Юджин Пеппероу.
   Двойной крап.

   Время близилось к закрытию, и покупатели ювелирного магазина, что на 31-й
улице, потянулись к выходу. Управляющий магазином Сэм Фрост уже покинул свой
кабинет и  стоял  в  торговом зале,  желая лично убедиться в  том,  что  все
застекленные прилавки будут  заперты  и  опломбированы,  а  наиболее дорогие
украшения из  них  будут  убраны  в  сейф.  Продавцы уже  начали прятать эти
драгоценности в отдельные замшевые мешочки, и в этот момент грянуло то, чего
боятся,  хотя  и  постоянно  готовятся  к  этому,  все  владельцы  ювелирных
магазинов во всех странах мира.
   Высокий плотный мужчина в  темной шляпе,  надвинутой на  глаза,  вошел  в
магазин, сдвинул из-под шляпы на лицо темный платок, завязанный узлом у него
на  затылке,  выхватил из-под  просторного мешковатого пиджака  двуствольный
обрез и крикнул на весь зал низким хриплым голосом:
   - Всем стоять на местах!  Здесь совершается ограбление. Кто пошевелится -
разнесу на куски.
   Два круглых отверстия стволов обреза двенадцатого калибра выглядели столь
убедительно,  а  внешний вид грабителя в  широкополой шляпе и черном платке,
закрывающем  ему  лицо  до  самых  глаз,  столь  устрашающ,  что  никому  из
немногочисленных покупателей и  продавцов и  в  голову не пришло не то чтобы
оказать сопротивление, а хотя бы просто пошевелиться. Все застыли неподвижно
там,  где  их  застиг  окрик  грабителя,  а  сам  он  начал  быстро обходить
продавцов,  выхватывая у  них  из  рук  замшевые мешочки с  драгоценностями,
небрежно швыряя их  в  кожаную сумку,  висящую у  него на  сгибе левой руки.
Управляющий магазином Сэм  Фрост,  кусая губы,  думал о  том,  что страховая
премия за похищенные драгоценности не покроет их полной стоимости.  "Черт, и
надо же  ему  было экономить на  страховке!  Владельцу магазина это  явно не
понравится,  и  для него,  Сэма Фроста,  это может кончиться в лучшем случае
увольнением, а в худшем - судебным иском о возмещении разницы между рыночной
стоимостью похищенных вещей и  выплаченной за  них страховой премией".  Пока
эти  невеселые мысли бродили в  голове управляющего,  грабитель обошел почти
всех продавцов,  собирая урожай,  и  уже приближался к  последнему прилавку,
когда  входная дверь  распахнулась и  в  магазин вошел полицейский,  который
всегда присутствовал при закрытии магазина,  а  сегодня по  роковой для себя
случайности зашел сюда минут на  пятнадцать раньше чем  обычно.  Как  только
полицейский показался в  дверях,  один  из  покупателей,  стоявших  у  самых
дверей, бросился к нему с криком:
   - Помогите, здесь грабитель!
   К чести полицейского,  надо сказать, что сориентировался он мгновенно, но
бандит,  обернувшийся на крик,  оказался быстрее.  Обрез в  его руках дважды
дернулся под аккомпанемент оглушительного грохота и  полицейского отшвырнуло
к  стене,  двойным зарядом картечи буквально разворотив ему  грудь.  Люди  в
магазине,  стоящие до этого неподвижно,  как персонажи музея восковых фигур,
мгновенно сорвались со  своих  мест.  Некоторые кинулись  на  пол,  опасаясь
продолжения стрельбы,  кто-то рванулся к  выходу из магазина,  а управляющий
Сэм Фрост,  совершенно неожиданно для себя,  шагнул к  преступнику и  обеими
руками  вцепился  в  висевшую у  того  па  локте  сумку  с  драгоценностями.
Грабитель рванул  сумку  к  себе,  а  свободной рукой  нанес  мистеру Фросту
сильнейший удар в  челюсть.  Ремешок у сумки лопнул и управляющий,  так и не
выпустивший ее  из  рук,  отлетел на  несколько шагов  и  шлепнулся на  пол,
прижимая к  себе завоеванную в  бою добычу.  В  суматохе кто-то из продавцов
сумел нажать на кнопку тревоги,  и на улице, у входа в магазин взвыла сирена
и ярко замигала сигнальная лампа.
   Грабитель,  отшвырнув ставший бесполезным обрез,  -  времени перезаряжать
его уже не было,  -  шагнул было уже к  Сэму Фросту,  но тот быстро юркнул с
сумкой за прилавок.  Поняв,  что он проиграл и нужно уносить ноги, грабитель
тяжело побежал к  выходу.  У  самой  двери  он  выхватил из  кармана нож  и,
приставив его к  горлу того самого незадачливого покупателя,  который поднял
крик при виде полицейского, прорычал:
   - Веди  к  своей машине,  живо,  не  то  прирежу!  -  пятясь и  продолжая
приставлять нож  к  горлу  своей  жертвы,  он  быстро  двинулся к  выходу из
магазина.
   Дверь за ними захлопнулась, и магазин взорвался криками людей, только что
переживших большую  опасность и  неожиданно счастливо избежавших ее.  Кто-то
кричал,  что надо сообщить в  полицию,  кто-то бросился к  телефону вызывать
"скорую  помошь"  к  раненому,   средних  лет  женщина  смеялась  и  плакала
одновременно от радости и пережитого испуга, и среди всей этой суматохи лишь
один человек был совершенно спокоен.  Сэм Фрост прижимал к себе спасенные им
драгоценности,  улыбаясь разбитыми в  кровь  губами,  представлял себе  свои
фотографии в  утренних  газетах  и  те  предложения насчет  работы,  которые
посыплются на  него от  владельцев крупнейших ювелирных магазинов города.  В
душе его победно пели трубы.
   Полиция прибыла в  магазин через три минуты после того,  как преступник с
заложником покинули его.  Бегло опросив свидетелей, записав их адреса и взяв
с собой управляющего для уточнения картины происшедшего, полицейские уехали.
Прибывшая на  две  минуты позже  машина "скорой помощи" увезла тело  убитого
полицейского.  В  магазине остались лишь эксперт,  продавцы,  да подоспевший
корреспондент вечерней  газеты,  лихорадочно  щелкающий  фотоаппаратом возле
лужи крови у входной двери.
   Через  полчаса  в  Главное  полицейское управление позвонили из  участка,
расположенного на  49-й  улице и  сообщили,  что к  ним только что обратился
человек,  утверждающий,  что  его взяли заложником при ограблении ювелирного
магазина.   Лейтенант   Элвуд   Гамильтон,   занимающийся   особо   опасными
преступлениями,  немедленно  послал  своего  помощника  сержанта  Уэллса  за
заложником,  а  сам  продолжал допрашивать Сэма Фроста.  Управляющий сообщил
немногое:  преступник был в  перчатках,  платок,  закрывающий лицо до  самых
глаз,  и широкополая шляпа не позволяли описать хоть какие-нибудь его черты.
Оставалось лишь надеяться,  что человеку,  которого должен был привести Билл
Уэллс, повезло увидеть больше, чем остальным свидетелям ограбления.
   Заложник оказался немолодым щуплым человеком с большой плетью на темени и
в  очках,  которые были  самой  яркой деталью незапоминающегося лица,  рукав
ношеного недорогого пиджака наполовину оторван. Вся нелепая, скорчившаяся на
краешке стула, фигура выражала собой оскорбленное недоумение.
   - Мое  имя  Майкл Перкинс,  -  сказал он  и  смущенно улыбнулся,  как  бы
извиняясь за такую ничем не примечательную фамилию,  - я живу па 35-й улице.
Я хочу заявить о пропаже моей машины. У меня угнали машину и отняли двадцать
долларов...
   - Мистер Перкинс, - как можно мягче, чтобы не напугать свидетеля, спросил
Элвуд Гамильтон, - вы женаты?
   - Да,  -  с гордостью сказал Перкинс, - женат уже почти пятнадцать лет. У
нас две дочки двойняшки. Одной двенадцать лет, а другой пошел тринадцатый, -
Перкинс рассмеялся своей немудрящей шутке,  которую произносил,  наверное, в
тысячный раз.
   - У вас свой дом?
   - Да,  уже  почти полностью оплаченный.  Осталось еще  четыре года  и  мы
оплатим кредит.
   - Ваша жена и дочери сейчас дома?
   - Нет, неделю назад они уехали к ее матери в Сан-Диего погостить.
   - А что вы делали в ювелирном магазине?
   - Как это что? А что вообще может делать человек в ювелирном магазине? Я,
например,  хотел купить жене ко  дню рождения какой-нибудь не  очень дорогой
подарок, а вместо этого у меня украли машину и двадцать долларов.
   - Мистер    Перкинс,    постарайтесь   припомнить   и    рассказать   нам
последовательно все,  что произошло с вами по порядку с того момента,  когда
грабитель заставил вас выйти с ним из магазина.
   Элвуд Гамильтон посмотрел на стенографиста,  тот с сомнением поджал губы,
но приготовился записывать показания свидетеля.
   Майкл Перкинс вынул из нагрудного кармана пиджака частую расческу, нервно
провел ею по волосам, дунул на нее и спрятал в карман.
   - Когда этот бандит вывел меня из  магазина,  он  спросил,  где стоит моя
машина.  Я был вынужден показать на свой "форд".  Может,  мне и не следовало
это делать, но он прижал мне нож к самой шее...
   - Вы  поступили  совершенно  правильно,   иначе  я   бы  сейчас  не  имел
удовольствия беседовать с вами.
   - Мне  кажется,   мистер  Гамильтон,   я  мог  бы  прожить  и  без  этого
удовольствия.  Поймите меня  правильно,  я  ничего не  имею против полиции и
всегда готов помочь, но боюсь, что ничем не смогу сейчас быть вам полезен. Я
к  этой  истории имею  отношение лишь,  поскольку этот  бандит угнал у  меня
машину, и все.
   - Как знать,  как знать,  мистер Перкинс, может быть, для вас эта история
еще и не закончилась, если только этот грабитель тот, на кого я думаю.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Я  объясню вам  это  чуть позже,  а  сейчас расскажите,  как вам все же
удалось вырваться из  рук  этого бандита,  ведь он  захватил вас в  качестве
заложника.
   - Мне  просто повезло.  Когда он  заставил меня сесть за  руль и  жать на
полной скорости,  сворачивая то направо,  то налево, сам сидел рядом со мной
на переднем сиденье и  все время держал нож у  моего бока.  Где-то в  районе
сороковых улиц прямо передо мной на светофоре зажегся красный свет.
   - И что же? - заинтересованно спросил сержант Уэллс, крепкий малый лет 25
в тесноватом для его плеч светлом твидовом пиджаке.
   - Как что? - удивленно повернулся к нему Перкинс, - не могу же я ехать на
красный свет.  Я,  естественно,  нажал на тормоз, а скорость у машины была в
тот  момент миль девяносто.  Бандит в  этот момент оглянулся назад -  нет ли
погони -  и  не ожидал,  что я тормозну.  Он так стукнулся головой в лобовое
стекло,  что выронил нож и  начал сползать с  сиденья.  У него даже платок с
лица сполз.  Я воспользовался этим и выпрыгнул из машины.  Не знаю, бежал он
за мной или нет,  я  не оглядывался.  Потом я  спрятался в каком-то дворе и,
когда убедился,  что  он  меня  не  преследует,  пошел разыскивать ближайший
полицейский участок.
   - Вы знаете, мистер Перкинс, - с серьезным видом сказал Гамильтон, - это,
наверное,  самый  яркий пример того,  как  неукоснительное соблюдение правил
уличного  движения  спасло  человеку  жизнь.  Я  думаю,  ваш  случай  станет
легендарным у ребят из дорожной полиции.
   Майкл Перкинс расцвел прямо на глазах, привстал со стула и даже, кажется,
шаркнул ногой.
   - Знаете,  лейтенант,  за все двадцать пять лет с тех пор,  как я впервые
сел за руль,  я еще ни разу сознательно не нарушил правила движения, так что
мне очень приятны ваши слова.
   - А в какой руке ваш похититель держал нож?
   - Дайте вспомнить... да, конечно, в левой. Когда он полез ко мне в карман
пиджака за бумажником,  то делал он это правой рукой,  значит,  нож держал в
левой руке. ^к
   - Он что, забрал ваш бумажник?
   - Нет,  только порылся в нем,  прямо не снимая перчаток,  забрал двадцать
долларов - больше у меня там и не было, - зачем-то взял кредитные карточки и
швырнул бумажник на приборный щиток, а я положил его назад в карман.
   Перкинс достал из кармана потертый кожаный бумажник в подтверждение своих
слов   и    достал   из   него   фотографию   молодой   женщины   с    двумя
девочками-близнецами, похожими друг на друга вплоть до ямочек на щеках.
   - Это Синди, моя жена, это Марта, а это Лайза, - с гордостью сказал он.
   - Как вы их не путаете - своих дочек? - поинтересовался Билл Уэллс.
   - Я  только Лайзу немного путаю,  а Марту прекрасно различаю,  -  пошутил
Перкинс и опять сам же первый рассмеялся.  Чувствовалось, что эти немудрящие
шутки по  поводу его дочек-близнецов ему никогда не  надоедают.  Он  положил
фотографию в  бумажник,  и  вдруг лицо его недоуменно вытянулось.  Он  ткнул
пальцем в пустой пластиковый кармашек на внутренней стороне бумажника.
   - У  меня здесь была вставлена моя визитная карточка,  а  теперь ее  нет.
Неужели ее забрал этот бандит? Странно, зачем она ему понадобилась?
   Сухое,  с  набрякшими  от  постоянного  недосыпания  веками  лицо  Элвуда
Гамильтона нахмурилось.  Он многозначительно переглянулся с Биллом Уэллсом и
раздумчиво сказал:
   - Кажется,  я  знаю,  зачем  ему  понадобилась  ваша  визитная  карточка.
Посмотрите, мистер Перкинс, вы никого здесь не узнаете?
   Гамильтон потыкал пальцем в  клавиатуру компьютера и  на  экране  дисплея
стали появляться,  сменяя друг друга,  фотографии мужчин в фас и профиль. На
четвертом   снимке   Перкинс   встрепенулся  и   нерешительно  повернулся  к
лейтенанту.
   - Вот этот, кажется, похож на того, кто угнал мою машину.
   - Что значит похож? - с нажимом спросил свидетеля
   Гамильтон.  -  Вы согласны подписать официальное опознание подозреваемого
на фотографии?
   На лице Майкла Перкинса отобразилось мучительное сомнение,  колебание,  и
наконец он неуверенно произнес:
   - Э-э,  вы  знаете,  я  ведь видел его только одно мгновение,  да и  то в
машине при свете уличного фонаря.  Боюсь,  что я не могу взять на себя такую
ответственность  -   обвинить   незнакомого   человека   в   таком   ужасном
преступлении.  Вот если бы  я  мог увидеть его самого,  того,  кто украл мою
машину, думаю, я бы узнал его.
   - Да  что  вы  прицепились  к  своей  машине,  -  рявкнул  Гамильтон,  не
сдержавшись от  злости,  что  опознание провести не  удалось -  Ваша  машина
нашлась еще раньше вас.  Пока, вы вместо того, чтобы обратиться к ближайшему
полицейскому, петляли по улицам, запутывая следы, ребята из дорожной полиции
нашли вашу машину брошенной на улице и по моей просьбе пригнали ее сюда. Так
что  можете забрать ее  хоть сейчас.  А  эта  "невинная овечка",  которую вы
боитесь опознать,  этот незнакомый вам человек, - Гамильтон со злостью ткнул
пальцем в  лицо на  экране дисплея,  -  он мне лично очень даже знаком.  Это
Энсон Карчер по кличке Скунс -  грабитель, садист и убийца. Я знаю за ним по
край  ней  мере  два  зверских убийства и  каждый раз  это  были  заложники,
захваченные им  при ограблении.  К  сожалению,  оба раза у  меня не  хватило
доказательств,  что это сделал он. В 1984 году я все же упек его на пять лет
за  вооруженное ограбление бензоколонки,  но  несколько месяцев назад Карчер
вышел на свободу досрочно за примерное поведение в тюрьме. Представляю себе,
чего  стоило  Скунсу  примерное поведение в  течение  целых  четырех лет,  -
полицейский злорадно фыркнул -  Я уверен, что сегодняшняя попытка ограбления
ювелирного магазина -  это его рук дело. За умышленное убийство полицейского
при исполнении им  служебных обязанностей положена смертная казнь,  и  уж на
этот раз я посажу Карчера на электрический стул.  С вашей помощью,  конечно,
мистер Перкинс.  Ведь только вы один видели его без платка и можете опознать
его.
   Майкл Перкинс вынул из кармана расческу,  нервно дунул на нее и  спросил,
мотнув головой в сторону дисплея,  на экране которого все еще красовалось, с
тяжелым взглядом исподлобья, лицо Энсона Карчера:
   - А вы уверены, что именно этот человек убил сегодня полицейского?
   - Не сомневаюсь в этом ни на минуту,  -  постепенно успокаиваясь, ответил
Гамильтон.  -  Именно Скунс предпочитает обрез, заряженный картечью, так как
стрелок  он  неважный и  боится  промазать.  К  тому  же  он  левша,  как  и
сегодняшний грабитель.  И  захват заложника при отходе с места преступления,
чтобы  держать полицию на  расстоянии,  -  это  тоже  типичная манера Энсона
Карчера.
   - А что он делает потом с заложником? - боязливо поинтересовался Перкинс,
опять проводя расческой по остаткам волос на темени.  Дунув на расческу,  он
убрал ее в карман и, близоруко щуря глаза, уставился на полицейского.
   - Обычно он их убивает,  -  деловито ответил Гамильтон, делая вид, что не
замечает исказившегося лица свидетеля.  -  Вам  невероятно повезло,  что  вы
сумели сбежать,  но у  Карчера осталась ваша визитная карточка,  и теперь он
знает,  кто вы и где живете.  Когда я арестовывал его пять лет назад, он при
всех поклялся рано или поздно убить меня,  а  я  пообещал,  что еще до этого
посажу его на электрический стул. Пришло время выполнить свое обещание.
   Лейтенант попросил  Перкинса подписать протокол допроса  и  ушел  с  ним,
попросив подождать его здесь.  Вернулся он только минут через 25 - 30. Глаза
его  блестели и  даже походка изменилась.  Теперь он  двигался стремительно,
порывисто, с трудом сдерживая нетерпение.
   - Ну вот,  мистер Перкинс,  начальство одобрило мой план,  теперь дело за
вами.
   - А при чем тут я? Какое отношение я имею к вашему плану, лейтенант?
   - О-о, самое прямое, мистер Перкинс, самое прямое. Ведь Скунс обязательно
попытается убрать вас,  как единственного свидетеля,  который может опознать
его на суде.
   - Убрать? - заикаясь, выговорил "ненужный свидетель".
   - Ну да - убрать, то есть убить, - легко пояснил Гамильтон. - Насколько я
знаю Энсона Карчера,  он не будет дожидаться,  пока на вас окажут давление в
полиции  и  убедят  подписать  акт  опознания  по  фотографии.   Значит,  он
попытается убрать вас как можно скорее,  то  есть сегодня ночью,  пока мы не
взяли вас  под охрану.  На  этом и  строится мой план.  Карчер наверняка уже
сидит где-то неподалеку от вашего дома и наблюдает за входом.
   - А  вдруг он уже забрался в дом?  -  поинтересовался Перкинс,  испытующе
глядя на полицейского.
   - Нет, - уверенно отозвался тот, пренебрежительно дернув плечом. - Это же
очевидно.  Ведь вы,  может быть, приедете сегодня в сопровождении, тогда его
накроют там,  как мышь в  мышеловке.  Поэтому в  дом он не полезет,  пока не
убедится, что вы приехали один.
   - А зачем ему лезть в дом,  он ведь может подкараулить меня, когда я буду
запирать дверь гаража?  - похоже было, что Майкл Перкинс совсем успокоился и
рассуждал о  возможности нападения на  него садиста и  убийцы,  как о  чисто
отвлеченной задаче.
   - Это  тоже  исключено,  -  Гамильтон  одобрительно посмотрел  на  своего
оппонента.  Судя по  всему,  его неожиданный помощник теперь вызывал у  него
явную симпатию,  - ведь Карчеру надо сначала выяснить, о чем с вами говорили
в полиции,  и, если о нем, то подписывали ли вы акт опознания по фотографии.
Поэтому он обязательно должен проникнуть в  дом,  чтобы выяснить у  вас все,
что его интересует.
   - А если я ему ничего не скажу?  -  Перкинс доверчиво посмотрел на своего
собеседника поверх очков.
   - Ну,  есть разные способы заставить человека говорить, - доброжелательно
улыбнулся ему  Гамильтон.  -  Можно щекотать его  электрическим проводом под
напряжением, можно положить включенный утюг на живот, можно...
   - Достаточно.  Пожалуйста, больше не надо, - замахал руками Перкинс, - вы
меня уже убедили в  своей компетентности в  этом вопросе.  Но  объясните мне
ради бога, как мне избежать всех этих ужасов.
   - Вот для этого я и придумал свой план. Он очень прост. Ваша машина стоит
сейчас у  нас во дворе.  Я  лягу на пол возле заднего сиденья и вы поедете к
себе домой.  Если Скунс действительно сидит в засаде где-нибудь в кустах, он
увидит,  что  вы  приехали домой один без полиции.  У  вас гараж пристроен к
дому?
   - Да, как у всех в нашем квартале.
   - А можно из гаража прямо попасть в дом?
   - Да, из холла дверь ведет в гараж, но замок у меня в гараже отпирается и
запирается только снаружи.
   - Это даже лучше.  Вы въедете в гараж, сами выйдете, запрете его снаружи,
а  потом из дома откроете мне дверь.  Я  останусь возле вас всю ночь и  буду
поджидать Энсона Карчера.  Когда он проникнет в  дом,  я его арестую,  вот и
все.
   - А  вы  уверены,  что  сможете  справиться  с  ним  в  одиночку,  мистер
Гамильтон?  -  недоверчиво спросил  Майкл  Перкинс,  с  сомнением  оглядывая
худощавую поджарую ф