стрелок,  остановился  меж  развалин  кирпичного  дома.  Прихрамывая,
доковылял до него Смирнов.
     - Симпатичное местечко, - с удовлетворением отметил он.  -  Есть  где
завалиться. Ну-ка, поищи, Витя.
     - А что искать? - спросил Виктор.
     - Ты слабоумный у меня, что ли? Гильзы искать, гильзы!  -  возмутился
Смирнов и присел на подходящий обломок стены. - Ищи давай, ищи.
     Смирнов тихонько насвистывал "Дымилась, падая, ракета...",  а  Виктор
на  четвереньках  перемещался  между   развалин,   тщательно   разглядывая
замусоренную землю.
     - Нашел! - вдруг ликующе завопил он, встал, выпрямился и воздел руку.
В руке был миниатюрный аккуратный золотистый цилиндр.
     - Благодарю за службу,  -  сказал  Смирнов,  взял  гильзу,  осмотрел,
понюхал даже, а напоследок дунул в нее, издав жалобный свист. - Ну, пойдем
дальше. Показывай теперь, откуда ты выстрелил.
     Виктор остановился  перед  дырой  в  оштукатуренной  и  окрашенной  в
светло-зеленый  цвет  плоскостью,  которая  была  когда-то  стенкой  жилой
комнаты.
     - Вот отсюда.
     - А он где был?
     Виктор отшагал шагов двадцать и замер, не дойдя  до  трактора  метров
пяти.
     - С этого места он дал по мне последнюю очередь, - сообщил он.
     - Ясненько. - Смирнов подошел к трактору, осмотрелся. - Ну, допустим,
он палил, палил в тебя  из  хорошей  машинки  "Узи"  и  промахнулся,  что,
впрочем, маловероятно. А ты - Сильвестр Сталлоне, Шварценеггер, Бельмондо,
мать твою за ногу! - обернулся на мгновение, пукнул,  трясясь  от  страха,
навскидку и попал точно в сердце. Интересное кино! А теперь смотри.
     - Куда? - с готовностью спросил уже слегка ошалевший Виктор.
     - На стенку, у которой был ты. Что видишь?
     - Ничего не вижу, - честно признался Виктор.
     - И правильно, потому что на стенке нет  ничего.  А  должно  быть.  В
любом случае на такой площади должны остаться сколы штукатурки,  следы  от
выстрелов. Их нет, Витя, и, следовательно, по тебе стреляли холостыми.
     - Значит, он меня просто пугал? Значит, я застрелил  безоружного?!  -
ужаснулся Виктор.
     - Ему было известно, что у тебя пистолет. И вряд ли бы он полез, зная
это, на тебя с холостым зарядом. Ему просто подсунули  "Узи"  с  холостыми
патронами, а стрелял-то он в тебя всерьез.
     - Я - тупой, наверное, Александр Иваныч. Ничего не секу, -  признался
Виктор.
     - Ты и не обязан сечь. Я - обязан.  -  Смирнов  еще  раз  внимательно
оглядел окрестности. - Крутим нашу швейную машинку дальше. Когда ты  вышел
из пиццерии и шмыгнул в проходной двор, топтун на бульваре по  "уоки-токи"
сообщил об этом экипажу автомобиля, стоявшего на Сретенке.  В  нем  сидели
граждане, хорошо изучившие эту местность, и поэтому  все  твои  хитрожопые
финты им сразу же стали понятны. Автомобиль спокойненько въехал в переулок
перед пустырем, и, когда ты появился, из него выскочил конюх с  "Узи",  а,
немного погодя, незаметно для конюха, вылез еще один товарищ.  -  Смирнов,
наконец, увидел то,  что  искал:  среди  заколоченных  досками  окон  дома
напротив было одно незаколоченное. Азартно рявкнул: - Пошли!
     - Ищи, Витя.
     Сейчас он знал, что искать. Согнувшись в три погибели, он пошел вдоль
стен, внимательно  глядя  себе  под  ноги.  Господи,  сколько  же  человек
оставляет после себя  дерьма!  Битая  посуда,  бумажки,  тряпичная  рвань,
бессмысленное ржавое железо и собственно дерьмо,  в  первозданном  смысле.
Чтобы  не  вляпаться,  Виктор,  где  надо,  шуровал  подобранной  тут   же
хворостиной.
     - Есть, - сказал он с тихой гордостью. -  Эта  гильза  была  длинней,
толще, одним словом, большего калибра. Смирнов и ее, завернув  в  бумажку,
спрятал в карман. Спрятав, продолжил монолог, начатый у трактора:
     - Так-то, Витя. На чем я остановился?  Да,  еще  один  товарищ.  Этот
товарищ спокойненько пробрался сюда, на заранее облюбованное  местечко,  и
стал  внимательно  наблюдать  за  вашим  драматическим  поединком   сквозь
оптический прицел  ночного  видения,  присобаченный  к  хорошо  смазанному
карабину. Терпеливо дождавшись твоего выстрела, товарищ почти одновременно
с тобой нажал на спусковой крючок. Вот он-то и не промахнулся. Потому  что
на таком расстоянии и с таким агрегатом в  принципе  нельзя  промахнуться.
Один раз выстрелив, он  сделал  два  дела:  убрал  ненадежного  сообщника,
который мог расколоться в пограничной ситуации, и превратил тебя в  жидкое
удобрение, коим ты в настоящее время имеешь честь быть. Все, Витенька.  Ты
никого не убивал.
     Виктор  уже  давно  надеялся,  что  это  так.  Но,  услышав  железное
смирновское "не убивал", почувствовал, как ослабли колени. Жаркая волна от
солнечного сплетения пошла  к  лицу.  Дошла,  заставив  дергаться  губы  и
прикрыть глаза. Явилось освобождение, и захотелось бежать неизвестно куда.
Но он, не двигаясь, сказал:
     - Спасибо, Александр Иваныч.
     Последний раз пересекли веселенький этот пустырь и стали  подниматься
к Сретенке.
     - Как вы додумались до всего этого? - не выдержав, спросил Виктор.
     - Ну, во-первых, я хоть и бывший, но  все  же  полковник  милиции,  и
сорок лет сыска чего-нибудь да стоят. А  во-вторых,  в  твоем  рассказе  о
милой  встрече  с  таинственным  охранным  комитетом  заинтересовала  одна
деталька. Подробно сообщая тебе о том, сколько липовых улик  они  навесили
на тебя в связи со смертью Алексея, эти недоноски о реальном, казалось бы,
убийстве упомянули вскользь, между прочим. Ну,  а  на  пустыре  все  сразу
стало яснее ясного: на расстоянии тридцати метров конюх  с  "Узи"  не  мог
промахнуться, а ты пистолетом не мог попасть.
     Вышли  на  разрушающуюся  Сретенку.  По   битому   асфальту   метался
неряшливый народ.
     - Теперь домой, и по маленькой! -  бойко  решил  Виктор.  -  В  честь
успеха.
     - Успеха! - передразнил его Смирнов. - Какого успеха?
     Виктор хотел ответить, как ему теперь хорошо, но вовремя  понял,  что
вряд ли это можно считать успехом. Сказал только:
     - Вы такое для меня сделали...
     -  Иди  вперед,  -  приказал  Смирнов.  -  И  у  Колхозной  у  лотков
поотирайся. А я посмотрю, не прицепились ли. Уж больно долго мы на пустыре
толклись.
     Виктор с пробудившимся вдруг интересом к жизни энергично  существовал
в коловращении Колхозной:  заглядывался  на  плакаты  с  голыми  бабами  в
кооперативных  палатках,  приценивался  к  морковке  и  огурцам,  которыми
торговали подмосковные старушки, с  любопытством  тянулся,  чтобы  увидеть
через головы заманчивый печатный товар, к многочисленным книжным лоткам.
     А на кладбище все спокойненько... Никого и ничего. Ну, и слава богу.
     - Теперь можно и отдохнуть! - решил раздевшийся до  трусов  Виктор  и
рухнул на тахту. Впервые разоблачился -  снял  куртку  -  и  Смирнов,  без
стеснения  обнажив  солидную  дуру  под  мышкой.  Старый,  видавший   виды
парабеллум.
     - Полчаса, - уточнил он, сколько времени можно отдыхать, и раскинулся
в кресле, положив дефектную свою ногу на стул. - В три отправляемся.
     - Куда? - огорчился Виктор.
     - Закудыкал! - разозлился суеверный  Смирнов.  -  Пока  везуха,  пока
хвоста  нет,  надо  провернуть  одно  срочное  дельце.  Надеюсь,  у   тебя
собственная тачка имеется?
     - Имеется, но я же поддатый, Александр Иванович...
     - Я за руль сяду.
     - Но ведь и вы с  утра  тоже  приняли.  -  Ехать  Виктору  никуда  не
хотелось.
     - Выветрилось давно, - отвел дурацкие аргументы Смирнов  и  заговорил
совсем о другом. - Ты знаешь, кто у этих ховринских главный?
     - Валерий, наверное, - с большим сомнением предположил Виктор.
     - Твой Валерий по советской табели о рангах -  что-нибудь  вроде  зам
начальника главка. А мне министр нужен. Да, помощничек из тебя, брат...
     - Что я, что я? - обиделся Виктор.
     - Спи, - заткнул его фонтан Смирнов. - Даю сорок минут.
     - А вы?
     - А я в кресле посижу. Помаракую кое о чем  самую  малость.  Мыслишка
одна наклевывается.
     ...За время сна личико Виктора сильно смялось. Заглянув в его мутные,
по-собачьи грустные глаза, Смирнов, не говоря ни слова, ушел  на  кухню  и
вскорости вернулся с наполовину наполненным стаканом и положенным  к  нему
яблочком.
     - Последняя, - предупредил он Виктора. - Потом только  на  ночь,  как
снотворное...
     Виктор посмотрел на него благодарно и поспешно принял.
     Через двадцать минут  были  на  Рижском  рынке.  Пошарив  глазами  по
вывескам, Смирнов быстренько нашел искомое: невдалеке красовалась фанерная
афишка,  на  которой  латинскими  буквами  было   написано   "Bell",   что
по-английски означает "колокол", а по-русски - первый слог фамилии хозяина
заведения  Григория   Беленького.   Гриша   Беленький,   когда-то   король
московского  джинсового  самопала,  три  года  тому   назад   отрекся   от
подпольного трона и явился  на  легальный  свет  в  качестве  председателя
крупнейшего  пошивочного  кооператива.   Кооператив   процветал,   о   чем
свидетельствовал собственный фирменный магазин из пластика и металлических
реечек.
     Смирнов и Виктор проникли в магазин. У прилавков, разглядывая  товар,
стояли молодые  люди  обоего  пола,  а  за  прилавками,  под  развешанными
джинсовыми юбками и портками сидели продавщицы.  К  одной  из  них  они  и
приблизились.
     - Я могу повидать Григория? - вежливо спросил Смирнов  и  подхалимски
улыбнулся.
     - Вам повезло, - умирающе сообщила продавщица, и,  скользнув  по  ним
сонным сексапильным взглядом, удалилась  через  темный  проем  за  хлипкую
перегородку, виляя маленьким ядреным задом.
     Вскорости   вышел   элегантный   Гриша.   Увидел   Смирнова   и,   не
поздоровавшись, сказал:
     - Я знаю, Александр Иванович.
     -  Поговорить  надо,  -  объяснил  цель  своего  визита  Смирнов.   -
Знакомься, это Виктор Кузьминский, сценарист. Он тоже дружил с Алексеем.
     Виктор и Гриша пожали друг другу руки. Покончив со знакомством, Гриша
согласился:
     - Раз надо, значит, надо. Давайте поговорим.
     На воле Смирнов попросил Виктора:
     - Мы с Гришей погуляем чуток, а ты меня в машине подожди. Ладно?
     Вдвоем вышли на Крестовский мост. Опершись о балюстраду, смотрели  на
пыльные крыши проходивших внизу электричек ленинградской линии. Молчали.
     - За что Леху-то, Леху-то за что?!! - первым не выдержал Гриша.
     - Вот это я и хочу узнать. За что. И кто, - сообщил Смирнов и плюнул,
стараясь  попасть  на  крышу  очередной,  пробежавшей  внизу,  электрички.
Проследили за полетом плевка и с огорчением  убедились  в  промахе.  Гриша
сказал:
     - Чем я могу помочь?
     - Для начала скажи мне: кто главный у ховринских?
     - Проще простого. Николай Сергеев. Кличка "Англичанин".
     - Про этого я знаю. Он - номинальный. А кто фактический?
     - Об этом не говорят, - решительно заявил Гриша.
     - Ну, а все-таки?
     - Александр Иванович, не просите,  не  могу.  Не  мои  дела,  не  мои
секреты. Не могу.
     Смирнов схватил его за грудки, затряс:
     - Он же тебя другом считал, сучонок!
     Гриша вырвался, поправил двубортный, легкой блестящей материи  пиджак
и с большим чувством, чувством оскорбительного достоинства заметил:
     - Вы себе спокойненько к своему морю уедете, а мне здесь жить.
     - Ну, и живи себе на здоровье, козел, - разрешил Смирнов, плюнул  еще
раз  -  под  ноги  бизнесмену,  повернулся  к  нему  спиной  и  зашагал  к
автомобильной стоянке. Гриша  недолго  постоял  истуканом,  потом  кинулся
следом. Догнал.
     - А вы можете дать полную гарантию, что нас не ведут?
     - Стопроцентную, - не оборачиваясь, уверенно сказал Смирнов.
     ...Он открыл дверцу и влез за руль. Виктор в своем  автомобиле  сидел
пассажиром. Смирнов пристегнулся, поелозился задом, обернулся  к  Виктору,
подмигнул:
     - Приведи себя в порядок, алкоголик. В высшее общество едем.
     "Семерка" форсировала Москва-реку и на Большой Ордынке остановилась у
фундаментально  отреставрированного  двухэтажного  дома,  втиснувшись   на
свободное место между "мерседесом" и "крайслером".
     Собравшись, Смирнов и  Виктор  со  сдержанным  достоинством  вошли  в
обширную, по последнему слову оргтехники обставленную приемную совместного
предприятия.  Внимательно  выслушав   Смирнова,   хорошо   воспитанная   и
всесторонне  обученная  длинноногая   секретарша   в   мини-юбке   вежливо
обрисовала ситуацию:
     - Через полчаса Александр Петрович принимает французов...
     - Нам полчаса за глаза хватит, - уверил ее Смирнов.
     - Что ж, я попытаюсь, - секретарша встала. - Как доложить?
     - Смирнов и Кузьминский. Координаторы межотраслевого  информационного
центра.
     Секретарша ушла за обитую кожей дверь.
     - А чего мы координируем? - поинтересовался Виктор.
     - Пока не знаю, - признался Смирнов. - Ты, главное, в  сторону  дыши,
когда войдем.
     - Прошу, - объявившись, пригласила секретарша.
     В  нестандартно  обжитом  кабинете  из-за  стола  поднялся   красивый
сорокалетний мужчина,  пожал  вошедшим  руки  и,  одновременно  с  жестом,
приглашавшим усаживаться в удобных креслах, с ходу взял быка за рога:
     - Так что же привело вас ко мне, Александр Иванович?
     - Ах, молодец, ах, молодец, тезка! - восхитился,  вольно  усаживаясь,
Смирнов. - Насколько мне не изменяет память,  мы  с  вами  напрямую  и  не
сталкивались никогда.
     - Народ помнит своих героев. - Александр Петрович взглянул на часы. -
Я, действительно, через полчаса жду французов. И,  чтобы  успеть,  давайте
сразу к делу. Что вы хотите от меня?
     - Сведений. Исчерпывающих сведений. Алексей Борзов был нашим другом.
     - Да, жалко Лешу. - Александр Петрович был умен и занят,  и  поэтому,
чтобы не терять времени, не стал делать недоуменных  глаз  при  упоминании
имени Алексея Борзова. - Сведений о ком и о чем?
     -  О  связи  вашей  ховринской  команды  с  организацией,   по   моим
предположениям, ликвидировавшей Алексея, - просто сказал Смирнов.
     - Не располагаю, - ответил Александр  Петрович  и  принялся  набивать
фирменную вересковую трубку.
     - Зачем же так, Саша? - тихо укорил его Смирнов. - Меня не дела вашей
команды интересуют. Мне нужно знать о той организации как можно больше.
     - Как мне известно,  вы  давно  на  пенсии,  Александр  Иванович,  на
заслуженной пенсии. - Александр Петрович прикурил  от  специальной  кривой
зажигалки, сделал первую трудную затяжку. - Не влезайте в это дело. Опасно
это и, в конечном счете, бессмысленно.
     - Спасибо за совет, - поблагодарил Смирнов. - Но не  воспользуюсь.  Я
понимаю, вы человек коммерческий, и отдавать что-то просто так не в  ваших
правилах. Тогда давайте баш на баш.
     - То есть?
     - Вы сообщите мне все, что знаете об этой организации,  а  я  помогаю
вам выявить агента, внедренного ими в ховринскую команду.
     Александр Петрович осторожно положил трубку в хрустальную пепельницу,
поднялся, вышел из-за стола, недовольно глядя на Виктора,  как  на  совсем
ненужного свидетеля, и, гуляя по ковру, спросил между прочим:
     - Вы отвечаете за свои слова, Александр Иванович?
     - Не на посиделках, Александр Петрович.
     - Вашу фамилию я встречал в  титрах  кинокартин,  -  вдруг  обратился
Александр Петрович к Виктору. - Вы сценарист, писатель?
     - Именно так, - сознался Виктор.
     - И, надеюсь,  понимаете,  что  ни  писать,  ни  говорить  обо  всем,
услышанном здесь, не следует нигде и никогда?
     - Еле-еле допер до этого слабым своим умишком,  -  Виктор  постепенно
заводился.
     - Вот что, Саша, - перебив, погасил  назревающую  склоку  Смирнов.  -
Сейчас явятся твои французы, и мы  не  успеем  договориться.  Я  предложил
сделку. Идешь ты на нее?
     - Мне не совсем понятны условия...
     - Я думаю, в вашем с ними договоре не было пункта  о  присутствии  их
стукача в твоей команде, Саша. Следовательно, нелегальное его внедрение  -
прямое нарушение этого договора, и ты свободен  от  всех  обязательств  по
нему. В том числе и от обязательства о неразглашении.
     - Внедрение не доказано, - напомнил Александр Петрович,  вернулся  за
стол и приступил к повторной манипуляции с трубкой: она погасла.
     - Докажем. Сегодня докажем, - уверенно сделал  заявление  Смирнов.  -
Звони Англичанину и распорядись, чтобы все, кто нам нужен, сегодня вечером
были под рукой.
     - А кто нам нужен? - спросил Александр Петрович.
     - Люди, которые в день последнего визита Алексея в вашу контору и  во
время  посещения   Виктором   кафе   контактировали   напрямую   с   твоим
уполномоченным по оперативной работе. Валерием, кажется?
     - Валерием, Валерием, - задумчиво подтвердил Александр Петрович. -  А
самого Валерия можно исключить из списка подозреваемых?
     - Я думаю, можно. Так светиться мог бы только полный идиот. А  он  не
идиот?
     - Да вроде нет. - Александр Петрович небрежным движением положил руку
на телефонную трубку. - Давайте договоримся так: сейчас я приму  французов
- визит их чисто представительский - и минут через  сорок  мы  встречаемся
снова. Договорились?
     - Ясно. С Англичанином хочешь говорить без нас. -  Смирнов,  нарочито
кряхтя, выбрался из кресла. - Пошли, Витя.
     Сидя в машине, они  видели,  как  на  двух  "ситроенах"  подъехали  и
веселым вихрем  ворвались  в  особняк  жовиальные  французы.  По  привычке
пересчитав их (их было пятеро, как в  старом  знаменитом  фильме)  Смирнов
непроизвольно зевнул и в связи с этим предложил:
     - Может, слегка соньку придавим?
     - Я уже дремлю, - сообщил, не открывая глаз, Виктор.
     Отряхнули их ото сна все те же французы.  Вывалив  из  особняка,  они
темпераментно прощались с провожавшим их Александром Петровичем.
     Мягко щелкнули автомобильные дверцы,  и  французы  уехали.  Александр
Петрович огляделся, увидел машину, в  которой  сидели  Смирнов  и  Виктор,
подошел и, не спросясь, влез к ним на заднее сиденье.
     - Все готово. Нас ждут, - сказал он. - Но давайте сразу же условимся:
прежде  чем  сообщить  вам  интересующие  вас  сведения,  я  должен   быть
стопроцентно убежден в  факте  сознательного  нарушения  соглашения  с  их
стороны.
     - Сначала товар, потом деньги, - расшифровал витиеватое это заявление
Смирнов. - Купеческий принцип. Вы ведь купец, Александр Петрович?
     - Стараюсь быть купцом.
     - Ну что ж, тогда рискнем. - Смирнов посмотрел на  старающегося  быть
купцом через стекло  заднего  обзора,  подмигнул.  -  Поверим  купеческому
слову.
     - Едем, -  решил  Александр  Петрович  и,  выбравшись  из  их  убогих
"Жигулей", проследовал к своему фундаментальному новенькому "Вольво".
     К  сакраментальному  кафе  в  Ховрино  вплотную  примыкало   обширное
складское помещение из бетонных плит. К отверстию в бетоне -  малозаметным
воротцам  они  и  подъехали.  Воротца  тотчас  открылись,  и  "вольво"   в
сопровождении "семерки" вкатили внутрь.
     Александр Петрович выбрался из машины, рассеянным кивком поздоровался
с  двумя  привратниками,  и,  дождавшись  Смирнова  с   Виктором,   в   их
сопровождении  через  бесконечное  освещенное  мертвым   неоновым   светом
пространство  двинулся  к  единственной  двери.  Прошли  узким  коридором,
свернули к обнаружившемуся вдруг уютному холлу и,  миновав  его,  вошли  в
гостиную.
     Там их ждали двое: скромный здесь, и как бы второплановый  Валерий  и
легкомысленно   жизнерадостный   молодой    человек,    который,    вольно
расположившись на  низком  диване,  пил  из  банки  хорошее  датское  пиво
"Туборг". Судя по пустым банкам на журнальном столе,  пива  он  выпил  уже
много. Что и не преминул заметить Александр Петрович:
     - Обоссышься, Коляша. - Проследив за тем, как  Коляша  неспешно,  без
суеты собрал пустые банки в пустую коробку, а коробку ногой  задвинул  под
диван, сел, наконец, в кресло, взглядом пригласил сесть  пришедших  с  ним
гостей и с хода приступил к делу. - Где люди?
     - Ж