трела на капитана как на сумасшедшего.
   - Вы нас полными идиотками  считаете?  -  спросила  она  сердито.  -  Ежу
понятно, что это был пистолет. Мы специально этого слова не употребляем, так
как свидетели должны говорить, что видели, а не о чем догадываются.
   - Ах, извините, пожалуйста. И он этот пистолет держал в руке?
   - Держал! - подтвердила обиженная Шпулька.
   - Вы в этом совершенно уверены?
   - Совершенно. Но очень недолго... Тут вмешалась Тереска.
   - Ясно. Кто-то у него пистолет отобрал. И вы хотите выяснить, чей он был.
А как насчет отпечатков пальцев?
   - Ну, как вы проницательно заметили, раз кто-то отобрал...
   - Понятно, стерлись. А вы наверняка хотите  знать,  кто  стрелял.  Никто.
Ударился о камень и сам выстрелил, и потом его унесли. Так это  выглядело  в
хронологическом порядке.
   - А как же вы не разглядели того, другого? Шпулька пояснила:
   - Уж очень он неожиданно появился. А если точнее - даже  не  появился,  а
буквально  свалился  как  гром  средь  ясного  неба.  Мы   видели   какую-то
метнувшуюся тень.
   Тереска поддержала подругу:
   - Не забудьте, ведь уже  почти  совсем  стемнело.  Первого-то  мы  успели
разглядеть, потому как он какое-то время стоял неподвижно, лицом  к  нам.  А
второй - совсем наоборот. Мы правду говорим. И рассказываем лишь о том,  что
хорошо видели, в чем уверены.
   - И как долго он стоял?
   - А вот тут точно  не  скажу.  Насколько  ей  хватило  дыхания.  Надо  бы
провести следственный эксперимент. А ну-ка, завой!
   Шпулька послушно уже набрала было полную грудь воздуха - надо  же  помочь
следствию! Но капитан поспешил ее остановить.
   - Нет, нет, пожалуйста, не войте больше, нет необходимости. Слышал я  ваш
вой, одного раза вполне достаточно. Да и не только я слышал, уверен - все  в
округе. Зачем лишний раз травмировать этого типа? Вдруг с ним что от  страха
случится, а нам это ни к чему...
   - Но мы все-таки не понимаем, - недовольно прервала капитана  Тереска.  -
По-вашему выходит - их было двое, а вы поймали только одного. И довольны!  А
еще мы так и не знаем, что он искал и что именно нашел...
   В свою очередь Тереску прервало взволнованное сообщение Шпульки. Она  так
резко вскочила на ноги, что чуть не перевернула лавочку. Хорошо, что капитан
обладал  быстрой  реакцией  и  успел  схватиться  за  ствол  яблони,   иначе
непременно бы опрокинулся на землю.
   Во  двор  въехал  "фольксваген",  за  рулем  которого  сидел  веселый   и
чрезвычайно довольный аристократ.
   - Ооо! -  только  и  смогла  произнести  Шпулька,  с  чувством  глубокого
удовлетворения указав на него пальцем.
   - Что "ооо"? - удивился капитан. - Обыкновенный  "фольксваген".  Заезжают
сюда иногда такие машины. Дорога приличная.
   - Да нет же! - лихорадочно зашептала Тереска. - Вот  вам  и  второй!  Это
сообщник того, тоже копал. Я же вам говорила, их было двое.
   Озадаченно помолчав, капитан немного неуверенно заметил:
   - Собственно говоря, это наш эксперт. Доцент Копшиц.  Искусствовед.  Тоже
интересуется этим делом и активно нам помогает. И с его помощью нам  удалось
обнаружить и сохранить некоторые старинные предметы большой  ценности.  Ведь
если честно - вы нам все дело испортили.
   - Испортили?! - в один голос возмутились подружки.
   - А то нет? Спугнули, мои дороги, преступника. Еще денька два-три,  и  мы
бы его взяли, а так... Я очень  сомневаюсь,  что  как-то  удастся  исправить
содеянное вами. Скорее всего - нет...
   Наступило долгое,  тяжелое  молчание.  Шпулька  с  Тереской  переваривали
услышанное, капитан вздыхал и вытирал пот с лица.
   - Ну вот, опять то же самое, - проворчала обиженная на весь свет Шпулька.
- Опять мы приняли за преступника не того, кого надо. Теперь  уж  я  никогда
никому не поверю!
   - И правильно! - согласилась с подругой  Тереска.  -  Ведь  он  как  себя
ведет?  Подозрительно!  Совершает  всякие  нелепые  поступки,  а  я   должна
догадываться, что это ваш милицейский эксперт! А вы-то хороши... Ловили рыбу
так, что смотреть тошно... Как не знаю кто...
   Капитан с готовностью продолжил перечисление претензий:
   - И еще лески перекусывал.
   Обиженно посмотрев на представителя власти, Тереска замолчала и только  в
отчаянии махнула рукой. Чувствовала она  себя  крайне  неудобно  и  потеряла
всякую охоту продолжать беседу.
   Видимо,  Шпулька  испытывала  подобные  чувства,  потому  что   осторожно
поинтересовалась:
   - А то, что мы напортили... Нельзя ли как-нибудь исправить?
   Капитан безнадежным жестом встряхнул свой платок.
   - Кончим этот бесполезный разговор. Ордена мне не видать,  это  точно.  А
теперь вы, пожалуй, идите себе. Сейчас выведут этого типа, вам с ним незачем
встречаться. Большое спасибо за информацию...
   - Да уж, помогли мы с тобой отыскать наше национальное достояние,  нечего
сказать,  -  с  убийственным  сарказмом  прокомментировала  Шпулька,   когда
удрученные девчонки дотащились наконец до  своей  палатки.  -  Снова  дурака
сваляли. И где это твой распрекрасный Робин, хотела бы я знать?  -  вдруг  с
возмущением закончила она.
   Запихивая волосы под купальную шапочку -  надо  хоть  с  помощью  купания
немного остудить эмоции, - Тереска отозвалась:
   - А что, тебе хочется валять дурака непременно в его присутствии?
   - Плевала я на его присутствие! Но, с другой  стороны  -  он  все  знает,
надул нас за здорово живешь, хоть бы вот теперь что-нибудь  прояснил.  И  ты
тоже хороша! Всегда такая боевая, а тут хвост поджала, неужели не  могла  из
того капитана что-нибудь вытянуть? Ведь смотри: все каникулы возимся с  этим
делом, столько сил потрачено, я уж о нервах не говорю,  и  ноль  на  выходе!
Почему  же  ты  его  не  расспросила  обо  всем:  с  чего  это  вдруг  ихний
замечательный эксперт в окно лазает, кто тут наши горшки перевернул,  откуда
взялись под камнями все эти вещи, ну и прочее непонятное? Тебе что, все  это
уже неинтересно?
   - Еще как интересно! - призналась Тереска. - Но посуди сама - что я могла
сделать? Милиция ведь как себя ведет - никогда ничего простым  гражданам  не
объясняет, нет у них такого обыкновения. Разве что  за  какие-нибудь  особые
заслуги. А как только нам  наши  заслуги  расписали  -  сразу  отпала  охота
расспрашивать. Я считаю, что он и так слишком любезно с нами обошелся.
   Подойдя к берегу, Шпулька остановилась у самой воды.
   - Дело нечисто, - решительно сказала она. - Не иначе, этот капитан нашего
угря свистнул, вот его совесть и грызет.
   - То я грызу, то меня грызет, - послышался неожиданно знакомый  голос,  и
из-за тростников выплыла лодка с капитаном. -  Неужели,  мои  дорогие,  я  и
впрямь  произвожу  такое  грызущее  впечатление?  Что  касается  заслуг,  то
кое-какие у вас все-таки имеются.
   Если капитан рассчитывал произвести эффект своим неожиданным  появлением,
ему это удалось в полной мере. Девчонки были так  ошарашены,  что  не  сразу
пришли в себя.
   Первой, естественно, очнулась Тереска.
   - Откуда пан здесь взялся? - спросила она совсем не то, что хотела.
   - Надо лодку вернуть мужику. Вон из той деревни, что напротив. Там у  нас
уже все уехали, а я, скажу по секрету, удрал. Вообще-то мне  тоже  следовало
со всеми поехать, да я лучше веслами немного помашу. Хоть немного на воздухе
побуду, проветрюсь, а то, знаете, какое нервное напряжение... Впрочем,  меня
там машина ждет.
   Капитан печально вздохнул и взялся за весла, делая вид,  что  отчаливает.
Шпулька в панике замахала руками, как ветряная мельница.
   - Пан капитан, а как же заслуги? Погодите,  не  уплывайте.  Надо  же  нам
сказать! Какие у нас заслуги?
   - Да, собственно, ничего особенного, - небрежно  ответил  капитан.  -  То
есть, того, напротив, я хотел сказать -  просто  замечательные  заслуги!  Не
всякому удается увидеть уважаемого пана эксперта, влезающего в  окно,  а  вы
видели! Всего вам доброго, девочки, желаю приятно провести остаток каникул!
   Девчонки стояли молча, провожая взглядом  удалявшуюся  лодку.  Затем  обе
одновременно, как по команде, кинулись в воду.
   Белый парус знакомой лодочки блеснул на солнце на следующий день ровно  в
полдень. Тереска заметила его со своего матраца, на котором  медленно  плыла
вдоль камышей, пытаясь поближе познакомиться  с  большой  жирной  уткой.  Та
охотно пожирала подбрасываемые ей кусочки хлеба, но была постоянно настороже
и предпочитала держаться  на  безопасном  от  человека  расстоянии.  Шпулька
сидела на корточках у кромки, замачивала сковородку и наблюдала за  стайками
мальков, которых сковородка притягивала как магнит.
   - Слушай! - крикнула она подруге. - Похоже,  я  их  таки  выдрессировала.
Стоит мне только оказаться у  берега,  как  они  тут  же  приплывают  целыми
косяками. Некоторых я уже в  лицо  узнаю.  Если  их  кормить,  они  вырастут
быстрее, ты как думаешь?
   Тереска не отозвалась. Подняв голову, Шпулька взглянула на  озеро.  Белый
парус, слегка накренясь, приближался с озера, подгоняемый боковым  ветерком.
Позабыв о мальках и сковородке, Шпулька вскочила на ноги и заорала не  своим
голосом:
   - Тереска!!!
   -  Не  вопи,  я  здесь,  -  отозвалась  подруга,  выплывая  из-за   стены
тростников. Оказывается, она была совсем рядом. - Давно  уже  его  заметила.
Считаю, самое время появиться. И если он не  причалит  к  нашему  берегу,  в
жизни ему не прощу!
   Парус белел довольно далеко, но у  Терески  не  было  сомнений,  что  это
Робин.  Поняла  сразу  же,  по  той  удивительной  перемене,  что  мгновенно
произошла  в  ее  измученной  душе.  Ошибки  быть  не  могло.  Девушка  ясно
чувствовала:  присутствие  Робина  наполняет  все   ее   существо   какой-то
благотворной, живительной силой независимо от... независимо от... независимо
ни от чего!
   Оставив в покое утку, Тереска выбралась на берег.
   Причалив рядом с байдаркой, Робин взглянул на девчонок и покачал головой.
   - Не знаю, стоит ли мне высаживаться на берег, - неуверенно произнес  он.
- Вы  выглядите  как-то  так...  подозрительно.  Должно  быть,  так  людоеды
караулят свой обед.
   Подруги и в самом деле,  стоя  рядышком  на  берегу,  поджидали  молодого
человека с откровенной жадностью и нетерпением, даже не пытаясь скрыть  свои
чувства.
   - Я бы на его месте  не  стала  уточнять,  кто  здесь  подозрительный,  -
проворчала Шпулька.
   А Тереска произнесла, очень неудачно стараясь казаться любезной:
   - Мы приглашаем тебя в гости. У  нас  есть  всякие  вкусности,  например,
копченые угри и оладьи с брусникой. Это мы тебя пытаемся подкупить,  а  если
добровольно не согласишься, тогда убьем!
   - У меня есть кофе! - в тон ей подхватил Робин. - Может, и  вы  позволите
себя подкупить и откажетесь от мысли об убийстве?
   - Все зависит от тебя...
   - Не смей выкручиваться, чтобы больше не возникло никаких  недоразумений,
- зловеще предупредила  Шпулька  спустя  полчаса,  когда  все  принялись  за
парадный обед. - И для начала будь любезен объяснить, откуда милиция  знала,
что мы видели этого вырожденца,  залезающего  в  окно?  Ведь  мы-то  отлично
помним, что говорили об этом тебе одному!
   - А я и не думаю выкручиваться, хотя, возможно, и надо бы... Я же  просил
оставить этого типа в покое. Он  очень  опасен  и  запросто  мог  вас  обеих
пристрелить.
   - Так ты и это знаешь?
   - Конечно.
   Тереска недоверчиво поинтересовалась:
   - Ты что, в милиции работаешь?
   -   Совсем   нет.   Работаю   ассистентом   на   химическом    факультете
Политехнического института. Иногда еще кое-чем занимаюсь, но к  милиции  это
прямого  отношения  не  имеет.  Зато  есть  у  меня  жуткое  хобби:  во  все
вмешиваться.
   - А нам не разрешаешь...
   - Я могу себе это позволить, а вы - нет. Да чего уж там, расскажу вам все
честно, иначе ведь не отстанете. Еще одну оладью можно?
   - Кончай подлизываться! Хоть все бери, только начинай рассказывать.
   - Ну хорошо, - начал Робин не торопясь, тщательно  подбирая  слова.  -  В
конце войны,  когда  немцы  драпали  с  награбленным  добром,  нашлось  трое
молодчиков, решивших воспользоваться ситуацией. Дело свое они знали хорошо и
нападали с умом - только на тех офицеров, у  кого  было  что  взять.  Засады
организовывали тщательно, действовали  наверняка.  Ну  и  разжились  добром.
Воспользоваться им собирались после войны,  пока  же  надо  было  хорошенько
припрятать свою  добычу.  И  спрятать  так,  чтобы  все  осталось  в  тайне,
желательно, сразу же после нападения. Вот они и прятали...
   Робин перевел дыхание. Девчонки слушали как зачарованные, не сводя с него
глаз.
   - Здесь спрятали? - почему-то шепотом спросила Шпулька.
   - Да, в этих краях. Под теми же  каменными  пирамидками.  Им  казалось  -
очень подходящее место, о мелините же они ничего не знали. Ясное дело,  друг
другу эти типы не доверяли, и  поэтому  каждый  раз  после  удачного  налета
делили награбленное на три части, не обязательно поровну,  и  каждый  прятал
свою долю в только ему одному известном  месте.  Существовала  такая  старая
партизанская карта, на которой были обозначены тайники партизан. В  них  они
хранили взрывчатку, оружие, снаряжение, боеприпасы. И мелинит в  том  числе.
Бандиты раздобыли эту карту и пользовались ею, отмечая на ней  свои  тайники
собственными знаками. Шифром, так сказать. Карта была так потрепана, на  ней
было столько всевозможных условных обозначений  и  непонятных  значков,  что
постороннему человеку прочитать ее просто  не  представлялось  возможным.  И
все-таки позднее, когда военные  занялись  разминированием  территории,  она
очень пригодилась. Слушавшая с огромным вниманием Тереска  вдруг  беспокойно
зашевелилась:
   - Что-то слишком много ты пропускаешь. Как именно пригодилась? И  у  кого
она все-таки была: у военных или у тех бандюг?
   - Сначала у бандюг. Но один из них в самом конце войны погиб, и  при  нем
нашли ту самую карту. То  есть,  если  в  хронологическом  порядке:  сначала
карта, естественно, была у  партизан,  потом,  очень  недолго  -  у  этих...
военных грабителей, а потом ее заполучила наша армия. Вся эта  грабительская
эпопея разыгралась под самый конец войны, длилась всего несколько недель  во
время панического отступления немцев  и  в  жуткой  неразберихе,  вот  никто
ничего толком и не знал. Из троицы разбойничков  один,  как  я  уже  сказал,
погиб, второй угодил в  тюрьму  за  разбой  вскоре  после  войны  и  умер  в
заключении. А третий, самый молодой, пропал.
   - Как это пропал?
   - Точно неизвестно. Может, удрал за границу, может,  сменил  фамилию,  во
всяком случае, никто не знает, что с ним сталось.
   - Вряд ли это наш, - вмешалась Тереска. - Слишком молод.
   - Да, ваш уже четвертый. Он как-то пронюхал о  закопанном  добре,  узнал,
так сказать,  из  вторых  рук.  История  довольно  запутанная,  но  по  всей
вероятности, дело обстояло таким образом. Кое-что удалось восстановить.  Тот
грабитель, что умер в тюремной больнице, перед  смертью  открыл  свою  тайну
соседу по койке. Соседом оказался старый опытный  вор  со  сломанной  ногой.
Сломал он ее, удирая от погони после очередной кражи, был схвачен  и  угодил
прямиком в тюремную больницу. Вышел на  волю  только  через  несколько  лет,
мечтал, конечно, завладеть сокровищами, но оказалось это не  так-то  просто.
Во-первых, умирающий не мог точно назвать места, где зарыл награбленное, ну,
во-вторых, мешал возраст и негнущаяся нога. Годы прошли, пока этот вор  смог
найти подходящего человека. Ведь не всякому же можно довериться?  Доверился,
значит, и сразу умер...
   - Своей смертью? - тут же подозрительно спросила Шпулька.
   - Как нельзя более. Было ему уже  за  семьдесят,  и  здоровье  никуда  не
годилось. А достойным доверия как раз оказался этот ваш тип. Очень достойный
преемник, несколько раз уже сидел в тюрьме,  в  том  числе  и  за  разбойное
нападение. Выйдя последний раз на свободу, немного переждал  и  приступил  к
раскапыванию камней. Результаты его деятельности вам  известны.  Вот  и  вся
история с начала и до самого конца.
   Тереска  со  Шпулькой  долго  молчали.  Подумав,  Тереска   категорически
заявила:
   - И вовсе не вся.  Ты  и  половины  не  объяснил.  Вот  этот...  участник
разбойного нападения. У него же был сообщник. Где он? Какова его роль в этом
деле?..
   - А ты откуда знаешь, что был сообщник? - прервал ее Робин.
   - Как же, ведь тогда на озере разговаривали двое.
   - С чего ты взяла,  что  разговаривали  именно  они?  Могли  быть  совсем
посторонние люди.
   Тереска не стала с пеной у рта доказывать свою правоту.
   Ведь допустили же они со Шпулькой ошибку, считая сообщником  аристократа.
Могли и снова ошибиться...
   - А кто тут шуровал в наших кастрюлях? - воинственно вскричала Шпулька. -
Вчера, у палатки. Дух усопшего вора?
   - Вот именно! - оживилась Тереска. - Кто?
   - Ох и настырные же вы! - пробормотал Робин, слегка смутившись.  -  Ладно
уж, так и быть, скажу. Вашими кастрюлями занялся  я  сам.  И  вовсе  там  не
шуровал, просто бросил камень. Надо же было как-то отвлечь вас от  этой  ямы
хоть на минутку.
   Тереска смертельно обиделась.
   - Ну, знаешь...
   Шпулька тоже осуждающе посмотрела на Робина. По ее мнению, он выглядел до
неприличия  довольным.  И  совсем  не  похоже,  что  раскаивается  в   своих
поступках.
   - За содеянное надо расплачиваться, - вынесла  она  приговор.  -  Тереска
права, слишком многое тут непонятно. Откуда у аристократа карта? Кстати, она
- та самая?
   - Та самая.
   - Где же он ее взял?
   Казалось, Роберт смущался все больше по мере допроса.
   - У моего отца, - вынужден был он признаться. - Я вам  уже  говорил,  мой
отец сражался в этих краях. А военные пользовались этой картой после  войны.
После разминирования она уже  была  не  нужна,  вот  и  отдали  ее  отцу  на
память... К нему обратились уже потом, когда всплыло дело о сокровищах. Ведь
он отлично знал эти края и был тут во время войны, и вскоре после нее. Ну, а
отец как бы делегировал меня, ведь мне здешние  места  знакомы  не  хуже.  С
самого детства мы вместе с ним часто здесь бывали и  изучили  каждый  клочок
берега, без малого каждый камень, дерево, каждую лужу...
   - Ты права! - огорченно бросила Тереска подруге. - С самого начала он нас
за нос водил. Это же надо! Все знал и ни в чем не сознавался! Да еще  теперь
пытается прикинуться невинной овечкой! Нет, голубчик, теперь-то  уж  ты  нам
все расскажешь! Я хочу знать, какова роль аристократа. Почему он лез в  окно
в свою собственную комнату и ловил рыбу испорченным спиннингом?
   Робин рассмеялся.
   - А вот здесь как раз и начинаются ваши неоценимые заслуги. Аристократ...
то есть доцент  Копшиц  был  самым  горячим  сторонником,  можно  сказать  -
энтузиастом поисков! Он, конечно, очень опытный эксперт, но  сам  напросился
сыграть роль как бы подсадной утки. Ваш искатель сокровищ мог подумать,  что
пан доцент болтается по озерам по собственной инициативе, а  не  по  заданию
милиции. Мог подумать, что тот просто путешествует, во  всяком  случае,  его
приходилось остерегаться. Ваша информация о том, что пан доцент лез  в  окно
собственной комнаты, оказалась чрезвычайно важной. Ведь  это  был  вовсе  не
Копшиц, а его подопечный, который решил  забраться  к  искусствоведу,  чтобы
попытаться  выяснить  роль  последнего.  Сам   же   доцент   в   это   время
преспокойненько сидел внизу, в  гостиной  Салеров.  Преступник  обнаружил  в
комнате доцента карту и убедился в том, что за ним  таки  следят.  Возможно,
конкуренты... О драгоценной карте ему доводилось слышать, он ее узнал, но  с
собой не забрал - иначе выдал бы себя,  -  а  сфотографировал.  И  наверняка
страшно радовался, ведь эта находка существенно облегчала  его  работу.  Нам
пришлось на ходу перестраиваться и менять план действий.  В  соответствии  с
планом пан Копшиц вынужден был изображать безнадежного идиота, чтобы усыпить
подозрения противника. А  его  странная  удочка  -  вовсе  и  не  удоч