нера
говорить,  улыбаться?!  Достаточно одного лишь блиц - взгляда на  ее тело и,
зародившийся в сердце бурный ураган, вмиг выметает из мужицкой головы всякое
благоразумие,  не  оставляя   и  пылинки   от  множества  опусов  о  морали,
наработанных человечеством за всю свою историю.
     Петр тяжело заерзал в своем кресле и на минуту прикрыл глаза.  Но вслед
за  тем  улыбнулся,  желая наперед несколько смягчить  впечатление  от своей
истории.
     - Это произошло на одном  великолепном,  бело-песчаном пляже с высокими
крутыми дюнами. Растянувшись во весь рост, и заложив руки за голову, я лежал
на  западном скате  и любовался  сказочной красотой  и богатством островного
Тихоокеанского пейзажа в лучах  заката. Голубое небо  с  проплывающими  мимо
легкими,  воздушными облачками над  синей  бирюзой гладких волн, и  половина
раскаленного солнечного мениска над горной  вершиной, зарождало в душе целую
симфонию чувств и  желаний. Я решил последний раз скатиться вниз к воде. Мое
уставшее от дневной жары тело стремительно  понеслось  вниз, и я с закрытыми
глазами и выброшенными  вперед руками оказался под водой и тут  же наткнулся
на человеческое тело. Это  была она. Мы потом громко смеялись на берегу. Она
говорила на  русском.  Приехала  в  длительную командировку от  Министерства
внешней торговли.
     -  Извини, друг. Кажется,  я уже заболтал тебя.  Нет,  говоришь? Тогда,
продолжаю.
     - Нелепо пытаться рассказывать,  что и как у нас с ней  было потом.  Об
этом не говорят. Это сокровенная ценность каждого человека.
     Петр замолк. Раскуривая очередную  папиросу, запрокинул голову назад, с
шумом выдыхал голубые клубы дыма.
     - Мне  пришлось, -  продолжал  он, отклонившись  несколько  в сторону и
опять  оттягивая суть  затеянного разговора, -  ... пришлось  в студенческие
годы  побывать  на  практике  в Англии.  И как  можно было там не посмотреть
стриптиз? Как только не охаивали у нас в Союзе это зрелище. И, признаться, я
сам по дороге туда думал о том, насколько отвратительно выставлять свое тело
на показ  публике, тем  более  за  деньги. И  вот, пришел,  занял  место.  И
случилось так, что  за  моей  спиной, в  соседнем ряду,  неожиданно раздался
русский говор  двух  женщин.  С их  слов  я понял, - они пришли не только из
простого человеческого любопытства, а  как знатоки  театра, изобразительного
искусства, балета. Они открыли для меня совершенно неожиданную сторону этого
зрелища. Они говорили о том, что  человечество только недавно сумело вскрыть
и показать  неисчерпаемую  глубину  и  многогранность чувственных проявлений
женского  тела. Искусство  стриптиза, говорили они, раскрывают глаза женщины
на ее неограниченные возможности глубже  познать себя  и  обогатить интимные
отношения  очарованием,  женственностью, вознести  их  до уровня  наивысшего
счастья на земле.
     Слушая  эту  лекцию  о  стриптизе,  Володя   стал  сомневаться  в  том,
действительно ли его друг оказался в безвыходном положении.  Так  и хотелось
остановить его  и  сказать:  " Похоже, про  роковую петлю, которая  все туже
затягивается вокруг твоей шеи, придумано тобою для того, чтобы позабавиться,
как я от жалости к  тебе горькую слезу уроню". Но надо знать Петра.  Сколько
замешано в его  характере серьезного наряду с легкомысленным, чтобы проявить
терпение и выслушать его до конца.
     - Извини, пожалуйста,  -  Володя постарался заметить помягче,  -  какое
отношение  имеет  все  это к тому, что  ты в  ту  ночь оказался  в проходной
института?
     Петру  пришлось  остановить  свой  рассказ.  За  его прямым, задумчивым
взглядом, с  которым  встретился  Владимир, стояло все то, что  его мучило и
нуждалось во внимании со стороны собеседника.
     Левчук продолжал, не обращая внимания на вопрос.
     - С этой роковой встречи на берегу океана все пошло  прахом. Сослуживцы
и начальство  стали замечать мою несобранность и невнимательность на работе.
Не  прошло это и мимо  внимания жены. Да, забыл  сказать  тебе, что  к  тому
времени  я уже  год, как  был  женат на Жане. Она преподавала английский для
детей и сотрудников посольства.
     - Ты хочешь сказать, что у тебя с Жанной неудачный брак?
     - В том то и дело, что такого сказать никак не могу.
     - Тогда, видимо, тебя мучает совесть.
     -  Представляешь,  Володька,  ни то ни  другое.  Жанна  очаровательная,
умная, преданная  жена, которую  уважаю,  люблю и  ценю.  В особенности,  за
готовность  любой  ценой  сохранить  нашу  семью.  Знаешь  ли  ты, на  какое
самопожертвование  она пошла,  когда ей стало известна  моя интрижка? Прежде
всего, сделала вид, что ничего не знает  о том,  что на самом  деле со  мной
происходит. Ни одного вопроса, никаких сцен. Она знала о моей дружбе с двумя
молодыми  сотрудниками посольства,  которые часто приглашали меня в ресторан
по  разному   поводу,  и  относилась  к  этим  парням  весьма  настороженно,
неоднократно предостерегая меня против этой компании. Я же пользовался этим,
чтобы прикрывать позднее мое возвращение домой.
     - Прошло несколько месяцев. Жанна не потеряла надежду спасти положение.
И главным ее  оружием было молчать и не заводить разговора о  случившейся со
мной беде. В последнее время, после каждой моей встречи с моей любовницей, я
в алкогольном  дыму клялся всеми святыми, что это в последний  раз  и больше
никогда не повторится.
     -  Как-то  вечером  Жанна  мне  говорит,  что   не  станет   продлевать
заканчивающийся  в   следующем  месяце  контракт  на  работу  в  посольстве.
Поверишь, мы  посмотрели друг другу в глаза, и все стало ясно для нас обоих.
Обессиленный в борьбе с самим собой, я согласился вернуться с ней в Россию.
     Поглядывая  на Петра и слушая его, Владимир позавидовал ему, его умению
в  разговоре о своих грехах сохранить достоинство, полное уважение к себе, и
не допускать жалости со стороны.
     -  Как я понимаю, дело прошлое уже теперь. Однако, любопытно знать, чем
же девица тебя так заворожила, если ты "любишь" свою "очаровательную" Жанну?
Может, жена твоя, извиняюсь, фригидна, совсем не удовлетворяет тебя.
     - И это  не так. Как раз  наоборот.  У нас был, можно сказать,  медовый
год.
     - Ну, ты и силен. Просто позавидуешь.
     Петр  отвечал на  вопросы  с  видом  человека,  которого  меньше  всего
волновали собственные прегрешения,  как таковые. Для него  важно было скорее
другое, -  заглянуть  в  корень,  разобраться в  себе  самом.  В откровенном
разговоре с другом прояснить, как и почему такое могло случиться.
     Однако, вместо этого он наткнулся на неожиданный выпад.
     -  Так что  же  ты, милый,  еще хочешь? Жена, не жена..., даже слов  не
подберу, - богиня, очаровательная женщина, богатейший человек. И любовница -
на стороне. Жил бы  и наслаждался жизнью, раз уж с собой  ничего поделать не
можешь. И, кстати, пока жена терпит твои проделки.
     - Ну и пошляк же ты, друг мой закадычный! Да, да, ты, а не я грешный. -
И дальше  продолжал  с  видом  человека,  умудренного  жизненным  опытом,  -
Наверно,  тебе  и  невдомек, что предмет разговора  нашего - материя тонкая,
нежная и  вместе с тем высокая, святая. Если хочешь знать, сверхчеловеческая
и  в этом именно закавыка. Не нам ее решать и не  здесь, на земле очерненной
нашими грязными деяниями.
     - Ах, ты так, значить. Ну, и  не надо за бога решать.  Пусть он за  нас
сам  это делает,  но действуй  в  ту  или другую сторону  и  живи  спокойно.
Собственно,  в чем проблема?  Любовница у  него, видите  ли,  и  он вынужден
скрывать  это от жены. Мучается, переживает, несчастный такой,  что за  ради
душевного  облегчения  иногда заливает  это дело  горькой.  О,  господи,  да
начиная,  хотя бы, со святых времен Давида,  когда  совершенно открыто можно
было иметь  целый  гарем, и  до  наших  цивилизованных,  просвещенных  дней,
сильные и не сильные мира сего имели  и имеют любовниц. И никто  особенно не
бьет тревогу в  набат.  Так тихо и  мирно, временами спорят, и все остается,
как было. Вон  известный  французский писатель  Виктор  Гюго ухитрился  даже
отбить любовницу у  своего сына родного,  и ничего, -  вошел в историю,  как
выдающийся  писатель, поэт, гражданин. Остался навеки в почете  и уважении у
народов всего мира.
     - Какая же мелкота в твоем мышлении? Что - то от чиновника. По верхам и
обязательно  чтобы по форме, а  потом  захлопнуть папку и  с довольным видом
закрыть дело. Задумывался ли  ты над тем, какими интимными пружинами наделил
нас  бог и  почему. Законная жена  отдает  тебе всю свою  страсть,  красоту,
обольстительность  и  разжигает  тебя  настолько,  что тебе  уже  становится
недостаточно того, на что она способна. И невольно начинаешь посматривать по
сторонам...
     -  Ход,  надо  сказать, просто  сногсшибательный  и  умопомрачительный!
Оказывается это  она, суженная... в ней все дело. Как говорится, даже лучшая
песенка  приедается.  А тут,  к  счастью, на горизонте  мелькнул вожделенный
образ  женской наготы в магическом,  гипнотизирующем,  все покоряющем танце.
Божественное  колдовское  действо, в орбите  которого  шире  раскрывается  и
удерживается мужская страсть...
     Володя вошел  в раж и даже не подумал о том, насколько, легко, просто и
логично  складывается  мнение  о чужих  проблемах. Насколько  ясно и  вполне
определенно вырисовываются  пути их  решения даже, если они  касаются самого
близкого  человека. Может быть, ничего удивительного и  тем  более плохого в
этом нет. Друг, товарищ видит все со стороны, и на некотором  расстоянии,  с
которого несущественные мелочи, затемняющие общую картину, не видны и потому
их советы могут быть  оправданы. Но по логике вещей для более верного совета
следовало бы еще примерять ситуацию к себе.
     -  Друг называется. Я  к  тебе с открытой  душой,  а  ты  еще немного и
сотрешь меня в порошок. - Подумав немного, добавил Петр: -  О главном, из-за
чего  я  притащил  тебя  сюда,  я тебе  еще не сказал. Эта дама из Внешторга
вернулась  в  Россию, выследила  меня  и  в  тот злополучный  зимний  день я
возвращался от нее, и спьяну угодил в проходную института.
     - И теперь у тебя опять все по новой?
     - Не знаю, дорогой,  не знаю. Во всяком случае, сегодня, на этот раз ты
меня спас.  Если бы не  согласился  со мной в ресторане посидеть, может быть
и...
     -  Что  ж,  выходит,  зря  вы с  Жанной пожертвовали  карьерой  в  этой
прекрасной стране?
     - Нет, не зря. Но об этом разговор особый. Как ни будь.
     - Да, мне пора. Завтра у меня тревожный день. Аня моя в больнице. Врачи
подозревают опухоль. Иду на прием к врачу.
     - Что же ты мне сразу не  сказал? Морочил  тебе голову столько времени.
Причем, всякой ерундой.
     - Перед  тем, как на что-то решиться, нужно дать мозгам  отдохнуть. Так
что, - все путем, Петр.
     - Что ты имеешь в виду?
     Владимир  долго  раскуривал папиросу,  и,  наконец,  дал  волю  желанию
поделиться с другом.
     - Картина такая. Аня  моя должна в  скором времени  поехать в Париж  на
международную   конференцию  по  стандартизации.  И  вот,  накануне  поездки
проходит  обследование, чтобы  получить  необходимую для выезда  за  границу
справку о  состояния  здоровья и  выясняется,  что  организм ее расположен к
онкологическим заболеваниям.
     Володя потупил взгляд и покивал несколько раз головой. Выйдя из транса,
выпил  остаток  водки  в  своей  рюмке  и продолжал  начатое  с неторопливой
подчеркнутой интонацией.
     - По закону подлости это называется удар судьбы ниже пояса. И момент то
какой  выбран. Когда  человек ценой  упорного  труда взошел на вершину своей
жизни. Именно в этот момент камень из под его  ног  срывается вниз, а сам он
повисает над пропастью... Но это еще не все. Кому - то нужно еще насладиться
падением человека,  только  что ощутившего  радость достигнутого... Если  бы
только секундное падение и...  вечность...  Достиг вершины,  покупался самую
малость в  лучах славы  и собственного самодовольствия  и с этой  радостью и
сознанием  того,  что чего - то стоил в этом мире, да прямым  ходом  и туда,
откуда возврата нет... Так нет же! Вместо награды на прощанье, при последнем
роковом твоем падении, тебе приготовлены  нестерпимые изуверские  телесные и
духовные  страдания... Там,  во мраке узкой и  глубокой скалистой расщелины,
куда  безжалостно тебя  сваливает  судьба,  острые выступы  и каждая  из них
вонзается в кровоточащее тело и наносит ему у порога вечного покоя страшную,
сводящую с ума боль за болью. И это вместо благодарности, признательности за
честно  прожитую  жизнь..., жизнь  уникальную, неповторимую, обогащающую все
сущее  вокруг...  Спрашивается,  почему  и  зачем.  Если так  уж необходима,
неизбежна  смерть,  ... почему не  достойная,  тихая, спокойная, разумная  и
может даже  с радостным чувством исполненного  долга  перед  теми,  кто  еще
остается жить. Кому нужно это чудовищное надругательство в  последние минуты
жизни?!
     Петр  был глубоко взволнован от услышанного. Он даже сразу не  нашелся,
что сказать своему другу, а только  пристально смотрел на него с  выражением
человека ошеломленного неожиданным поворотом разговора.
      - Чего это ты сразу так?
     -  Передо  мной,  друг,  скончавшаяся  несколько  лет  тому  назад  моя
сестричка...
     -  Подожди,  подожди...  Насколько  я понял,  Аня  еще  в  больнице  на
обследовании,  а  диагноз  еще  не   окончательный.   Стоит  ли  сейчас  так
расстраиваться. И потом разреши-ка мне припомнить, что говорилось в  статье,
которую  я переводил  с  полгода  тому  назад для доктора  Семенова. Ну  да,
конечно,  там  было  сказано,  что  практически все  люди,  так  или  иначе,
расположены  к  раку. Но заболевают те, у  которых  в организме  отсутствуют
соответствующие  механизмы сопротивления. Так  что  я не  понимаю, почему ты
заранее, да с таким драматизмом ...
     Разговор напомнил Петру о собственной, недавно пережитой им трагедии, -
о тяжелой болезни и мучительной смерти горячо любимой им матери.
     Подавленные, они долго молчали. Четверть часа тому назад они говорили о
любви, о женской красоте, природой подаренная им, мужчинам, о сладострастии,
-  вершителе многих  судеб  и  событий,  о  нестерпимых порой  страданиях  в
постижении истинного  наслаждения.  И, несмотря  ни на что, чувствовали, что
мир - великолепен, и жить в нем, - величайшее счастье. И вдруг, оказывается,
что над  всем этим постоянно  нависает фатальная угроза. Обычно она в тени и
люди  не  в  состоянии  постоянно  ее учитывать,  иначе  жизнь  в  одночасье
становится бессмысленной.
     Володя  стал  посматривать  на  часы,  когда  Петр, очнувшись,  стал  с
настойчивостью убеждать друга.
     - Послушай  меня,  Владимир.  Вам  надо  получить мнение другого врача,
авторитетного с солидным опытом. У нас, почему - то, считается неудобным это
делать. А в Англии, Америке больной прямо заявляет о желании получить second
opinion,  то есть обратиться к  другому специалисту  за вторым мнением.  Это
воспринимается без всяких обид, как обычное дело. И  еще, не надо гнаться за
титулованными специалистами. Хочешь, я  устрою вам  прием  у одного старого,
опытного доктора? Он работает в Жуковском под Москвой.








        "Чудо"



     Оставаясь  наедине  с   самим  собой,  Аня  продолжала  оценивать  свое
положение,  в котором она  неожиданно  оказалась. Больше  всего ее волновало
скрытность врачей.  С  другой  стороны,  она  сама  избегала задавать прямые
вопросы и готовилась к худшему.
     Навещали  ее сотрудники,  интересовались ее  здоровьем.  Аня  старалась
меньше всего говорить о себе, и разыгрывала веселое настроение, рассказывала
о больных, с которыми она познакомилась.
     - Прогуливаюсь как - то по коридору и чувствую, как меня кто - то сзади
настигает  и аккуратно берет за руку.  И говорит  мне  приглушенным,  хорошо
поставленным  голосом:  "Поверьте  мне,  дорогая, я нашел,  наконец, то, что
искал несколько лет подряд  и не намерен упустить такую удачу. Как только мы
с Вами  освободимся  от этого гнусного  заведения,  вы  поедете  со мной  на
съемочную  площадку. Устроим пробу. И не  вздумайте говорить мне  "нет".  Вы
убьете  наповал  гениального  режиссера  и  перечеркнете свое  блистательное
будущее".
     Сотрудников   рассказ   не   очень  оживил.   Чувствовалась   необычная
скованность  в  их  поведении.  Так  бывает всегда  при  посещении  больного
человека,  когда  трудно  выбрать тему для разговора.  Повести  речь  о  его
болезни, о  делах? Кто  знает, будет ли это по душе, для больного  человека?
Аня,  понимая это,  старалась увести внимание гостей  подальше от  серьезных
разговоров.
     Она заподозрила, что в отделе происходит нечто такое, что связанно с ее
заместителем Тамарой  Алексеевной.  Но допытываться  не  стала. Новая  метла
всегда метет  по-своему. Ей  не хотелось  выслушивать какие либо  жалобы  на
своего помощника, которые  могли бы  поставить  ее  в положение, когда нужно
высказаться в пользу той или другой стороны.
     И, вообще,  она вдруг с ужасом обнаружила, что все то, что творится  за
пределами  ее  семьи, может потерять свою  значимость,  перестать быть,  как
прежде, необходимой для нее жизненной опорой.
     Чувствуя  гнетущее настроение своих подчиненных, Аня продолжала  играть
свою  роль.  Она не в  состоянии была  себя считать несчастной, подавленной,
растерянной  в глазах  у  людей, для которых всегда старалась быть примером.
Они знали ее всегда строгую, подтянутую, уверенную.
     - Да,  забыла  вам сказать, что  я, так сказать, ухитрилась  устроиться
здесь по специальности. Даже прочитала  лекцию  о гречихе, перед аудиторией,
которая  может только  сниться любому оратору. У нас тут собралась небольшая
компания  ходячих  больных.  Играем как  - то  вечером в  карты.  Меня  один
почтенный  старичок  и  спрашивает, чем  я  занимаюсь  на работе.  Я  ему, -
гречихой.  Посмотрели  бы вы его реакцию на мой ответ. Оторвался  от карт, и
уставился на  меня остолбеневшим, неверующим взглядом. И пошли воспоминания,
чуть  ли  не  с  дореволюционных  времен.  Какие  огромные  площади засевали
гречкой,  какие это были  благоухающие, цветущие  поля, пчелы,  пасеки, мед.
Потом,  говорил он, какие пухлые, необыкновенно вкусные  блины  из гречневой
муки.  А просто  гречневая  каша?  Она  заменяла,  если  угодно знать, мясо.
Поэтому  крестьянин мог  выдержать тяжелый, изнурительный труд. После такого
вступления,  я  стала  рассказывать  о том,  что  блюда  из  гречневой крупы
советуют при  заболеваниях сердца, легких, печени,  лучевой болезни. И самый
большой эффект  у  молодых  женщин произвел  рассказ  о гречневых диетах для
похудения, а у стариков  то, что гречка, извиняюсь,  улучшает  проходимость.
Так, что, на  всякий случай, найдите  мне,  пожалуйста, каталог  по диетам в
книжном шкафу у меня в кабинете и принесите его сюда в следующий раз.
     В один  из дней навестить Аню пришли Павел и Светлана. Светлана считала
недопустимым  беспокоить  Анну  Соломоновну  неприятными для нее  новостями.
Павел, однако, решил  повести разговор напрямую. Он решил рассказать о  том,
что позиция Тамары Алексеевны по некоторым пунктам проекта стандарта на муку
может   привести  к  нарушению  договоренностей  с  различными  учреждениями
накануне поездки делегации института в Париж.
     - Понимаешь, Анка, дело  может принять серьезный оборот. Тамара сначала
пришла  ко  мне  и  стала  говорить  о  том,  что,  познакомившись  ближе  с
материалами на  Парижскую  конференцию,  пришла  к выводу, что рекомендуемые
статистические методы для определения норм качества, не совсем корректны,  и
лучше  их  пока не  выставлять на  суд международного форума. Она собирается
связаться  со  специалистами  Министерства  сельского  хозяйства  и  другими
учреждениями   для   того,  чтобы  обсудить  этот   вопрос.  Попыталась  она
прозондировать  и мое  отношение  к этому  делу.  Возможно,  чт