мне  это
ничего не дает. Я сделаю все, что смогу, чтобы вам помочь. Если я  верно
понимаю, лучше всего начать с рассказа о том, что вас волнует.  Если  вы
подозреваете Цинтию Мероултон в убийстве, так и скажите. Хоть я  человек
и сообразительный, но должен позаботиться  о  себе  и  не  подставиться,
изображая щит убийцы.
   Грингол кивнул.
   - Я вовсе не желаю кого-то обвинять, Слим.  Поверьте,  не  желаю.  От
этого мне никакого проку. Все, что мне нужно - это факты и улики. Вы это
знаете не хуже меня.
   Он наклонился над столом. Филдс, наблюдая со стороны, подумал:
   -  Ловкая  подобралась  парочка.  Друг  друга  стоят.  И  затрудняюсь
определить, кто лучше. Я на стороне "Танцора" и хочу, чтобы он  победил,
но только потому, что он на стороне полиции. А Кэллаген умен, как черт.
   - Не мне вам говорить, - продолжал Грингол, - что в  случае  убийства
первейшая задача - найти мотив преступления.  Ладно,  давайте  прекратим
суету вокруг мисс Мероултон  ,  выясняя,  где  она  была  и  почему  там
появилась. Позволим себе обратиться к вопросу о мотиве.
   Вот моя версия: Гезелинг, поверенный  Августа  Мероултона,  заявляет,
что  несколько  дней  назад  старикан  составил  новое   завещание.   Он
самостоятельно  отпечатал  его  на  листке  золотистой  бумаги,  которую
раздобыл у Гезелинга, и поведал тому,  что  носит  документ  с  собой  в
корпусе  часов.  Гезелинг  не  знает  содержания  нового  завещания,  но
догадывается, что  вряд  ли  там  есть  что-то  хорошее  для  любого  из
Мероултонов, возможно, исключая Цинтию и Вилли.
   Я догадываюсь, что кто-то убил старика, чтобы изъять  завещание,  что
убийство было совершено под воздействием внезапного порыва. Затем убийца
испугался и убежал, не забрав завещания, - то ли кто-то помешал,  то  ли
не хватило духа возиться с трупом. И если это  была  женщина,  её  можно
понять.
   Но завещание все же забрали. Вчера поздно  вечером  или  рано  утром.
Некий пострел вошел в телефонную будку в конце Энзел Стрит  и  якобы  от
меня отозвал сотрудника, дежурившего в морге. Затем  он  же  заявился  в
морг, подняв воротник и натянув шляпу  до  ушей,  забил  баки  тамошнему
служащему и сообщил ему,  что  его  жену  якобы  сбила  машина.  Так  он
избавился и от Твиста. Затем прошел в мертвецкую и вскрыл  корпус  часов
Августа перочинным ножом. Об этом говорят оставшиеся царапины. При  этом
наш пострел, конечно, был в перчатках - они смели все отпечатки, которые
были на часах - даже отпечатки Августа Мероултона.
   Этот тип мог быть убийцей, или его послал тот, кто совершил убийство,
но не довел дело до конца. Сумей я разыскать его, половина расследования
была бы завершена.
   Кэллаген кивнул.
   - Я читал ваше обращение в газете.
   Он улыбнулся Гринголу.
   - Вы знаете, смешно конечно, но за исключением пары  дюймов  роста  и
раздутых щек, описание может подойти даже ко мне.
   Грингол попытался казаться удивленным.
   - Не скажите, - возразил  он.  -  Подняв  воротник  пальто,  он  стал
казаться ниже. А что касается щек - я обнаружил две странички, вырванные
из телефонного справочника той самой кабинки. Этот тип скатал их и сунул
в рот под щеки, чтобы изменить форму лица. Как я полагаю, он их выплюнул
на пол мертвецкой после ухода Твиста. Чертовский умный сукин сын.
   Инспектор закурил и на секунду задумался. Затем взглянул на Кэллагена
с обычной приветливой улыбкой.
   - Я нуждаюсь в вашей помощи, Слим. В любых идеях  по  этому  делу.  Я
знаю, вы как-то связаны с семей Мероултонов , и просто не могу поверить,
что мисс Цинтия Мероултон явилась в ваш  офис  только  для  того,  чтобы
осведомиться который час. Но я не  жду,  что  вы  станете  мне  помогать
просто так.
   Послушайте, Слим. Вы могли слышать разговоры о  грядущей  регистрации
частных детективных агентств. Вводится что-то  похожее  на  американскую
систему: лицензии и прочие штуки. Когда это начнется, здесь  обязательно
найдется парочка людей, которые попробуют ни в коем случае не  допустить
вашей регистрации. Но если вы мне поможете, я прослежу насчет  лицензии,
когда до этого дойдет. Я выложил все напрямую, верно?
   Кэллаген кивнул. Его лицо приобрело выражение абсолютной  искренности
(прием, который он использовал, когда приходилось откровенно лгать ).
   - Очень спортивно с вашей стороны, Грингол. Вы мне  симпатичны,  и  я
готов вести с вами диалог. Я не собираюсь обсуждать вопросы насчет  мисс
Мероултон. Просто не могу. Она - мой клиент, и её дело не  имеет  ничего
общего с убийством. Это весьма  деликатное  дело  связано  с  репутацией
другой женщины. Я даже не собираюсь упоминать её имя.
   Но скажу вам прямо, я заинтересован в расследовании  этого  убийства,
и, похоже, могу подсказать вам мотив. Убежден, я смогу вывести на парня,
который провернул дело в морге.
   Видимо, вы пошли по ложному пути, посчитав,  что  Августа  Мероултона
убили на Линкольн Инн Филдс, прямо у ограды сквера. А я вот  в  этом  не
уверен. На нем не было шляпы. Правда? Отлично. Итак, вы обратили на  это
внимание  и  установили,  что  единственная  шляпа,  которую  он  носит,
преспокойно лежит у него дома. И потому  пришли  к  заключению,  что  он
поехал на Линкольн Инн Филдс в такси, вылез и пошел вдоль ограды  сквера
на встречу с кем-то. И тогда его убили.
   Но я так не считаю. Я полагаю, что его убили совсем не там,  привезли
тело на автомобиле и положили у ограды.
   И я скажу, почему так  думаю.  На  прошлой  неделе  Август  Мероултон
сказал своему племяннику  Вилли,  что  собирается  купить  новую  шляпу.
Причем заявил, что не намерен покупать её в прежнем  магазине,  так  как
там они слишком дороги. Полагаю, человек,  убивший  Августа  Мероултона,
знал,  что  тот  купил  новую  шляпу,  и  утащил  её.   Убийца   -   тип
сообразительный. Он просчитал, что вы найдете старую шляпу у  Мероултона
и придете к выводу, что Август вышел  из  дома  без  шляпы,  намереваясь
взять такси до Линкольн Инн Филдс, чтобы с кем-то встретиться.
   Кэллаген взглянул на Грингола, затем на Филдса: хотел увидеть,  какое
впечатление произвело сказанное. Но лица их оставались непроницаемыми.
   - Послушайте Грингол, - продолжал Кэллаген, - вы рассказали мне,  что
кто-то проник в морг, чтобы стащить  новое  завещание,  и  что  Гезелинг
полагает - новое завещание не отличается от старого  в  части  Цинтии  и
Вилли Мероултонов. Кто же тогда пострадает больше всего?
   Для большего эффекта он сделал паузу.
   - Больше всего пострадает тот, кто растратил все, что у него  было  -
до последнего пени, кто по уши в долгах и кому  отчаянно  нужны  деньги.
Деньги на наркотики.
   Когда человек их принимает, это  само  по  себе  скверно.  Хотя  сама
привычка  к  ним  ещё  не  делает  человека  убийцей.  Но  когда   такой
дьявольский любитель кокаина должен прибегать к морфию,  чтобы  продлить
кокаиновый кайф, он ступает на очень скользкий путь. Такой тип ни  перед
чем не остановится. Когда рассудок  и  нервы  в  таком  состоянии,  даже
убийство ничего не значит.
   Зато  у  такого  сорта  убийцы  совершенное  преступление  немедленно
вызывает нервную и психическую реакцию, и он не в состоянии прикоснуться
к телу. Найдите такого типа - и у вас будет человек, которого вы ищете.
   Грингол поднял глаза от блокнота, в  глазах  его  сверкнули  огоньки.
Кэллаген усмехнулся про себя. Кажется, Грингол клюнул!
   - Я понял, - прервал молчание Грингол. - Я понял.
   Он улыбнулся.
   - Скажите, Слим, что вы делали у Беллами Мероултона? Работаете  и  на
него тоже?
   - Нет. Я зашел к Беллами задать несколько  вопросов  по  делу  Цинтии
Мероултон: семейные проблемы. Я говорил...
   Он помолчал, по тонкому лицу скользнула хитрая ухмылка.
   - Отметьте, Грингол, я не собираюсь отрицать, что, оказавшись там,  я
быстренько все оглядел. Полюбопытствовал, как всякий на моем месте, пока
Беллами углубился в свой талмуд, назначая время  новой  встречи  на  час
ночи. Но Беллами не дурак. Я ничего не заметил.
   - Вы разыскивали  новую  шляпу  Августа  Мероултона?  И  одновременно
добились, что его не будет дома сегодня вечером после полуночи?
   - Правильно, - подтвердил Кэллаген и встал. - Мне пора.
   Грингол встал, обошел стол и остановился перед Кэллагеном.
   - Слим, вы  мне  очень  помогли.  Полагаю,  помогли  бы  ещё  больше,
сообщив, где найти Цинтию Мероултон. Как понимаете, я хочу  переговорить
со всеми Мероултонами.
   - Сожалею,  -  Кэллаген  развел  руками.  -  Не  могу.  Не  знаю...До
свидания, Грингол, - он направился к выходу.
   - Найдите шляпу - и убийца ваш!

6. НЕКОТОРЫЕ ОГОВОРКИ НАСЧЕТ КЭЛЛАГЕНА

   Кэллаген покинул Скотланд  Ярд  в  18.40.  У  памятника  Неизвестному
Солдату взял такси и попросил отвезти на Пикадилли Сиркус. Там спустился
в метро и позвонил Дарки.
   - Слушай, Дарки! Сразу после нашего разговора я отправляюсь на  почту
и отсылаю тебе сто фунтов. Понял? Отлично. Ты связался с  тем  парнем  -
Рибенхольтом, или как там его?
   - Да, шеф. Его зовут Ривенхольт. Он сейчас прохлаждается дома и  ждет
указаний. Если желаешь с ним поговорить - Мейфер 53463.
   - Отлично, - Кэллаген записал номер  на  полях  телефонной  книги.  -
Ладно, позвоню. Хочу поручить ему  кое-что  разузнать.  Нужно  раздобыть
сведения о Поле Мероултоне, который работает в  "Уолкер  Флит  Компани".
Тот тип, который зарабатывает 6 фунтов в неделю, а тратит 60. Эту работу
я поручаю  Ривенхольту,  а  мне  ты  нужен  для  другого.  Когда  с  ним
встретишься, дай двадцатку. И скажи, что остальные 80 он получит,  когда
соберет нужную мне информацию. Покажи деньги, чтобы он знал, что  сможет
заработать. Понял?
   - Уловил. Как продвигаются дела, Слим?
   - Неплохо, - туманно ответил Кэллаген. - До скорого, Дарки. Увидимся.
   Он повесил трубку, немного подождал и набрал номер Ривенхольта.
   Родерик Юстас Манинвей Ривенхольт соскользнул с кушетки,  на  которой
перед этим возлежала его изящная  фигура,  и  склонился  над  телефоном.
Возраст - 31 год. Рост - пять  футов  одиннадцать  дюймов.  Великолепная
фигура. Волнистые каштановые  волосы.  Большие  привлекательные  голубые
глаза. И ни гроша за душой. Несмотря на то, что у него  не  было  денег,
его всегда можно было встретить в  дорогих  ресторанах.  Одевался  он  в
лучшие вещи,  пошитые  с  хорошим  вкусом.  У  него  был  обширный  круг
знакомств среди дам в основном много старше его. Когда дела шли  хорошо,
он не работал. Когда нет -  снисходил  до  разнюхивания  информации  для
частных детективных агентств. И те ему платили.
   Он  не  был  аморален.  У  него  вообще  не  было  никаких  моральных
принципов, и этот факт не особенно его тяготил. Рамки морали никогда его
не ограничивали.
   Сейчас он был в тяжелейшем финансовом кризисе, и рад  был  заработать
честным путем хотя бы пенни. Но был бы рад  заработать  тот  же  пени  и
нечестным путем, если понадобится.
   Он затушил сигарету в пепельнице венецианского стекла и взял трубку.
   Голос Кэллагена был холоден и спокоен.
   - Алло, Ривенхольт! Дарки связывался с тобой, верно?  Хорошо.  Завтра
утром он навестит тебя и передаст 20 фунтов. Когда  выполнишь  работу  -
получишь ещё 80. Теперь слушай.
   Меня очень интересует некий тип  по  имени  Пол  Мероултон.  Холостяк
сорока четырех лет, работает на "Уолкер Флит Компани  "за  комиссионные.
Зарабатывает шесть или семь фунтов в  неделю,  а  тратит  много  больше.
Кажется, проводит много времени в  "Сомерсет  Хаус".  Мне  нужно  знать,
почему. Это вопервых. Во - вторых, я хочу, чтобы ты поразузнал о четырех
Мероултонах - Беллами, Поле, Персивале и Джереми. Пятый - Вилли  -  меня
не интересует.
   Я хочу, чтобы ты выяснил, что все или кто-то из них имеют интересы  в
любого  вида  зарегистрированных  компаниях  -  публичных  или  частных,
каких-либо фондах и  так  далее.  Если  так  и  есть,  я  хочу  получить
перечень, из которого было бы ясно: что это за компании, что за интересы
и размер их вкладов, Понял? Отлично. Теперь повтори.
   Кэллаген выслушал, затем сказал:
   - Отлично, Ривенхольт. Я с тобой увижусь. Теперь берись  за  дело,  и
поскорее.
   Он повесил трубку и зашагал через Сиркус в сторону почты на Шафтсбери
Авеню, там разменял деньги и отослал их Дарки.
   Кэллаген чувствовал, что здорово устал. Это его  раздражало.  Не  то,
чтобы он беспокоился по поводу физической состояния, но  ему  предстояло
многое обдумать и проанализировать. И причем очень быстро.
   Он закурил и поспешил обратно через Сиркус к магазину готового платья
на Риджент Стрит, где купил пальто, туфли, смокинг и прочие  аксессуары,
и переоделся в новое.
   Следующим мероприятием стала  парикмахерская.  Его  побрили,  сделали
массаж и вымыли голову. Он откинулся в кресле и расслабился, пока вокруг
священнодействовал  парикмахер.  Кэллаген   размышлял,   и   уже   начал
проглядывать первый лучик, но только лучик, а не свет. Как долго его  не
покинет удача?
   Пока делали маникюр, он заказал чашку черного  кофе  и  выкурил  пару
сигарет. Затем снова поднялся по лестнице  и  купил  ещё  костюм,  велел
уложить в новый чемодан свою одежду и другие  покупки,  оплатил  счет  и
приказал доставить чемодан в "Оксфорд Прайт  Отель"  на  Орган  Стрит  к
моменту своего прибытия туда вечером. Когда он вышел на  Риджент  Стрит,
его было не узнать: худое аскетичное лицо под мягкой черной шляпой и над
белым шелковым шарфом выглядело отдохнувшим и энергичным.
   Остановив такси, Кэллаген направился в "Делфин Корт Апартментс".
   Цинтия  открыла,  едва  он  позвонил.   Некоторое   время   она   его
рассматривала, и он понял, что понадобилось несколько секунд, чтобы  его
узнать.  Ему  это  польстило.  Цинтия  отступила  и  придержала   дверь,
пропуская его. Кэллаген вошел и закрыл за собой дверь. Девушка  уже  шла
впереди, направляясь в гостиную.
   Уютную комнату украшал превосходный угольный  камин.  В  топке  пылал
огонь. Из первоклассного приемника лилась мягкая мелодия фокстрота.
   Как она хороша! Кэллаген даже затаил  дыхание.  Глаза  его  сверкнули
голодным блеском.
   На ней был  черный  бархатный  костюм,  золотистые  чулки,  маленькие
шелковые  туфельки  с  крошечными  брильянтовыми  пряжками  подчеркивали
красоту изящных стройных  ножек.  Шейку  украшало  кружевное  жабо.  Это
женщина знала, как выбирать наряды и как их носить.
   Когда она повернулась к нему, он заметил усталость  в  её  глазах,  и
сквозь усталость проступала определенная  враждебность.  Он  понял,  что
должен быть предельно внимателен и осторожен. Любой неверный шаг - и она
может потерять самообладание. И тогда погубит все дело... И его тоже.
   - Может быть, сядете? - предложила она. - "Плейерс" в той шкатулке на
столе.
   Цинтия устроилась в большом кресле около  камина,  наблюдая  за  ним,
ожидая, когда он заговорит.
   Кэллаген взял  сигарету,  предложил  ей,  и  когда  она  отрицательно
покачала  головой,  прикурил  свою  от  новой  зажигалки  и  неторопливо
заговорил:
   - Я вам очень не нравлюсь. Не так ли, мисс  Мероултон?  Ладно,  я  не
слишком удивлен. Я многим не по душе. Но даже прежде чем мы встретились,
я уже был вам неприятен - в принципе. Это  я  тоже  могу  понять.  Когда
клиенты приходят к подобным мне людям, обычно это происходит потому, что
они попали в весьма затруднительное положение. В большинстве случаев это
неприятные и грязные истории. Возясь с их дрязгами, как  правило,  я  по
ассоциации начинаю вызывать у них же неприязнь. Я объясняю это для того,
чтобы вы поняли меня, когда я испытываю к ним (по тем же самым  причинам
) чувство неприязни. В тоже время я готов верить самым  худшим  из  них.
Вам понятно, что я имею в виду?
   Мисс Мероултон колебалась какое-то время, затем сказала:
   - Думаю, понятно. Но необязательно быть частным детективом, не правда
ли? Для мужчины есть  множество  других  занятий.  Дела  не  обязательно
такие... - она сделала паузу, подыскивая нужные слова.
   - Грязные и мерзкие? Вы ищете именно эти слова, верно? Так вот,  мисс
Мероултон, кто-то должен быть частным детективом. Мы - неизбежное зло. И
некоторые из нас иногда приносят некоторую пользу.
   Он глубоко вздохнул.
   - Вот что я вам пытаюсь втолковать: когда вы пришли  ко  мне  прошлой
ночью,  мне  представлялось,  что  вся  связка  событий   указывает   на
определенные вещи. И я сделал некоторые поспешные заключения.  Я  привык
заставлять себя очень быстро размышлять  и  делать  выводы,  и  зачастую
оказываюсь прав. Но ясно осознаю, что  могу  и  ошибаться.  Так  прошлой
ночью я ошибся. Крупно ошибся.
   Она скривила губы.
   - Вы  подразумеваете,  что  изменили  свое  мнение  насчет  некоторых
вещей?
   - Я заподозрил, что вы убили Августа Мероултона. Теперь я  знаю,  что
был на абсолютно на ложном пути. Но я утверждаю, что  у  меня  были  все
основания прийти к такому выводу по имевшимся на тот момент фактам.  Как
вы догадываетесь, не в первый раз кто-то является в  "Сыскное  агентство
Кэллагена", чтобы обеспечить себе первоклассное фиктивное алиби.
   - Ну, это очень мило с вашей стороны - быть столь откровенным, мистер
Кэллаген, - холодно бросила она, - и исключительно обязана за допущение,
что я убийца!
   Он усмехнулся. Несмотря на гнев,  она  ничего  не  могла  поделать  с
мыслью о том, что он похож на озорного школьника.
   - Все абсолютно нормально, - заявил он . -  Я  думаю,  что  если  нам
немного повезет, у нас с вами все образуется и будет замечательно.
   Затушив сигарету, он закурил следующую.
   - Я полагаю, вы связались с  Вилли  Мероултоном,  после  того  как  я
звонил сегодня утром, и  выложили  все,  что  обо  мне  думаете.  Как  я
догадываюсь, вы заявили, что никогда бы больше не хотели меня видеть.
   Она твердо взглянула на него, обеспокоенная мыслью, что этот странный
человек обладает более чем неординарным интеллектом. И поймала  себя  на
ощущении, что в нем есть что-то интригующее, туманное и неуловимое.
   - Я собиралась поступить именно так. Но не смогла связаться с ним  ни
в офисе, ни где-нибудь еще. И  это  показалось  мне  довольно  странным.
Полагаю, вы должны об этом что-то знать.
   В её глазах светилось недоверие. И он решил говорить правду.
   - Да, тут я руку приложил. Это дело ведет детектив-инспектор Грингол.
Я с большим уважением отношусь к его способностям. Грингол не дурак,  но
у него на руках весьма  дохлое  дело.  Как  вы  знаете,  в  этой  стране
убийство нужно доказать. Обвиняемый может просто держать рот на замке  и
ничего не говорить. Даже если он откажется  от  показаний  на  процессе,
обвинению придется доказывать все  до  последней  запятой.  И  если  оно
строится  на  косвенных  уликах,  эти  улики   должны   быть   чертовски
основательными.
   Я знаю, Грингол будет рыскать вокруг всего, за что можно  зацепиться.
Понимаете, что я имею ввиду? Я уверен  -  первое  что  он  сделает,  это
организует  прослушивание  всех  телефонов,  принадлежащих  Мероултонам,
посадив на каждую точку своих ребят.
   Уверен, больше всего он  хочет  знать,  где  вы  находитесь,  поэтому
прослушивает линию, ожидая, что вы позвоните Вилли.  Поэтому  я  устроил
так, чтобы Вилли просто не было на месте. И продолжаю  думать,  что  был
прав.
   - Понятно... - она протянула руки к огню. - Но все же  не  вижу,  как
это поможет. Детектив-инспектор  Грингол  может  разыскать  Вилли,  так?
Может задать ему вопросы обо мне...
   Кэллаген покачал головой и улыбнулся.
   - Нет, он не станет этого делать. Гринголу предстоит слишком  большая
работа, чтобы суетиться и расспрашивать Вилли о вас.
   Его улыбка стала ещё шире.
   - Вы  знаете,  мисс  Мероултон,  до  того,  как  мы  окончательно  не
разберемся с этим делом, вам следует  все  таки  поблагодарить  меня  за
предотвращения  усиленного  ковыряния   газетчиков   в   грязном   белье
Мероултонов, даже несмотря на то, что я подозревал  вас  в  убийстве,  и
хотя я вам безусловно неприятен.
   - Это не правда, - возраз