данием  гостиницы.  Он  обошел
корпус отеля и обнаружил три служебных входа с  тыльной  стороны.  Возле
одного разгружалась машина с  продуктами,  два  других  вели  неизвестно
куда. Ничего необычного, все так, как и полагается.
   Входить он все же решил через центральный подъезд, как делают  жильцы
отеля.  Швейцар  не  обратил  на  него  внимания.  Рестораны  "Белграда"
пустовали, и гостевые карточки здесь не  спрашивали.  Кончились  времена
толчеи, когда без червонца в кабак не пропустят.
   Двое парней в униформе охраны все же болтались по фойе,  но  вряд  ли
они понимали, в чем заключаются их функции.
   Лифтом Журавлев пользоваться не  стал,  а  поднялся  на  третий  этаж
пешком.
   Коридор  уходил  вправо  и  влево.  Согласно  указателю  номер   3411
находился с левой стороны, но Вадим повернул направо. По обеим  сторонам
коридора находились жилые номера. Он дошел до конца, минуя  столик,  где
сидела дежурная и болтала по телефону.  Она  даже  не  взглянула  в  его
сторону. Коридор упирался в окно, а слева находилась  дверь  с  надписью
"Служебный вход".  Она  оказалась  запертой.  Замок  несерьезный,  можно
открыть простой канцелярской скрепкой, если имеешь определенные навыки.
   Журавлев развернулся и пошел обратно.  В  обследованной  половине  он
насчитал тридцать номеров, по  пятнадцать  с  каждой  стороны.  Напротив
центрального  выхода  располагался  лифт.   Четыре   скоростные   кабины
курсировали по этажам от  главного  выхода  до  ресторана  на  последнем
этаже.
   Перейдя границу центральной лестницы,  Журавлев  оказался  на  второй
половине коридора, точной копией той, что он уже осмотрел.
   Возле номера 3411 он задержался. Ключ торчал в  скважине  с  наружной
стороны. Странная беспечность. Но если учесть, что Таисия  Лучникова  не
привыкла жить в отелях, то ее некомпетентность можно оправдать.
   Журавлев еще в Азове заметил, что люди там живут доверчивые. Впускают
в квартиру кого  ни  попадя,  участковый  удостоверение  не  смотрит,  в
частных домах калитки не заперты.
   Мимо него прошла горничная с тележкой, в которой лежал узел с грязным
бельем. Она направлялась в конец коридора, и он последовал за ней.
   Так же, как и на противоположной  половине,  здесь  имелся  служебный
выход.
   Горничная достала связку ключей и открыла  дверь.  Увидев  за  спиной
Журавлева, она спросила:
   - Вы что-то хотите?
   - Да. Выйти на улицу через этот ход.
   - Посторонним нельзя. Эта лестница для служебного пользования.
   - Я умею читать. Мне можно.
   Он достал удостоверение прокуратуры и даже открыл его, чтобы  девушка
увидела его фотографию. То, что оно просрочено, она заметить не могла по
неведению и по времени, которого хватило только на беглый взгляд.
   - Хорошо. Но что вас здесь может интересовать?
   Они вышли на лестничную площадку, и горничная вызвала грузовой лифт.
   - Какие номера вы обслуживаете?
   - Нечетные.
   - Очень хорошо. Скажите, у вас ключ от этой двери не пропадал?
   - У меня нет. А вот у дежурной по этажу пропал. Он  лежал  в  верхнем
ящике стола, и кто-то его взял. Наверное, свои. Кому он еще нужен.
   - Она не запирает стол?
   - Там ничего особенного нет,  кроме  электрического  чайника.  Ночью,
когда она уходит спать в свою комнату, постояльцы могут  воспользоваться
им, чтобы лишний раз не будить ее. Вообще-то кипятильниками пользоваться
нельзя. Но сами понимаете, наш народ  не  переделаешь.  Так  что  каждый
может воспользоваться чайником, а потом поставить на место. Даже сахар и
заварку оставляют. Люди только спасибо говорят.
   - И не только спасибо. Все правильно.  А  вы  лично,  посторонних  не
встречали на этой лестнице?
   - Нет.
   Подошла кабина грузового лифта, и они поехали вниз.
   - Когда украли ключи?
   - Недели две назад. Вам выходить на первом этаже, а мне - в подвал, в
прачечную.
   - А как выйти на улицу?
   - По коридору налево. Увидите, дверь в пяти шагах.
   - Она постоянно открыта?
   - Да. Рабочие пашут в три смены, электрики, слесари, ремонтники.  Все
этим входом пользуются. Там у них раздевалки.  И  чего  ее  запирать-то?
Через нее к номерам не пройдешь.
   - А мы с вами?
   - Двери-то заперты. Жулье пользуется главным входом,  зачем  мудрить.
Заходи и делай, что хочешь. А мы, если помните, дверь ключом открыли.
   Лифт остановился.
   - Спасибо за науку.
   Журавлев очутился в полутемном коридоре. С левой  стороны  пробивался
дневной свет от распахнутой двери. Он вышел на улицу.
   Все так просто и незатейливо. Прямо напротив входа стояла его машина.
   Точно подогнал.
   Он сел в свою "четверку" и закурил. Ждать или не ждать.  Можно  убить
сутки и ничего не выловить. С другой стороны, он не видел для себя иного
применения, как только превратиться в сторожевого  пса.  Такова  работа.
Сидеть, ходить и  смотреть  приходилось  месяцами,  чтобы  сделать  один
незначительный, но правильный вывод.
   И все же ему воздалось за терпение. Спустя три с лишним часа  из  той
же двери вышла женщина. Наверняка он не обратил бы на нее внимания, если
бы не ждал Таисию или сомневался в своей догадке.
   Его насторожило то, что женщина осмотрелась  по  сторонам.  Одетая  в
синий халат, с шваброй и пустым ведром в  руках,  уродливая  косынка  на
голове. Узнать человека по описанию да  еще  в  маскарадном  костюме  не
очень просто. Но он ее ждал и  был  уверен,  что  она  появится,  это  и
заставило его выйти из машины и последовать за  уборщицей.  К  тому  же,
мусорные контейнеры находились в противоположной стороне, да еще  пустое
ведро... Для чего? Тут даже  земли  для  цветов  не  наберешь,  сплошной
асфальт.
   Девушка прошла в соседний двор,  и  тут  ее  поведение  совсем  стало
странным.
   Она достала ключи и сняла навесной замок с  "ракушки".  Подняв  вверх
железную створку, зашла в гараж.
   Журавлев отошел к дому напротив и заметил, что машины в гараже нет.
   Однако чудеса продолжались.  Из  "ракушки"  вышла  Таисия  Лучникова.
Теперь он ее узнал. Конечно, джинсовый костюм ее немного портил, но  тем
не менее девушка и впрямь хороша.
   Она и не догадывалась, что молодой человек, стоящий в тени  деревьев,
знает о ней куда больше, чем она сама помнит о своем детстве  и  юности.
Он не знал главного: что эта молодая красивая  вдова  на  данный  момент
собой представляет и что творится в ее очаровательной белокурой головке.
   Таисия со спортивной сумкой наперевес уверенной походкой направлялась
к арке дома, выходящей на улицу.
   Опыт в таких делах, как слежка, у детектива имелся богатый.  Несмотря
на свою яркую внешность, он мог слиться с толпой и раствориться в  общем
потоке.
   Тая прошла вниз, в сторону набережной, не  больше  двадцати  шагов  и
свернула к кафе.
   Очень удачно,  решил  Журавлев.  Если  она  здесь  назначает  кому-то
встречи, то все просто, но  рискованно.  Такие  вещи  может  понимать  и
простой смертный. Но,  вероятно,  девушка  решила  перекусить.  Судя  по
рассказам Насти, ей не на что  заказывать  себе  обеды  из  ресторана  в
номер.
   Он вошел следом. Тая пересекла зал и скрылась в женской комнате.
   Вадим сел за столик у стены и стал тихо ждать.
   И все же он оказался прав. Не будет  Таисия  сидеть  целыми  днями  в
своем номере и плевать в потолок. Она ведет активный образ жизни, и  это
естественно в ее положении. И не так она глупа, чтобы не  понимать,  что
ее взяли под наблюдение. Вот почему ключ торчал снаружи. Он и сейчас там
же, в скважине у всех на виду. Пусть считают, что  она  в  гостинице,  а
если зайдут, то она сможет сказать,  что  отлучалась  в  буфет  или  бар
перекусить. А какие могут быть основания ей  не  верить?  Жулики  ей  не
страшны, в номере брать нечего, все свое она хранит в "ракушке". А потом
та же уборщица, не привлекая внимания обслуги, вернется через  служебную
лестницу назад.
   В этом он разобрался, и вопросов не возникало.  Все  встало  на  свои
места.
   Все ли? Журавлев едва со стула не свалился, когда через десять  минут
из туалета вышла родная сестра Таисии Ольга.
   Они были очень похожи, но это была другая женщина.  Походка,  осанка,
взгляд-Ольга пересекла зал и вышла на улицу. На плече у нее висела та же
спортивная сумка, но одежда, туфли, цвет волос, глаз!  Чудеса!  Журавлев
выскочил следом.
   Девушка подошла к вишневым "жигулям" и открыла багажник.
   Вадим сломя голову помчался во двор гостиницы, где стояла его машина.
Он все еще не мог оправиться от шока.

ГЛАВА IV

За полгода до событий

1.

   ...Итак, в моих руках находилось три карточки. От сердечного приступа
в  расцвете  сил   умер   мой   самый   надежный   компаньон.   Согласно
договоренности и уставу, его душеприказчик прислал конверт  на  почтовый
ящик, арендуемый нами уже шесть лет. Почту  проверять  доверили  мне,  я
даже  выписал  несколько  газет  на  этот   адрес   и   ходил   получать
корреспонденцию каждый день. Первая карточка  пришла  год  назад,  когда
Трофим Ямской попал в автокатастрофу, а через неделю  после  его  гибели
пришло письмо, в котором лежала карточка -  код  от  заветной  ячейки  в
одном из банков Стокгольма.  Карточка  стоимостью  в  миллион  долларов.
Когда-то мы не задумывались о деньгах. Прошли годы,  и  все  поменялось.
Страна превращалась в капиталистическую державу, появились олигархи - те
самые  монстры,  живущие  по  законам  джунглей,  где  сильный  пожирает
слабого.  Сотни  тысяч  мелких  лавочников  разорились,  им  не  хватило
хитрости, наглости, ума, а главное, жестокости, чтобы выжить. Авантюризм
и аферизм достигли совершенства, и мне уже не хватало знаний и фантазии,
чтобы сочинять романы На должном уровне. Все мои книги устаревали еще до
того, как я заканчивал последнюю главу. Они все еще сохраняли  некоторое
обаяние, но выглядели наивными и примитивными. Жизнь вокруг  меня  стала
куда увлекательнее  и  разнообразнее  той,  которая  разворачивалась  на
страницах моих романов. Я стал скучен, понимал это, но сделать ничего не
мог. Тиражи падали.
   Разумеется, у меня имелась своя ниша на книжном рынке, свои читатели,
поклонники, но их становилось все меньше и меньше. Я  выходил  из  моды,
как двубортные костюмы, которые  теперь  носили  лишь  потерпевшие  крах
дельцы.
   Появились новые имена, меня теснили с престола  и  с  каждым  днем  я
отодвигался на дальний  план.  Читатель  созревал,  умнел  и  становился
требовательнее к  авторам  покупаемых  книг.  Нет,  я  еще  не  сошел  с
конвейера, но существовал по инерции.
   Гонорары падали вместе с  тиражами.  Я  уже  не  мог  позволить  себе
поехать зимой в Альпы, а летом - на юг  Франции.  Меня  ждал  бесславный
конец, как и тех, чьи книги исчезли с прилавков десять лет назад.  Тогда
моя звезда лишь только всходила. Мне казалось, что я вечен, как Дюма. Но
так, очевидно, думал каждый до последней минуты, пока  его  творения  не
попадали в разряд выброшенной макулатуры. Ничто не вечно на этом  свете!
Больше года мне не протянуть. А что дальше?
   Я сидел за своим письменным столом и  тупо  смотрел  на  три  лежащие
передо мной карточки. Теперь  я  обязан  известить  оставшихся  в  живых
партнеров о том, что мы разбогатели еще на миллион долларов. Однако  нам
оставалось ждать своего часа еще четыре года.
   Тогда мы не задумывались о сроках. Нам море было по колено, но десять
лет - это не срок, это целая жизнь, эпоха, поколение.  От  былой  дружбы
ничего не осталось. Она  рассыпалась,  как  карточный  домик,  буквально
через год после ограбления века. Вернувшись в Россию, мы, сами  того  не
замечая, все изменились.
   Испытание   оказалось   нам   не   по   зубам.   Сначала    появилась
раздражительность, потом нетерпимость,  а  за  воротами  уже  притаилась
ненависть. И мы приняли решение больше не  встречаться.  Воспоминания  о
Стокгольме легли тяжелым камнем на душу каждого. Из старых былых обычаев
остался только один - встреча  на  Рождество,  которое  мы  проводили  в
Швеции,  проверяя  целостность  своей  добычи.  Все  лежало  в  надежном
бункере.
   Никакого веселья. Скорее,  праздник  превращался  в  обычную  рабочую
встречу, где мы отмечались, ставя галочку в журнале. Мол, все  мы  живы,
здоровы и ничего не изменилось. Каждый из нас соблюдает обет молчания  и
помнит о принятом уставе. Все так. Но мы уже другие. Кто-то взлетел  под
облака, а кто-то скатился в сточную канаву.
   Последняя такая встреча состоялась год назад, когда одного из нас  не
стало, а двое на встречу вовсе не приехали, отделавшись поздравительными
телеграммами и сухими извинениями за невозможность  приехать.  Сейф  нам
открыть  не  удалось.  Гибель  одного  из  партнеров  никого  особо   не
расстроила, а его доля, переданная в общий  котел,  не  обрадовала.  Мне
показалось, они не верят, что когда-нибудь в  их  руки  попадут  большие
деньги и жизнь каждого изменится в корне.  Они  воспринимали  стертый  в
памяти годами дерзкий акт как детскую игру, не более того. Слишком легко
и просто, слишком быстро и  безболезненно  пролетел  знаменитый  вояж  в
Стокгольм. Они так и не поняли, что произошло на самом деле.
   Три дня страха и стресса. Годы стерли их из памяти. Я же относился  к
совершенному акту как к красной странице своей жизни. Это был  пик  моей
удачи!
   Зенит славы! В отличие от остальных, я работал над  планом  несколько
месяцев, подготавливал плацдарм, выверял, проверял, испытывал,  готовил,
строил и сплетал паутину, завязывая каждый узелок  на  перекрестье.  Для
меня это ограбление  не  было  игрой  и  тремя  днями  страха,  как  для
бесшабашных исполнителей. Так стоили они тех денег за то, что я  лез  из
кожи вон и, можно  сказать,  силком  вынудил  шестерых  перестраховщиков
выполнить элементарные действия, которые я сам разложил им по  секундам?
В чем их заслуга? В том, что теперь все они меня ненавидят? За  что?  За
то, что я каждому подложил сноп соломы под задницу, дабы они не  отшибли
попки перед падением, кормил их с ложечки и уговаривал получить  каждого
свой миллион? Разве кто-нибудь из них сумел оценить мое благородство?
   Я еще раз посмотрел на карточки и понял, что ни один из  моих  бывших
компаньонов ни стоит и гроша, не то что миллиона. А  тот,  кто  верил  в
дело, как я, и помогал мне во всем, глупо погиб, и теперь  его  карточка
валяется передо мной. Нет. О его гибели я не буду  никому  сообщать.  Им
плевать. Каждый думает только о себе. Шкурники, эгоисты и  халявщики.  Я
их ненавидел так же, как и они меня.
   Идея в голову пришла неожиданно. Со мной так часто  бывает.  Едешь  в
электричке на дачу, смотришь в окно,  думаешь  о  своем,  и  вдруг  бац!
Откуда ни возьмись, в голове рождается сюжет. И все! Это  уже  намертво.
Он не покинет меня, пока я не выплесну его на бумагу.
   Новая  идея  для  бумаги  не  годилась.  Во  мне  проснулся  инстинкт
собирательства. Коллекционера.
   Три карточки, включая мою собственную, хорошо, а семь -  лучше.  Вряд
ли найдется на земле филателист, имеющий в своей  необъятной  коллекции,
на которую он угробил всю сознательную жизнь, семь  марок  стоимостью  в
миллион каждая.
   Такую  марку  надо  еще  найти,  блуждая  по  миру  десятилетиями,  и
заплатить за нее безумные деньги, и все это ради того, чтобы положить ее
в кляссер и бросить на полку. Человек должен довести себя до  фанатизма.
Они маньяки. Можно, конечно, найти таких людей и пообщаться с  ними,  но
такая встреча будет полезна для  написания  очередного  триллера.  Я  же
решил собрать скромную коллекцию. Всего из семи карточек, а не марок, но
каждая из них имеет статус миллионерши.
   Есть четверо обладателей таких вот пластиковых  невзрачных  карточек,
похожих на визитки и хранящих в себе код стоимостью в  целое  состояние.
Эти четверо совершенно разных мужчин, ничем не связанных друг с другом и
. теперь живущих в разных городах, могут умереть. Как? Наивный вопрос. Я
убил в своих романах тысячи человек сотнями способов. Тут  важно  понять
главное. Убийство никогда не будет раскрыто, если  в  нем  не  участвуют
посредники. Никаких киллеров и  сообщников.  Либо  тебя  предадут,  либо
самого убьют. Чужая душа - потемки.
   Следствие цепляется за мотив. А если его  нет?  Нас  давно  ничто  не
связывает.
   Никто никому ничего не должен. Даже если у одного или двух найдут мой
телефон в записной книжке. И что? Да, мы  знакомы,  когда-то  в  далекие
времена ездили вместе в отпуск. Где же  мотив?  Я  известный  российский
писатель,  уважаемый  всеми  человек  с  безукоризненной  репутацией   и
биографией.  А  что  представляют  собой  убитые?  В  первую  очередь  -
бизнесмен и делец. А раз так, то он  имеет  завистников,  конкурентов  и
врагов, тех, кого смел со  своего  пути.  Времени  у  меня  вагон.  Надо
выяснить подробности жизни каждого на сегодняшний момент.
   Понять смысл его деятельности и найти тех, кому  он  перешел  дорогу.
Того,  кто  станет  предполагаемым  убийцей  в  глазах  следствия.  Если
кандидата в убийцы хорошенько изучить как личность, то можно понять, как
такой человек решит  построить  свой  план  и  какой  способ  устранения
препятствия использует. Только методом изучения характера,  пристрастий,
логики, можно понять, на что человек готов пойти и как осуществляет свой
замысел. А когда ту же работу проделают следователи,  то  выводы  станут
для них очевидными.
   Итак! Первой моей жертвой станет Олег Карамзин...

***

   Ольга  застряла  на  этом  имени,  отложила  рукопись  в  сторону   и
уставилась в потолок.
   Она лежала  на  широкой  кровати  почти  квадратной  формы  в  легком
шелковом халатике, накинутом на голое тело, и пила апельсиновый  сок  из
хрустального стакана. Пепельница пересыпалась от избыточного  количества
окурков, но ей не  хотелось  вставать  и  идти  на  кухню,  где  имелось
мусорное ведро.
   Она прочитала за утро сто шестьдесят страниц, и  ей  хотелось  читать
дальше, но  она  решила  сделать  небольшой  перерыв,  чтобы  переварить
прочитанную главу и проанализировать ее.
   Ольга обожала детективы и читала их запоями. Года три  назад  она  не
притрагивалась к бульварной литературе, считая ее низким пошибом, но так
случилось, что ей попалась под руки книжка, забытая кем-то  в  метро,  и
она прихватила ее с собой. Тогда ей страшно не везло, и она  чувствовала
себя очень одиноко. Такие периоды случались в ее жизни, но, как правило,
длились недолго.
   Трудный был год.  Она  развелась  со  своим  третьим  мужем,  бешеным
ревнивцем, который нанял какого-то типа следить  за  ней.  В  итоге  муж
получил доказательства ее неверности да еще с картинками и вышвырнул  ее
на улицу, оставив без средств.
   По принципу "живем один раз" Ольга себе ни в чем не могла отказать и,
в первую очередь, в мужчинах,  особенно  если  те  были  состоятельными,
интересными и не очень старыми. Ум для нее стоял на последнем месте. Она
любила быть умнее мужчин и  управлять  ими,  пользуясь  своей  эффектной
внешностью, манерами,  безупречной  фигурой  и  чертовским  обаянием.  С
умными мужчинами Ольга чувствовала некоторый дискомфорт. Правда,  планка
ставилась   высоко.   Ольга   считала   себя   женщиной   эрудированной,
разносторонней, имела высшее образование. Не каждый мог с ней  тягаться,
а потому умные мужчины по ее спискам не  проходили.  Мужик  должен  быть
красивым, страстным и добрым - вот ее критерий.
   Оставшись три года назад на улице из-за  того,  что  вышла  замуж  за
умного, она вынуждена была пойти  работать  и  устроиться  в  общежитие.
Такая жизнь ее в корне не устраивала и унижала самолюбие красавицы.
   Тогда-то ей и попалась под руки книжка  в  метро.  От  скуки  она  ее
прочитала, и к собственному удивлению, увлеклась.  Детектив,  в  котором
молодая красотка, стопроцентная стерва, крутила  мужиками,  как  хотела,
превращая их в тряпки, обкрадывала и выбрасывала.  Конец  романа  ей  не
понравился, так как добро побеждало зло, но много чего  интересного  она
сумела почерпнуть. Мало то