м понадобилось три часа, чтобы почистить рыбину, снять с нее кожу и
разрезать на куски, но работа шла в охотку. Когда  мы  закончили,  перед
нашим  взором  предстал  длинный  хребет  в  четыре  дюйма  толщиной   и
двенадцать футов длиной, крепкий, как древесина пекана, с  обеих  сторон
которого под прямым углом  торчали  кости  поменьше.  Они  были  в  дюйм
толщиной, и между ними было по два дюйма. Нижний конец хребта,  рядом  с
хвостом, мы отрубили. Мы осмотрели его, подняли и согнули почти пополам.
   - То, что надо! - восхищенно воскликнул Гарри. - Еще три таких - и мы
доплывем до самого Кальяо.
   - Если мы их добудем, - заметил я. - Хотя бы два.
   Тогда можно будет сделать треугольник.
   Гарри посмотрел на меня:
   - Пол, ты настоящий гений. Но будет ли он  достаточно  вместительным,
чтобы выдержать нас?
   Мы обсуждали этот вопрос по дороге к лагерю, куда отнесли кости  рыбы
вместе с кусками мяса. Потом мы хорошенько подкрепились,  и  нас  сморил
сон.  И  неудивительно,  когда  позади  были   несколько   часов   такой
напряженной работы.
   После этого нас занимала одна мысль, мы трудились  не  покладая  рук,
потому что, однажды приступив к решению этой задачи,  работали  яростно,
став нетерпеливыми, после того как  перед  нами  однажды  блеснул  лучик
надежды. Мы хотели построить плот, на котором могли бы поплыть  вниз  по
течению и выбраться из недр горы.
   Эта перспектива наполняла нас весельем, хотя надежда на  освобождение
была очень зыбкой.
   Первая  часть  нашей  задачи  была  самой  трудной.  Мы  много  часов
пробродили по воде, прежде чем появилась еще одна рыба, но ее тут  же  и
след простыл. Она была  даже  больше  первой,  следующие  две  оказались
слишком маленькими, чтобы использовать их для сооружения  плота,  но  мы
сохранили их для других целей.
   Поиски  продолжались  еще  много  часов,  и  нам  встретилось   сразу
полдюжины рыб.
   К этому времени мы научились довольно ловко орудовать своими копьями,
кроме того, узнали слабое место рыб - горло, рядом с жабрами. Я до  сего
дня не знаю, были ли они людоедами. Челюсти у  них  были  впечатляющими,
как у акул, но они ни разу нас не укусили.
   В  итоге  у  нас  было  четыре  больших  скелета  и  два   маленьких.
Требовалась обшивка, и за ней мы отправились  к  останкам  рептилии.  Ее
шкура была толщиной в полдюйма и прочная, как самая крепкая кожа.  Снять
ее не составило труда, потому что мясо к этому времени так разложилось и
размякло, что буквально падало.
   Эта операция была самой неприятной. Немного поработав копьями - нашим
единственным инструментом, - мы, словно пьяные, бросались в воду  -  так
одуряюще действовали на нас запах и вид разлагающейся туши.
   Но и с этим наконец было покончено, и мы отправились в  свой  лагерь,
который устроили в полумиле вверх по течению. С собой  мы  тащили  кусок
шкуры длиной в тридцать футов и в пятнадцать шириной. Она  оказалась  не
такой тяжелой, как мы думали, и благодаря этому еще лучше подходила  для
наших целей.
   Оставшаяся часть работы была хотя и утомительной, но  не  неприятной.
Сначала мы обработали крупные кости, которые должны были служить бимсами
нашего плота. Чтобы  они  были  одинаковой  длины,  мы  отпилили  лишнее
кусками гранита. Как я уже сказал, это было довольно утомительно.  Затем
мы отпилили излишки костей меньшего размера, которые должны были служить
поперечинами. Они отходили на обе стороны примерно на десять  дюймов.  С
учетом четырех дюймов толщины больших  костей  и  одного  дюйма  обшивки
глубина нашего плота составляла около фута.
   Чтобы  придать  жесткость   цилиндрическим   костям,   мы   связывали
позвоночники один к одному прочными лентами из кожи рептилии,  несколько
сот футов которой мы запасли.
   Так у нас получилось четыре прямых жестких бимса, которые лишь слегка
прогибались посередине из-за того, что они были  там  связаны.  В  итоге
перед нами оказался квадрат, в углах которого мы  крепко  связали  кости
лентами из  кожи.  Их  мы  намотали  приличное  количество,  конструкция
получилась очень прочная и  гибкая  и  не  должна  была  разрушиться  на
быстром течении.
   На этот каркас мы натянули  большой  кусок  шкуры,  так  чтобы  концы
оказались  наверху,  примерно  посередине.  Днище  получилось  абсолютно
водонепроницаемым. Углы шкуры мы завернули  вниз  и  привязали  лентами.
Затем скрепили всю конструкцию крест-накрест длинными  лентами,  начиная
от углов. В конце мы перевязали плот от середины бимсов лентами, скрепив
их  в  центре.  Плот  был  в  двенадцать  футов  ширины,  фут   глубины,
водонепроницаемый, как городской  пьяница,  и  весил  не  больше  сорока
фунтов. Чтобы все это рассказать,  мне  понадобилось  десять  минут,  но
занимались мы этой работой недели две.
   Но мы сразу же обнаружили,  что  одних  четырех  бимсов  по  сторонам
недостаточно, потому что веса одной Дезире хватило для сильного  прогиба
днища в центре, хотя мы закрепляли ее как могли. Нам  пришлось  отвязать
все ленты, тянувшиеся от одной стороны к другой, и  вставить  посередине
распорки. На концах мы обмотали их самой  толстой  кожей,  какую  только
смогли найти, чтобы распорки не могли проткнуть днище. После этого  плот
стал по-настоящему прочным, и, хотя его мореходные  качества  оставались
далекими от идеальных,  управляться  с  ним  стало  намного  легче,  чем
раньше.
   Для весел мы взяли нижние концы скелетов небольших рыб и обвязали  их
кожей. Они были примерно пяти футов длиной и  довольно  тяжелые,  но  мы
собирались  использовать  их  больше  для  управления  плотом,  чем  для
движения вперед. Течение подземной реки должно было нам помочь.
   В центре плота мы устроили для Дезире сиденье из шкур водяных свиней.
Оно было без всяких оговорок комфортабельным.  Ленты,  протянутые  между
бимсами, образовали поддержку сиденья, а для ее ног мы протянули еще две
ленты. Это было сделано на чрезвычайный случай, потому что мы не думали,
что наше путешествие окажется долгим.
   В конце мы погрузили провизию - фунтов тридцать мяса  рыб  и  свиней,
тщательно обмотав ее три или четыре раза кожей и привязав наверху плота.
   - А теперь, - сказал я, в последний раз проверив крепления на  углах,
- все, что нам нужно, - это имя для плота и бутылка вина.
   - И флаг возвращающихся на родину, - добавил Гарри.
   - С именем проще простого, - сказала Дезире. - Нарекаю его Clairte de
Soleil.
   - А что это значит?  -  спросил  Гарри,  который  по-французски  знал
только отдельные слова.
   - Свет Солнца, - сказал я ему. - Возможно, в  честь  великого  короля
инков, который сам себя считает сыном Солнца. Но имя хорошее.  Пусть  бы
только Господь всемогущий благодаря этому доставил нас к свету.
   - Надо бы взять побольше жратвы, - сказал Гарри. Этот вывод он  делал
уже в пятидесятый раз за последние  пятьдесят  минут,  но  поддержки  не
получил и стал ворчать себе под нос о том, что мы ужасно много оставляем
в пещере неизвестно кому.
   Не знаю почему, но  мы  были  абсолютно  уверены,  что  скоро  скажем
"прощай" этому подземному миру со всеми его опасностями. Так или  иначе,
мы старались убедить себя, что успех нашего предприятия  обеспечен,  как
будто уже видели, как с другого конца туннеля, по которому мы собираемся
отправиться  в  плавание,  пробиваются  лучики  солнечного   света.   Мы
подбадривали друг друга и, надеясь  на  лучшее,  отметали  все  мысли  о
возможной неудаче.
   Нам понадобилось некоторое время, чтобы дотащить плот до  воды.  Хотя
он и был близко от берега, мы транспортировали его  как  могли  бережно.
Правда, когда плот был на воде, нетерпение взяло свое, и мы  забыли  обо
всякой осторожности. Пока Дезире устраивалась на своем сиденье из  шкур,
мы придерживали плот у берега. Копья лежали у ее ног, на  всякий  случай
привязанные ремнями.
   Гарри перешел на другой конец плота.
   - Готово! - сказал он, и я, идя вброд за плотом, стал толкать его  от
берега. Когда вода стала мне по колено, я залез на борт и взял весло.
   - Ради всех святых, взгляните на нее! - с восторгом воскликнул Гарри.
- Словно выросла на три дюйма! Ей впору командовать флотилией!
   - Молчать! - шутя скомандовала Дезире. - Как хорошо!
   - Лучше некуда, - согласился я, - но особенно не расслабляйся.  Когда
выйдем на стремнину, всякое может случиться.  В  этой  чертовой  темноте
можно ждать чего угодно. Один подходящий камешек размером с твою  голову
- и мы пойдем ко дну.
   Мы все еще были рядом с островом и двигались очень осторожно.  Мне  с
Гарри  для  поддержания  равновесия  приходилось  сидеть   на   примерно
одинаковом расстоянии от центра. Плот,  с  учетом  его  размеров,  очень
хорошо слушался руля.
   Еще через пять минут мы достигли  середины  подземной  реки.  В  этом
месте течение было слабым, и мы двигались медленно. Гарри сидел на носу,
а я занял место на корме, если  этот  термин  можно  было  применить  по
отношению к нашему плоту, - то есть позади Дезире.  Мы  подсчитали,  что
находились примерно в миле от того места, где ручей вытекает из пещеры.
   Постепенно расстояние между берегами уменьшалось, а скорость  течения
возрастала. Оно все еще было не очень сильным,  и  плот  шел  ровно,  не
раскачиваясь. Раз или два, попадая в небольшие водовороты, он наполовину
разворачивался, клевал носом, но потом выправлялся. Вода по бокам  плота
по мере нашего продвижения вперед стала бурлить, и эти  звуки  были  для
нас сладчайшей музыкой. Русло сделалось таким  узким,  что  мы,  хотя  и
смутно, видели оба берега, и я понимал, что мы приближаемся к выходу.
   Я крикнул Гарри:
   - Не приближайся к правому берегу, когда будем поворачивать!
   - Слушаюсь, сэр, - махнул рукой он.
   Наконец и для нас нашлось какое-то дело. Еще через минуту мы  увидели
прямо перед собой арку, возвышавшуюся над водой. Течение несло нас прямо
на берег, но мы начали отчаянно работать веслами и очень  хорошо  прошли
поворот. Мы скользили мимо стен туннеля - ужасных черных камней, удар  о
которые вышиб бы у нас мозги, - они были всего в десяти футах от нас, но
мы нырнули под арку и оказались на пути, как нам казалось, к  освещенной
солнцем земле.

Глава 20
КОПЬЕ ИНДЕЙЦА

   Теперь будет уместно немного побеседовать  о  тщетности  человеческих
упований и стараний. Хотя есть мнение, что события говорят сами за себя,
я предпочитаю философское осмысление происходящего,  а  не  простое  его
описание.   По-настоящему   шевелить   извилинами   -   занятие   весьма
утомительное, тем не менее я приглашаю вас поработать мозгами вместе  со
мной.
   Вернемся к нашему рассказу. Как я уже говорил, мы плыли между стенами
туннеля, на расстоянии всего десяти футов от них. Однажды под аркой  наш
плот почему-то понесся прямо на  камни,  вместо  того  чтобы  оставаться
посередине потока, как следовало ожидать.
   Мы  с  Гарри  начали  яростно   работать   веслами,   а   плот   стал
раскачиваться, и мы несколькими дюймами разошлись с препятствием. Вообще
отмели были ровными, и чем дальше мы плыли, тем свободнее было русло  от
валунов и тем меньше нам угрожало опасности.
   Течение оказалось не таким сильным, как я ожидал.
   В полумраке быстроту нашего передвижения  определить  было  непросто,
но, по-моему, мы плыли со скоростью шесть или семь миль в час.
   Примерно через три мили был крутой, почти под прямым углом,  поворот.
Предполагалось, что Гарри, стоявший на носу, будет  впередсмотрящим,  но
он проглядел изгиб подземной реки, и мы  увидели  уже  бурлящую  воду  у
поворота.
   Гарри тревожно крикнул, и мы с ним вдвоем направили  плот  влево.  Он
прошел всего в футе от правого берега.
   После того как опасность осталась позади, я перешел на нос,  а  Гарри
отправил на корму, и это  его  перемещение  сопровождалось  насмешливыми
комментариями Дезире.
   Туннель расширился, и плот начал плыть ровно, его уже не  бросало  из
стороны  в  сторону.  Я  стоял  опершись  на  свое  весло  и  напряженно
всматривался вперед, хотя видно было не больше чем  на  сотню  ярдов,  а
дальше все терялось во мраке. Стояла тишина, лишь шумела вода по  бортам
да Гарри лениво шлепал веслом по воде то с одной, то с другой стороны.
   Неожиданно раздался негромкий и очень низкий голос Дезире: +++
   Свеж и чист луч солнца на рассвете.
   Утро жизни - паруса поднять!
   Суждено потом нам кануть в Лету,
   Грустный сей закон не поменять.
   В жизни место есть и свежести и грусти.
   С миром мы друзей своих отпустим.


   От ее голоса, тихого и приглушенного, веяло  чем-то  таким  домашним,
что казалось, он доносился из другого мира. Я напряг слух, и  еще  долго
после того, как Дезире замолчала, мне словно слышалось ее пение.
   Вдруг я понял, что раздается другой звук, намного менее  музыкальный.
Он тоже был тихим, таким тихим и слабым, что сперва я подумал,  что  мой
слух меня обманывает или  это  в  темном  туннеле  эхом  отдается  пение
Дезире.
   Но постепенно, очень медленно, он  становился  все  более  громким  и
отчетливым, пока наконец я его не узнал. Это был шум водопада, пока  еще
отдаленный.
   Я повернулся, чтобы сказать об этом Гарри, но Дезире меня опередила.
   - Мне кажется, я что-то слышу, вроде морского прибоя, - сказала  она.
- Но это ведь невозможно, не так ли?
   "Слезы, напрасные слезы".
   В голосе ее звучала надежда, и мне оставалось только улыбнуться.
   - Вряд ли, - ответил я. - Я слышу его уже несколько минут.
   Прошло еще пятнадцать минут, и течение реки стало более сильным. Звук
падающей воды тоже становился все отчетливее. Плот двигался все быстрее.
Я забеспокоился и повернулся к Гарри:
   - Шум как от речных порогов. Посмотри-ка, хорошо ли закреплены копья,
и стой с веслом наготове.
   Сядь получше, Дезире.
   Нам не оставалось ничего другого, как только плыть  вперед.  С  обеих
сторон стены вырастали прямо из воды, пристать к берегу было негде, даже
фута ровного не было. Возвращение назад  было  невозможным,  потому  что
сильное течение заставляло нас беспрерывно работать  веслами.  Скоро  мы
неслись вперед с такой скоростью, что плот  под  нами  весь  трясся,  из
темноты впереди доносился шум порогов,  выросший  до  оглушающего  гула,
наполнявшего туннель и оглушавшего  нас.  Я  слышал,  что  Гарри  что-то
кричал, но не  мог  разобрать  слов,  мы  неслись  вперед  со  скоростью
экспресса, а воздух вокруг нас был полон брызг.
   Грохот порогов  становился  все  громче  и  громче.  Я  на  мгновение
повернулся и крикнул во все горло:
   - Ложитесь лицом вниз и держитесь за ваши дорогие жизни!
   Затем я сам рухнул вниз, на свое весло,  просунул  ноги  между  двумя
лентами и вцепился в две другие руками.
   Следующие несколько секунд показались  часом.  Плот  как  сумасшедший
несся по течению. Я снова окликнул Гарри и Дезире, но мои слова потонули
в оглушающем шуме воды. Все потемнело и смешалось. Я не переставая  себя
спрашивал: "Когда же конец?"
   Казалось, прошла уже вечность, как я  упал  лицом  вниз.  Вдруг  плот
подпрыгнул вверх и в сторону. Потом словно гигантская рука схватила  его
и изо всех сил швырнула вниз. Воздух был полон водой, она  яростно  била
по мне. Плот крутило, как пробку. Я изо всех сил схватился за ремни.  Мы
падали вниз, в темноту, у меня перехватило дыхание, а голова  кружилась,
как в дурмане.
   Плот резко накренился, потом скакнул вверх, и я почувствовал рядом  с
собой поверхность воды. Ослепленный и одурманенный, я отчаянно  вцепился
в ремни, борясь с инстинктивным желанием освободиться.
   Через  несколько  секунд  рев  водопада  стал  отдаляться,  я   снова
почувствовал рядом воздух и замедление нашего движения.
   Весь мокрый, оглушенный, я открыл глаза. Некоторое время я ничего  не
мог видеть, потом стал  различать  контуры  тела  Дезире,  потом  Гарри,
растянувшегося позади меня на плоту. Еще через мгновение послышался  его
голос:
   - Пол! О, Дезире!
   Через секунду мы были  рядом  с  ней.  Ее  пальцы  судорожно,  как  у
неживой, сжимали ремни, нам пришлось разгибать их по  одному.  Затем  мы
положили ее на колени Гарри и стали поднимать и опускать ее руки.  Скоро
ее грудь начала конвульсивно вздыматься, а легкие  выбросили  воду.  Она
изогнулась, ее глаза открылись, и она подняла руки к голове.
   - Только не спрашивай: "Где я?" - потому что мы сами этого не  знаем.
Как самочувствие?
   - Не знаю, - ответила она, все еще хрипло дыша. - Что это  было?  Что
мы делали?
   Я оставил их и стал осматривать  наши  утраты.  Абсолютно  ничего  не
случилось, все было таким же, как и в начале нашего плавания. Провизия и
копья оставались под ремнями, мое весло лежало там, где  я  его  уронил.
Плот двигался так же легко, как и раньше, никаких повреждений  не  было.
Вода рядом с нами пенилась и бурлила, хотя мы уже отплыли так далеко  от
водопада, что он скрылся из виду, до нас доносился только  его  шум.  До
сего дня я не имею ни малейшего представления о его  высоте,  это  могут
быть и десять футов, и двести. Гарри считает, что тысяча.
   Мы медленно плыли по тому, что должно было быть озером. Нас  все  еще
несли вперед струи воды от водопада. Мне его шум  никакого  удовольствия
не доставлял, и я взял весло  и  стал  грести,  чтобы  отплыть  от  него
подальше.
   Сзади меня раздался голос Гарри:
   - Во имя господа, где ты взял это весло?
   Я повернулся к нему:
   - Молодой человек, настоящий моряк никогда не теряет  весел.  Как  ты
себя чувствуешь, Дезире?
   - Как крыса-утопленница. - Она рассмеялась. - Я  выбилась  из  сил  и
промокла до нитки, мне плохо, и мое горло вот-вот разорвется, но я бы ни
за что на свете не отказалась пережить это снова. Это было  великолепно!
Хочу еще раз!
   - Может, еще представится случай, - скептически заметил Гарри. -  Что
ж, если вам угодно, а я пас. Но сейчас мне бы  хотелось  узнать,  откуда
это весло?
   Я объяснил, что из предосторожности упал на него.
   - Ты что, никогда не теряешь головы? - спросила Дезире.
   - Нет, только сердце.
   - О, что касается этого, - парировала она непринужденно, но с  легкой
колкостью, - то его у тебя, мой дорогой друг, никогда и не было.
   После этого мне оставалось только  поспешно  снова  взяться  за  свое
весло. Скоро я понял, что, хотя мы и плыли по озеру - берегов вокруг  не
наблюдалось, - здесь все равно было течение. Мы  медленно  перемещались,
но наше движение было едва различимым, и я стоял опершись на весло.
   Вдруг впереди выросла стена, и я  увидел,  что  русло  суживается,  а
туннель, к которому мы приближаемся, значительно ниже того, что  был  до
водопада. Течение становилось все более  сильным,  и  я  крикнул  Гарри,
чтобы он держал наготове копье на случай, если придется отталкиваться от
стен. Но мы прошли точно по центру арки и быстро понеслись вперед.
   Свод туннеля был таким низким, что мы не  могли  стоять  на  плоту  в
полный рост, а русло имело ширину не более сорока футов.  Все  это  было
многообещающим: если подземная река  действительно  вытекает  где-то  на
западный склон горы, она должна становиться  все  более  многоводной  от
впадающих в нее ручьев. Но Гарри и Дезире я ничего об этом не сказал.
   Так мы плыли без каких-либо приключений примерно полчаса,  когда  или
моя  беспечность,  или  темнота  едва  не  привели   нас   к   печальным
последствиям.  Внезапно  раздался  сильный  неприятный  звук,   и   плот
подскочил с такой силой, что мы едва не упали в воду. Нас  подхватило  и
понесло к противоположному берегу.
   Но сам плот, благодаря его  упругой  конструкции,  остался  целым.  Я
оттолкнулся веслом от стены, нас развернуло, и мы попали в другую  струю
воды. Но теперь нас потянуло влево, а это значило,  что  нас  понесло  в
прямо противоположном направлении! Это, в свою очередь,  означало  конец
всех наших надежд, нас просто крутило в воде, и мы никуда не двигались.
   Гарри и Дезире, очевидно,  этого  не  замечали,  а  я  им  ничего  не
говорил. У них и у самих еще будет вр