"седло" и вернулся  к
яйцам. Затем начал в  четыре  руки-лапы возводить нечто вроде насыпи  вокруг
граненых цилиндров яиц, над которыми знойным маревом дрожал воздух.
     Джайлс, как,  впрочем,  и  остальные  наблюдатели, разглябывали,  каким
образом   это  делал  чудовищный  пришелец,  и  удивились  изобретательности
природы: четыре лапы монстра, с виду похожие  на металлические гофрированные
шланги толщиной в шесть-семь метров, в наплывах и утолщениях,  заканчивались
чем-то вроде культей без пальцев и когтей, но "культи" эти разворачивались в
удивительные,  звездчатые многосегментные захваты,  способные  с  одинаковой
ловкостью поднимать многотонный обломок скалы или сантиметровый камешек.
     Когда насыпь  достигла высоты  коленей  гиганта, стройка  прекратилась.
"Бимедведь" сделал что-то со  своей правой грудью, металлические доспехи его
раздвинулись   и   наружу  вылезли  блестящие  "внутренности"  --  кошмарные
конструкции, в  которых  лишь  угадывались  знакомые  геометрические  формы:
грибы, шланги, ежи,  решетки,  параболические чаши и  другое. Устройства эти
повисли  над огороженной территорией, и насыпь вдруг бесшумно  выстроилась в
дырчатый купол, накрывший  яйца суперзавров. Устройства спрятались обратно в
пояс  пришельца, он  обошел  купол  и  удалился  к своему  дракону,  который
благосклонно  посматривал на  собрата Стрелка-Индру  и терпеливо ждал своего
хозяина.
     Джайлс  протер глаза,  но видение не  исчезло: камни, огромные валуны и
обломки скал продолжали висеть в воздухе,  образуя удивительную сеть в форме
гигантской  полусферы.  Общая волна радиации принесла шумный вздох Тиммери и
возгласы  его  менее  сдержанных  коллег.  Ученые были  возуждены  и жаждали
деятельности. Сдерживал их только  приказ Киллера, гласивший, что проблемами
контакта с чужаком будут заниматься в основном военспецы.
     На полигон прибыла целая комиссия из Пентагона, помощник  президента по
специальным   вопросам,   а   также  крупыне   специалисты  из  Форт-Брагга,
Пайнт-Блаффа, Центра биологических исследований в Форт-Детрике, Ливерморской
и   Эджвудской  лаборатории,   исследовательских  центров   ЦРУ  и  Агенства
национальной безопасности. Сначала все думали,  что руководство всеми силами
возьмет на себя помощник президента, наделенный особыми полномочиями, но он,
отменив   лишь   распоряжение   Киллера    не   подпускать   к   суперзаврам
телевизионщиков  и   журналистов,  оставил  его  командовать  всем   сложным
механизмом экспедиции, а заместителями  определил Джайлса и  Джона Рестелла,
начальника  полигона.  Как  оказалось  впоследствии,  это  было  ошибкой. Ни
Киллер,  ни  Рестелл не  обладали нужным объемом  и  широтой знаний, чтобы с
успехом  заниматься  столь  сложным и  необычным делом,  как  информационный
контакт с  негуманоидным разумом. Не было подобного опыта и у ученых, но они
обладали  хотя  бы  такими  качествами, как  хорошее воображение,  гибкость,
нестандартность  мышления  и  взглядов  на проблему,  сообща  они  могли  бы
выпутаться  из тупика.  Военные  такими качествами  не обладали, а  эрудиция
сенатора   Джайлса  помочь   им  не  могла,  равно  как  и   безумные   идеи
"конструкторов   войны",  ученых  и  специалистов,  работавших   на  военные
программы.
     Поскольку на радиозапросы  и звуковые  передачи "бимедведь" не ответил,
решено  было запустить к нему роботов, запрограммированных обратить  на себя
внимание любыми  средствами  или "умереть". Пока  фирма  "Контрол  отомейшн"
готовила  роботов, Киллер  скомандовал послать в  район  действий  пришельца
автоматический вездеход с телекамерами, оборудованный установкой телесвязи и
комплектом приборов, который  подготовили  военные  эксперты.  К  сожалению,
кроме научной аппаатуры  "догадливые" вояки из команды Рестелла подложили  в
вездеход   заряд  сильнодействующего  наркотического   вещества,  способного
усыпить  целое стадо слонов. Кто был инициатором этой операции, дознаться не
удалось.  Джайлс  подозревал,  что  сам  Киллер;  сенатор  помнил  заявление
адмирала о захвате "разведчика" инопланетян.
     Как  бы  то  ни было, вездеход спокойно достиг лагеря  медведеподобного
монстра, миновав Стрелка, который раньше не преминул бы испытать на ползущей
машине свой поражающий луч. Кошмарный пришелец,  которму физик Хойл придумал
название  биурс --  "двойной медведь", --  а  Тиммери  имя  Ракшас,  что  по
индийской мифологии означало "ночное  чудовище", "демон", сначала не обратил
внимания на рыччащую моторами  у его ног букашку;  все-таки рост  исполина в
сорок раз превосходил высоту вездехода.  Но затем до него, видимо, донеслась
радио или  звуковая передача,  и биурс  заинтересовался неведомым предметом.
Один  из его торсов наклонился над вездеходом, голова с пронзительно сияющим
глазом оказалась всего в десятке  метров от кабины, и... по чьей-то  команде
оператор  взорвал  отравляющий   зарад.  В  морду  правой  половины  медведя
врезалось  облако  коричнево-зеленого  газа. Биурс  резко отшатнулся,  чисто
человеческим движением  закрыв лицо лапой. Вторая  "половина" медведя обняла
его за  глыбистые  плечи,  воздвигла над  головой  нечто  вроде  решетчатого
зонтика и замерла.
     Постояв так пять минут -- лагерь исследователей разглядывал эту картину
по телемониторам буквально затаив  дыхание,  -- "динозавро-медведь" навтупил
на вездеход и вернулся к своим делам, не  сделав ни одной попытки  отомстить
"шутникам".  Зато  Стрелок  отреагировал на  происшествие  по-своему:  вдруг
выстрелил по вертолету  наблюдателей,  заставив  его удалиться на безопасное
расстояние в полтора десятка километров.
     От вездехода  с аппаратурой остался один блин  металла, впрессованный в
плиту песчаника.
     Еще через  некоторое время биурс  сел  на "коня" и снова исчез, оставив
суперзавра  Индру  сторожить купол  с яйцами панспермитов. Лишь  после этого
люди в лагере, гражданские специалисты и военные, дали волю своим чувствам.

     Что  произошло, почему  Тихоня вдруг решил  перенести седоков в  другое
место,  что заставило его покинуть  спокойный золотой мир,  Алиссон так и не
понял.
     Они с  Кемпером отдыхали, обсуждая  варианты  реакции панспермита на их
совместное желание доставить их домой, на Землю, как  вдруг глубокий удар по
голове --  удар  изнутри,  бросил  их  в колодец удушья, жары  и непривычных
ощущений вроде "вытягивания" головы из шеи, а очнулись они уже в ином мире.
     Видимо,  защитная  пленка,  или  поле,  созданное   ксенурсом,  все  же
выполняло  свои функции, потому что новый  мир был явно  враждебен человеку.
Суперзавр  стоял  по  брюхо  в  озере  не то  расплавленного металла,  не то
вулканической  лавы, жар  которой  ощущался даже на  такой  высоте  и сквозь
защитный купол и такнь "силзов".  Лава пузырилась, извергала струй испарений
и языки пламени, оранжево-желтую  огненную поверхность  ее  пронзали  черные
дымящиеся  пики скал,  похожие на обелиски, на горизонте что-то взрывалось и
вспыхивало мгновенным режущим светом, небо нависало багрово-бурой пеленой, и
эта картина очень живо напоминала ад!
     -- Чистилище! -- прохрипел Кемпер. -- Здесь-то мы как оказались?
     -- Не знаю, -- угрюмо  огрызнулся Алиссон. -- Можно подумать, что  тебя
ждал рай. Хорошо хоть сила тяжести здесь почти земная, даже поменьше  чуток.
Либо  Тихоня реагирует на наши  подсознательные  движения души, либо  что-то
ищет сам. Если не удастся четко представить место, куда мы хотим попасть, на
Землю нам уже не вернуться.
     -- Не пугай, проповедник. Эти черные полеты мне тоже надоели. Знать бы,
куда нас занесло.
     -- Что  толку от подобного знания? Даже если это не соседняя галактика,
а соседняя звезда, пешком домой нам не дойти.
     -- Но дракон же не топает пешком, а летает.
     -- Вряд ли здесь применим термин "летает". Панспермит использует законы
иной физики... скажем, М-физики, и мы их не знаем.
     -- Что еще за М-физика?
     -- Это я так назвал -- "мистическая  физика", для определенности.  Хотя
какя уж тут определенность.
     -- Я думал, ты знаешь все.
     -- Мудр тот, кто знает нужное, а не многое.
     Кемпер достал флягу, заметил философски:
     -- Что ж, тогда выпьем. Не хочешь? Помогает успокаиваться и соображать.
     Алиссон  поднял руку предупреждающим  жестом. Сквозь  шумы  клокочущего
моря лавы послышался низкий  рокочущий гул,  разбившийся на отдельные гулы и
всплески.  Сзади,  со  стороны  крупа   суперзавра,   замершего  в  каком-то
оцепенении,  из вихрящейся мглы  выдвинулась громадная  тень,  остановилась.
Затем снова  послышался гул и  тяжелые шлепки, так что задрожала  почва и по
расплаву пошли волны. Тень превратилась  в  гороподобное  страшилище, слегка
напоминавшее трицератопса --  динозавра, жившего на  Земле в  мезозое, разве
что  рога  этот "трицератопса" были ветвистыми, как у лося,  а глаз на морде
был один, горизонтальный  и длинный, во весь скоенный лоб.  Чешуйчатая грудь
его,  складками переходящая в голову, отсвечивала полированным металлом, как
и  шкура  суперзавра, а  каждая  чешуйка была размером с голову  Тихони! Рта
чудище  не  имело, вместо  него  на  вытянутой  морде  светился  конгломерат
каких-то  крючков, пластин и перепонок, напоминая жвалы паука  и  оскаленную
пасть обезьяны одновременно.
     -- Боже милостивый! -- выдохнул Алиссон. -- Спаси и сохрани!
     --  Хороший экземпляр!  -- бодро  возвестил  Кемпер, но и  в его голосе
оптимизма было не больше. -- Пусть сунется поближе, я его накормлю свинцовым
горохом!
     Только теперь Норман заметил, что плечевой пулемет летчик переместил из
походного положения в боевое.
     -- Т-ты что?! Не сходи с ума! Ему твои пули -- что дробина панспермиту!
     -- У меня есть и разрывные...
     -- А если прострелишь пленку? Думай балда!
     "Паукозавр", как окрестил его Алиссон, придвинулся вплотную и навис над
Тихоней, как  горный утес, заставив Кемпера  умолкнуть.  Наступила  короткая
томительная тишина.
     Ног   чудовище  не  имело,  при  движении  сокращались  складки  груди,
переходящие в брюхо, хотя вряд  ли они способны были создавать тот самый гул
и шлепки, будто по  лаве  шел двуногий великан.  Голова  монстра наклонилась
ниже,  она,  как  и  голова панспермита, имела  трехлучевую  симметрию,  и у
Алиссона даже мелькнула мысль --  не предок  ли это суперзавров? -- и в  это
время Тихоня, уловив панические мысли людей, прыгнул в космос...
     Пережив те же  ощущения, уже не вызывающие былых болей в позвоночнике и
отрицательных эмоций, они выкарабкались из беспамятства  в полной темноте  и
реагировали каждый по-своему, в силу воображения и разного жизненного опыта.
Алиссону показалось, что  он ослеп, а  Кемперу, что очутились они в глубоком
подземелье.
     -- Ты жив? -- раздался в наушниках голос летчика.
     -- Такое впечатление, будто мне выкололи глаза.
     -- Просто нас занесло под землю. -- Послышалось булькание и недовольное
ворчание Кемпера. -- Черт, виски кончилось! У тебя найдется глоток?
     -- Полная фляга.
     -- Тогда живем!
     -- Что-то раньше я не замечал у тебя тяги к спиртному. Не отравишься?
     --  Как говорил философ:  "Когда это дракон умирал  от яда змей?" Давай
свой напиток богов.
     Алиссон передал флягу наощупь, все еще  ничего не видя, и в этот момент
где-то далеко-далеко засияла желтая звезда, лучи которой оконтурили бледную,
идеально ровную  полосу, тающую  в  бесконечности.  Стал виден абрис  фигуры
суперзавра с вытянутой вперед мордой, контуры седла, бликующая пленка вокруг
него и человеческих фигур,  но низ и верх, отделеные полосой, так и остались
во мраке, вызывая мрачные ассоциации бездонной пропасти.
     --Тихий,  черт  бы  тебя побдрал, ты  куда нас  занес? -- проникновенно
спросил Кемпер, глотнув виски.
     Тихоня поднял голову повыше, и на носу его вспыхнул ослепительный свет,
собрался в  луч, ушел  к горизонту --  светлой полосе, по которой  скользила
далекая  звезда. И  тогда Алиссон с  трепетом осознал,  что дракон стоит  на
идеально  черном  поле  с  рисунком  квадратных  плит   и  над  головой  его
распологается точно такое же поле! Словно пол и  потолок бесконечно большого
помещения! Светлая полоса, по сути, играла роль горизонта там, где плоскости
сходились на пределе видимости, открывая выход в пространство... или куда-то
еще.
     Новая  вспышка на голове суперзавра  едва не ослепила  людей, звезда на
горизонте  мигнула  в  ответ,  и через  минуту  ушей коснулся  низкий, очень
низкий, почти  инфразвуковой,  рокот,  на  который  спина  Тихони отозвалась
крупной дрожью.
     -- Что это? -- прошептал Кемпер.
     --  Голос пустоты, -- пробормотал Алиссон,  обратившись  в слух. -- Нас
кто-то  зовет...  а если  не  нас,  то  Тихоню  точно.  Вот что,  Вир, давай
определим конкретный образ,  который надо внушить Тихоне,  чтобы он доставил
нас  на  Землю,  и  попробуем  сосредоточиться.  А то допутешествуемся,  что
кончится запас воздуха, дарованый нам ксенрсом.
     -- Да я не возражаю. Хотя интересно, где это мы  с тобой  оказались. На
планету  не  похоже,  да?  Похоже  не  зазор  между  пластинами бесконечного
конденсатора: плоскость внизу, плоскость вверху... Сила тяжести земная...
     Снова  издали  прилетел низкий  рокочущий  гул,  заставил  резонировать
"седло" суперзавра  и даже кости черепа, как показалось Алиссону.  Звезда на
горизонте   засияла   ярче,  и  вскоре  стало   ясно,  что  источник   света
приближается. А еще через двадцать минут люди  увидели, что это такое. К ним
приближался странный зверь, похожий  на  гигантскую морскую манту с размахом
плавников  в триста  метров, на спине которого  сидел, скрестив ноги, в позе
индийского факира ксенурс.
     "Манта" -- животное, а может быть, и транспортная машина -- не касалась
поверхности этого колоссального ангара,  летела-стелилась  над ней, а во лбу
ее  горел,  пульсируя  и  ничего   не  освещая,  исключительно  яркий  глаз.
Остановилась  она  в полукилометре  от суперзавра с седоками.  Ксенурс легко
слез с ее спины и направился к Тихоне.
     --  Бежим?  -- быстро  проговорил Кемпер. -- Нерешительность -- симптом
неудачи. Или попросим помощи? Что опасней?
     -- Спрси что-нибудь  полегче. Но вторая твоя идея мне  нравится больше.
Похоже, Тихоня идет знакомой дорогой, от мира к миру, как он  когда-то возил
ксенурсов,  и гнать его дальше -- значит удаляться от Земли... Хотя это лишь
предположение.
     -- Тогда остаемся. -- Кемпер  взвесил в руке флягу с виски, поглядел на
друга с  некоторым колебанием  и  вернул  ему. --  Дело  за тобой, док. Одна
надежда на твою светлую голову.

     С  момента  первого  появления  двухтуловищного  существа,  получившего
название биурс, совет ученых экспедиции на полигоне заседал три раза, каждый
раз  апеллируя  к военому руководству  о  привлечении  своих  лучших умов  к
исследованию  ситуации  и  контакту  с  биурсом,  но  Киллер игнорировал  их
заявления  с  завидным  хладнокровием,   пока  наконец  Джайлс  нашел  время
поговорить с  помощником  президента. ПОсле этого к работе к  работе "группы
риска", составленной из военспецов, были допущены биолог Тиммери, физик Хойл
и лингвист Либих. Правда, их голоса решающими в группе не стали.
     Биурс за  двое  суток,  прошедших со времени своего первого появления в
Неваде, появлялся трижды, продолжая свою  таинственную  деятельность  вокруг
яиц, изредка "беседуя" с  родившимся  на  Земле  панспермитом Индрой. А  тот
исправно  нес  сторожевую  службу,  реагируя  на приближение  самолетов  или
вертолетов в соответствии  со своим  характером. Подступиться к нему  ближе,
чем на пятнадцать километров, не удавалось никому, ни воздушным, ни наземным
транспортом.
     Однако  ученых  не осиавляла надежда "получить достуи  к телу" биурса и
вступить с ним в контакт. И надежда  эта была близка  к осуществлению, когда
на полигоне появилась  бригада  ПРистонской фирмы (штат Нью-Джерси) "Контрол
отомейшн" с дюжиной специально запрограммированных роботов.
     Трое из них больше  всего походили  на  механических  кентавров: гибкий
гофрированный  цилиндр --  торс, -- полусфера с  фотодатчиками, окулярами  и
"ушами" антенн -- голова, четыре манипулятора -- руки, --  плюс четырехногий
корпус,    в    котором     прятались     электродвигатели,    аккумуляторы,
приборно-инструментальный комплект и  компьютер. Остальные роботы напоминали
гусеничные танкетки  с  тремя  манипуляторами и набором  инструментов вместо
пулеметов.
     Первыми  к лагерю биурса направили  две гусеничные машины.  Они успешно
преодолели  каменистое ложе высохшей тысячи  лет назад Коннорс-Рив, обогнули
гряду  скал,  холмы  и глубокие рытвины, но  застряли  в рваных  бороздах --
следах суперзавров и самого биурса, так и не сумев донести "приветы" людей и
кое-какие сюрпризы, о которых знали только Киллер и его команда. Двум другим
роботам  повезло больше, но  их  почему-то  расстрелял Индра,  словно  учуяв
какую-то опасность. Разъяренный  Киллер запустил еще двух гусеничных роботов
и  поднял в  воздух  звено  "Апачей" для прикрытия, а когда  Индра уничтожил
первого робота, последовал ответный  залп  с вертолетов.  Сорок  восемь ПТУР
"Хеллфайр", конечно,  не  могли  повредить суперзавру, но  люди этим  как бы
давали понять, что недовольны действиями  бронированного "сторожа". Понял ли
это сам  Индра,  было  неясно, однако следующего выстрела  из гамма-пушки не
последовало,  а  биурс,  внимательно  наблюдавший  за пируэтами  винтокрылых
машин, вдруг подошел к роботу и, взяв его своей  страшной лапой, приблизил к
морде правого тела. Дальнейшие события развивались стремительно.
     То  ли  биурс  передозировал  усилия и раздавил корпус  робота,  то  ли
сработала вторая, "черная"  программа, разработанная  военными, то ли кто-то
включил ее дистанционно,  только  робот взорвался.  Это  был не ядерный  или
тротиловый взрыв,  а, скорее,  подрыв другой  начинки  робота  химической, и
правую  голову  биурса  окутало  ядовито-желтое облако.  Он резко  откинулся
назад, лапа сжала робота, сплющив его в ком металла, и обвисла, глаз правого
туловища  закрылся, а лапы левого  обхватили голову  и с минуту что-то с ней
делали, будто вскрывали, копались внутри и зашивали. Затем биурс повернулся,
тяжелой поступью удалился к своему зеленому дракону, взгромоздился на него и
исчез. Мстить он снова никому не стал. Видимо, не знал, что такое -- месть.
     Среди   ученых,  наблюдавших  за  действиями   механических  посланцев,
разлилось  угрюмое  молчание, а в  группе военспецов, имевших  задание найти
"окно уязвимости" двутелого  монстра, возникло  ликование... длившееся ровно
три минуты.  Потому что биурс  вернулся. И  не  один. Неизвестно, было ли то
существо живым, или это был какой-то автомат, механизм, однако  выглядел он,
во-первых, ничуть не менее  экзотично,  чем  сам  биурс, а, во-вторых,  жуть
внушал  большую, потому что человек всегда видел в змеях  и насекомых  своих
недоброжелателей.  Здесь же взору предстало трехсотметровой высоты чудовище,
соединявшее в себе черты богомола и кобры.
     В лагере экспедиции повисла тишина.
     Джайлс,  который  находился в компании  Хойла  и  его  молодых  коллег,
собравшийся  было  идти  к Киллеру  и затеять  скандал,  вернулся в палатку,
глянул на экран телемонитора с чувством непоправимости случившегося и понял,
что  если не  предпринять что-нибудь  умное, дальнейшие события окончательно
выйдут из-под контроля и станут непрогнозируемыми. Хойл оторвался от экрана,
чтобы оглянуться на возглас сенатора и пробормотать:
     --  Когда-то   говорили,  что  дурак  --  сложное  понятие,  включающее
бедность, честность, благочестие и простоту (Г. Фильдинг), но к этому классу
дураков адмирал Киллер не  принадлежит. Сенатор,  его  надо  остановить.  Он
может подумать, что биурс вернулся отомстить, а это скорее всего не так.
     Джайл добрался до штаба Киллера в тот момент, когда