ем, что видел,  а  тем,  что  понимал.  Я  всегда
восхищался ею как Ле Мир. Но ее мужество, ее стойкость, ее помощь нам  в
обстоятельствах, когда любая другая женщина думала  бы  только  о  самой
себе, - не пробудило ли это во мне чувство более  сильное,  чем  простая
симпатия?
   Я этого не знал. Но мой голос немного дрожал, когда я сказал:
   - Мне нет необходимости вам отвечать, Дезире.
   Повторяю: здесь  нечего  прощать.  Вы  стремились  к  реваншу,  потом
пожертвовали этим стремлением, но все еще можете к нему вернуться.
   Несколько мгновений она молча на меня смотрела, потом промолвила:
   - Я вас не понимаю.
   Вместо ответа, я взял ее руку,  вяло  лежавшую  на  моем  колене,  и,
поднеся к губам, согрел долгими  поцелуями  кончики  ее  белых  пальцев.
Потом я крепко зажал ее руку между своими  ладонями  и  просто  спросил,
глядя ей в глаза:
   - А теперь вы меня понимаете?
   Снова повисла пауза.
   - Мой реванш, - наконец проговорила она.
   Я кивнул и снова приложил ее пальцы к своим губам.
   - Да, Дезире. Мы не маленькие. Думаю, вы понимаете, о чем идет  речь.
Но вы мне не рассказали. Вы имели в виду то, что сказали тогда, на горе?
   - О, я думала, что это была игра! - промолвила она.
   - Скажите мне. Вы это имели в виду?
   - Мой друг, я никогда не признаюсь дважды в одном грехе.
   - Дезире, вы это имели в виду?
   После этого неожиданно и быстро, словно со скоростью света, ее манеры
изменились. Со  слегка  раскрытыми  губами  она  наклонилась  ко  мне  и
посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд был полон страсти, но, когда она
заговорила, ее голос был спокоен и так тих, что я едва се расслышал.
   - Пол, - очень нежно сказала она, - не буду  повторять,  что  я  тебя
люблю. Такими словами  не  следует  бросаться.  Хотя,  возможно,  сейчас
совсем другое время, потому что мы здесь. Но что, если мы вернемся?
   - Ты сказала, что серьезные слова ничего для тебя  не  значат,  и  ты
права. Ты слишком цинична, то, о чем ты  говоришь,  делается  горьким  и
становится горьким вдвойне, когда слова слетают с твоих губ. Только  что
ты развлекалась, притворяясь, что заботишься обо мне.
   Возможно, ты этого не осознавала, но все именно так и было. Всмотрись
в свое сердце, мой друг, и скажи мне - ты правда хочешь любви?
   Ну, в мое-то сердце всматриваться незачем, я уже его открыл.  В  этот
момент я себя ненавидел и, говоря это, отвернулся, не в силах вынести ее
взгляд.
   - Мой бог! - воскликнула она. - Ваши  речи,  месье,  нельзя  признать
достойными. - И она громко рассмеялась. - Но как  бы  нам  не  разбудить
Гарри, - продолжила она неожиданно мягко. - Какой он мальчик -  и  какой
мужчина! О, он-то знает, что такое любовь!
   Такая тема устроила меня немного больше, и я поддержал  разговор.  Мы
побеседовали о Гарри.  Ле  Мир  говорила  с  энтузиазмом,  который  меня
удивил. Вдруг она остановилась и объявила, что голодна.
   После нескольких минут поисков я нашел запасы Гарри  и  взял  из  них
немного мяса для Дезире. После этого я вернулся на берег и в одиночестве
съел свою долю. Трапезу вряд ли можно было назвать очень приятной, и эта
пища не очень подходила для праздничного  стола.  Гарри  проснулся  лишь
через несколько часов,  и  большую  часть  этого  времени  мы  с  Дезире
молчали.
   Я многое бы отдал, чтобы узнать ее мысли, мои же собственные были  не
очень приятными. Мало  радости  обнаружить,  что  кто-то  знает  о  тебе
больше, чем ты сам. А Дезире копнула очень глубоко. Некогда я  относился
к ней несправедливо, но время показало, кто из нас  прав.  Если  бы  она
теперь была со мной - но ее не было.
   Гарри  наконец  проснулся.  Он  был  необычайно   рад,   что   Дезире
относительно неплохо себя чувствует, выражал свои эмоции столь  открыто,
что мне пришлось удалиться и оставить их наедине. Но я отошел  недалеко,
через сотню шагов мне пришлось сесть  и  отдохнуть  перед  возвращением,
таким слабым я был от полученных ран и голода.
   Боевой дух Гарри был очень высоким, хотя для этого  не  было  никаких
причин, кроме того, что мы живы, а это, в  общем,  было  для  нас  самым
важным. Я так ему и сказал, а он, вместо ответа, так сильно хлопнул меня
по спине, что я опустился на землю.
   - Вот дьявол! - воскликнул он, помогая мне подняться. - Ты правда так
слаб? Боже, извини, я не хотел.
   - У него  это  уже  второе  падение,  -  многозначительно  улыбнулась
Дезире.
   Действительно, она взяла реванш!
   Но  силы  ко  мне  быстро  возвращались.  Если  бы  наша  диета  была
продолжительной, это вряд ли бы укрепило наше здоровье, но в этот момент
пища заставляла мою кровь бежать быстрее и  давала  мне  силы.  Гарри  и
Дезире, судя по всему, чувствовали то же самое.
   Мне  снова  пришлось  столкнуться  с  настойчивыми  призывами   Гарри
приступить к активным действиям.
   Он добрых два часа уговаривал меня заняться обследованием пещеры и не
хотел слушать никаких возражений.
   - Шагу не ступлю, пока не буду  способен  тебя  побороть,  -  наконец
заявил я. - И не собираюсь повторять подвиги Геракла,  когда  мне  впору
садиться в инвалидную коляску.
   И я убедил его немного подождать.
   Однако, как я говорил, силы ко  мне  быстро  возвращались.  Я  быстро
приходил в себя. Почти все раны затянулись, открытой  оставалась  только
одна. Гарри всегда везло, и теперь у него были лишь небольшие царапины.
   Состояние Дезире улучшалось медленно. Напряжение тех четырех  дней  в
пещере было слишком сильным, и ее  нервная  система  нуждалась  в  более
приятной обстановке, чем сырая темная пещера, и  в  более  разнообразном
рационе, чем одно сырое мясо.
   В связи с этим, когда мы с Гарри были готовы  обследовать  пещеру  и,
если возможно, отыскать  выход  в  противоположной  стороне  от  той,  с
которой мы вошли, мы оставили Дезире  сидеть  на  кипе  шкур  с  копьем,
лежащим рядом с ней на земле.
   - Мы вернемся  через  час,  -  сказал  Гарри,  наклоняясь,  чтобы  ее
поцеловать. Он сказал это так, как сообщил бы добропорядочный гарлемский
супруг о своем намерении посидеть  с  друзьями,  и  я  не  мог  сдержать
улыбки.
   Сначала мы пошли туда, где лежали останки нашего "глазастого  друга",
как его называл Гарри. Направление нам помогали  определить  наши  носы,
потому что запах от чудища продолжал распространяться  -  используя  еще
одну фразу Гарри, - "самая мерзкая на свете вонь".
   Смотреть там было особенно не на что, кроме массивной кипы сморщенной
кожи и изъеденного мяса.
   При нашем  приближении  скакнули  в  воду  несколько  сот  тех  самых
зверьков, которыми Гарри заполнил нашу "кладовую".
   - Они явно не бойцы, - заключил я, глядя, как они исчезают в темноте.
   - Да уж, -  согласился  Гарри.  -  Смотри-ка,  -  вдруг  добавил  он,
поднимая кусок кожи рептилии. - Она с дюйм толщиной  и  прочная,  как  у
крысы. Может, для чего-нибудь пригодится.
   Но я к этому времени зажал пальцами ноздри и отмахнулся от него.
   Через несколько сот ярдов мы дошли до стены пещеры и двинулись  вдоль
нее, забирая вправо. Хотя она была неровной, с выступами и  расщелинами,
выхода мы не нашли. Думаю, до ее конца мы  прошли  с  полмили.  Там  она
крутой дугой поворачивала вправо,  и  мы  пошли  в  другом  направлении,
примерно туда, где осталась Дезире, только намного левее.
   Еще через пять минут мы оказались на берегу  ручья,  который  в  этом
месте бежал заметно быстрее, чем выше по течению. Мы перешли его вброд и
обнаружили, что он здесь очень узкий.
   - Но куда он течет? - спросил Гарри, словно угадав мои мысли.
   Скоро мы это узнали. Пройдя пятьдесят футов по берегу, мы уперлись  в
стену. Ручей скрывался за ней.
   Но, как и над другими ручьями в  пещере,  над  этим  была  широкая  и
высокая арка, словно он протекал  под  массивным  мостом.  Течение  было
быстрым, но без завихрений, и в этом потоке, который несся сквозь  гору,
было что-то такое...
   Мы с Гарри обменялись взглядами и подумали об одном  и  том  же.  Нас
словно дернуло током.
   Но мы ничего не сказали - тогда.
   Вдруг, неожиданно по пещере пронесся крик - это был голос  Дезире,  и
она кричала от ужаса. Он раздался два раза, прежде чем мы что-то  успели
сообразить.
   Потом одновременно повернулись и бросились в темноту, к ней.

Глава 19
ПО ТЕЧЕНИЮ

   Мы быстро бежали вдоль  берега  ручья,  и  все  это  время  крики  не
смолкали, отдаваясь эхом в сводах пещеры. Они  не  могли  ускорить  наши
шаги: мы и так уже прыгали по камням,  напрягая  все  силы.  К  счастью,
Дорога была ровной, потому что в полумраке мы видели лишь  на  несколько
футов вперед. Направление нам давал голос Дезире.
   Наконец мы были рядом с ней. Не знаю, что я ждал увидеть,  но  только
не то, что предстало перед моим взором.
   - Твое копье! - воскликнул Гарри, бросаясь вправо от ручья.
   Я взял на изготовку свое оружие и последовал за ним.
   Дезире стояла там, где мы ее оставили, крича что есть мочи.
   Вокруг нее, со всех сторон, суетились зверьки, которых мы спугнули  у
останков рептилии. Их здесь были сотни, они плотно окружили ее, лезли на
спины друг друга и падали на землю к ногам своих соплеменников.
   Не похоже, чтобы они собирались на нее нападать, но это  нельзя  было
сказать определенно.
   Едва увидев это, мы бросились вперед, в  самую  кучу  свиней,  бешено
вращая копьями. Это был фарс, а не сражение.
   Мы опускали  копья  на  головы  и  спины,  особенно  не  целясь.  Они
толпились у наших ног, и мы двигались через них, словно переходили вброд
реку. Те, кого настигали наши копья, падали или бежали, второго удара не
дожидались.
   Дезире перестала вопить.
   - Они ничего тебе не сделают! - крикнул Гарри. - Где твое копье?
   - Его нет. Они набросились на меня так неожиданно, что  я  не  успела
его взять.
   Тогда бей их, лупи чем попало. Это же просто свиньи.
   Упрямства у них точно было как у свиней. Казалось, они совершенно  не
понимали, что их присутствие здесь нежелательно, пока не  получали  удар
копьем, - чувства опасности у них не было.
   - Так вот с кем ты воевал за нас с риском  для  жизни!  -  насмешливо
крикнул я Гарри. - У них не хватает ума даже на то, чтобы визжать.
   Мы наконец добрались до Дезире и расчистили пространство вокруг  нее.
Но резня продолжалась еще минут пятнадцать, и только после этого  свиньи
обратились в бегство. Зато поняв, что терять  времени  нельзя,  они  все
скопом кинулись в воду.
   - Боже! - воскликнул Гарри, опершись на копье. - Ну и  работенка!  Вы
только посмотрите! Жаль, что они не забрали  с  собой  тех,  которых  мы
прикончили.
   - Ух! Ну и отвратные твари! Никогда в жизни не была так  напугана!  -
сказала Дезире.
   - Нас ты тоже до смерти напугала! - парировал Гарри. -  И  совершенно
напрасно. Никогда в жизни так быстро не бегал. А все, что тебе надо было
сделать,  -  это  немного  поработать  копьем  и   хорошенько   на   них
прикрикнуть.  А  я  уже  подумал,  что  тебя  навестил  приятель  нашего
безвременно усопшего глазастого друга.
   - Неужели я их ела? - изумилась Дезире.
   - Еще как, - усмехнулся Гарри. - И ела, и будешь есть, поскольку я их
буду поставлять. Пошли, Пол, поработаем.
   Мы оттащили туши к кромке воды и столкнули их в воду, оставив три или
четыре для пополнения наших запасов.
   Я впервые в жизни занялся сдиранием шкур и чисткой  внутренностей  и,
когда закончил, чувствовал себя  преотвратно.  У  Гарри  это  получалось
ловчее, как будто он родился в мясной лавке.
   - У меня прорезывается аппетит, - заявил я, моя руки холодной водой.
   - Ну да, конечно, - сказал Гарри, -  мои  усилия  никогда  не  бывают
вознаграждены. Я добывал вам пропитание, пока вы  не  покинули  сословие
доходяг, а вы после этого немедленно принялись меня критиковать.
   Теперь я знаю, что такое прислуживать в меблированных комнатах. А  вы
не хотите сменить отель?
   Когда с разделкой туш было покончено, мы порядком подустали, но Гарри
не хотел и слышать об отдыхе. Я тоже горел желанием отыскать, куда течет
ручей.
   Поэтому мы захватили копья и отправились через пещеру,  а  Дезире  на
этот раз пошла с нами.  Она  проглотила  обиду,  после  того  как  Гарри
высмеял ее за страх, и категорически отказалась оставаться  одна.  Скоро
мы снова стояли там, где ручей вытекал из пещеры  под  широкой  аркой  в
нечто вроде туннеля.
   - У нас есть шанс, - повернулся ко мне  Гарри.  -  Все  это  выглядит
очень хорошо.
   - Да, если бы у нас была лодка, -  согласился  я.  -  Здесь  скорость
течения миль десять в час и довольно глубоко.
   Я забрел в ручей футов на двадцать  и  едва  не  скрылся  под  водой,
которая доходила мне до плеч.
   - Пешком нам здесь не пройти, - заключил я, возвращаясь на  берег.  -
Но в целом и правда выглядит многообещающе. Со скоростью десять  миль  в
час мы достигнем западного склона через  четыре  часа.  Четыре  часа  до
солнца - но это могут оказаться и четыре сотни  часов.  Нет,  ничего  не
выйдет.
   Мы повернулись и направились к лагерю, если его  можно  так  назвать.
Мне очень не хотелось отказываться от мысли проплыть  по  ручью,  потому
что где-то он должен был вытекать на поверхность земли, и я  так  и  сяк
прикидывал, как это осуществить. Похоже, о том же думал и Гарри,  потому
что он повернулся ко мне и сказал:
   - Если бы у нас было что-то для каркаса, я мог бы построить плот,  на
котором мы бы доплыли до Тихого океана и пересекли его. Шкура этой твари
хорошо бы подошла, и мы могли бы взять кусок любого нужного размера.
   - Я уже думал об этом, - покачал головой я. - Но нам  не  на  чем  ее
закрепить. В его теле нет костей, ты и сам знаешь.
   Но идея была соблазнительная, и мы добрый час  ее  обсуждали.  Дезире
спала на куче шкур. Мы сидели неподалеку бок о бок на земле  и  говорили
приглушенными голосами.
   Вдруг неподалеку раздался громкий всплеск, совсем недалеко от нас.
   - Боже! - воскликнул Гарри, вскакивая  на  ноги.  -  Ты  слышал?  Это
звучит как... Помнишь ту рыбину, которую мы стащили с плота инков?
   - Да ладно тебе, - ответил я. - Это просто те водяные  свиньи.  Я  за
последние несколько дней уже тысячу раз их слышал. И Господь свидетель -
у нас их уже достаточно.
   Но Гарри сказал, что это всплеск слишком  громкий,  чтобы  его  могла
издать свинья, и забрел  в  ручей,  чтобы  посмотреть,  в  чем  дело.  Я
поднялся на ноги и не спеша двинулся  за  ним,  не  особенно  на  что-то
надеясь, но вдруг встрепенулся от взволнованного крика, слетевшего с его
губ:
   - Пол, копье! Быстро! Это кит!
   Я со всех ног бросился к берегу и  вернулся  с  нашими  копьями,  но,
когда добежал до Гарри,  он  встретил  меня  возгласом  разочарования  и
сообщением о том, что "кит" исчез. Гарри был очень взволнован.
   - Говорю тебе, он был двадцать футов длиной!
   Большой черный дьявол, с головой как у коровы.
   - Ты уверен, что это была не свинья? - скептически осведомился я.
   Гарри посмотрел на меня.
   - Я уже месяц не пил ничего, кроме воды, - сухо  заметил  он.  -  Это
была рыба, и та еще рыба.
   - Ладно, может, она была и больше свиньи, - заключил я. - Но все  они
могут подождать. Давай пойдем поспим, а там будет видно.
   Еще через несколько часов, выспавшись  и  основательно  подкрепившись
(я, по зрелом размышлении, решил  не  менять  отель),  мы,  вооружившись
копьями, снова отправились в путь. Дезире шла с  нами.  Гарри  велел  ей
остаться, но она и слушать ничего не хотела.
   Мы пошли вверх по течению, решив, что там у нас будет больше  шансов,
чем там, где вода бежит быстро, и были удивлены, что пещера там  больше,
чем где-либо еще. Мы шли быстрым шагом с четверть часа, то есть оставили
за спиной примерно милю, но не добрались до противоположной стены. Ручей
в том месте был довольно широким, а течение очень слабым. Дезире  стояла
на берегу, а мы с Гарри забрели в воду по грудь.
   Ожидание было долгим и утомительным. Я совсем  закоченел  в  холодной
воде и крикнул Гарри,  что  ждать  дольше  бесполезно,  и  повернулся  к
берегу, когда неподалеку от него в воде возникла какая-то возня.
   Я повернулся и увидел, что Гарри бросился вперед с копьем в руке.
   - Я ее сделал! - воскликнул он. - Давай сюда!
   Я направился к нему. Но скоро увидел, что это не Гарри ее  сделал,  а
она его. Он был всего в десяти ярдах от меня, но к тому времени, когда я
подошел к этому месту, там была только бурлящая и пенящаяся вода.
   Гарри на мгновение вынырнул, он боролся за  свою  драгоценную  жизнь,
держась обеими руками за древко копья. Я тут же погрузился в воду и  изо
всех сил поплыл к нему.
   - Я сделал ее - проткнул живот, - прохрипел Гарри,  когда  я  плыл  к
нему сквозь фонтаны брызг. - Ее голова! Найди ее голову!
   Я наконец схватился рукой за древко копья рядом с тем местом, где оно
было воткнуто в тело рыбины, но через мгновение оно дернулось и  увлекло
меня под воду. Я вынырнул, отфыркиваясь, и сделал еще одну  попытку,  но
промахнулся на несколько футов. Гарри продолжал кричать:
   - Ее голова! Дай ей в голову!
   Для этого я и взял свое копье. Но понять, где голова,  а  где  хвост,
было  невозможно,   потому   что   рыбина   яростно   билась   в   воде,
переворачиваясь и так и этак.
   В какой-то момент она оказалась прямо надо мной, и я почувствовал  ее
скользкое гладкое тело. Проплывая, она сильно ударила  меня  хвостом  по
лицу. Ослепленный и полуоглушенный, я вынырнул на поверхность и  увидел,
что они уже в пятидесяти футах от меня.
   Я поплыл к ним, тяжело дыша и совершенно измотанный. К этому  времени
вода бурлила уже меньше.
   Когда я подплыл ближе, рыбина наполовину вынырнула из воды и упала на
бок, я увидел, что ее большая черная голова направлена прямо на меня.
   - Она уже почти готова! - прохрипел Гарри. Он продолжал цепляться  за
свое копье.
   Я остановился рядом с ними и стал ждать. Скоро футах в десяти от меня
вода раздалась и снова показалась рыбья голова, она двигалась  прямо  на
меня. Мне были видны выпученные  круглые  глаза  с  обеих  сторон,  и  я
воткнул копье прямо между ними.
   Удар был несильным, но рыбина  сама  неслась  на  меня  со  скоростью
света. Я изо всех сил бросил тело в  сторону  и  почувствовал,  как  она
пронеслась рядом со мною.
   Я повернулся, чтобы поплыть за  нею,  и  услышал  торжествующий  крик
Гарри:
   - Ты ее прикончил!
   К тому времени как я подплыл к ним, рыбина уже повернулась на спину и
неподвижно плавала на поверхности.
   Нам еще надо было вытащить ее на берег, но мы так устали, что  далось
нам это совсем не легко. Но течение в этом месте было  слабым,  и  через
полчаса тяни-толкай мы переместили ее на мелководье, где могли встать на
твердое дно. Дальше дело пошло легче. В воду забрела  Дезире  и  помогла
нам, а еще через десять минут мы вытащили рыбину на берег.
   Она была даже больше, чем я думал. Неудивительно, что Гарри назвал ее
- или другую подобную - китом. Шкура ее была черная, а брюхо крапчатым.
   Мы сидели на  камнях  и  готовились  снять  с  нее  шкуру.  Дезире  с
восторгом осматривала рыбину. Она повернулась к нам:
   - Ну, лучше бы я ела таких, чем тех грязных свиней.
   - О, мы не для этого ее добывали, - сказал Гарри, проводя пальцем  по
лезвию наконечника копья. - Может, она и не годится в пищу.
   - Тогда зачем вся эта возня?
   - Многоуважаемая леди, мы собираемся добраться с ее помощью до  дому,
- изрек Гарри, поднимаясь на ноги.
   После этого он рассказал о наших планах, и, можете  поверить,  Дезире
после этого с большим интересом наблюдала, как мы  разрезали  рыбину  от
хвоста до головы и потом снимали плотную кожу.
   - Если ваша затея увенчается успехом, я позволю вам заняться  заменой
штор в моем будуаре, - промолвила она с деланой беспечностью.
   - Что касается меня, - заявил я, - то я бы ел рыбу  каждый  день  всю
оставшуюся жизнь, и еще был бы благодарен судьбе.
   - Ты будешь ее есть без всякой благодарности, - вставил Гарри, - если
не возьмешься за дело.
   На