лижении. С другой стороны, сумка принадлежала Таисии и  хранилась  в
"ракушке".
   Когда она вошла в подъезд,  Вадим  достал  сотовый  телефон  и  хотел
позвонить Метлицкому.  Но  аппарат  молчал.  Сели  батарейки.  Возможно,
Женька ему звонил и  хотел  предупредить,  но  телефон  не  работал.  По
собственной халатности он чуть было не влип. Пришлось ждать.  Заблудился
в двух соснах. Есть своя сермяга в этой поговорке. Кого он  подстерегал,
сам не знал. Но узнает.
   Она вышла минут через  пятнадцать,  и  он,  держась  на  почтительном
расстоянии, последовал за  ней.  Девушка  гуляла,  несмотря  на  сильный
промозглый ветер. Перешла мост и двигалась в сторону  гостиницы.  Теперь
он знал, кого преследует, сейчас она зайдет в кафе и переоденется.
   Так оно и вышло. Журавлев  тоже  заглянул  в  кафе  и  пристроился  у
стойки, спиной к туалету. Тая появилась, как обычно, через десять минут.
И все же  блондинкой  ей  быть  лучше,  естественнее.  Учитывая  прошлый
печальный опыт, Таисия  поступает  осмотрительнее  и  больше  не  теряет
линзы.
   Произошла странная вещь. Тая подошла к стойке и попросила  налить  ей
бокал "бужеле". Взяв вино, она направилась к окнам и присела за  столик.
Журавлеву вожжа под хвост попала. Он тоже заказал себе вино и подошел  к
ее столику.
   - Вы позволите присоединиться?
   - В зале мест полно, - грубо  ответила  девушка  и  бросила  на  него
короткий взгляд, который вдруг остановился на нем. -  Садитесь,  мне  не
жалко.
   Он сел, расплываясь в улыбке, всячески  стараясь  покорить  ее  своим
обаянием.
   - Вы тоже любите "бужеле"?
   - Дрянь кошмарная, но в магазинах еще хуже продают.
   Она не отрывала от него  глаз,  таких  же  голубых,  как  и  у  типа,
подсевшего к ее столику.
   Впервые за последние полгода у нее защемило сердце. Сидящий  напротив
очень напоминал ей  мужа.  Того  самого,  которого  она  собственноручно
пристрелила ради вонючей квартиры в поганом  Азове,  куда  теперь  и  не
думала возвращаться.
   Этот тип, конечно, красивее, но что-то неуловимое и непонятное делало
их очень похожими. Она так устала, что ей ничего не хотелось, а  вот  он
сел рядом, дернул по какой-то струне, и она ожила.
   - Как вас зовут? - спросил он.
   - Тая.
   Сорвалось само собой, будто она отвечала человеку, который ее  хорошо
знал.
   - Меня зовут Дик. Полное Вадим, сокращенное Вадик, урезанный  вариант
Дик.
   С детства так повелось.
   - И что, Дик, вы от меня хотите?
   - Просто пообщаться.
   - Врете. Вы очень красивый парень и прекрасно это знаете. Хотите меня
снять? Я тоже девка ничего. Мы хорошо бы смотрелись рядом. Скорее всего,
я могла бы в вас  влюбиться.  И  в  постель  готова  идти  хоть  сейчас.
Клянусь, первый раз в жизни согласна с ходу идти за мужиком.  Но  только
не пойду. И не теряйте на меня времени, Дик. Мне сейчас не до чувств. Ни
до чего. Мне просто тошно, и я готова орать во всю глотку благим  матом.
Не хочу портить  вам  настроение.  Вот  если  бы  вы  мне  повстречались
месячишка через два на лазурном берегу в  белом  смокинге  и  с  красной
гвоздикой в петлице, то я пошла бы за вами на край света.
   А сейчас я сижу по уши в дерьме, смотрю на эту гнусную погоду и думаю
о крепкой веревке, способной переломить мне  шейные  позвонки.  Идите  к
черту, Дик, не то я совсем скисну. Жаль, что плакать не умею,  а  то  бы
вам пришлось выжимать над раковиной свою жилетку.
   - Да. Здорово вам удалось выбить меня из седла. Сильная вы женщина.
   - Сила здесь не причем. Я размазня, которая умеет брать себя в руки и
преодолевать  препятствия  на  пути  к  цели.  Сильные  люди  умеют  эти
препятствия обходить, а не скакать с саблей наголо и  орать  от  страха:
"Ура!"
   - Может, мне есть смысл переждать вашу хандру и постучаться в  ворота
вашего сердца чуть позже?
   - Не "чуть", а много позже. Вы будете моей следующей целью. Я  всегда
ставлю перед собой цель. С той, что стоит  передо  мной  сейчас,  я  уже
наполовину справилась. Месяца через два адаптируюсь и нацелюсь  на  вас.
Как раз листики начнут распускаться, весной запахнет,  а  мы  встретимся
где-нибудь в Ницце или Монако. Вот тогда берегитесь. Я же вампирша.  Всю
кровь из вас высосу.
   - А я мазохист и буду реветь от восторга.
   Тая допила вино.
   - Прощайте, Дик. Жаль, что вы не вовремя мне подвернулись.  Уж  я  бы
постаралась не упустить такого мужика. Есть  в  вас  что-то  такое,  что
хватает за душу, как за глотку и дыхание спирает.
   Она взяла свою сумку и ушла.
   Журавлев  еще  долго  сидел  и  пытался  проанализировать  спонтанное
знакомство.
   Но анализу оно не поддавалось, как ночной сон,  из  которого  ты  сам
ничего не понял.
   Он попросил разрешения  бармена  воспользоваться  телефоном,  заранее
приготовив   пятидесятирублевую   бумажку.   Аппарат    из-под    стойки
вскарабкался на полированную поверхность.
   Метлицкий оказался на месте.
   - Черт! Я тебе звонил, но у тебя что-то с  телефоном.  Она  опять  от
меня ускользнула. Какой день подряд я ее теряю.
   - А Настя где?
   - В гостинице ждет Таисию. Пошла подбрасывать наживку.
   - А ты что там торчишь в такое время?
   - Ждем-с. Если Таисия клюнет, то ночью придет.
   - Вряд ли. Она очень устала. Очевидно, сегодняшний день для  нее  был
слишком тяжелым. Завтра в новостях услышим новое имя: Платон Пелевин.
   - Ты откуда знаешь?
   - Она мне все сама рассказала.
   - Врешь!
   - Мы только что пили на  брудершафт.  Ну,  ладно,  Женечка,  неудобно
как-то бросать друга в одиночестве. Приеду сейчас, подежурю  с  тобой  у
конторы, чтобы тебе скучно не  было.  Могу  фляжку  коньяка  прихватить,
чтобы дуба не дать.
   - Хорошая мысль.

***

   Таисия спокойно сидела в своем номере и пила кофе с  новой  подружкой
Настей.
   - Ты что-то сегодня припозднилась, - ухмыльнулась Настя. - Я тебя два
часа в холле поджидала. Тая смутилась и даже покраснела.
   - Ну, достал меня этот парень. Короче говоря,  я  согласилась  с  ним
встретиться. Зашли в кафе, посидели, поболтали. Очень  приятный  молодой
человек.
   Но только...
   - Что только? Тебе тридцать два года,  молодая,  красивая,  с  высшим
образованием, но без детей. Таких невест сейчас не сыщешь днем с  огнем.
И не шлюха какая-нибудь, а вдова. Женщина порядочная, семейная.  Так  уж
судьба распорядилась, муж погиб.  Мужики  вдовам  больше  доверяют,  чем
разведенкам.
   Нравится парень, так не теряйся.
   - Я так сразу не могу. Мне к человеку привыкнуть надо, присмотреться.
   Боязно. Знаешь, как обидно потом ошибаться в людях!
   - Поверь мне, знаю.
   - И потом я все никак не успокоюсь насчет Ляли. Не могу поверить в ее
кровожадность.
   - Тут мне тебя нечем успокоить, Тая.  Скорее  всего,  в  ней  столько
накипело, что рвануло через край. Мы уже точно знаем, все  убитые  между
собой связаны. Они друзья. Возможно, что ее жениха действительно убили и
она мстит. Мы нашли фотографию, где все сфотографированы вместе. Сначала
думали, что снимок сделан в Подмосковье,  но  потом  выяснилось,  что  в
Швеции. В объектив попала часть дома, а на нем табличка с адресом.  Один
мой знакомый установил, где  это  место  находится  в  точности.  Сейчас
конечно, не помню, я записала  адрес  на  обратной  стороне  снимка,  он
валяется в конторе. Толку-то никакого. Какая  разница,  где  они  жарили
шашлыки десять лет назад.
   - А почему десять?
   - Эксперты определили по фотографии, что ей не меньше десяти лет.  Но
какое это может иметь отношение к сегодняшнему дню? Ну дадут мне  снимок
убийцы, которого сфотографировали у моря с мамой в дошкольном  возрасте,
и что из этого.
   Какая разница в Ялте их щелкнули или в Сочи?  Убивает-то  он  сейчас,
будучи взрослым человеком.
   - Ты права, конечно. Только  врачей  интересует  история  болезни,  а
биография в один снимок не вместится. Человек родной,  твоя  кровь,  вся
жизнь прошла рука об руку, казалось,  знаешь,  каждую  его  клеточку,  а
потом тебе говорят, будто она убийца. И  не  одного  человека  убила  по
случайности, а пятерых.
   - Разве? - Настя насторожилась. - Дикой, Уваров, Вяткин, Анисимов.  А
кто же пятый?
   - Я не знаю. Уже  сбилась  со  счета.  Так,  говорю,  не  думая.  Где
один-два, там и десять.
   Настя поняла, что в деле еще новый труп появился.  Метлицкий  упустил
ее из виду не случайно. Тая обвела его вокруг пальца и ускользнула.  Три
дня подряд он терял ее из поля зрения, а Метлицкий не  новичок  в  делах
слежки. Либо Тая что-то заподозрила, либо страхуется на всякий случай. В
любом варианте у нее это ловко получается. Простились девушки  в  первом
часу ночи.
   Возле своей конторы уже паслись Журавлев и Метлицкий в ожидании  Таи.
От ее прихода зависело, насколько она  информирована,  знает  она  адрес
тайника с картинами или нет.
   И она пришла, когда ее уже перестали ждать. Стрелки часов  перевалили
за три часа.
   - Интересно, как она справится с замком? - переживал Метлицкий.
   - Его копейкой откроешь, - шепотом ответил Журавлев,  будто  его  мог
кто-то услышать.
   Они следили за своей конторой  из  окна  подъезда,  что  напротив  их
детективного бюро, вооружившись биноклями. Они видели, как Таисия  вошла
в подъезд. Значит, клюнула  на  приманку.  Это  доказывало,  что  адреса
тайника у нее нет.
   - Для тебя, конечно, и ногтем любую дверь открыть большого  труда  не
составляет, а наша подопечная в этих делах не мастак.
   Журавлев улыбнулся.
   - Болеешь за девушку?
   - Конечно. Обидно, если она уйдет ни с чем.
   - Такая не уйдет, пока своего не добьется.
   - Пожалуй, ты прав. Они заметили свет в окне.
   - Она с фонариком пришла. Дура. Патрульная проезжать  будет  и  сразу
заподозрит неладное. Никто  из  нормальных  людей  с  фонарем  по  своей
квартире не ходит. Почему она боится свет включить? Кто ее под утро  там
застать может?
   Слишком много от литературщины.
   - Разумеется. Она же читает романы Гортинского. А у него  ничего  так
просто не бывает. Да, с фонарем гулять ночью по квартире на первом этаже
- явный перебор.
   - Смотри. Погасло.
   - Значит, адресок у нее в кармане.
   Таисия вышла на улицу через минуту и тут же свернула к арке ворот.
   -  Пойдем  глянем,  сильно  она  наследила  или  чисто  сработала,  -
предложил Метлицкий.
   - Да наплевать. Важно другое.  Теперь  она  во  всеоружии.  Последний
штрих, и работа закончена. Вот  тогда  мы  и  встретим  обеих  сестер  в
аэропорту. Улетать в Швецию они будут вместе.
   Журавлев понятия не имел, что Ольга давно живет в Швеции и уже успела
выйти замуж. Но, с другой стороны,  он  был  недалек  от  истины.  Ткнул
пальцем в небо и попал в десятку. В пять  часов  утра  в  номере  Таисии
раздался телефонный звонок.
   Тая сняла трубку.
   - Привет, малыш. Извини, что разбудила. Но я не хотела звонить  в  то
время, когда в твоих апартаментах мог кто-то находиться.
   - Лялечка! Как я рада! Наконец-то.
   - Не Лялечка, а госпожа Шверник. Можешь меня поздравить.
   - Я же в гостинице, лапочка.
   - Я звоню по спутниковой связи. Меня вычислить невозможно.
   - Понимаю. Все в порядке. Остался последний билетик  получить,  и  ты
мне нужна, как воздух. Без тебя я ничего не  сделаю.  Сможешь  прилететь
хотя бы на денечек или на два? Очень важно.
   - Хорошо. Уговорила. Не очень-то удобно ускользать  молодой  жене  от
мужа, но вижу, что придется, если ты без меня не можешь.
   - Да. Поверь мне, это очень важно. Сама поймешь.
   - Возьму билеты, позвоню. Целую. Удачи тебе.
   - И тебе, мое солнышко.
   Тая положила трубку и развалилась на кровати. Она была по, настоящему
счастлива, все шло как по маслу. А если Лялька прилетит, то и вовсе дело
упростится.
   День прошел успешно, но  очень  тяжело,  казалось,  он  длился  целую
вечность и отнял все силы.
   Она сладостно зевнула, потянулась и уснула.

9.

   Заветный конверт пришел  на  четвертый  день.  В  нем  лежала  шестая
карточка, присланная душеприказчиком Платона Пелевина.
   Но в ящике лежал еще один конверт. Тая взяла  его  с  собой,  а  кучу
газет выкинула в урну.  Сев  в  машину,  она  распечатала  его,  достала
вырезку из газеты и письмо.
   Ни того, ни другого прочитать она не  смогла.  Текст  был  набран  на
немецком языке. Времени до встречи с Павлом оставалось не  очень  много,
но она  решила  все  же  разобраться  с  посланием.  Ее  смущал  портрет
Гортинского в черной рамке, помещенный в  газетной  вырезке.  Она  нашла
туристическое агентство и попросила вызвать  ей  немецкого  переводчика.
Пришлось заплатить пятьдесят долларов за услугу.
   В газетной вырезке говорилось о трагедии, случившейся на  австрийском
лыжном курорте "Эдельвейс". Группа экстремалов  из  двенадцати  человек,
несмотря на запрет, ушла в горы, где не было лыжных троп, и  их  накрыло
снежной лавиной.
   Поиски ведутся неделю, но  пока  ни  к  чему  не  привели.  Спасатели
считают, что никого из двенадцати лыжников спасти не  удастся.  Если  бы
кто-то и остался в  живых,  то  уже  в  течение  суток  мог  умереть  от
переохлаждения. Теперь спасатели уже ищут трупы, чтобы переправить их на
родину для  захоронения.  Письмо  же  содержало  в  себе  соболезнование
родственникам от администрации лыжного курортного комплекса.
   Известие о гибели Гортинского никак не подействовало на  Таисию.  Она
его не знала и видела один раз  мельком,  когда  проследила  за  ним  до
аэропорта. Главный зачинщик ограбления стерт с земли снежной лавиной, и,
стало быть, последняя помеха на пути к цели устранена. Тем лучше. Только
бы об этом не узнал Павел.
   Иначе он вспомнит о карточках, хранящихся у  Гортинского,  и  что  он
предпримет, никому не известно. Придется  форсировать  события.  Сорвать
такую операцию на последнем вираже непростительно.
   Тая, скрипя зубами,  поехала  домой  к  Павлу.  И  опять  весь  вечер
придется перед ними кривляться и репетировать бездарную  пьесу,  которую
ни  один  здравомыслящий  человек  ставить  никогда   не   станет.   Она
провалится, даже если занять в ней самых ярких звезд сцены. Но дело не в
пьесе, а в ее финале.
   Тая села в машину и поехала  на  работу,  другим  словом  свидания  с
Павлом она назвать не могла.
   Совершенно  по-другому  расценивали  гибель  Гортинского  в   частном
детективном бюро "Титановый щит".
   Новость  принес  Метлицкий.  Он  хотел  сам  по  секрету  от   друзей
встретиться с Гортинским и  предупредить  его  об  опасности.  Настя  же
решила по-другому. Она собиралась взять писателя под личную опеку.  Черт
с ними, с коммерсантами. А позволить кому-то убить хорошего талантливого
писателя нельзя.
   Опеки не  получилось.  Гортинского  не  нашли.  И  только  Метлицкий,
побывавший в издательстве Гортинского, узнал, что там  готовят  некролог
для "Литературной газеты" Новость всех поразила.
   - Я согласна, - возмущалась Настя.  -  Гортинский  -  экстремал.  Всю
жизнь ходит по лезвию бритвы. Но хоть убейте меня, не могу поверить, что
ему сосулька на голову упала.
   - Не сосулька, а снежная лавина, - поправил Метлицкий. - Бывает,  что
целые села, как карточные домики, сносит. Это же стихия, дорогуша, с ней
шутки плохи.
   - Звучит глупо! То же самое, если бы мне сказали, что ему  кирпич  на
голову упал.
   Только Журавлев сидел и помалкивал.
   - Послушайте, - продолжал Метлицкий. -  Дик  нашел  паспорт  и  права
Ольги  в  квартире.  А  если  она  не  стала  делать  никаких  фальшивых
документов, а сделала  себе  загранпаспорт?  Когда  человек  уезжает  за
границу, то он российский паспорт оставляет дома. Там он не  нужен.  Вот
почему никто не может найти Ольгу. Тю-тю, ее нет в Москве.  Пока  Таисия
здесь убивает коммерсантов, Ольга поехала в Альпы убирать Гортинского.
   - Ага. И устроила там лавину! - рассмеялась Настя.
   - Проще простого. Выстрел в воздух - и лавина пошла. Нужен детонатор.
   Звуковой волны достаточно.
   - А что ты молчишь, Дик? - спросила Настя:
   - Жду, пока вы чушь перестанете пороть.
   - Ладно, не зарывайся, великий Шерлок Холм.  Выкладывай  свои  черные
карты на стол.
   - Пожалуйста. Если бы Гортинского убрали, то по-тихому и зарыли бы  в
лесу.
   И до сих пор никто об этом не знал бы. А он сам струсил и сбежал.  Вы
забыли о главном. Кто-то из сестер,  скорее  всего  Ольга,  была  с  ним
связана. Ведь это она получила возможность найти рукопись у Гортинского,
прочитать ее, заинтересоваться, снять копию с романа  и  видеопленки.  И
первые двое убитых на фотографиях помечены ее  рукой,  и  Ольга  вызвала
сестру к себе на помощь.
   Гортинский - казначей. Карточки шли к нему. И если убить его, то так,
чтобы никто не узнал, иначе карточки на его адрес поступать не будут.  А
когда он удрал в Альпы, девочки  забрали  карточки.  Ведь  раньше  их  в
квартире на Киевском  не  было.  Получив  ключи  в  свои  руки,  им  нет
необходимости убивать писателя. Его карточка попала к ним первой. Вот  в
этом я не сомневаюсь. Но в  ваших  дебатах  проскользнула  одна  трезвая
мысль. Только вы ее тут же загубили взрывами в  горах.  Возможно,  Ольга
так и сделала. Я имею в виду, получила загранпаспорт и уехала за кордон.
Если вспомнить,  что  девушки  не  знали  адрес  бункера,  где  хранятся
картины. Вот с этой целью Ольга могла поехать к Гортинскому, с  которым,
как можно догадаться, находилась в близких отношениях, и решила выяснить
у него адресок. Если бы они знали заветное местечко, где лежат  картины,
то Тая не клюнула бы на нашу приманку и не пошла бы взламывать наш офис.
Таким  образом  они  и  распределили  между   собой   обязанности.   Тая
заканчивает здесь черную работу,  а  Ольга,  которую  ищет  вся  милиция
Москвы, обрабатывает Гортинского.
   - Красиво пишешь, Шерлок Холмс, - усмехнулся Метлицкий. - А почему бы
Гортинскому не послать ее к чертовой матери?
   - Нелогично. И объясню почему. Гортинский бросил  карточки  и  уехал,
чтобы сохранить себе жизнь. Он был уверен, что убийца один  из  семерых.
Отдав ему карточки, он себя обезопасил. Мол, берите и  грызитесь,  я  из
игры выбываю. И вдруг к нему приезжает Сльга и говорит:  "Дорогой  Веня,
любимый. Я сделала все чтобы мы с тобой были счастливы только вдвоем.  Я
прочитала твою рукопись и поверила в нее. Но я знала, что ты не способен
на убийство. Я нашла надежного человека  в  лице  моей  сестры,  которая
смогла сделать все, что ты написал в своем романе. Теперь все карточки у
меня. Я знаю, где взять ключи. Поедем с тобой вместе в Швецию и  откроем
бункер. Там шесть миллионов. Два отдадим  сестре,  а  четыре  достанутся
нам, и мы начнем с тобой новую красивую жизнь. В России ты уже никому не
нужен. От этого ты лишь выиграешь,  а  не  проиграешь.  Твоих  партнеров
больше нет  на  свете,  и  тебя  никто  преследовать  не  станет.  Тайна
останется тайной на века!" Как вам такой расклад?
   - Вполне логично, - сказала Настя в то время, как Метлицкий  сидел  и
слушал, открыв рот. - Но маленькая неувязочка. Гортинский все же погиб!
   - Вот поэтому о нем надо забыть. Адрес они уже знают.
   - Липовый.
   - Не в этом дело. Я о другом беспокоюсь. Ольга в Россию не вернется.
   Наверняка они между собой созваниваются. А значит, Ольга в курсе, что
адрес у них в кармане. Зачем ей рисковать и возвращаться в  Россию,  где
она объявлена в розыск.
   - И что же нам делать?
   - Накрыть Таисию с поличным. По-другому ее вину не докажешь.  Она  же
святая, с  нее  только  иконы  писать.  И  в  ряде  случаев  Настена  ей
обеспечивала алиби. Марецкий ее даже всерьез не воспринимает. Так, ходит
какая-то юродивая Аленушка в поисках братца Иванушки. Поговорила бы  она
с ним, как со мной в кафе, тогда бы он понял, с кем дело имеет.
   - А если Ольга в Москве? - спросила Настя.
   - Тогда мы это дело проиграли к чертовой матери и нам пора  закрывать
эту лавочку.
   - А если забрать  из  ее  сумки  пистолет?  Неопровержимая  улика,  -
предложил Метлицкий.
   - Сумку я уже проверил, револьвера в ней нет!

10.

   Ника