т него не деться.  Зря
он это. Надо бы явиться в Ла Банделетту тихо, незаметно,  вот  так,  как  он
идет сейчас по ред дез Анж с ключом от Евиной виллы в руке.
   Вилла Мирамар, где  жила  Ева,  была  средняя  по  левой  стороне  улицы.
Приблизясь к ней, Нед невольно оглянулся на дом  напротив.  Как  и  Мирамар,
вилла Лоузов представляла собой просторную постройку  из  белого  камня  под
ярко-красной черепичной крышей и стояла тоже чуть в глубине улицы за высокой
стеной с решетчатыми железными воротами.
   Увидел Нед как раз то, что и ожидал увидеть. В первом этаже -  темно.  Во
втором этаже - темно, кроме двух светящихся окон  в  кабинете  сэра  Мориса.
Стальные ставни не закрыты, шторы не задернуты.
   -  Порядок!  -  громко  сказал  Нед  и  всеми  легкими  вдохнул  душистый
прибрежный воздух.
   Хотя вряд ли он мог опасаться, что старик его услышит, все же он старался
не производить лишнего шума. Он тихонько открыл ворота в стене, которой была
обнесена вилла Евы, и заспешил по тропке к  парадной  двери.  Он  вставил  в
замок ключ, оставшийся ему от более светлых, во всяком случае, более  бурных
дней, снова глубоко вздохнул, помолился про себя языческим богам и  двинулся
вперед согласно своему плану.
   Спит Ева или нет? Темные окна  виллы  Мирамар  ровным  счетом  ничего  не
означали. У Евы всегда была кошмарная привычка  непременно  зашторивать  все
окна, как только стемнеет.
   Но и в прихожей было  темно.  Запах  мебельного  лака  и  кофе  -  словно
въевшийся во все французские  жилища  -  живо  напомнил  Неду  о  мельчайших
подробностях прошлого. Он ощупью, на цыпочках пробрался к  лестнице  и  стал
подниматься.
   Узкая изящная лестница с бронзовыми витыми перилами бежала  вдоль  стены.
Крутые ступеньки  покрывал  ковер,  укрепленный  особыми  медными  прутьями,
которые теперь уже повывелись. Сколько раз он, бывало, поднимался в  темноте
по этим ступенькам! Сколько раз он прислушивался к тиканью часов и сдерживал
дикий стук сердца; ведь он любил ее и боялся, что она ему изменяет. Прутик у
одной из самых верхних ступенек (недалеко от двери в  спальню  Евы)  отстал.
Нед не однажды об него спотыкался и как-то раз даже орал,  что  когда-нибудь
наверняка сломает себе тут шею.
   Нед одной рукой держался за перила. Ева еще не  легла.  Он  увидел  узкую
полоску света под  дверью  спальни.  Отвлекшись  этой  полоской  света,  Нед
позабыл про злополучный прутик и, конечно, растянулся.
   - О, черт, - громко выругался он. Ева Нил услышала шум. Она  поняла,  кто
там.
   Ева сидела перед зеркалом за туалетным  столиком  и  расчесывала  волосы,
медленно, ровно проводя по ним щеткой. Горела только лампочка над  зеркалом,
выхватывая из темноты пышные каштановые  волосы,  падавшие  по  плечам  Евы,
нежное лицо и яркие серые  глаза.  Когда  Ева  откидывала  голову  вслед  за
взмахом щетки, открывался нежный изгиб ее шеи над безукоризненными  плечами.
На ней были белая шелковая пижама и атласные туфельки.
   Ева не обернулась. Она продолжала расчесывать волосы. Но она вся  сжалась
от страха, когда за ее спиной отворилась дверь и  вслед  за  тем  в  зеркале
отобразилось лицо Неда Этвуда.
   Нед, трезвый как стеклышко, однако же, чуть не плакал.
   - Послушай, - начал он из полуоткрытой двери. - Ты этого не сделаешь!
   Ева услышала собственный голос.  Страх  ее  не  улегся.  Отнюдь.  Но  она
продолжала расчесывать волосы, может быть, для того,  чтоб  скрыть  дрожь  в
руках.
   - Я так и подумала, что это ты, - проговорила она  спокойно.  -  Ты  что,
совсем с ума сошел?
   - Нет. Я...
   - Шш, ради бога тише!
   - Я люблю тебя, - сказал Нед и распростер объятья.
   - Ты же мне клялся, что потерял ключ. Значит, опять наврал?
   - Не время сейчас ругаться из-за пустяков. Ты что,  всерьез  выходишь  за
этого Лоуза?
   - Да.
   Оба невольно глянули  на  плотно  занавешенные  окна.  У  обоих,  видимо,
мелькнула одна и та же мысль.
   - Неужели нельзя помнить об элементарных приличиях? - сказала Ева.
   - Мне не до них. Я тебя люблю.
   Он и вправду чуть не плакал. Актерство? Нет, непохоже. На  мгновение,  по
крайней мере,  он  отбросил  свою  великолепную  самоуверенность  и  ленивую
издевку, с которой относился ко всему на свете. Но это  быстро  прошло.  Нед
снова стал самим собой. Он подошел к постели, швырнул на нее  шляпу,  а  сам
уселся в кресло.
   Ева с трудом сдерживалась, чтоб не сорваться на крик.
   - В доме напротив... - начала она.
   - Знаю, знаю!
   - Что ты знаешь? - спросила Ева. Она повернулась на туалетном стульчике и
посмотрела Неду в лицо.
   - Старик, сэр Морис Лоуз...
   - О? Ну и что же ты про него знаешь?
   - Он каждую ночь засиживается допоздна над своей коллекцией  или  как  ее
там. И из твоего окна виден его кабинет.
   В жаркой спальне пахло хвойным экстрактом и сигаретами. Удобно  развались
в кресле, перекинув длинную ногу через подлокотник, Нед  оглядывал  комнату.
На лице его  все  резче  обозначалась  издевка.  Лицо  это  было  не  просто
красивое; лоб, глаза, очертания рта изобличали человека  впечатлительного  и
не лишенного известной тонкости.
   Он оглядывал знакомые стены, обитые темно-красным атласом. Он заглянул во
все зеркала. Посмотрел на кровать, где на одеяле покоилась  его  собственная
шляпа. Посмотрел на телефон возле кровати. Посмотрел на сиротливую  лампочку
над туалетным столиком.
   - Они очень добропорядочные, верно ведь? - спросил он.
   - Кто?
   - Ну эти Лоузы. Если б старикан узнал, что ты принимаешь дорогого гостя в
час ночи...
   Ева хотела было встать, но снова села.
   - Не волнуйся, - грубо сказал Нед. - Я не такая сволочь, как ты думаешь.
   - Тогда, пожалуйста, уходи отсюда.
   - Я только одно хочу знать, - настаивал он отчаянным  голосом.  -  Зачем?
Зачем тебе выходить за этого болвана?
   - Потому что, представь себе, я его люблю.
   - Чепуха. - Нед отмел ее объяснение с высокомерным спокойствием.
   - Ну хорошо, - сказала Ева. - Ты еще долго будешь высказываться?
   - Нет, ты это, конечно, не из-за денег, -  размышлял  он.  -  Что  это  с
тобой? Ты стала другая.
   - Правда?
   - Откуда такая святость? Была человек  как  человек.  А  с  тех  пор  как
познакомилась с этими Лоузами, такой добродетелью заделалась, что  куда  там
Лукреции.
   - Правда?
   Наступило неприятное молчание. Тяжело дыша, Нед вскочил на ноги.
   - И не надоело тебе повторять одно и то же? "Правда,  правда"!  И  нечего
мне внушать, будто ты влюблена в этого Тоби! Хватит!
   - Нед, послушай, а что ты имеешь против Тоби Лоуза?
   - Ничего, просто всем известно, что он надутый болван. Да пусть  он  хоть
распрекрасный, хоть расчудесный - он не для тебя. А вот я для тебя. Ну  что,
ну что, - заорал Нед, адресуясь к зеркалу, - ну что делать с такой женщиной?
- Он выдержал паузу и добавил тоном, который она, увы,  прекрасно  знала  по
прежним временам. - С ней можно делать только одно.
   Ева вскочила.
   - Ты до того прелестна, - заявил Нед, - особенно в этой  пижамке,  что  и
святой бы не выдержал. А я не святой.
   - Не смей ко мне прикасаться!
   - Мне кажется, - Нед вдруг сник, - что я просто злодей  из  мелодрамы.  А
героиня дрожит от страха и не решается  позвать  на  помощь  из-за...  -  он
кивнул на окно. Тут тон его снова переменился. - Ладно, - усмехнулся  он.  -
Злодей так злодей. Прощелыга так прощелыга. Зато тебе будет хорошо.
   - Я буду драться, предупреждаю!
   - Ну и прекрасно! Так даже лучше!
   - Нед, я не шучу.
   - А я разве шучу? Ты будешь драться. Но только сперва. Я не возражаю.
   - Ты  всегда  заявлял,  что  тебе  плевать  на  приличия.  Но  ты  всегда
похвалялся, что соблюдаешь правила игры...
   - А ты не думаешь, что старый осел напротив может нас услышать?
   - Нед, что ты  делаешь?  Немедленно  отойди  от  окна!  Тут  Ева  наконец
вспомнила про лампочку над туалетным  столиком.  Она  нащупала  у  себя  над
головой выключатель, и комната погрузилась во тьму. На  окнах  были  плотные
шторы; под ними висели еще кружевные занавески. В комнату повеяло  холодком,
когда Нед нащупал и завернул уголок шторы. Он вовсе не собирался без крайней
надобности причинять Еве неприятности; и то, что он увидел, его успокоило.
   - Сэр Морис еще не лег? Да?
   - Да, он еще не лег. Но ему не до нас. Он рассматривает в  лупу  какую-то
табакерку. Постой!
   - Что там такое?
   - С ним еще кто-то, но мне его плохо видно.
   - Наверное, Тоби.
   Ева с шепота перешла на сдавленный крик:
   - Нед Этвуд, отойдешь ты от окна или нет? Тут оба вспомнили, что лампочка
выключена. Слабый свет, пробивавшийся с улицы, осветил  лицо  отвернувшегося
от окна Неда. Наивному детскому удивлению, с каким он  воспринял  темноту  в
комнате, явственно противоречила ехидная складка у губ. Он выпустил  из  рук
штору, и в комнате воцарилась тьма.
   В спальне было нечем дышать. Ева  нащупывала  выключатель,  но  никак  не
могла найти. Оставя свои попытки, она вскочила со стула у туалетного столика
и метнулась прочь от Неда.
   - Послушай, Ева...
   - Это просто смешно. Зажги-ка лучше свет.
   - Как я его зажгу? Тебе ведь там ближе.
   - Нет... Я...
   - О, - сказал Нед очень странным тоном.
   Она уловила этот тон и еще больше испугалась. В голосе  Неда  была  нотка
торжества.
   Он не хотел, да и не мог понять из-за своего самомненья, что попросту  ей
противен.
   Ситуация сложилась мало сказать неловкая, просто жуткая. Звать на  помощь
Еве и в голову не приходило. Что угодно - только не это. Хотя, казалось  бы,
чего проще было позвать, скажем, служанок, и дело с концом.
   Ева Нил просто-напросто считала, что  никто  не  поверит  ее  объяснению.
Такого не бывало и не будет. Так подсказывал ей жизненный  опыт.  По  правде
говоря, служанки для нее сейчас были чуть ли не  страшнее  Лоузов.  Служанки
сплетничают, судачат за спиной; сто раз перетолковывают  одно  и  то  же,  и
каждый раз с новыми подробностями. Например, эта новая, Ивета...
   - Ну серьезно, объясни, - холодно проговорил Нед, - зачем  тебе  выходить
за Тоби Лоуза?
   Ее голос резко вырвался из темноты, хоть говорила она негромко.
   - Ради бога, уходи. Ты не веришь, что я  люблю  его?  Но  это  правда.  И
вообще я не обязана перед тобой отчитываться. Хватит. Ты что, имеешь на меня
права?
   - Имею.
   - Какие, интересно?
   - А это я тебе сейчас покажу.
   Он совершенно отчетливо представлял себе каждое ее движение, хотя тьма  в
комнате была кромешная. По скрипу пружин и по шороху он установил,  что  она
схватила кружевной халат, лежавший в ногах кровати, и натягивает на себя. Не
успела она влезть в один рукав, как Нед уже очутился рядом.
   Еву терзал еще дополнительный страх. Более опытные  приятельницы  уверяли
ее, будто женщина никогда не забывает своего первого любовника; она  думает,
что его забыла, ан нет. Ева была не каменная: столько  месяцев  она  провела
одна; а у Неда Этвуда есть подход... Что, если?..
   Она неловко, но изо всех сил отталкивала его.
   - Пусти! Мне больно!
   - Ну, будь умницей...
   - Нед! Не смей! Служанки...
   - Глупости. Подумаешь, старуха Мопси.
   - Никакая не Мопси. У меня новая. И я ей не доверяю.  Она,  по-моему,  за
мной шпионит. Ну, неужели же в тебе нет ни капли порядочности...
   - Ева, Ева...
   - Нет!
   Ева была высокая, всего на два дюйма ниже Неда. Не будучи  сильным,  тело
ее отличалось редкой гибкостью. И даже одурманенному сознанию Неда не  могло
не открыться, что здесь не кокетство, а настоящее сопротивление. Такие  вещи
ведь чувствуются, а Нед Этвуд был не дурак.
   Но, сжимая Еву в объятиях, он уже совершенно потерял голову.
   И вот тут-то раздался пронзительный телефонный звонок.
 
Глава 3 
 
   Пронзительность телефонного звонка всегда мучительна для нервов.  Сейчас,
в темноте спальни, звонок неистовствовал с яростью обвинения.  Он  звенел  и
звенел. Ева и Нед одновременно вздрогнули и понизили голоса, словно  телефон
мог их подслушать.
   - Не снимай трубку, Ева.
   - Пусти меня. А вдруг...
   - Глупости. Пускай себе звонит...
   - А вдруг они видели?
   Телефон стоял совсем близко. Ева невольно протянула руку  к  трубке.  Нед
цепко ухватил ее за запястье. Ева попыталась вырваться, телефон  с  грохотом
опрокинулся, трубка упала на стол.
   Трезвон прекратился. Но в наступившей тишине оба ясно различили негромкий
голос - голос Тоби Лоуза.
   - Алло! Ева? - взывал он во тьме.
   Нед выпустил ее запястье и отпрянул. Он слышал  этот  голос  впервые,  но
нетрудно было догадаться, кому он принадлежит.
   - Алло! Ева!
   Ева поймала соскальзывавший со стола  телефон,  неловко  стукнув  его  об
стенку. Она успела перевести дух. Трудно было сейчас не залюбоваться ею. Она
говорила почти непринужденно.
   - Да? Это ты, Тоби?
   Тоби Лоуз говорил, как всегда, медленно.  Оба  слышали  каждый  звук  его
голоса, вылетавшего из телефонной трубки.
   - Ты извини, что я поднял тебя посреди ночи, - говорил Тоби. - Не спится.
И ужасно захотелось тебе позвонить. Ничего?
   Нед Этвуд ощупью добрался до выключателя и зажег лампочку над  туалетным,
столиком. Очевидно,  он  предполагал,  что  Ева  при  этом  метнет  на  него
пламенный взор. Ничего подобного.  Она  только  быстро  глянула  на  окно  -
проверить, задернуты ли шторы, и будто бы не замечала Неда.  Судя  по  тому,
как Тоби рассыпался в извинениях, Еве нечего было опасаться. Но  мало  этого
Тоби говорил  с  такой  всепоглощающей  нежностью,  что  самоупоенному  Неду
(который, видимо, воображал, будто, кроме него, так говорить никто не может)
тон его представился нелепым и даже смешным.
   Нед ухмыльнулся. Но издевка тотчас же сползла с его лица.
   - Тоби, милый! - проговорила Ева.
   Тут не могло быть сомнения. Так может говорить лишь  женщина,  влюбленная
или вообразившая себя влюбленной. Лицо ее  сияло.  Оно,  казалось,  излучало
чувство облегчения и благодарности.
   - Ничего, что я позвонил? - повторил Тоби.
   - Ну что ты! Как... Как ты там?
   - Все хорошо. Только вот не спится.
   - Я хотела спросить... Ты откуда говоришь?
   - Снизу, из гостиной, - отвечал влюбленный мистер Лоуз, ничего  странного
не находя в этом допросе. - Я был у себя. Но все думал и думал о том,  какая
ты необыкновенная, и вот решил позвонить.
   - Тоби, милый!
   - Фу ты! - сказал Нед Этвуд.
   (Всегда не слишком приятно слышать, как кто-то  при  вас  изъявляет  свои
чувства, даже если вы их и разделяете.)
   - Нет, правда, - серьезно заверил ее Тоби, -  э-э-э..,  тебе  понравилась
пьеса, которую давали сегодня англичане?
   ( - И он звонит посреди ночи,  чтоб  обсудить  достоинства  спектакля?  -
спросил Нед. - Пошли-ка ты этого зануду подальше).
   - Тоби, она мне так понравилась! По-моему, Шоу очень мил.
   ( - Шоу, - сказал Нед, - очень мил. Ох, господи!)
   Конечно, выражение лица Евы не могло не бесить Неда. Тоби замялся.
   - Но, по-моему, он допускает кое-какие вольности. Тебя это не смущало?
   ( - Просто не  верится,  -  простонал  Нед,  во  все  глаза  уставясь  на
телефонную трубку. - Просто не верится...)
   - Мама, Дженис и дядя Бен, - продолжал Тоби, - говорят, что  это  ничего,
но я как-то не знаю... - Тоби принадлежал к числу тех, кого взгляды  мистера
Шоу приводят в отчаяние. - Я, наверное, немного старомодный. Но  как-то  мне
кажется, что есть вещи, о которых женщине, ну, женщине из хорошего  общества
вообще не следует знать.
   - Тоби, милый, меня это не смущало!
   - Ну хорошо, - тянул время мистер Лоуз. Прямо будто видно  было,  как  он
волнуется на том конце провода. - В общем-то, я  только  это  и  хотел  тебе
сказать.
   ( - Господи! Какие церемонии!)
   Однако Тоби все никак не мог повесить трубку.
   - Не забудь, завтра у нас  пикник.  Погода,  надеюсь,  не  подведет.  Да,
кстати. Папа заполучил еще одну побрякушку для своей коллекции. Он счастлив,
как ребенок.
   ( - Еще бы, - усмехнулся Нед, - мы только что видели, как старый осел  ею
упивался.)
   - Да, Тоби, - подтвердила Ева, - мы  видели...  У  нее  вырвались  слова,
которые, в сущности, ее выдали. Она вся сжалась от страха.
   Подняв глаза, она увидела на лице Неда знакомую усмешечку, которая бывала
у него и пленительной и противной. Но ее уже несло дальше:
   - Я говорю, мы видели сегодня изумительную пьесу.
   - Правда? - переспросил Тоби. - Ну, не буду тебя задерживать. Иди ложись,
милая. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, Тоби. Ты не знаешь, ты не поверишь,  как  я  рада  была
услышать Твой голос.
   Она положила трубку, и в спальне стало тихо.
   Ева сидела на краю постели, одну руку оставив  на  телефонной  трубке,  а
другой рукой поддерживая на груди  кружевной  халатик.  Подняв  голову,  она
взглянула на Неда. Она раскраснелась. Длинные шелковистые волосы, окружавшие
лицо темным, блестящим облаком, сильно  растрепались.  Она  подняла  руку  и
пригладила их. Блеснули  розовые  ногти  на  белых  пальцах.  Отчужденная  и
далекая в своей близкой беззащитности, полная сдержанной, скрытой игры,  она
была в эту минуту так хороша, что свела бы с ума любого.
   Нед не отрывал от нее глаз. Вынув из кармана пачку сигарет  и  зажигалку,
он закурил и глубоко затянулся. Пламя зажигалки прыгало и танцевало, пока он
не загасил его. Все нервы у него напряглись,  но  он  старался  не  подавать
виду. В спальне нависла душная, тяжелая тишина,  и  даже  тиканье  часов  не
нарушало ее.
   Нед не спешил.
   - Ну ладно, - начал он наконец. Ему пришлось откашляться. - Говори уж.
   - Что сказать?
   - "Бери шляпу и уходи".
   - Бери шляпу, - спокойно повторила за ним Ева, - и уходи.
   - Ясно. - Он внимательно поглядел на кончик сигареты, опять  затянулся  и
выпустил дым. - Совесть мучит, а?
   Конечно, он не угадал. Но доля правды в этом  была,  причем  достаточная,
чтобы лицо Евы так и вспыхнуло.
   Нед, развалясь в кресле и все еще изучая кончик своей сигареты, продолжал
с повадкой бывалого следователя:
   - Скажи-ка, милая, а тебе не тошно?
   - Отчего же?
   - Да из-за дружбы с Лоузами.
   - Знаешь, Нед, тебе этого просто не понять.
   - Ну да, я недостаточно благороден? Я не так благороден, как тот кретин в
доме напротив?
   Ева  вскочила,  поправляя  халатик.  На  талии  его  прихватывал  розовый
атласный поясок, поясок этот вечно развязывался, и сейчас Еве пришлось опять
завязывать его.
   - Зря, между прочим, ты выбрал тон обиженного ребенка, - сказала  она.  -
Меня этим не проймешь.
   - При чем тут это? А когда ты беседуешь с ним, твой тон просто невыносимо
действует мне на нервы.
   - Правда?
   - Правда. Ты ведь умная женщина.
   - Спасибо.
   - Но когда ты говоришь с Тоби Лоузом, ты будто  нарочно  стараешься  быть
поглупей, чтоб к нему приспособиться. Господи, надо же! Какие излиянья! Шоу,
видите ли, "мил". В конце концов, тебе удастся себя убедить, что ты такая же
дура, как Тоби.  Ведь  если  ты  этак  с  ним  беседуешь,  пока  еще  вы  не
поженились, что же потом-то будет? - он говорил вкрадчиво. - Неужели же тебе
не тошно, Ева?
   ("Пошел ты к черту!") - Ну как? - осведомился Нед, выпуская новое  облако
дыма. - Что, правда глаза колет?
   - Я тебя не очень-то испугалась.
   - Да что ты знаешь про этих Лоузов?
   - А что я знала про тебя до того, как мы поженились? И много ли я  узнала
с тех пор о твоей прежней жизни? Только что ты эгоистичен...
   - Положим.
   - Груб...
   - Ева, милая, мы же говорим о  Лоузах.  Ну,  что  тебя  там  пленило?  Их
добропорядочность?
   - Конечно, мне хочется быть добропорядочной. Как всякой женщине.
   - Ах, скажите!
   - Оставь, милый, это же неумно. Пойми, они мне нравятся. Мне  нравится  и
мать семейства, и отец  семейства,  и  Тоби,  и  Джение,  и  дядя  Бен.  Они
доброжелательны. Они живут так, как надо, и все же они не зануды. Они такие,
такие, - она поискала слово, - нормальные.
   - А отцу семейства нравится твой счет в банке!
   - Не смей!
   - Доказать пока не могу. Но погоди, вот...
   Нед смолк. Он пров