ои друзья. Мои. И тут я ничьим советам не следую.
Кстати, до сегодняшнего дня я  и  тебя  считал  своим  другом.  Извини.  -
Смирнов встал, посмотрел сверху вниз на Леонида. - Ты не забыл, что у тебя
времени в обрез?
     - Не забыл. - Леонид продолжал сидеть, постукивая  пачкой  фотографий
себя по колену. - Что вы от меня хотите?
     -  Я  хочу,  чтобы  ты  занимался  делом,  а  не   поиском   удобного
убийцы-одиночки. Ты же сообразительный, ты же кое-что знаешь  и  о  многом
догадываешься. Тебе Кузьминского  еще  не  подсунули?  Сценариста,  дружка
Борзова?
     - Пока нет. А что, может быть и такая версия?
     -  Может.  И  с  замечательными  косвенными.  То,  что   тебе   надо,
подполковник Махов.
     - Все-то вы про меня знаете, Александр Иванович. Еще что мне надо?
     - Боюсь, что звания полковника.
     - Не хотите, чтобы я с вами в звании сравнялся?
     - Не хочу, чтобы ты для этого генеральские задницы лизал.
     - Вы очень хотите обидеть меня. Зачем?
     - Чтобы ты завелся как следует, и перестал их бояться.
     - Мне по роду своих занятий заводиться не  положено.  -  Подполковник
Махов встал со скамьи и, откровенно не  любя,  глянул  Смирнову  в  глаза.
Одного роста они были.
     - А бояться их тебе, следовательно, по роду занятий положено?
     - Их - это вот этих? - Махов так же  ловко,  как  Смирнов,  раздвинул
колоду в веер и, вновь ее собрав, небрежно сунул в боковой  карман  своего
пиджака.
     - Этих ты не боишься. Ты просто их не  трогаешь,  чтобы  не  зацепить
тех, кого боишься. А я могу тронуть и невзначай зацепить. На свою,  только
свою ответственность. - Смирнов, примиряясь, положил руку на плечо Махова.
- На фотках этих профессиональные убийцы имеются?
     - Насчет профессиональных, не знаю, нет сведений. А  потенциальных  -
двое.
     - Покажи.
     Махов, вздохнул, опять извлек колоду на белый свет, небрежно выдернул
из нее два снимка:
     - Вот они, красавцы.
     - Красавцы, - согласился Смирнов,  мельком  глянув  на  красавцев.  -
Никаким боком по Лехиному делу не высвечивались?
     - Не высвечивали их еще.
     - А если я попробую? В порядке самодеятельности. Ты не против?
     - Вы же на свою ответственность, на свой страх и риск. Попробуйте.
     Смирнов  заржал,  как  стоялый  конь,  похлопал  Махова  по  бицепсу.
Резюмировал:
     - Хорошо, когда волки сыты, и овцы целы, а, Леня?
     - Волк - это вы, а овца - это я? - спросил сметливый Махов.
     - Можно и так. А хочешь -  и  наоборот,  -  ушел  от  прямого  ответа
Смирнов и, вдруг вспомнив, спросил: - А как там  мой  бывший  подчиненный,
генерал Ларионов поживает?
     - Полгода, как в отставке. Цветы на даче выращивает.
     - И на рынке  продает?  -  Смирнов  захотел  получить  дополнительные
сведения.
     - Нет, только для красоты. Он красоту у нас любит.
     - Самое красивое у вас - это генеральский  мундир,  а  он  его  снял.
Почему?
     - Молодые конкуренты поджали.
     - Ладно, будем считать, что так,  -  неохотно  согласился  Смирнов  и
потрогал себя за нос.
     - Я пойду? - попросился Махов. - Уже, действительно, опаздываю.
     - Я провожу, - сказал Смирнов и взял его под руку.
     - Да не надо, не надо! - быстро сказал Махов. - Я  спешу,  а  вам  то
чего торопиться с больной ногой? Удачи вам. И поосторожнее там.
     -  Это  ты  все  осторожничаешь.  Остерегаешься,  что  со  мной  тебя
сослуживцы засекут и с чем-нибудь в будущем свяжут. А я пру, как на комод.
Все в открытую, все в наглую, отмечаясь где надо и  где  не  надо.  Вот  и
разговором с тобой отметился.
     - Ну, это как сказать. Свидетелей нашего свидания нет, следовательно,
и разговора может не быть.
     - Иди, - разрешил Смирнов, легко толкнул  его  в  спину  и,  подождав
несколько - отпустил метров на десять, - громко сказал  вслед:  -  Большим
начальником будешь, Леня!


     Александр Петрович  курил  трубку.  Обдумывал,  значит,  ситуацию.  И
варианты  просчитывал.  Смирнов  бессознательно   постукивал   палкой   по
накрытому ковром полу. Звучок получался тихий,  но  противный.  Александру
Петровичу что-то мешало. Он непроизвольно морщился, думая, что от дыма.  И
вдруг догадался, что от стука:
     - Александр Иванович, не стучите, Бога ради. Голова раскалывается.
     - Пардон, - с готовностью извинился Смирнов и перестал стучать. - Ну,
и как?
     - "Олдсмобиль" вам подойдет? - осведомился Александр Петрович.
     - А что это такое?
     - Вездеход американский. По любым дорогам ходит.
     - А скоростенка какая будет?
     -  Скоростенка  подходящая.  От  любой  отечественной  уйдет  как  от
стоячей.
     - Спасибо, -  поблагодарил  Смирнов  и,  слегка  стесняясь  от  своей
настырности,  напомнил:  -  Отбываю  я  сегодня  в  ночь.   Документы   бы
выправить...
     - Паспорт у вас при себе? - спросил Александр Петрович.
     Смирнов поспешно закивал.
     Тогда Александр Петрович сказал в селектор:
     - Юридический  отдел.  Необходимо  срочно  оформить  доверенность  на
"олдсмобиль".
     И минуты не прошло, как появился молодой клерк и ожидающе остановился
у двери.
     - Александр Иванович, ваш паспорт. - Александр Петрович взял  паспорт
у Смирнова и протянул клерку: - Сколько нам ждать?
     - Все будет готово через полтора часа,  -  глянув  на  свою  "сейку",
заверил клерк и удалился.
     - Высокий класс! - восхитился Смирнов.
     - За хорошие бабки, - объяснил присутствие высокого класса  Александр
Петрович.
     -  Кстати,  о  деньгах.  -  Смирнов  было  поднял  палку,  чтобы  для
убедительности  собственных  слов  ударить  ею  об  пол,   но,   вспомнив,
сдержался. - Еще раз хочу вам  напомнить,  что  полную  сохранность  этого
автомобиля я гарантировать не могу. Так что у  вас  могут  быть  серьезные
убытки.
     - Самые серьезные убытки у меня  сейчас  -  ясак  этим  мерзавцам,  -
признался Александр Петрович. - И если у меня в данной ситуации есть  хоть
один шанс из десяти избавиться от этой дани, я готов рисковать.
     - Мной,  -  добавил  Смирнов.  Александр  Петрович  рассмеялся  и  не
согласился:
     - Нет уж, давайте договоримся. Собой вы рискуете сами.
     - Но и ты давай рискни, Саша. Завтра наш с тобой день. Только бы  они
явились! - Смирнов все-таки стукнул палкой по полу.
     - Явятся. Они ведь  себя  за  профессионалов  держат.  Следовательно,
посещения наших контор в назначенный ими день обязательны.
     - Так сколько этих посещений завтра?
     - Пять.
     - Со всеми договорился?
     - В принципе да.
     - Подтверди, что операция будет проведена завтра и готовьтесь. Что от
Джона?
     - Его шеф в отъезде. Главный теперь за инкассацию Удоев.
     - Удачно. Ну, Саша, мне пора. И твой, и мой успех - в синхронности. Я
уйду, а ты звони подполковнику Леониду Махову. Запомнил?
     - Запомнил, запомнил, - Александр Иванович улыбнулся. - А не  зря  ли
общаетесь со мною напрямую?
     - Сегодня просто экстренный случай. Хвоста за мной нет.
     - Дай-то бог! - Александр Петрович снова взялся  за  трубку.  -  Куда
машину ставить?
     - Под путепровод над Садовым у старого метро "Парк культуры" рядом  с
бассейном "Чайка". А ключи в почтовый ящик Виктора.
     - Договорились. Ну, ни пуха, ни пера...
     - К черту, - поспешно перебил Смирнов и встал. -  Если  моя  авантюра
завершится успешно, нам придется встретиться с вами напрямую еще раз.
     -  Ах,  если  бы  вы,  Александр  Иванович,  сумели  обезвредить  эту
организацию! - помечтал вслух Александр Петрович, на что получил  в  ответ
альтернативную мечту Смирнова:
     - Ах, если бы  вы,  Александр  Петрович,  сумели  ликвидировать  свою
организацию!
     Не хотелось Алику будить отставного полковника. Смирнов  сладко,  как
дитя, спал одетым, свернувшись на гостинном  диване  в  удобный  клубочек.
Алик прошел на балкон, полюбовался на Москву минут десять, вернулся, сел в
кресло рядом с диваном. Взгляд ли его, близкое ли присутствие  обеспокоили
существовавшего в ином мире Смирнова. Он пошевелился, издал жалкий стон  и
проснулся.
     - Навис, зараза, - хрипло выразил он свое неудовольствие. - Разбудил.
Срочное что-нибудь?
     - Да, - очень серьезно подтвердил Алик.
     - Ну, раз так... - Смирнов спустил ноги  в  носках  на  пол,  помотал
головой, ладошкой пригладил редкие волосенки. - Говори.
     - Пятого, через день после гибели Олега, на его квартиру явился Семен
Афанасьевич Голубев. Хозяйка опознала его  по  фотографии,  которую  я  ей
показал. Назвался коллегой и сказал, что по просьбе срочно уехавшего Олега
ему необходимо взять для редакции кое-какие материалы. Хозяйка  в  комнату
его впустила, но ни на шаг, - мало ли  чего!  -  от  него  не  отходила  и
видела, как он, перерыв все рукописи, отобрал несколько страниц, которые и
захватил с собой.
     - Ишь ты! - Смирнов энергично встал на ноги. -  Как  тебе  хозяйку-то
так удалось разговорить?
     - Ей мои телевизионные передачи нравятся, - скромно признался Алик.
     - Проверочный звонок на его квартиру сделал?
     - Вчерась Семен Афанасьевич изволили отбыть из Москвы.
     -  Надо  полагать  -  сбор  всех  частей.  Смотри,  как  удачно   все
складывается! Еще бы один штришок...  Ну,  да  ладно,  Ромку  дождемся.  -
Смирнов глянул на часы. - Я два  часика  отдавил,  мне  достаточно.  А  ты
ложись спать, Алька. Ночка нам предстоит веселая, бессонная. А я пойду душ
приму.
     - И чистое бельишко наденешь, как перед решающей битвой?
     - Ага, - подтвердил Смирнов и удалился в ванную.
     Когда он - распаренный, томный, в чистом белье - вернулся в гостиную,
там его ждал собранный и серьезный Роман Казарян.
     - А Алька где? - удивился Смирнов.
     - Спать пошел, как ты велел. Какого штришка тебе не хватает, Саня?
     - Поработать тебе придется, Рома. -  Смирнов  расслабленно  и  грузно
рухнул на диван. - Узнать, где сейчас находится один наш старый знакомый.


     В семь часов вечера все четверо  сидели  в  гостиной  Алика.  Сидели,
молчали, ждали заключительного слова отставного полковника.
     - Совет в Филях, - не выдержал Виктор. - Только мальчика на  печи  не
достает.
     - Не достает только печи. Мальчик  в  наличии.  Ты,  -  поправил  его
Казарян.
     Речь главнокомандующего была коротка:
     - Начинаем, пацаны.


     У подъезда, колесами на тротуаре, чтобы не мешал  в  узком  переулке,
был выставлен весь их собственный автотранспорт. Виктор влез в  "семерку",
Смирнов и Казарян влезли в казаряновскую "восьмерку", а Алик сел  за  руль
своей многострадальной "Нивы", и в три  автомобиля  скатились  по  крутому
переулку вниз на набережную.
     "Семерка" и "восьмерка" ушли вперед к повороту  направо  у  Крымского
моста, "Нива" же, слегка притормозив, отпустила их  метров  на  двести  и,
соблюдая эту дистанцию, последовала за ними.
     - Ну, как? - осведомился через переговорник Смирнов, когда  "семерка"
и "восьмерка" вывернули на Садовое, а "Нива" была еще у бассейна "Чайка".
     - Ведут, - взяв свою машинку с сиденья, сообщил в нее Алик. - Верткий
такой автомобильчик, по-моему, "Ниссан". Я ему в хвост пристроился.
     - Он один? - спросил Смирнов.
     - Вроде один. Правда, себя на задок еще не проверял.
     - Успеется. Теперь Витя. Нашего американца под путепроводом видел?
     Ушедший на "семерке" вперед, Виктор энтузиастически откликнулся:
     - Хорош зверь, ох, хорош!
     Подъезжали к Маяковке. Смирнов вновь взялся за переговорник:
     - Мы поворачиваем с Первой Брестской на Вторую по Фучика, а ты, Алик,
свернешь на  Васильевской.  Не  торопись,  колдыбай  кое-как.  Твой  тухес
проверит Витя. Непринципиально, но интересно.
     "Семерка" с "восьмеркой" на Фучика ушли налево, и еще раз  налево,  и
покатили в обратном направлении. Затем "семерка на Гашека свернула и опять
поехала по Первой Брестской. Виктор  видел,  как  у  Васильевской  маячила
высокая  "Нива".  Помаячила,  помаячила  на  первой  скорости  и  свернула
наконец. Налево за "Нивой" никто не пошел.
     Кавалькада  пристроилась  у  "Пекина".  Все  четверо   выбрались   из
автомобилей и с  законным  любопытством  ждали,  как  и  где  припаркуется
"Ниссан". "Ниссан"  приткнулся  у  табачного  киоска,  и  тогда  четверка,
удовлетворясь  виденным,  направилась  в  ресторан.  Сегодня   они   могли
позволить себе противоестественный дорогой ужин.
     Ужинали  вдумчиво,  тщательно  пережевывая  пищу.  За   такие   бабки
следовало наслаждаться драгоценной едой. Да  и  других  занятий  не  было:
алкоголь, как таковой, отсутствовал в их меню.  В  половине  одиннадцатого
собрались домой.
     В том же порядке три автомобиля по Садовому добрались до Зубовской  и
развернулись на Кропоткинскую,  а  с  Кропоткинской  въехали  в  переулок,
который через Остоженку переходил в их родной. "Ниссан"  скромно  следовал
за ними.
     "Семерка" первой неспешно вкатила в пустынный  переулок  и  вдруг  на
бешеной скорости рванула вниз, а "восьмерка" и "Нива", идя на параллельных
курсах,  неожиданно  тормознули  и,  съехавшись  нос  к  носу,  образовали
баррикаду, наглухо перекрывавшую движение. Правда, и движения-то не  было,
лишь растерявшийся "Ниссан" остановился на мгновение, подергался туда-сюда
и стал от безысходности задом выбираться на Остоженку.
     "Восьмерка" и "Нива", тотчас разрушив баррикаду, подъехали  к  своему
дому.
     Втроем без особых разговоров всласть попили крепчайшего чаю  и  вновь
объявились в переулке. "Ниссан" обреченно караулил их.
     Устроились в "восьмерке" Казаряна - на  переднем  сидении  Казарян  и
Смирнов, а на заднем, в  закупорке  -  Алик,  и  поехали  в  известном  им
направлении. Блуждали по центру  довольно  долго  (рано  выехали,  убивали
время),  и  в  конце  концов  доползли  до  Вшивой   горки,   ныне   улицы
Интернациональной. Остановились у ворот со львами. Казарян и Смирнов вышли
из машины и спокойно направились через калитку  (ворота  были  закрыты)  к
больнице. Выбравшийся следом с заднего сидения Алик занял пост у калитки.
     В "Ниссане" пассажиры, подождав недолго, сильно забеспокоились.  Двое
выскочили на тротуар и направились к калитке. Алик вежливо пропустил их  и
пожелал:
     - Всего хорошего.
     Побыстрее устроился в казаряновской "восьмерке" и поехал домой.
     А Смирнов с Казаряном через приемный покой вышли на задний двор и  по
пологому склону спустились к ведомой только полковнику милиции в  отставке
дыре в заборе, через которую они проникли в кривой и горбатый переулок.  А
потом черные лестницы, проходные подъезды и темные колодцы дворов. Нет, не
отыскать, не поймать, не догнать Смирнова в его Москве!
     На Берниковской набережной их ждал "олдсмобиль". Смирнов открыл левую
переднюю дверцу, сев за руль на место отодвинувшегося  Виктора,  проследил
за тем, как устроился на заднем сидении Казарян, и решил:
     - Вперед без страха и сомненья!
     Повертевшись,  Смирнов  выбрался  на  Садовое   кольцо   и   дал   на
малонаселенной уже дороге приличную скорость. На Тверской и  Ленинградском
слегка поумерил пыл до Сокола,  но  после  развилки  прибавлял  постоянно.
Миновав пограничные посты ГАИ, после Химок уверенно вышел на  скорость  за
сто.
     - Ночь же, - мрачно напомнил сзади Казарян. - Гробанемся, Саня.
     Вместо ответа Смирнов, думая, что поет, заныл свою любимую:

                    - Мы ушли от проклятой погони.
                    Перестань, моя крошка, рыдать.
                    Нас не выдадут черные кони,
                    Вороных никому не догнать.

     Но постепенно вздернутость чувств  от  мастерского  выигрыша  прошла,
Смирнов  вспомнил,  что  он  старик,  и  установил  для  себя   предельную
крейсерскую  скорость  -  восемьдесят  километров,  которая  не  утомляла.
Отпустил мышцы, спиной и задом нашел оптимальную  позу,  оценил  приборную
доску, и, поняв, что теперь можно и не уставать, решил поговорить.  Глянул
через внутреннее зеркало заднего обзора на еле видимого в густой  полутьме
салона Казаряна, подмигнул ему и сказал:
     - Нам бы его там вместе со всеми застукать, Рома.
     - А ты уверен, что он с ними? - спросил Казарян.
     - Почти.
     - Вот именно - почти, - ворчливо прокомментировал Казарян.
     - Почти - это оттого, что душа не принимает такой мерзости, - пояснил
Смирнов. - А если по  делу,  просчитав  всерьез  и  прикинув  варианты,  -
стопроцентно.
     - О ком это вы? - робко поинтересовался Виктор.
     - Об одном нашем бывшем знакомце, -  расплывчато  ответил  Смирнов  и
добавил озабоченно:  -  Проверьтесь,  ребята,  ничего  не  забыли?  Ребята
проверились, и оказалось, что ничего не забыли.
     - Нам долго еще? - спросил Виктор.
     - Долго. Очень долго. Можешь поспать, -  откликнулся  добрым  советом
Смирнов.
     - Не хочется.
     - Тревожно? - догадался о Викторовом состоянии Казарян.
     - Я просто в автомобиле спать не умею, - соврал Виктор.
     - А я умею, - сказал Казарян и, предупредительно зевнув, разлегся  на
заднем сидении.
     ...Проснулся он потому, что "олдсмобиль"  остановился.  Не  было  уже
ночи, в окнах машины серела предрассветная сумеречность.
     - Где мы? - спросил Казарян.
     - В тридцати верстах от Твери, - ответил Смирнов.
     - А-а-а, - удовлетворенно промычал Казарян и опять закрыл глаза.
     - На Волгу посмотри, балда! - посоветовал Смирнов и, открыв дверцу, с
трудом  выбрался  из-за  руля.  Утренний  холодок  через  открытую  дверцу
забрался в салон и ликвидировал сонный казаряновский уют.  Казарян  не  то
ахнул, не то опять зевнул, сел и тоже открыл свою дверцу.
     Чуть внизу, сразу же за жидкими кустами мощно  катила  к  Каспийскому
морю еще охватываемая взглядом верхняя Волга. В  предрассветном  безветрии
на ее поверхности не было ничего,  что  обозначало  бы  движение,  но  она
неотвратимо катила и катила.
     - В первый раз я ее такую узкую вижу, - признался Виктор.
     - Господи, красота-то какая! - вдруг ощутил все Казарян.
     - Волга, -  подвел  итог  Смирнов,  вздохнул  и  предложил:  -  А  не
перекусить ли нам?
     Взявший на себя хозяйственное обеспечение операции Александр Петрович
был щедр и предусмотрителен: в багажном отделении "олдсмобиля"  находилась
битком набитая продуктами объемистая сумка. Раскрыв ее, приятно удивились.
И аккуратные бутерброды с чем хочешь, и овощи с рынка, и фрукты с  юга,  и
водочка, и коньячок, и два громадных китайских термоса.
     - Согреться бы  не  мешало,  -  вожделенно  посматривая  на  бутылки,
индифферентно поразмышлял вслух Виктор. Смирнов глянул на него и, снимая с
термоса сверкающую крышку-стакан, охотно согласился:
     - Сейчас согреемся.
     И разлил по кружкам крепчайший, но уже  пахнущий  веником  от  долгой
закупорки чай. Пожевав бутерброды и  попив  чайку,  и  вправду  согрелись.
Освободились от ночного оцепенения, захотели действовать, двигаться.
     Двинулись. За Тверью по мосту переправились на левый  берег  Волги  и
въехали в нескончаемые сырые леса. Рассвело окончательно, но свет  низкого
солнца был только в вершинах леса, а внизу, в  ущелье  меж  хвои,  на  дне
которого тянулся неширокий асфальт, была глухая серость. И ни души кругом,
ни жилья, ни звука человеческого. Дорога,  деревья,  узкое  небо  наверху.
Лишь изредка по-хозяйски каркали недовольно пролетавшие крупные вороны.
     - А мы туда едем? - обеспокоенно спросил Виктор.
     - Куда туда? - захотел уточнений Смирнов.
     - Куда нам надо.
     - А надо ли нам туда? - философски заметил с заднего сиденья Казарян.
     В  общем,  хорошо  поговорили,  скрывая  друг   от   друга   ощущение
приближающейся с каждым километром их движения опасности.
     - Господи, наконец-то, деревня! - обрадовался Виктор, увидев  впереди
разрыв в стене леса, в котором помещались темно-серые избенки.
     Деревня эта была мертва. Она стояла в  километре  от  шоссе,  и  они,
проезжая мимо, увидели издалека, что окна всех  д