: шесть человек по
периметру, в сотне метров от машин с оборудованием, антенной и  генератором,
и  двое возле антенны -- капрал и  ефрейтор.  Группа небольших скал и камней
удачно скрывала машину с экранами от большинства охранников, и шанс без шума
обезвредить двоих у антенны увеличивался. Но на беду  командовал  отделением
тот самый капрал Бенджамин  Фримен, которого  месяц назад Кемпер  двинул  по
челюсти его же автоматом, а такое забывается нескоро.
     Вместе  с капитаном по фамилии Фосс, командиром  охраны лагеря, Кемпер,
переодетый в  черный  костюм  десантника, добрался  до  радарного  поста  на
вертолете.
     Территория  поста была  освещена  прожекторами, от  машин  протянулись,
сливаясь  с  ночной  темнотой,  длинные  тени.  Татакание  движка генератора
разносилось в ночи далеко и скрадывало шаги.
     Возле машины с антенной их остановили.
     -- Момент!
     Из  тени выдвинулись  две  фигуры,  одна  высокая,  другая  пониже,  но
широкая, как шкаф.  Кемпер  вгляделся  и  обомлел:  это  был  капрал Фримен,
жаждущий поквитаться с летчиком в иных обстоятельствах.
     -- Допуск?
     -- "АА", -- сказал Фосс, доставая бэдж из кармашка на груди.
     Капрал внимательно осмотрел квадратик пластика с  фотографией в пленке,
вернул, козырнув, кивнул на Кемпера:
     -- А у него?
     -- Он со мной.
     Охранник, помедлив, перекинул  автомат из подмышки  за плечо, глянул на
летчика, и вдруг глаза его сузились.
     -- Гм... а  мы не встречались,  парень?  По-моему, я тебя...  -- Капрал
вспомнил.  -- Ага,  вот и встретились, сукин сын! Летчик, кажется? А в нашей
форме.  Снова хочется поиграть  в  свои игры?  Не получится,  приятель,  это
говорю  тебе  я,  Бенджамин  Фримен.  Капитан,  вы-то  как оказались  в  его
компании? Руки за голову!
     Капрал сунул в  рот свисток, и  в то же мгновение Кемпер точно и сильно
ударил его  в подбородок.  Фримен  едва  не  проглотил  свисток,  подавился,
схватившись за горло, и Кемпер ударил еще раз. Упал капрал с таким грохотом,
что, казалось, эхо  разбудит весь полигон. Но все было тихо, если не считать
равномерного рокота генератора.  Внешняя охрана  пялилась в темноту, а не на
освещенные будки поста.
     Кемпер  спохватился,  вспомнив о  втором  охраннике,  и  обнаружил  его
лежащим в двух шагах. Глянул на Фосса.
     -- Хорошо дерешься, буркнул капитан, пряча газовый пистолет. -- Берись,
перетащим в тень. Откуда он тебя знает?
     --  Он  слишком   много  говорит,  --   вместо  ответа  сказал  Кемпер,
рассматривая сбитые  в  кровь  костяшки  пальцев.  -- И,  по-моему,  у  него
бетонная челюсть. Добавьте и ему порцию газа.
     Ежесекундно ожидая окрика, они перетащили тела в тень, и вошли в кабину
управления. Три оператора в немом изумлении воззрились на них.
     -- Проверка режима, -- лязгнул Фосс, показывая издали свой допуск  "АА"
с золотым обрезом. -- С каким интервалом вы выходите на связь со штабом?
     -- Два часа, -- дернулся ефрейтор с наушниками на голове.
     -- Когда следующий доклад?
     -- Через... десять минут.
     -- Докладывайте.
     -- Но...
     --  У меня  еще  много дел,  в том  числе технический контроль.  Связь,
быстро! Все нормально?
     Ефрейтор молча повиновался.
     -- Вот и хорошо, ребята,  -- сухо улыбнулся капитан,  когда короткий, в
пять слов, доклад был передан оператору штаба Киллера. --  А  теперь поспите
пару часов.
     Дежурные не  успели  ни испугаться,  ни сообразить,  в  чем дело:  Фосс
стрелял из газового пистолета быстро и точно.
     К вертолету добрались без помех и через  десять  минут были  в  лагере.
Кемпер с благодарностью  пожал руку Фосса, после  чего  капитан отбыл в свое
подразделение.
     С летчиками  договориться  было  легче.  С двенадцати до  двух  ночи  в
барражировании над районом Коннорс-Рив участвовал экипаж майора Бэрринджера,
который только с виду был солдафоном, недалеким и косноязычным, на  самом же
деле майор славился отзывчивостью и юмором, и подчиненных уважал. Кемпера он
понял.
     --  Не  надо меня долго агитировать,  сынок,  -- заявил  он,  залезая в
кабину  своего двухвинтового  "Кейюса".  --  У меня  сын  --  специались  по
изучению УФО, и я кое-что смыслю в пришельцах, винт  им в глотку!  Мне давно
хотелось насолить этому выскочке Киллеру,  вот и представился случай. Помоги
тебе Господь, сынок!
     Без четверти двенадцать Кемпер в сопровождении Хойла и Кеннета,  одетых
в "силзы", как и он сам, двинулись на вездеходе охраны к ущелью Коннорс-Рив.
Они  уже  знали,  что  Алиссон   добрался  до  суперзавров   благополучно  и
ухитрился-таки заставить Тихоню идти в нужном направлении.

     Ему удалось это с третьей попытки.
     Сначала  Алиссон  решил  просто  представить  плато  с  горным   кряжем
Коннорс-Пик  и прорезающее горный  массив ущелье Коннорс-Рив,  помня,  что в
прошлые разы  суперзавр реагировал на такие внушения  тем, что перемещался в
нужное место. Однако Тихоня не понял: Алиссон вновь пережил ощущение жаркого
удушья,  падения  в  глубокую  пропасть,  вытягивания  из  шеи  -- ощущения,
сопутствующие мгновенному перемещению в пространстве, и... очнулся там же, в
пустыне,  ночью!  Вероятно,  Тихоня  не   нашел   в   своей   памяти  место,
соответствующее  представлениям Алиссона, и  вернулся обратно, не  выходя из
подпространства в космос.
     Норман осознал,  что произошло, и  испугался. До  спазма в  желудке! Он
вдруг представил,  что скользит с Тихоней по  цепочке  миров и  возвращается
двое суток спустя... Уфф! Полный провал!...
     Алиссон включил охлаждение комбинезона,  пока не высох пот на лбу и под
мышками. Подумал:  не переоценил  ли я свои силы? Что теперь? О чем  думать?
Что представлять?...
     Посидев п