квартиру
открыли нашим же ключом. Искали, по-видимому,  аудиокассету  с  записью.
Жены дома нет, понимаете? - закричал Виктор.
   - Кассета?
   - У меня.
   - Берите кассету, ничего больше не трогайте и приезжайте на Литейный.
   - А вы не можете приехать сами?
   -  Мы  не  можем  по  каждому  звонку...  Может  быть,  это   простое
ограбление.
   - Но ничего не взяли!
   - А у вас есть что брать? Обычно берут деньги и драгоценности. Вы все
проверили?
   - Хорошо, я сейчас же выезжаю! - рявкнул Виктор.  -  У  меня  пропала
жена!
   Может быть, она находится в руках бандитов! А вы читаете мне  лекцию!
Я на машине. Буду у вас через полчаса! Но если я не доеду...  Попробуйте
тогда вы не приехать сюда! Я вас достану с того света! Второй  экземпляр
пленки лежит...
   Виктор глянул на часы.  До  встречи  с  водителем  оставалось  десять
минут.
   Пока шла перезапись, он курил, вспоминая разговор с  пресс-секретарем
ГУВД, однокашником и добрым знакомым.
   Виктор позвонил ему на следующее после своего дня рождения утро.
   Пересказал, не называя имен и диагнозов, суть своих подозрений.
   - Но ведь это только подозрения, Витек, - отозвался  пресс-секретарь.
- Их к делу не пришьешь. Так же как и угрозы по телефону. Никто к нам по
поводу угроз не обращался. Ни один из членов правительства. Что касается
смертей Гринько и Фонарева... Гринько вообще  от  ботулизма  помер.  Это
болезнь тяжелая, но  не  такая  уж  редкая.  И  другие  люди  болеют.  С
Фонаревым, конечно, история более темная, даже дело возбудили, но...  Но
сначала предполагаемый заказчик этого преступления скрылся.  Потом  дело
замяли. И вообще, что ты за них переживаешь? Пусть  грызут  друг  друга,
как пауки в банке. Я вот завтра в отпуск улетаю,  и  гори  они  тут  все
синим пламенем. Тебе их жалко, что ли?
   - Мне нас жалко. А вдруг  они  не  только  себя  сгрызут?  -  ответил
Виктор.
   Как в воду глядел, подумал он, выключая магнитофон.
   Сунув кассету в карман куртки, Виктор выглянул в  окно.  Редакционный
джип поджидал во дворе. Все, вперед!
   Выкрикивая  дежурному  по  РУБОП  гневные  слова,  Виктор  не  думал,
конечно, что не доедет до Литейного. Машина  у  подъезда.  Если  бы  его
стерегли возле дома, то, имея ключи, логичнее было бы устроить засаду  в
квартире. Так думал Галкин.
   Вернее, эти мысли сидели в его подкорке.  Но  все  вытеснила  бешеная
тревога за Елену, от нее холодным обручем сжималось сердце.
   "Только бы с ней ничего не случилось, только бы..." - повторял он как
заклинание, нажимая кнопку лифта.
   Тот,  как  ни  странно,  заработал.  На  этаже  остановилась   кабина
грузового  лифта.  Двери  раскрылись.  Тусклая  лампочка  освещала  лишь
небольшое пространство правой части обширной кабины.
   Виктор шагнул внутрь...
 
Глава 38 
 
ОЧНАЯ СТАВКА 
 
   Телефон напомнил о себе требовательным пиликаньем.
   - Слушаю, - бросил в трубку Зверев. На этот раз он громкой связью  не
воспользовался.  Напротив,  прикрывал   трубку   рукой,   молча   слушая
собеседника.
   Лена, глядя в окно, думала о том, что помощь  не  придет.  Она  сидит
здесь уже около часа да еще около получаса заняла дорога - она  примерно
представляла месторасположение базы  со  слов  Лельки.  Так  что  прошло
вполне достаточно времени для того, чтобы здесь  уже  появился  спецназ,
или, предположим, группа  "Альфа",  или  кто-то  еще,  кто  приезжает  и
спасает в таких случаях.
   Но  мирная  тишина   базы,   спокойные   лица   охранников   с   КПП,
прохаживающихся возле ворот,  -  все  это  свидетельствовало  об  одном:
помощи нет.
   "Он мне не поверил, - думала Елена о разговоре с дежурным по РУБОП. -
Я не сумела его убедить! Никто не придет на помощь".
   - Ну-с, тащите девку! - оборвало мысли Елены восклицание Зверева.
   Двое скрылись за дверью и через минуту  вернулись.  На  руках  мужчин
обвисла маленькая фигурка.
   В первый момент Лена не узнала Лельку в  этом  изуродованном  побоями
создании. Только спутанные льняные волосы говорили о том, что это именно
она.
   Лельку швырнули на стул.
   - Сделай-ка мне кофейку, - мирным голосом попросил  полковник  одного
из охранников. А приняв наконец чашку с дымящимся кофе, добавил:
   - И открой окна, душно.
   С этими словами Алексей Васильевич включил настольный вентилятор.
   Недвижный знойный воздух комнаты ожил.
   - Ну что ж, начнем, так сказать,  очную  ставку.  Ты  именно  с  этой
барышней имела свидание, Калинина?
   - Кажется, да, - охрипнувшим голосом выговорила Лена.
   - Что значит - кажется? Да или нет?
   - Ее трудно узнать.
   - Это верно. Но  тебя,  Калинина,  узнать  пока  можно.  Ольга,  тебе
знакома эта женщина?
   Лелька подняла заплывшие глаза на Лену, кивнула.
   - Как ее зовут?
   - Лена, - едва вымолвила Лелька.
   - Это ей ты рассказала про данное место?
   Кивок.
   - Что еще?
   - Фс-се.
   Да у нее все зубы выбиты, ужаснулась Лена.
   - И Лена записала твои слова на диктофон?
   Кивок.
   - Послушайте, - встряла Калинина, - вы довели ее до такого состояния,
что она скажет все, что вам угодно.
   - Заткнись, - коротко  бросил  в  ее  сторону  j  Зверев.  -  Ты  еще
выскажешься.
   Зазвонил телефон.
   - Але? Так... Хорошо. Кто  велел  убивать?  У  Лены  сжалось  сердце:
Виктор?
   - Нужно было привезти сюда. Он  нам  пригодился  бы.  Два  спидоносца
лучше, чем один. Ладно. Зачистку там проведите. - Трубка опять легла  на
столик.  -  Убили  твоего  парня,  Оля.  Вот  неприятность  какая.   Это
называется  -  эксцесс  исполнителя.  С  тобой,  я  думаю,   такого   не
произойдет. Ты у меня девушка понятливая, как в кино говорится.
   Расплывшееся в кровавую маску лицо Лельки ничего не выражало.
   - Продолжим. Значит, Лена записала твои показания на  пленку?  Откуда
ты знаешь, что диктофоне была пленка?
   - Она фклюсяла его после. Фтобы проверить как записалось.
   - И как? Записалось? Кивок.
   Лена опустила голову. В этот момент опять зазвонил телефон.
   -  Слушаю.  Евгений  Юрьевич?  Подъезжаете!   Очень   хорошо,   -   с
удовлетворением произнес он. - У нас здесь весьма интересно. Ждем.
   Он не спеша поставил на стол пустую чашку, положил трубку телефона.
   - Так кто же из вас лжет? Кого пытать будем? Повисла  тишина.  Лелька
отвечать не собиралась. Лена вздохнула и заговорила:
   - А зачем пытать? Какая вам разница, в  сущности,  была  кассета  или
нет?
   О том, что существует эта база, и о том, что на ней происходит, знают
трое посторонних людей: Леля, то есть Ольга, ее друг и я. Мы обе  здесь,
в ваших руках. А Сашу вы убили. Вот и все.
   - Не все, деточка. Что ты из меня дурака-то делаешь?  Кассета  -  это
вешдок. Оля рассказала под запись, как найти данное место, не так ли?
   - С тех пор  как  мы  беседовали  с  Олей,  прошло  достаточно  много
времени.
   Разве кто-нибудь приехал? Спецназ какой-нибудь? Им  подняться  -  три
секунды. И место это не на Чукотке.  Послушайте,  если  ваши  подручные,
обшарив мою квартиру, не нашли кассету, значит, ее в квартире нет.
   - А где она есть?
   - Нигде. Ее нет.
   Лена твердо посмотрела в глаза Зверева.
   "Твои подонки тут же опять ворвутся в квартиру, -  думала  она.  -  А
если там Витька? Он Рдолжен быть предупрежден об опасности через Марину,
но кто знает, предупрежден ли?"
   - Понятно... Значит, врет наркоманка. Я так  и  думал.  Не  может  же
лгать адвокат. Тем более бывший прокурор. Человек  высоких  принципов  и
устоев.
   Займитесь ею, - резко бросил Зверев охранникам. -  Только  аккуратно,
кровью здесь не брызгайте. Тащите ее в ту комнату. И ногами  действуйте,
а не руками.
   Она все же спидоватая у нас.
   Двое шагнули к Лельке. Она завыла тонким,  безнадежным  голоском.  Ее
уже встряхнули, поставили на ноги, когда Лена произнесла:
   - Не трогайте ее. Пленка у меня дома.
   - Оставьте, - живо произнес Зверев. Лельку швырнули на место.
   - Так пленка все-таки есть? Она у тебя  дома,  Калинина.  Так?  Я  не
ослышался?
   Лена молчала.
   - Отвечай, паскуда! - рявкнул Зверев.  Дверь  отворилась.  На  пороге
возник  высушенный,  словно  пергамент,  загорелый  пожилой  мужчина   с
короткой седой стрижкой.
   - Что здесь происходит, Алексей? - спросил он.
   - Обхохочешься, Евгений Юрьевич! -  посмеиваясь,  ответил  Зверев.  -
Сделай кофейку Евгению Юрьевичу, - кивнул он охраннику.
   Засушенный пожилой господин уже сидел в кресле, закинув ногу на  ногу
и демонстрируя отличную, супердорогую обувь.
   - Должен перво-наперво доложить, что утечка информации предотвращена.
   Вспышка локализована, как сказал бы Каримов. Пока вы  пьете  кофе,  я
введу вас в курс дела. Эти две барышни познакомились  в  больнице.  Надо
сказать, что одна из них, - Зверев указал на Елену, - попала туда не без
моей помощи, хе-хе-хе. Она у  нас  адвокат.  Елена  Андреевна  Калинина.
Теперь уже бывший, можно сказать. Но вот ведь  что  значит  случай!  Они
лежат в одной палате. И надо же такому  случиться,  что  именно  соседка
недобитой,  хе-хе,  адвокатши  оказывается   нужным   нам   экземпляром:
ВИЧ-инфицирована, в городе проездом. Почти бомжиха.
   - Что же это вы уделали ее в кровь? -  брезгливо  поморщился  Евгений
Юрьевич. - Этак самим подхватить можно...
   - Упаси боже. В перчатках работали, а как же?
   - Я так понимаю, что эта она удрала из наших пенат?
   - Именно. И что вы думаете? Решила заработать на информации! Вот оно,
нынешнее поколение! Никаких принципов. Один золотой телец. Кому  же  она
звонит?
   Адвокатше. Соседке по палате. Встречаются. Елена Андреевна записывает
рассказ этой чувырлы на диктофон. И дает денег за интервью, так сказать.
Ну не дура ли?
   Я всегда говорил: бабы - дуры. А спидоватая наша - тут же на рынок за
наркотой.
   Взяли ее тепленькой. Говорил ведь я вам, что она за наркотой попрется
и мы ее выследим! А вы не верили чутью бывшего чекиста! Продолжаю. Через
четверть часа мормышка эта полудохлая выдала и телефончик  адвокатши,  и
свой адресок. Она там с другом комнату снимала.
   - С другом? - качнул туфлей Беседин.
   - С другом. Ныне покойным. Так что здесь полный порядок.  Возвращаюсь
немного назад. Пробил я, стало быть, телефончик, гляжу  -  ба!  Знакомые
все лица.
   Дай, думаю, за  барышней  сам  заеду.  Милая  барышня.  Образованная.
Подъехал к дому. Стоит, родимая. Голосует. Мы ее и взяли. И  вот  тут  у
нас полный развал  схождения  образовался.  Наркоманка  утверждает,  что
наговорила целую кассету на диктофон. А Елена Андреевна утверждала,  что
никакой кассеты не было. Что это она из сострадания денег отстегнула.  А
диктофончик включила для виду, чтобы, значит, эта наша  спид  сватая  не
была оскорблена подаянием. Я правильно излагаю, Елена Андреевна?
   Лена молча смотрела на Зверева. Впервые в жизни она до такой степени,
до разрыва сердца, ненавидела человека.  От  бессильной  ненависти  даже
вцепилась руками в мягкую обивку стула, на котором сидела.
   - Так что? - нетерпеливо перебил Беседин. - Есть пленка или  нет?  Вы
квартиру ее...
   - Подождите, Евгений Юрьевич, дайте уж мне рассказать по порядку.
   Сегодня на моей улице праздник. Конечно, первым делом  мои  бойцы  на
квартирку нагрянули. Но ничего не  нашли.  Отзвонились:  пусто,  мол.  А
Елена-то наша Андреевна уж так распелась, так распелась, таких  кружевов
наплела. Не было, мол, ничего. Не виноватая я.  Чуть  не  поверил  ведь,
грешным делом. Что значит образованная женщина! Такие слова нашла, такие
аргументы...
   - И дальше? - снова перебил Беседин. -  Вообще,  почему  это  избитое
создание, - как это неэстетично, кстати, Алексей! -  так  почему  она  к
адвокатше твоей сунулась? Ты уверен, что  она  в  милицию  до  этого  не
сообщила? И что, в конце концов, с кассетой? Перестань меня изводить,  в
самом деле!
   В комнате зазвонил телефон. Зверев снял трубку.
   - Алексей Васильевич! Кассету привезли, - так громко, что было слышно
в комнате, прокричал чей-то голос.
   - Давайте ее сюда. - Зверев положил трубку. - Есть пленка! Привезли.
   Правда, Елена  Андреевна  только  что  чистосердечно  призналась.  Но
кассета была уже к этому времени найдена. Вот так, деточка, -  улыбнулся
он Лене.
   В дверях комнаты возник охранник. В руках  его  была  кассета.  Елена
мгновенно узнала ее.
   - Давай ее сюда, дружок. Мы прослушивание устроим.  Евгению  Юрьевичу
будет интересно, какая информация чуть было  не  просочилась  в  СМИ,  я
правильно излагаю, деточка? Лена молчала.
   - Вот так. Нельзя верить образованным женщинам, Евгений Юрьевич.
   Простая баба, вот как спидоватая наша, - она не соврет. У нее что  на
уме, то на языке. В милицию она не  ходила,  это  точно.  Потому  как  в
розыске находится.
   Почему к адвокатше поперлась? Так ведь  не  знала  больше  никого.  И
потом, у адвокатши муж журналистом был.
   - Почему был? - одними губами спросила Лена.
   Зверев обернул к ней ласковое лицо:
   - Так ведь убили мы его,  деточка.  Застрелили.  И  пленочку  у  него
нашли... Последних слов Елена уже не слышала. Она  метнулась  со  своего
места, вцепилась ногтями в глаза Зверева. Ее били, оттаскивали,  но  она
ничего не чувствовала, кроме  желания  выцарапать,  разодрать,  загрызть
насмерть.
   - Стреляйте! - орал Зверев.
   - Не сметь! - заливался тонким смехом Беседин.
   Когда  Калинину  оттащили,  швырнули  на  пол,  она  была  почти  без
сознания.
   - Убью, стерва! - рычал  окровавленный  Зверев,  замахиваясь  кованым
ботинком.
   - Не смей ее трогать, слышишь? - грозно крикнул  Евгений  Юрьевич.  -
Что за методы? Бить женщин!  Потом  опять  в  больницу  везти,  переломы
лечить?
   Успокойся. Подумаешь, пара царапин.
   - Лечить? Да ее убить надо. Сию секунду! Да она мне все лицо... Как я
на работу? Перед женой? Су-ука!
   - Отойди от нее немедленно! Охрана, свяжите обеих женщин  и  положите
где-нибудь, я не знаю... Узнайте у Каримова, где сейчас  имеются  чистые
боксы.
   И отнесите туда. Каждую в отдельный бокс. Ошалевшую от ужаса Лельку и
бесчувственную Елену выволокли из комнаты.
   - Ты просто зверь, Алексей! - поморщился Беседин. - Как  я  отвык  от
ваших мерзостей! - Я зверь? - задохнулся от возмущения Зверев.  -  Я  не
сплю трое суток, отслеживая ситуацию, я  нашел  девку  в  пятимиллионном
городе! Это все равно что иголку в стоге  сена!  Я  обрубил  все  концы!
Изъял пленку, где, между прочим,  указано  расположение  базы!  И  после
всего этого я зверь? Эта сучка едва не загрызла меня, а я зверь?
   - Ну все, все, успокойся.  Выпей  коньяку.  Что  ты  как  институтка?
Приложи полотенце мокрое к роже. Ох, как она тебя! - снова  расхохотался
Беседин. - Ну прости. Пойми, убивать нерационально. Раз  уж  она  здесь,
надо использовать материал. Пусть Каримов что-нибудь на ней испытает.  И
она умрет не мгновенной смертью, а долгой и мучительной. И делу  польза,
и тебе радость. Все, забудем об этом. Я обидел тебя? Ну прости. В  конце
концов, все замечательно. Ты - молодец.
   Отлично справился с ситуацией! И вообще  у  нас  праздник!  Вчера  на
заседании правительства вопрос решен в  нашу  пользу!  Какие  горизонты,
Алексей! Кстати, надо будет послать Смагиной вакцину. Пусть лечится. Нам
ведь с ней еще работать. А иранцы? А?! Это черт знает  какие  горизонты!
Давай-ка выпьем и займемся делами. Сиди. Я уж поухаживаю за тобой.
   Беседин  достал  из  "дипломата"  французский  коньяк,  нарезанный  в
пластиковой упаковке лимон.
   - Давай выпьем понемногу, заслушаем Каримова и съездим куда-нибудь...
   Впрочем, да.  Сегодня  тебе  лучше  на  людях  не  показываться.  Ну,
возьмешь завтра больничный. А  сейчас  пошлем  кого-нибудь  из  ребят  в
кабак. Привезут все сюда.
   Посидим на бережку, у  озера.  Правда,  дождь  вроде  собирается.  Но
может, и не соберется. Ну, давай за наши успехи, Леша!
 
Глава 39 
 
МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ 
 
   Дежурная  оперативно-следственная   группа   прибыла   на   место   в
шестнадцать тридцать. Криминалисты обследовали кабину лифта, где в  луже
крови лежал погибший журналист Галкин.  Рядом  с  трупом  был  обнаружен
пистолет.
   - "Макаров", - сказал одиноперативник.другому.
   Судмедэксперт измерял температуру тела.
   - Смерть наступила около получаса - часа тому назад, то есть примерно
в шестнадцать часов, - заключил доктор.
   Следователь допрашивал белого как мел редакционного водителя Андрея.
   - Я ждал Виктора Сергеевича возле подъезда. Мы так договорились.
   - Он планировал заехать домой в это время?
   - Нет, это случайность. Мы просто мимо проезжали, а у  нас  свободное
время образовалось - около часа. Вот он и решил зайти пообедать.
   - Вас не приглашал?
   - Приглашал. Но я отказался. Мне за продуктами нужно  было  на  рынок
съездить. Я и Виктору Сергеевичу продукты купил...
   - Во сколько он должен был выйти?
   - В шестнадцать ноль-ноль. Нам нужно было на пресс-конференцию ехать.
Я жду, жду, его нет.  Стал  беспокоиться.  А  номер  квартиры  не  знаю.
Вспомнил, он говорил, что на четвертом этаже  живет.  Зашел  в  подъезд,
думаю: если что - позвоню во все квартиры на этаже  на  этом.  А  кабина
грузового лифта внизу стояла. Двери открыты. Я вижу, лежит кто-то...
   Андрей курил одну сигарету за другой.
   - Пока вы ждали его, никто из подъезда не выходил?
   - Выходили. Двое. Я все время  на  дверь  смотрел,  ждал  же  Виктора
Сергеевича.
   - Время не заметили?
   - Это было... Минут пять пятого. Шестнадцать ноль пять то есть.
   - Кто вышел? Описать можете?
   - Один молодой. Лет двадцати пяти.  Крепкий,  широкоплечий.  Такой...
качок типичный. Второй - старше. На вид лет  под  пятьдесят.  Невысокий.
Нос очень характерный - картошкой. Я еще подумал, что это  отец  и  сын.
Они спокойно так вышли из подъезда и через арку на улицу.
   - С кем проживал покойный?
   - С женой, ее сыном и своей  матерью.  Мать  с  мальчиком  в  деревне
находятся. С начала мая. А жена в городе.  Они  с  Виктором  Сергеевичем
должны были завтра уехать в отпуск.
   -  Хорошо.  Спасибо.  Не  уходите  пока.  Может  быть,  еще   вопросы
возникнут.
   На площадке четвертого этажа тоже шла работа.
   - Смотрите, Николай Павлович, на лоджии, что соединяет оба  подъезда,
окурки. Пять штук. Один, видимо, стоял здесь и  караулил,  когда  жертва
выйдет из квартиры. И  подал  сигнал  второму,  который  был  внизу.  По
радиотелефону, скажем.
   Второй блокировал пассажирский лифт,  -  сунул  что-нибудь  в  двери,
чтобы кабина не реагировала на  вызов,  а  сам  поехал  на  грузовом  на
четвертый этаж. Видимо, ждал его в лифте.
   - Николай Павлович, телефонный кабель  перерезан,  -  сообщил  второй
оперативник.
   - На площадке закончили осмотр? Давайте вскрывать квартиру...
   Через несколько минут дверь квартиры была вскрыта.
   - Не слабо, - оценили оперативники общий вид.
   Следователь связался с ГУВД:
   - Але, ребята, это Максимов. Нашли жену убитого, Калинину?  Нет?  Что
на работе сказали? В отпуске? Куда же она делась?
   В дверях квартиры возникло несколько мужчин в штатском.
   - Капитан Галко. Региональное управление по борьбе  с  организованной
преступностью, - представился один из них.
   Дежурный по РУБОП не отреагировал на слова Галкина так, как  хотелось
бы Виктору,  не  потому,  что  был  человеком  равнодушным  или  халатно
относился  к  своим  обязанностям.  Просто  любая   информация   требует
проверки.
   Сообщение гражданки Калининой,  записанное  на  магнитофонную  ленту,
казалось абсолютно не правдоподобным. Судите сами:  якобы  существует  в
окрестностях    города    некая    секретная     база,     располагающая
бактериологическим оружием. Это же надо! И  кто  слил  Калининой  данную
информацию? Наркоманка.
   Случайная знакомая.  Можно  ей  верить?  Ну  назвала  она  конкретные
фамилии, и что?
   Да  эти  фамилии  каждый  день  по  телевизору  звучат,   в   газетах
печатаются. Кто ж их не знает? И сообщение о  болезни  вице-председателя
Смагиной  тоже  мел