фоне лазурного побережья
Средиземного моря упала на стол, как козырная карта на зеленое сукно.

- Этот был?!

Каланчевский развернул карту. И мог уже не отвечать. Музыкант мрачно
улыбнулся, затем вытащил альбом-гармошку, прихваченную на память из
квартиры Шерифа.

- А ну-ка, взгляни сюда. Может, и второй найдется?

Ответ поступил через две секунды.

- Да вот же, конечно, вот он! В обнимку стоят. И тачка эта! Точно!

- Без балды?

- Зуб даю!

Серега второй раз улыбнулся, но теперь не мрачно, а кровожадно. И обратно
перешел на "вы".

- А вы везучий человек, Каланчевский.

- Почему вы так решили?

Потому что еще живы...


Казанцев пришпилил над рабочим столом тетрадный листок с написанным
фломастером текстом:

"Сниматель психологических стрессов. В случае внезапного приступа ярости -
скомкать и выбросить в ведро".

Гончаров поднял правую бровь, прочитал текст и назидательно отметил:

- Нет такого слова "сниматель".

- А почему тогда баб снимают?

- Это особенности родной речи. Сленг.

- И у меня сленг.

- У тебя не сленг, а отсутствие начального образования. Сниматель.

- А ты - глушитель.

Разобравшись с проблемой, коллеги закончили интеллектуальную разминку.

- Белкин, - повернулся Казанова вправо, решив потягаться интеллектом с
Вовчиком, - я тут прочитал, что Жорж Сименон устраивал такой аттракцион -
садился в витрину и печатал на машинке очередной детектив, который тут же
шел в набор. Работа вживую, без фонограммы. Греб за это нехилые франки.
Предлагаю в нашем универмаге устроить аттракцион под названием "Белкин,
раскалывающий преступника и тут же отправляющий его в "Кресты"".
Представляешь, как выгодно? Во-первых, наконец-то заработаем на ремонт,
во-вторых сами приподнимемся, в-третьих, не надо таскаться по судам - куча
свидетелей, что никто преступника не прессовал, в-четвертых...

- В-четвертых, ты заткнешься сегодня хоть на минуту, сниматель?

- Не дождешься. А в витрине ты бы классно смотрелся, Вовчик. А если еще и
за рекламу брать будешь - совсем отпад. "Владимир Белкин - вторая молодость
ваших ног!"

- Гончар, выключи его. Не могу больше. Возьми лучше швабру, Константин
Сергеевич. Твоя очередь убирать.

Казанова повернулся влево:

- Гончар, мы куда сегодня с тобой собирались? В какой адрес?

- Я вообще-то один собирался.

- А я помогу! Святая заповедь полицейского - идя на дело, прикрой зад. Так
и быть, на сегодня стану твоим прикрывателем.

- Спасибо, Константин Сергеевич. Но помни - за зад отвечаешь головой.

- На чем едем?

- У нас есть выбор?

- Метро, трамвай, троллейбус, машина, Белкин.

- Гончар, уведи его!

- Все, Вовчик, исчезаем. Прокатимся к соседке этой Куколки.

- Ты что, еще не ездил?

- Звонил. Целый день никто трубку не снимает. Наверное, телефон барахлит.
Сейчас многим пенсионерам вырубают за неуплату. А может, работает еще. Но к
восьми должна всяко вернуться. Девчонка трехлетняя не будет же дома одна
сидеть. Черт, вещички не забыть бы занести.

Сразу после таинственного исчезновения задержанной по подозрению в убийстве
Шерифа девочки опера вспомнили важнейшее правило сыщика - куй железо, пока
горячо, - и бросились за пока еще не утраченными уликами.

При повторном обыске квартиры нашлась валюта, при посещении ларька - три
видеокассеты. Борька-спекуль, слегка позапиравшись, подтвердил факт покупки
у Куколки видика и цепочки. Факт подтвердил, но вещички не вернул. "Ну, в
натуре продал, мужики! Лоханулся! Я наивный, меня обмануть легко!"

Тогда же, во время обыска, Гончаров звонил в Дверь соседки, но напрасно -
со слов пьяницы, вновь приглашенного в понятые, тетя Шура минут за десять
до этого выскочила из подъезда с авоськой в руках. Время поджимало, ждать
возвращения не стали, решив навестить попозже и вдумчиво побеседовать. С
упором на гражданский долг. Большинство преступников, не только убийц,
задерживается именно таким образом. Путем соответствующей обработки любимых
родственников и друзей. С помощью грандиозных операций "Розыск" или
"Гастролер" ловят обычно тех, кто не прячется. Поэтому у нас своя операция,
"Семафор".

Через час, проследовав уже знакомым маршрутом, Гончаров и Казанцев с
остервенением давили на кнопку дверного звонка тети Шуры, надеясь, что
последняя либо медленно передвигается, либо раздумывает - открывать или нет.

- Может, уехала?

- Чего ради? С трехлетним, да к тому же чужим ребенком?

- Сгоняй, посмотри на окна. Если свет горит, дверь вынесем, чтоб не
борзела. Пожилая женщина, а туда же... Ладно б бандиткой была.

Гончаров сбежал вниз по ступенькам. Костик прислонился к стене, достал
сигарету, взглянул на дверь. "Не открывайте двери незнакомым! Преступники
могут представиться кем угодно - милиционерами, врачами, журналистами,
крестьянами. Будьте бдительны!"

Народ, наслушавшись, активно бдит. А милицейская практика требует работы со
свидетелем. Свидетель там, за дверьми. Не верит, что он свидетель. Бдит.
Часто при этом посылает. И попробуй достань. "Не вызывали! Присылайте
повестку!" - "Да нам бы срочно, товарищ. Ну, хоть через цепочку. Мы вас
обходом охватить должны..." - "Зато я никому ничего не должен!" Ну и пошел
ты... Вернулся Паша:

- Темно. Дверь можно не ломать.

- И что теперь? Я ж говорил - позвони предварительно. Целый час угрохали.

- Завтра еще раз в больницу слетаю. Может, действительно куда съехали?

- Правильно, а на сегодня хватит. О, кстати, - Казанова взглянул на
календарик в часах, - чуть не забыл. Я ж приглашен. К этим, свидетелям
фиговым. Компанию составишь?

- На собрание?

- Домой! К сестре Анне. Вот такая сестра!

- Она одна?

- Вторую вызвонит! Помчались? Казанова потушил о стену окурок и, не
дожидаясь Пашиного ответа, ринулся вниз.

Ольга положила трубку на рычаг. Боже, почему никто не отвечает? Хоть самой
езжай. Катьке надо принимать таблетки. В последний раз еле успели снять
приступ...

Тетя Шура, конечно, знает. Ольга ей все подробно объяснила, но вдруг денег
не смогла достать или что напутала. Почему же никто не берет трубку?
Катька-то всегда дома. В такую погоду полчаса погулять максимум, а потом -
в тепло. Ну, что еще за беда?

Молоденькая отделенческая сестра, очевидно, почувствовала тревогу:

- Что-нибудь случилось?

Ольга кивнула:

- Дочь оставила у соседки. Со вчерашнего утра никто трубку не берет.

- Уехали, значит. Не волнуйся. У меня муженек, дьявол, никогда не
предупреждает. Я куда только не звоню, все нервы вымотаю, а он через два
дня с наглой рожей заваливает - здрасьте, это я. Вернулся.

Ольга поднялась и, шаркая тапочками, вернулась в палату. Соседки не было -
на процедурах. Ольга достала из сумочки сигарету, закурила. В голову лезли
самые поганые мысли.

Может, Катьке стало плохо и ее увезли в больницу, а тетя Шура сидит с ней?
Но она дала бы знать. Не смогла?.. Возможно. Через час, если не объявятся,
позвоню Женьке, пускай съездит домой.

Стоп! Может, телефон отключили менты, а сами сидят и ждут? Что же
делать-то? Я же никогда не выйду из этой больницы, я просто свихнусь!

Дверь скрипнула, Ольга резко обернулась.

Молодой человек в длинном черном пальто с букетиком из трех гвоздик в руках
улыбнулся и слегка поклонился.

- Вы к Ирине? - Ольга кивнула на кровать соседки. - Она на процедурах.

- Отнюдь, отнюдь. Я исключительно к тебе. Цветочки вот принес. Куда
воткнуть? Смотри, какие красивые. Сказка!

- Простите, я вас не помню.

- Это не имеет принципиального значения. Давай не будем обращать внимания
на этикет. Вам разве не приятно и не удивительно получить цветы от
незнакомого мужчины? Необъяснимая женская логика. Все время ждете чудес, а
когда чудеса начинаются - рубите с плеча: "Простите, я вас не помню".

Мужчина воткнул гвоздики в соседский пакет с кефиром.

- О! Очень живенько.

- Я не понимаю, кто вы такой.

- А хотите, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?

Ставлю сто к одному.

Он сел на кровать и закинул ногу на ногу. Ольга не знала, как себя вести.
Что от нее надо этому пижону в черном? Кто он вообще такой? Мент? Или,
может, Женька прислала, а он решил повыделываться?

- Ты, моя хорошая, думаешь о своей маленькой-маленькой доченьке. - Голос
парня был вызывающе слащав и противен.

Ольгой овладело нехорошее предчувствие.

- О, я, кажется, угадал. Спешу, спешу успокоить. Доченька в полном порядке.
Вот, просила передать.

Парень извлек из кармана пальто розовую Катькину ленту.

Ольга замерла.

- Где Катя? Кто ты такой? Где тетя Шура?

- Ой, ой, как много интересных вопросов. Мне сразу-то и не сообразить. Тетя
Шура? Это такая старая каракатица из квартиры за стенкой? Понятия не имею,
где твоя тетя Шура. Возможно, она приболела, может быть, очень серьезно.
Лишилась речи и памяти. Это случается, когда слишком активно участвуешь в
политической борьбе. Минуточку, минуточку, не надо так хмуриться, швы
разойдутся.

- Слушай...

- Сидеть! - Парень неожиданно поднялся и резко толкнул Ольгу на кровать.

Потом схватил ее за волосы и что было силы оттянул назад. Ольга вскрикнула
от боли.

- Тихо, шкурка рваная. Не верещи и слушай, - шептал парень Ольге в самое
ухо. - Кто я такой, тебя волновать не должно. Скажу одно - я человек
серьезный и воздух порожняком не гоняю. Меня интересует только один вопрос
- где твоя долбаная подруга?

- К-какая подруга? - тоже шепотом, морщась от боли, выжала из себя Ольга.

Парень еще сильнее потянул за волосы.

- Ты что, шкурка, не поняла? Подруга, с которой ты в одной хате клопов
кормишь.

- Я не... не знаю, где она...

- А я это предвидел. Так вот, запоминай, мордашка. Завтра, в шесть вечера,
мы будем ждать ее в Пассаже. Есть такой маркет на Невском, бабские товары.
Если не дождемся, то в семь ты получишь большой пальчик своей соплявки. Да,
да, Катеньки. А мы будем продолжать ждать. Еще день. Опять не придет,
извини - дочку не увидишь. Ты поняла, шкурка, поняла?

Ольга закатила глаза.

- И еще. Будете дергаться, звать ментов, пеняйте на себя. Там все замазано.
Все. Тебя не удивило, как мы быстро нашли тебя и твою доченьку? То-то.
Сунетесь - узнаем сразу.

- Зачем, зачем вам Женька?

- Не твое сраное дело.

Парень отпустил волосы и грубо оттолкнул Ольгину голову.

- В общем, поправляйся, лечи здоровье. Адью. Цветочки свежие, простоят
долго.

- Отдай Катьку, сука. - Ольга потеряла контроль над собой, ею овладел
полуживотный инстинкт волчицы, у которой отняли волчонка.

- Получишь, когда мы увидим твою подружку. В шесть у цветочного отдела.
Бай-бай.

Парень аккуратно прикрыл двери, улыбнувшись проходящей медсестре.

- Гадина. - Ольга вытянула руки и кинулась к двери. Но ноги стали словно
ватные - она упала на колени, уронила голову на больничную койку и зарыдала.

Спикер вышел из больницы, миновал пару кварталов и нырнул в машину.

- Как беседа?

- В лучшем виде, Сережа, в лучшем виде. Хотя, скажу честно, я не любитель
таких методов. Я люблю красоту, изящество, а это, увы, мужицкое ремесло. С
дамами так обращаться нельзя. Они любят ласку. Как собаки.

Ехать было от силы час, но дорога превратилась в бесконечность. На каждой
остановке электрички Женька выглядывала из дверей, как бы торопя машиниста.
Ну, почему стоим, ну, побыстрее... По-жа-луй-ста.

Звонок телефона выдернул Женьку из промерзшего дачного дома. Ольгин голос
Женька узнала не сразу, настолько он изменился. Потом она долго не могла
понять, что произошло. Катька, тетя Шура? При чем здесь они? Что с тобой,
Олюнь? Конечно, Олюнь, сейчас, сейчас...

Поддатый парень начал приставать в тамбуре. Женька огрызнулась и перешла в
вагон.

Семь долгих перегонов метро. Хорошо, что больница рядом со станцией, не
надо штурмовать низко-брюхие "Икарусы".

- Поздно, девушка, поздно. Прием посетителей закончен. Только завтра. -
Чрезмерное рвение дежурной сестры пугало дубовой непробиваемостью. Здесь,
мол, моя власть. Есть такая профессия...

- Да что у вас, тюрьма?

Женька прямо в пальто побежала по больничному коридору к знакомой палате,
распахнула дверь.

- Олюнь, Олюнь, что случилось, родная? Через минуту они сидели в сумрачном
холле. Ольга выглядела ужасно. Где твоя красота, Олюнь?

- Женечка, Боже мой, Женечка... Куда ты еще вляпалась? Что им надо от тебя?
Зачем они взяли Катю?

- Кто, кто? Успокойся, Олюнь, не надо так. Объясни спокойно.

- Сегодня днем. Пришел. Такой весь... - Ольге не хватало воздуха и слов. -
Сказал, что у него Катюша, вот ленточка ее. Я звоню тете Шуре второй день,
никто трубку не снимает, хотела тебя попросить съездить, проверить, а тут
он заявился.

- Так что, что он хочет от нас? Это не от черных?

- Откуда я знаю, Женечка? Он про тебя спрашивал. Черные бы на меня
накатили. Наверное, это от того, которого ты тогда...

- Не может быть, Олюнь. Они же не знают про тебя, про Катьку, про тетю
Шуру...

- Знают, раз пришли. Погоди. Ольга вдруг замерла, лишь ее черные огромные
глаза выражали безмерную ярость.

- Этот! Этот, сука, что ко мне из ментуры приходил, про тебя вынюхивал! Я
еще подумала, зачем он про Катюху выспрашивает. Проведать, мол, хочет,
гандон. Я, дура, сказала, еще вещи просила отнести. Вот ведь... И
сегодняшний урод предупредил - сунешься в ментуру, удавим. Все схвачено там
у них... Так что одни мы с тобой, Куколка. Как раньше, так и сейчас.
Катенька, Катенька моя...

Ольга вновь зарыдала, кусая зубами рукав халата.

- Ничего, Олюнь, ничего, ну, что ты совсем. Успокойся, Олюнь.

Ольга вытащила из кармашка платок.

- Он хочет, чтобы завтра, в шесть, ты пришла в Пассаж и стояла рядом с
цветочным отделом. Это где-то у выхода. Тогда они отдадут Катюшу.

- Может, это менты? Чтобы меня поймать?

- Не знаю. Сейчас все возможно. Одни козлы кругом.

С минуту обе молчали. Ольга прекрасно понимала, чем может закончиться для
Женьки встреча в Пассаже и не решалась требовать от подруги пойти туда.
Могла только просить.

Женька тоже заплакала. Впервые за много лет. Никому они не нужны. Приютские
отходы.

- Ты не бойся, Олюнь. Я найду и приведу Катюшу. Я вернусь, Олюнь, завтра
вернусь. А сегодня домой съезжу, узнаю, что с тетей Шурой. Ты ничего не
бойся, Олюнь.

- Женечка...

Они еще немного помолчали. Женька поднялась с дивана.

- Я поехала, Олюнь. Я позвоню сюда сегодня, ты иди, ложись.

- Возьми завтра ингалятор для Катюши. Или купи новый.

- Да, Олюнь, конечно.

В небольшом больничном сквере Женька опустилась на заснеженную скамейку. Из
приемного покоя она позвонила тете Шуре - уговорила дежурного врача.
Тишина. Ужасные бездушные гудки. Вместо смешного Катькиного "Ле, это кто?".
Женька закрыла глаза.

...Сверкание пьянящих огней, бешеный ритм техно. Эйфория, безумие. Остряк
диск-жокей, свой, в доску свой мужик. Ребята, такие веселые, такие
красивые. Оленька с завязанным пучком волос на голове и с
челкой-решеточкой. Класс! Сладостный Крис де Бург, плавное кружение,
зеркальный снег, шепот на ушко, полудетские остроты...

Он был старше и строже. В белой рубашке с короткими рукавами, черной
ниточкой-галстуком. Мужественная небритость, челка а-ля Делон. Клевый
мальчик. Ольга прижалась к нему, щекоча пальчиками затылок. "Ай лав ю, ай
лав ю". Крис уступил место Мадонне. "Ай лав ю..."

Он угощал их шампанским, невинными шутками и шоколадом, он гладил Ольгу по
руке и легко дул в ее личико, отчего она жмурилась и улыбалась.

Вновь кружение, огни, снег, грохот ударных.

- Куколка, ты танцуй, веселись. Дискотека до утра.

- Куда ты, Олюнь?

- Куколка...

...Ночной плач Катьки. Господи, что с ней? Она не дышит! Женька, звони,
звони скорее. Господи, Катенька! Посиневшее личико, судорожно вздымающийся
животик, стеклянные глаза. Катенька, Катенька...

Звуки сирены, синие маячки. Дискотека. Укол в вену, капельница. Ваша
девочка очень больна. Астма. Может остаться на всю жизнь. Принимайте меры,
мамаша. Катенька...

- Девушка, вам плохо?

Женька вздрогнула. Мужчина в круглой кепке, с большим черным портфелем
остановился рядом со скамейкой.

Женька покачала головой. Мужчина пошел к чугунным воротам ограды.

Пассаж, цветочный отдел, шесть часов. Кто будет ждать ее? И как ее узнают?
Не с плакатиком же подойдут. И не с цветами. А куда они вернут Катьку? И
КТО они?

Страшно. Где мальчик с челкой и галстуком, где благородный герой-защитник?
Где большая волшебная птица, которая унесет их в прекрасный замок? Никого.
И ничего.

Идти? Одной? Очень страшно. Когда одна. "Не ходи к нему на "стрелку", не
ходи - у него гранитный камушек в груди..." В ментуру сунешься, девчонку не
получишь... Все схвачено, все куплено.

Одной?..

А если все же... сунуться? Тоже страшно. Десять лет. Они ведь ловят меня. И
они куплены. Все куплены. Все? Катькин плач. "Куколка, Куколка..."

Женька медленно вернулась назад, в приемный покой. Она не знала, кто будет
ждать ее завтра в Пассаже, не знала, зачем ее будут ждать, но спасительный
инстинкт, не раз выручавший ее, безошибочно подсказывал, что, если она
пойдет одна, Ольга никогда не увидит Катьку.

Женька дернула тяжелую дверь.

- Простите, пожалуйста, можно, я еще раз позвоню.

- Послушайте, девушка, это вам что, телефонная станция? Вон будка на
проспекте, туда идите.

- Там трубки нет. Мне очень надо. По-жа-луй-ста. Я быстро.

- Вы что, плачете?

- Нет, это снег.

- Хорошо, только быстро.

Женька помнила телефон. Он был написан на стеклянной будке дежурного РУВД.
Ярко-красной краской. Очень легкая комбинация цифр. Специально, чтобы
запоминался. Код АТС и "02-02".

- Дежурный Королев.

- Скажите, как позвонить Казанцеву?

- Эх, девушка, девушка... Неужели этот террорист не оставил своего телефона?

- Нет.

- Хорошо, пишите. - Дежурный почему-то хихикнул. Женька запомнила номер и
быстро воспроизвела его на телефонном диске.

- Алло, можно Казанцева?

- Да это же он и есть!

- Здравствуйте, это Женя. Помните? Я хочу к вам подъехать... Сейчас.

Глава 10

- Хотите, я напишу, что убила этого Витьку? Только помогите найти Катьку. Я
никуда больше не убегу. Правда. И все напишу. Помогите.

- Слушай, между нами, как ты ухитрилась удрать из изолятора?

- Охранник приставать начал, выпить предложил. Я ему в стакан капнула.
Клофелина.

- Молодец. Он в рапорте написал, что ты шпилькой открыла замок камеры,
связала его и напарника, отняла ключи и удрала. Их так и нашли связанными.
Ну, хитрецы, лишь бы обставиться. Им, кстати, начальство поверило.

Казакова поднялся, выключил большой свет, создав интим.

Он сегодня дежурил. Когда раздался звонок, Костик смотрел видик,
наслаждаясь очередным мордобоем. Настроение было поганым, он полаялся
сегодня со своей последней подружкой, поругался с Белкиным из-за какого-то
старого дела и, главное, не смог пригласить на дежурство какую-нибудь даму
сердца У одной дела, у другой муж, третья ушла на концерт "Браво". Какое
"Браво"? Он сам "Браво".

И тут такой подарок! Набегалась, девочка? Правильно. Раньше сядешь - раньше
выйдешь.

- Подумай как следует. Не торопись. Кому ты понадобилась?

- - Ума не приложу. Кроме вас, я никому не нужна.

- Не скажи. Дело в том, что тот убитый не был рекламным агентом, как
указано в его визитке. Он, помимо рекламы, баловал разной дрянью. И
довольно успешно баловал. Разумеется, в команде таких же "озорников".
Которые, может, и не слишком любили Витеньку, но найти его убийцу жаждут.
Чтобы наказать. Такой вариант не исключен, если убийство не связано с их
внутренними делами.

- Да, но как они узнали про меня, про Ольгу, про Катю? Только здесь было
все известно.

- Это ты так думаешь.

Костя давно привык к утечке информации - обыденный и вполне реальный
случай. Однако он все же рассчитывал, что девочка прокололась где-то еще.
Тем более, из своих мало кто знал расклад. Убойщики, следователь
прокуратуры... Музыкант. Да, в тот день он был здесь. Еще хотел остаться
поколоть. Но Серега "б мог слить информацию. Он по природе свой. Нет, это
не наши...