- Теперь посмотрим, что значит этот свет. Будь готов ко всему, Гарри,
но мы уже прошли через самое плохое. Положи руку мне на плечо.
   Мы пошли к углу и повернули направо, прямо к источнику света.
   Невозможно передать хоть как-то ту картину, которая  предстала  нашим
глазам. Наш мозг был пронзен вспышкой. Вот подробности.
   Перед нами была огромная пещера,  круглая  по  форме,  с  километр  в
радиусе. Тогда она казалась намного больше. Оттуда, где  мы  стояли,  до
противоположной стены было километра три. Потолка  не  было  видно,  все
кончалось темнотой, хотя свет горел достаточно высоко.
   Везде, на сиденьях, на корточках, ряд за рядом, сидели самые  ужасные
на свете существа.
   Это были мужчины, у них должно быть какое-то имя. Рост они имели метр
двадцать  сантиметров,  с  волосатыми  руками   и   ногами,   странными,
обрюзгшими телами, а глаза - остальная часть лица была закрыта  волосами
- тупые и пустые, огромного размера. У них  была  внешность  вурдалаков,
обезьян, чудовищ - кого угодно, но только не людей.
   Они сидели, тысячи их, тихо согнувшись на  своих  каменных  сиденьях,
смотря вперед, без единого движения, как деревянные идолы.
   В центре пещеры находилось озеро, занимавшее где-то половину ее. Вода
была черной как ночь, почему-то гладкой и тихой.  На  краю  был  выступ,
перпендикулярный воде, пять метров высотой.
   В середине озера, на равном расстоянии от центра  и  друг  от  друга,
стояли три скалы - как их назвать - или колонны. Они  были  шириной  два
метра наверху.
   И высоко поднимались над водой.
   На  верху  каждой  колонны  стояла  урна,  и  из  каждой   поднимался
гигантский огонь. Вот это и давало свет.
   Пламя поднималось на метров десять, неудивительно, что мы восхищались
этим светом.
   Но нас поразили не эти  ряды  сидящих  в  тишине  гномов,  не  черное
бездонное озеро и не танцующее пламя.
   Я никогда не забуду ту картину, которую я увидел, когда последовал за
взглядом этих животных. Даже сейчас, закрыв глаза, я вижу это.
   В самом центре озера, посреди трех колонн  с  огнем,  была  четвертая
колонна, построенная из какого-то блестящего камня. Ее  стены  сверкали,
как тысячи белых алмазов, слепя глаза.
   Эффект был неописуемый. Огромная пещера была полна  лучей,  исходящих
от нее. Колонна была в два раза выше остальных. Она  поднималась  метров
на тридцать.
   Она имела цилиндрическую форму, не больше трех метров в  диаметре.  А
на ее вершине,  высоко  над  озером,  освещенная  пламенем,  качалась  и
кружилась фигура женщины.
   Ее тело, покрытое  только  волной  золотых  волос,  сверкало  в  этом
странном, мрачном  свете.  И  из  всех  отражений,  достигавших  нас  от
колонны, самым ярким и потрясающим было отражение блеска ее глаз.
   Ее руки были подняты над головой и  двигали  всем  ее  белым,  гибким
телом. Она скользила вперед и назад, во все стороны, то туда,  то  сюда,
по краям высокой колонны, с размеренной, медленной грацией, как пантера.
   Это было само воплощение красоты - сама идея красоты, реализованная и
совершенная. Это ошеломляло и потрясало. Вы  когда-нибудь  стояли  перед
великой картиной или статуей и чувствовали дрожь - радость восприятия, -
которая бежала бы по вашему телу?
   Представьте, что эта радость помножена на тысячу раз, и вы поймете то
чувство, которое овладело мной, когда я смотрел на Танец Солнца.
   Я сразу узнал его. Я никогда не  видел  его,  но  его  мне  описывала
красивая известная женщина, когда я сидел на палубе яхты в Кальяо.
   Она обещала, что когда-нибудь станцует его для меня.
   Я посмотрел на Гарри, который стоял рядом со мной и смотрел  на  это,
как и я. Его глаза были широко  раскрыты,  он  уставился  на  качающуюся
фигуру в полном потрясении.
   Он снял руку с моего плеча и стоял выпрямившись, и я увидел, как свет
узнавания и надежды, глубокой радости заполнил его глаза и разошелся  по
лицу. Потом я понял, какая была опасность, и попытался положить руку ему
на плечо, но он вывернулся в диком нетерпении.  Он  прыгнул  вперед  как
молния, у меня вырвался крик, и Гарри бросился прямо в  круг  пламенного
света.
   Я прыгнул за ним, но слишком поздно. Он остановился на краю озера, и,
вытянув  руки  к  танцовщице  на  колонне,  закричал  голосом,   которым
наполнилась вся пещера:
   - Дезире! Дезире! Дезире!

Глава 9
НА СУДЕ

   Я не  знаю,  что  ожидал  от  истерических  воплей  Гарри:  суматоху,
смятение, немедленную смерть; но ничего подобного не последовало.
   Я добежал до него и встал с ним на краю озера,  где  он  остановился.
Дезире Ле Мир резко остановилась и в напряжении  стояла  у  самого  края
колонны, смотря на нас. Она была вся выпрямлена,  ее  тело  было  хорошо
видно на фоне черных стен. Потом она медленно отошла назад, не отводя от
нас глаз.
   Внезапно она исчезла из поля нашего зрения.
   Мы стояли, не двигаясь, я не знаю, как долго. Потом  я  повернулся  и
увидел опасность. Время пришло.
   Инки, я уже был уверен, кто они, сошли со своих сидений из гранита  и
приближались к краю озера. Не было ни звука, ни  голосовой  команды,  ни
трубы. Они двигались как по команде одного импульса, одного мозга.
   Мы были совершенно беспомощны, их были тысячи. Для нас хватило  бы  и
пары их, так мы были истощены и слабы.
   Я посмотрел на Гарри. На нем уже  отразился  его  резкий  скачок,  он
стоял качаясь и упал бы, если бы я не поддержал его. Мы стояли и ждали.
   И тут, впервые, я увидел заправителя всего этого.
   Инки остановились и стояли без движения. Вдруг они упали на колени  и
протянули вперед руки - я думал, к нам. Но что-то подсказало мне правду.
Я резко развернулся и увидел предмет их поклонения.
   Встроенный в гранитную стену, в десяти метрах над землей,  возвышался
альков. С каждой стороны от него, на выступе, стояло по урне, похожей на
те, что были на колоннах, но только меньше, из них вырывалось пламя.
   На полу алькова стоял массивный стул или трон, казалось состоявший из
огня, так он сверкал.  Он  был  из  какого-то  металла.  Похоже,  чистое
золото. А на троне сидел уродливый, отвратительный гном.
   - Боже, спаси короля! - прокричал я с истерическим смехом. Голос  мой
разнесся по всей пещере, его подхватило эхо.
   Тут же фигура встала с трона. И все гномы упали лицом вниз. Несколько
секунд он стоял над ними не двигаясь. Потом он внезапно  вытянул  вперед
руку, как бы распуская. Они, как один, встали и быстро исчезли, пропадая
в стенах пещеры. Это выглядело потрясающе, но позже мы  узнали,  сколько
там проходов и расщелин, и это было уже не удивительно.
   Мы остались одни, но не надолго. С двух лестниц со стороны алькова  к
нам неслась толпа. Через секунду они уже были возле нас. Если они  ждали
сопротивления, то здорово ошибались.
   Мы сразу же упали. И тут же нас подняли их волосатые длинные  руки  и
вынесли из пещеры. Прошло только пять минут, как мы туда вошли.
   Они понесли нас недалеко. От пещеры направо, потом налево. Потом  они
бросили нас, без слов, как тюки.
   Моя голова сразу заработала: раньше я  был  в  потрясении,  а  теперь
знал, что мне нужно. Когда животное, которое меня несло, отвернулось,  я
поймал его за руку.
   Он засомневался, я почувствовал на себе его взгляд, мы снова  были  в
темноте.
   Но он  мог  видеть,  я  благодарил  Бога  за  это,  я  стал  усиленно
жестикулировать, засовывая пальцы в рот и  делая  жевательные  движения.
Тут же я пил воду из сосуда. Я не мог догадаться, понимает ли  он  меня,
он повернулся и исчез.
   Но у него явно был рассудок, так как, только я повернулся к  Гарри  и
успокоил его, что, по крайней  мере,  он  жив,  мы  услышали  шаги.  Они
приближались.
   Потом рядом с нами раздался стук.
   Я быстро встал. Полный поднос! Думаю, я орал от радости.
   - Сюда, Гарри, еда!
   Он не мог двигаться. Я разорвал сушеную рыбу и накормил  его,  он  ел
рьяно. Потом он попросил попить, и я поднес сосуд к его губам.
   Мы ели мало, так как долго голодали и много есть было нельзя. И мы не
знали, получим ли еще рыбы.
   Остатки еды я завернул в пончо, опустошив поднос.
   Я лег на землю отдыхать, подложив пончо под голову.
   У сил человека есть свои границы, и я заснул. Я спал рядом  с  Гарри,
положив руки на него, он мог разбудить меня любым своим движением.
   Когда я открыл глаза, Гарри еще не проснулся, и  я  не  стал  трогать
его. Проспав много часов, чувствовал  себя  отдохнувшим  и  голодным.  Я
хотел пить.
   Я развернул пончо, потом ползком изучил место.
   Как я и ожидал, я нашел еще один полный поднос и воду. Только я выпил
воды, как услышал голос Гарри:
   - Пол. ~ Да, парень.
   - Я испугался, что ты ушел. Мне только что  приснилась  чертовщина  с
Дезире. Она как сумасшедшая танцевала на вершине горы,  там  был  огонь,
Пол! Пол, это был сон?
   - Нет, парень. Я сам это видел. Успокойся, мы  поговорим  позже.  Вот
сушеная рыба на завтрак.
   - Ах! Я... я вспоминаю! И она упала! Я...
   Но больше я не хотел слушать бред, и я резко сказал:
   - Гарри! Слушай меня! Ты ребенок или мужчина?
   Говори нормально или заткнись. И не ной, как дурак.
   Будь мужественным.
   Это жестоко, но так было надо. И это сработало.
   Мы помолчали, потом он спокойно сказал:
   - Ты меня хорошо знаешь, Пол. Только... если бы это была не Дезире...
я бы проглотил это. Я, наверное, был болен.
   Бедный парень! Я хотел взять его руку в свою  и  извиниться.  Но  это
сослужило бы плохую службу, и я просто сказал:
   - Да, небольшая лихорадка. Но теперь ты в порядке. Сейчас  ты  должен
поесть и попить. Не слишком разнообразно, но лучше, чем ничего.
   Я принес поднос и сосуд с водой, сел рядом с ним.
   Но он хотел говорить о Дезире, а я смеялся над ним.
   Мало что можно было сказать, но он с надеждой пожимал мою руку и  был
очень благодарен,  когда  я  сказал,  что  ее  исчезновение  могло  быть
каким-то трюком.
   - Мы должны ее найти, Пол.
   - Да.
   - Прямо сейчас.
   Но я был против.
   - Нет, мы должны подождать. Сейчас мы совершенно  беспомощны,  потому
что долго голодали. Мы сейчас как дети, если дойдет до  драки.  Попробуй
встань.
   Он встал на четвереньки и упал на землю.
   - Видишь. Сейчас идти глупо. Конечно, они сейчас за  нами  наблюдают,
каждую минуту. Мы должны ждать.
   Он в отчаянии застонал.
   Как-то проходили утомительные часы.
   Гарри молча лежал, но не  спал.  Время  от  времени  он  задавал  мне
какой-нибудь вопрос, скорее для  того,  чтобы  услышать  мой  голос.  Мы
ничего не слышали о своих врагах и не видели их, все говорило о том, что
мы одни, но опыт показывал, что это было не так.
   Я полуосознанно размышлял о характере и природе этого племени гномов.
   Было ли возможным, что  они  были  потомками  инков,  выдворенных  из
Хуануко Эрнандо Писарро и его конниками четыреста лет назад? Тогда я уже
был уверен в этом, а скоро моя вера была подкреплена доказательством.
   Возникали и другие вопросы. Почему они не говорили? Что они  клали  в
урны, чтобы поддерживать огонь?
   Откуда приходил воздух для десятков тысяч легких? Почему за  все  эти
века они не вышли наружу?
   На некоторые вопросы я ответил сам, другие остались во мне на месяцы,
пока я не приобщился к более глубоким  знаниям,  чем  располагал  в  тот
момент.  Было  нетрудно  догадаться,  что  для  скрытых  отложений   гор
требовалась только одна искорка, чтобы зажечь их.
   Природа еще не готова встретить человека в таких диких местах.  Здесь
постоянно случаются  оползни  и  камнепады,  подземные  потоки  идут  от
восточных Кордильер и впадают в Тихий океан со стороны другого склона.
   А воздух циркулирует в проходах, так же как и вода.
   Их молчание было необъяснимым, видимо, так влияло на них окружение. Я
и раньше говорил об эхе, которое следовало за каждым  звуком,  если  это
был не шепот. Иногда оно было буквально оглушающим.
   Природный эффект, отразившийся  на  многих  поколениях,  который  нес
опасность и неудобство, видимо, заставил их замолчать и привел к  потере
способности говорить. Я был рад этому, ведь даже женщины не говорили! Но
это еще впереди.
   Некоторое время я был занят этими размышлениями, они меня хоть как-то
развлекали. Но вовлечь Гарри  в  дискуссию  оказалось  невозможным.  Его
разум был каким угодно, но только не научным, и он был полностью охвачен
страхом за Дезире. И было лучше, что Гарри волновался за нее,  а  не  за
себя.
   Наши шансы спасти ее или выбраться самим были  очень  маленькими.  От
одного страха мы избавились - потомки  инков  не  были  каннибалами,  но
конец мог наступить и по-другому, и так же нелицеприятно.  То,  что  они
нас не связали, говорило о том, что они постоянно за нами наблюдают.
   Часы шли. Регулярно  нам  приносили  еду,  и  мы  опустошали  поднос,
сохраняя то, что мы не могли съесть, в наших пончо.
   Еда была одна и та же - сушеная рыба, твердая, как кожа, и  с  резким
вкусом. Я попытался донести до  одного  из  них,  что  неплохо  было  бы
сменить диету, но или он не понял, или не захотел.
   Постепенно к нам вернулись силы. А  с  ними  и  надежда.  Гарри  стал
нетерпеливым, рвущимся к действиям. Я ждал двух вещей. Первое:  отложить
побольше еды, чтобы ее хватило на много дней, если мы убежим, и  второе:
глаза должны были привыкнуть к темноте.
   Мы уже могли кое-что видеть,  легко  различали  формы  тех,  кто  нам
приносил еду и воду, когда они были в  десяти  метрах  от  нас.  Но  мы,
видимо, находились в большой пещере, так как мы нигде не видели стен,  и
мы боялись изучать ее, поскольку могли спровоцировать их нас связать.
   Но  Гарри  так  настаивал,  что  в  конце  концов  я  согласился   на
расследование. Осторожность казалась ненужной. Мы привязали  тяжелые  от
еды пончо к спине и пошли через пещеру.
   Мы шли медленно, напрягая глаза.  Конечно,  это  глупо,  кругом  была
темнота, но мы шли, как могли, бесшумно.
   Внезапно метрах в шести перед нами показалась стена. Я  тронул  Гарри
за руку, он кивнул. Мы подошли к стене, потом повернули направо и  пошли
вдоль нее, ища проход, который бы означал путь к свободе.
   Я заметил темную линию, которая шла от стены с ее верха и исчезала  в
земле. Я подумал, что это просто другая порода камня,  темнее,  чем  вся
стена. Но что-то мне показалось странным, и я присмотрелся.
   Я резко остановился, потом подошел к стене и увидел, что темные линии
не были частью стены вообще.
   И тут я не смог сдержать смеха. Это было слишком смешно.
   Эта черная линия вдоль стены  была  рядом  сидевших  инков!  Они  там
сидели, молча, не двигаясь. Хоть мой смех и раскатился по пещере, они не
подали ни единого знака, что слышали или видели нас. Но  было  очевидно,
что они наблюдали за каждым нашим движением.
   Ничего не оставалось, как отступить. С ножами мы  проложили  бы  себе
путь, но мы были безоружны и уже знали, как они сильны.
   Гарри отнесся ко всему по-философски. Я же все еще смеялся. Мы  нашли
свое прежнее место по подносу и сосуду, которые опустошили до того,  как
идти.
   Вскоре Гарри сказал:
   - Я скажу тебе, кто они, Пол; они - жабы. Просто жабы. Ты  их  видел?
Черти! И боже, как они воняют!
   - Это, - ответил я, - является эффектом...
   - К черту твою минералогию и антропоморфизм, или как это  называется.
Меня не волнует, почему они так воняют.  Я  только  знаю  -  как  сказал
Киплинг, - что они отвратительны. Там сидят эти сволочи, мы сидим здесь.
   - Если бы видеть... - начал я.
   - И чем бы это помогло? Мы могли бы драться?
   Нет. Они снесут нас в секунду. Это что, был король, в пещере?
   -  Да.  На  золотом  троне.  Маленький   уродливый   черт   -   самый
отвратительный.
   - Да уж. Вот поэтому-то он и король. Он что-нибудь говорил?
   - Ни слова. Только выбросил вперед руку, и нас вынесли.
   - Почему они не разговаривают?
   Я  с  расстановкой  изложил  ему  свою  теорию  с  разными   научными
обоснованиями. Гарри вежливо слушал.
   - Не понимаю, о чем ты, - сказал он, когда я закончил, -  но  я  тебе
верю. В любом  случае  все  это  глупая  шутка.  Первое:  мы  не  должны
находиться здесь вообще. И второе: зачем им, чтобы мы остались?
   - Откуда я могу знать? Спроси короля. И не лезь ко мне, я хочу спать.
   - Не хочешь. Надо поговорить. Мы им зачем-то нужны. Они не собираются
нас есть. И Дезире там.
   Что она там голая делала? Я говорю, Пол, нам надо ее найти.
   - С удовольствием. Но как нам выбраться отсюда?
   - Я имею в виду, после того, как выберемся.
   Так мы продолжали, ни о чем не договорившись.
   Стремления  Гарри  были  понятны,  он  демонстрировал,  что  ныть  не
намерен. Он был весел, и  мне  это  нравилось.  Мое  же  настроение  все
ухудшалось.
   Мы снова поспали  и,  проснувшись,  нашли  поднос  с  едой  рядом.  Я
сосчитал, что прошло семьдесят пять часов, как нас принесли  из  пещеры,
Гарри сказал, что не меньше ста.
   Мы уже полностью были в силе. Гарри  объявил,  что  он  в  прекрасной
форме. Но мне все еще было некомфортно, видимо, из-за раны на  колене  и
потому, что наше питание было странным и однообразным.  Вкус  Гарри  был
менее притязательным.
   После того как мы проснулись и поели,  какое-то  странное  довольство
появилось в нас. Мы потеряли надежду и были  в  отчаянии,  явно  не  без
причины. У нас не было шансов уйти от инков в этой темноте, где мы  были
совершенно беспомощны и без оружия, а их тут тысячи.
   И даже если бы мы ушли от них? Что  бы  нам  оставалось?  Бродить  по
бесконечным пещерам в темноте и умереть с голоду? В то время  я  не  так
остро это осознавал, но факты дают понять о  состоянии  дел,  хотите  вы
этого или нет. Как я говорю, мы были  странно  довольны.  Хоть  в  наших
сердцах поселилось отчаяние, на наших языках оно не отразилось.
   Завтрак был веселым.  Гарри  спел  старую  песню  сосуду  с  водой  с
потрясающей сентиментальностью. Я горячо  аплодировал  ему  и  подпевал.
Пещера гудела.
   - В последний раз я ее пел, - сказал Гарри, когда  исчезло  последнее
эхо, - в Мидловиене. Банк Стаффорд был там, и  Билли  де  Монт,  и  Фред
Марстон, ты помнишь Фредди? И его крокодилов? И поло? Они  могли  играть
во сне. И... это что? Пол!  Что-то  происходит!  Они  идут...  мистер  и
миссис Инка с детьми!
   Я быстро вскочил на ноги и встал рядом с Гарри. Он был прав.
   Они пришли из темноты, сотни их, и, как всегда, в полной  тишине.  Мы
видели их очертания со всех сторон, мы стояли в кругу.
   - Что им теперь надо? -  пробормотал  я.  -  Не  могут  нас  в  покое
оставить?
   Гарри сказал:
   - Разве я был не прав? Мерзость!
   Я думаю, мы оба чувствовали, что смеемся в лицо смерти.
   Примерно десять секунд фигуры, окружающие нас,  стояли  молча.  Потом
четверо из них  вышли  вперед,  и  один  сделал  жест  волосатой  рукой,
указывая на что-то позади нас. Мы  повернулись  и  увидели,  что  они  с
каждой стороны провели линии. Мы могли догадаться об их значении.
   - Нам надо идти, - сказал Гарри.
   Я кивнул:
   - Это, может быть, в последний раз, парень. Если бы у нас были  ножи!
Но их тысячи.
   - Но если дойдет до...
   - Тогда... я с тобой. Вперед!
   Мы пошли. И один из четверых шел впереди нас.
   Это показалось мне хорошим знаком, я не знал почему.
   - Они забыли о своих манерах, -  заметил  Гарри.  -  Их  опробованный
способ - сбивать нас с ног и нести.
   Я поговорю с королем об этом.
   Мы дошли до стены и вошли в проход, и тут раздался звук, режущий  ухо
и резкий, из дальнего конца.
   Мы однажды уже слышали его. Это был  звук,  который  прекратил  драку
раньше. Тогда он спас нам жизнь, что он значил теперь?
   Проход был не длинным. В его конце мы повернули  направо,  следуя  за
ведущим. Я повернул голову назад и увидел толпу, которая шла за нами  из
пещеры.
   Оставалось только послушание.
   Мы прошли сто,  может  быть,  двести  метров,  когда  впереди  идущий
остановился. Мы встали рядом с ним.
   Он резко повернул налево и, кивнув нам, чтоб