волка.  Выдерживая
дистанцию, зверь тоже остановился. Когда Киско наклонил голову к земле и
начал пощипывать траву, Данбер пошел в  направлении  зверя,  думая,  что
этим вынудит его отступить назад. Но уши и часть головы, едва заметные в
траве, даже не шевельнулись, и  когда  Данбер  наконец  остановился,  их
разделяло не более ярда.
   Два Носка выжидающе приподнял  голову,  навострил  уши,  но,  тем  не
менее, не сдвинулся с места.
   Лейтенант обратился к нему:
   - Я не думаю, что тебя хорошо примут там, куда иду  я,  -  сказал  он
громко, хотя тон его голоса не внушал никакого опасения.
   Он поднял голову и посмотрел на солнце.
   - День обещает быть жарким, - продолжал лейтенант, - почему  бы  тебе
не пойти домой?
   Волк внимательно слушал, но положение своего не изменил.
   Данбер притопнул ногой.
   - Давай, Два Носка, иди домой, - произнес он уже раздраженно.
   Потом, не выдержав, сделал движение руками, будто стрелял из ружья, и
Два Носка отпрыгнул в сторону.
   Лейтенант повторил свой жест, и волк отпрыгнул еще  дальше,  но  было
очевидно, что Два Носка идти домой не собирается.
   - Ладно, - сказал Данбер выразительно, - не иди домой. Но  оставайся.
Оставайся прямо здесь.
   Он подкрепил свои слова  жестом:  указательный  палец  несколько  раз
ткнул землю, а потом на лице появилась  утвердительная  гримаса.  Данбер
уже почти развернулся, как вдруг услышал за  спиной  завывание.  Оно  не
было ни громким, ни требовательным, ни тем  более  угрожающим.  Это  был
низкий вой, заунывный и чистый.
   Завывание.
   Лейтенант  повернул  голову  и  посмотрел  на  волка.  Острая   морда
животного была повернута к Данберу, глаза следили за каждым движением, и
Два Носка поскуливал, как обиженный ребенок.
   На  постороннего  наблюдателя  это  могло   произвести   определенное
впечатление, но Данбер хорошо успел узнать повадки своего нежелательного
попутчика. И этот вид оказался просто последней каплей.
   - Пошел домой! - закричал Данбер на волка.  С  видом  сына,  которого
отец слишком оттолкнул от себя, волк поднял уши и отступил, сорвавшись с
места и подергивая хвостом.
   В  то  же  время  лейтенант  Данбер  направился   в   противоположном
направлении, думая о том, как он дойдет до  Киско  и  поскачет  галопом,
оставив волка позади.
   Он  пробирался  сквозь  траву,  обдумывая  свой  план,  и  неожиданно
заметил, что волк счастливо трусит сбоку.
   -  Пошел  домой,  -  зарычал  Данбер  и  резко  изменил  направление,
бросившись в сторону волка. Два Носка от неожиданности подпрыгнул вверх,
как вспугнутый заяц, расставив лапы в разные стороны. Когда он опустился
на землю, лейтенант находился всего в шаге позади него. Данбер не целясь
пнул Два Носка под хвост. Волк подскочил и отлетел вперед, как будто под
ним  хрустнула  объятая  огнем  ветка.  Человек  так  расхохотался,  что
вынужден был остановиться.
   Два Носка резво отбежал на двадцать ярдов, остановился и  сел,  глядя
через плечо  на  лейтенанта  с  выражением  такого  замешательства,  что
Данбер, ничем не в силах помочь ему, чувствовал себя виноватым.
   Он помахал волку рукой, прощаясь, и, все еще  посмеиваясь  про  себя,
повернулся и пошел за Киско, который медленно брел, пощипывая  траву,  в
ту сторону, откуда они пришли.
   Вскочив на спину  лошади,  лейтенант  послал  Киско  легкой  трусцой,
будучи не в состоянии удержаться от смеха, представляя  снова  и  снова,
как Два Носка подлетел от его пинка.
   Данбер дико подпрыгнул в седле, когда что-то вцепилось ему в лодыжку.
Он резко  обернулся,  готовый  встретиться  лицом  к  лицу  с  невидимым
противником. Два Носка снова был рядом, и всем своим  видом  походил  на
бойца между поединками.
   Несколько секунд Данбер, не мигая, смотрел на волка.
   Два Носка  отрешенно  уставился  в  ту  сторону,  где  находился  дом
лейтенанта, словно надеясь на то, что игра еще не закончилась.
   - Ну ладно, - произнес Данбер мягко, разводя руками. - Ты  не  можешь
уйти, и ты не можешь остаться здесь. У меня больше нет времени  возиться
с тобой.
   Возможно, это был какой-то легкий  шум  или  что-то  принес  издалека
ветер. Что бы это ни было, волк услышал это. Он неожиданно завертелся  и
разъяренно уставился на тропу, уходящую вверх.
   Данбер проследил взглядом в том же направлении и заметил  Брыкающуюся
Птицу с еще  двумя  индейцами.  Они  были  совсем  близко,  наблюдая  за
происходящим с вершины холма. Лейтенант радостно поспешил им  навстречу,
выкрикивая приветствия, в то время как Два Носка улизнул прочь.

   Х

   Трепыхающаяся Птица и его друзья смогли  с  самого  начала  наблюдать
этот спектакль. Они получили хорошее  развлечение.  Трепыхающаяся  Птица
также знал,  что  он  только  что  был  свидетелем  некой  изысканности,
чего-то, что заслуживало восхищения.  Это  была  еще  одна  из  загадок,
которыми был окружен  бледнолицый...  Загадка,  отгадкой  которой  могло
стать его новое имя.
   - Человек должен иметь настоящее имя, -  думал  индеец,  спускаясь  к
лейтенанту  Данберу.  -  Особенно  когда  это  белый  человек,  да   еще
действующий подобным образом.
   Он вспомнил все старые имена Данбера,  такие,  как  Человек,  Который
Сверкает Как Снег и несколько более  поздних,  которые  были  близки  по
смыслу. Одно из них - Находящий Бизонов. Но не одно не было  правильным,
отражающим суть. И уж конечно белого солдата никак нельзя было  называть
"Джан".
   Интуитивно Трепыхающаяся Птица чувствовал,  что  подобрал  лейтенанту
самое верное имя. Он будто специально был  создан  для  этого  названия.
Люди запомнят его под этим именем. И сам  Трепыхающаяся  Птица  с  двумя
свидетелями сейчас представит Великому Духу это имя.
   Индеец несколько раз произнес вновь изобретенное название  про  себя,
спускаясь по склону холма. Звучало оно так же хорошо,  как  хорошо  было
само имя.
   Танцующий С Волками.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

I

   Честно признаться,  это  был  один  из  самых  лучших  дней  в  жизни
лейтенанта Данбера.
   Семья  Брыкающейся   Птицы   встретила   его   с   таким   теплом   и
гостеприимством, что  он  почувствовал  себя  больше,  чем  гостем.  Они
действительно были счастливы видеть его.
   Данбер и Трепыхающаяся Птица уселись рядом,  чтобы  покурить.  Но  их
постоянно прерывали в течение всего вечера.
   Новое имя лейтенанта Данбера и рассказ о том, из-за чего  он  получил
его, распространилось по лагерю, с  поразительной  быстротой.  И  теперь
каждый недоверчивый осел считал своим долгом явиться  к  Данберу,  чтобы
услышать его собственное подтверждение. Потом он  испарялся  и  разносил
новость по лагерю.
   Лейтенант не был Богом, но он не был похож на любого другого носящего
усы  белого,  какими  их  представляли  себе  индейцы.  Он  был   просто
человеком, знающим то, чего  не  могли  знать  дакоты.  Воины  постоянно
заходили в хижину. Некоторые для того,  чтобы  поздороваться,  другие  -
просто для того, чтобы взглянуть на Танцующего С Волками.
   Теперь Данбер узнавал в лицо большинство из них. С каждым входящим он
здоровался  по  своему:  лейтенант  вставал  и  отвешивал  свой  обычный
полупоклон-полукивок. Некоторые отвечали ему тем же.  Несколько  человек
пожали ему руку, потому что видели, как это делал он сам.
   Мало о чем они могли, поговорить, но лейтенант объяснялся  знаками  и
жестами достаточно хорошо для того, чтобы обменяться мнениями о недавнем
успехе  в  охоте  на  бизонов.  Это  заложило  основу  для   большинства
последующих визитов.
   Через несколько долгих часов постоянный поток посетителей сократился,
и вскоре совсем иссяк. Больше  заходить  было  некому,  и  тогда  Данбер
поинтересовался, почему он не видел Стоящую С Кулаком. Была  ли  она  на
повестке дня? В этот момент вошел Ветер В Волосах.
   Перед тем, как поприветствовать  друг  друга,  оба  мужчины  обратили
внимание на те части одежды, которые послужили предметом обмена: китель,
с которого исчезли все пуговицы, и сверкающее  нагрудное  украшение.  На
обоих наличие увиденного подействовало успокаивающе.
   Пожимая  индейцу  руку,  Данбер  подумал:  "Хороший  парень!  Он  мне
нравится. Приятно снова увидеться с ним".
   Примерно то же самое думал и Ветер В Волосах,  когда  они  устроились
рядом для дружеской болтовни.  Однако  один  из  присутствующих  не  мог
понять, что говорят другие.
   Трепыхающаяся Птица попросил жену принести им еды, и вскоре это  трио
поглощало завтрак, состоящий из вареной фасоли и ягод. Они ели в  полной
тишине.
   После завтрака было закурено еще по трубке и  сигарета.  Два  индейца
завели беседу, которую Данбер не мог разделить. По их жестам и некоторым
словам он, однако, догадался, что  это  не  было  обыкновенной  праздной
болтовней.
   Они,  казалось,  планировали  какие-то  действия,  и   лейтенант   не
удивился, когда в  конце  разговора  оба  встали  и  вышли  из  вигвама,
пригласив Данбера следовать за ними.
   Он прошел вместо с ними к задней части вигвама Брыкающейся Птицы, где
их  ждал  тайник:  сложенный  в  штабель  материал.  Ивовые  шесты  были
аккуратно вкопаны в землю рядом с большой кучей сухих веток.
   Прежде  чем  приняться  за  работу,  двое  мужчин  завели  еще  более
оживленную дискуссию. Когда Данбер увидел, что именно у  индейцев  стало
получаться в изделие постепенно обретало некоторую форму,  он  попытался
помочь. Но еще  до  того,  как  он  успел  сделать  существенный  вклад,
заготовленный материал превратился в тенистую беседку четырех-пяти футов
высотой.
   Небольшая часть осталась незаконченной, и должна была служить входом.
Первым пригласил войти внутрь лейтенанта. Выпрямиться  во  весь  рост  в
этой беседке было невозможно, но  когда  Данбер  опустился  на  пол,  он
обнаружил, что место было достаточно уютным и  спокойным.  Ветки  хорошо
защищали, от солнечных палящих лучей и, в то же время, не  очень  плотно
прилегали друг к другу, позволяя свежему воздуху проникать в беседку.
   Когда  Данбер  закончил  этот  беглый   осмотр,   он   заметил,   что
Трепыхающаяся Птица и Ветер В Волосах исчезли. Еще неделю назад  он  мог
бы почувствовать себя неудобно при  таких  обстоятельствах.  Но  сейчас,
подобно индейцам, он уже не был подозрительным.  Лейтенант  был  доволен
тем,  что  спокойно  сидел  у  поразительно   крепкой   задней   стенки,
прислушиваясь к звукам, непременно сопровождающим  жизнь  лагеря  Десяти
Медведей. Он ждал дальнейшего развития событий.
   И они не замедлили произойти.
   Всего через несколько минут лейтенант  услышал  приближающиеся  шаги.
Трепыхающаяся Птица стремительно вошел в  беседку  и  сел  на  некотором
расстоянии от Данбера, оставив между ними пустое место.
   Тень, упавшая на полосу света в проходе, объяснила  Данберу  странный
поступок  индейца.  Он  ждал  кого-то  еще.  Лейтенант  ни  секунды   не
сомневался, что это будет Ветер В Волосах.
   Трепыхающаяся Птица что-то мягко произнес, повернувшись ко входу. Под
аккомпанемент позвякивающих колокольчиков на пороге появилась Стоящая  С
Кулаком.
   Данбер чуть сдвинулся в сторону, освобождая  место  женщине,  которая
маневрировала между ними. За эти несколько секунд, пока она усаживалась,
он успел заметить в ее облике много нового.
   Колокольчики висели по бокам расшитых бисером  мокасин.  Ее  замшевое
платье было похоже на вещь, которая передается по наследству из  рода  в
род, которую очень бережно хранят и не надевают каждый день. Лиф  платья
был украшен маленькими тонкими костями, которые были нашиты рядами.  Это
были зубы лося.
   На запястье красовался браслет из цельной полоски меди. Шею  украшало
ожерелье из таких же маленьких косточек, что и на груди. Волосы  Стоящей
С  Кулаком,  чистые  и  блестящие,  спускались  по  спине,  перевязанные
полоской кожи, открывая высокоскулое, с прямыми  бровями  лицо,  которое
Данбер целиком еще ни разу не видел. Сейчас  женщина  выглядела  намного
изящнее и грациознее. И намного сильнее была похожа на белую.
   Лейтенант вдруг подумал, что беседка была  построена  специально  для
того, чтобы они могли здесь встречаться, никому не мешая. За  то  время,
пока она садилась на отведенное ей место, Данбер понял,  как  сильно  он
ждал этой встречи.
   Женщина так и не подняла на Данбера глаз, и, пока Трепыхающаяся Птица
что-то говорил ей на своем языке, лейтенант решил перехватить инициативу
и первым поздороваться.
   Получилось так, что они одновременно повернули  головы,  одновременно
открыли рты и сказали одно и то же слово в один и  тот  же  момент.  Два
приветствия столкнулись в воздухе  между  ними,  и  оба  белых  неуклюже
отшатнулись друг от друга при таком неожиданном начале.
   Трепыхающаяся Птица увидел в этом незначительном происшествии  доброе
предзнаменование. "У этих двух людей похожи мысли", - подумал он. А  это
было именно то, на что он надеялся.
   Шаман усмехнулся про себя.  Потом  указал  на  лейтенанта  пальцем  и
что-то проворчал, будто говоря:
   - Еще раз. Давай... Ты первый.
   - Здравствуй, - как можно приятнее произнес Данбер.
   Женщина подняла голову. На ее лице застыло выражение  трудной  работы
мысли - и ничего из того,  что  Данбер  видел  минутой  раньше,  никакой
гримасы враждебности.
   - Здроствай, - ответила она.

II

   В этот день они сидели в беседке очень долго, большую  часть  времени
потратив на обмен простыми  словами.  Это  было  их  первое  официальное
заседание, больше напоминающее урок.
   Близился  закат.  Все  трос  утомились  от   постоянных   запинок   и
повторяющихся упражнений. Вдруг Стоящая С Кулаком  неожиданно  для  себя
поняла смысл своего  имени  в  переводе  на  английский  язык.  Она  так
воодушевилась, что немедленно принялась объяснять это  Данберу.  Первое,
через что она вынуждена была пройти - это  объяснить,  чего  она  хочет.
Женщина показала на Данбера и произнесла: "Джан". Потом показала на себя
и ничего не сказала. Однако задержала палец в воздухе, что  должно  было
означать: "Постои. Я сейчас покажу тебе".
   Данбер понял, что должен выполнить какое-то движение, о  котором  она
просит, и сказать, что сделал, на своем языке. Женщина хотела, чтобы  он
встал, но сделать это в беседке было невозможно. Тогда женщина  вытащила
обоих мужчин  наружу,  где  была  полная  свобода  для  любых  движений.
Лейтенант  догадался  по  частям:  сначала  были  "поднять",   "встать",
"подниматься" и "на ноги". Объединив все эти действия  и  слова,  Данбер
получил слово "Собранная". "В" было не так уж трудно  понять  с  первого
раза, а "Кулак" был так выразителен, что здесь не о чем было  и  думать.
Когда лейтенант произнес все имя целиком по-английски,  женщина  научила
его произносить то же на языке дакотов.
   Это послужило  хорошим  началом.  Дальше  они  с  большим  успехом  и
удивительной скоростью выучили на обоих языках имена "Ветер В  Волосах",
"Десять Медведей" и "Трепыхающаяся Птица".
   Данбер был восхищен. Он попросил дать ему что-нибудь, на чем  он  мог
бы записать выученное. Используя кусочек  древесного  угля,  он  записал
четыре имени в фонетике дакотов на полоске толстой, белой изнутри коры.
   Стоящая С Кулаком продолжала вести себя  сдержанно.  Но,  безусловно,
она была сильно взволнована. Английские  слова  возникали  в  се  голове
неосознанно, это было похоже на тысячи  дверей,  закрытых  очень  долгое
время,  а  теперь  распахивающихся  одна  за  другой.  Женщина  была   в
исступление от охватившего ее возбуждения. Ей нравилось заново познавать
забытый язык.
   Каждый раз лейтенант смотрел на слова, записанные на  куске  коры,  и
каждый  раз  он  все  лучше  произносил  имена.  Он  говорил  уже  почти
правильно. Стоящая С Кулаком поощряла его легкой улыбкой  и  произносила
одно единственное слова: "Да".
   Со своей стороны, лейтенанту Данберу нс нужно  было  даже  видеть  ее
улыбку, чтобы знать - она от всего сердца радуется его успеху. Он слышал
это  в  тоне  ее  голоса,  произносящегося  "да",  а  глаза  женщины   -
бледно-карие - только подтверждали все вышесказанное. Слышать эти слова,
сказанные Данбером на двух языках - английском и языке племени дакота  -
имело для нее огромное значение. Ее возбуждение передавалось лейтенанту.
И он чувствовал это.
   Это была уже не та женщина, печальная и потерянная, которую он  нашел
в прерии. Этот момент  был  переломным,  и  Данбер  понял,  что  прошлое
осталось позади. Лучшим из всего был маленький кусочек коры, который  он
держал в руках. Лейтенант осторожно сжимал его пальцами,  опасаясь,  что
написанное случайно  может  исчезнуть.  Это  была  первая  часть  карты,
которая сможет провести его в будущее, в его  жизнь  среди  этих  людей.
Сколько возможностей открывается теперь!
   Однако, один из присутствующих здесь, а именно  Трепыхающаяся  Птица,
был больше других поражен таким оборотом  событий.  Для  него  это  была
сказка, самая лучшая, самая волшебная. Наравне с  чем-то  очень  земным,
как дыхание или смерть.
   Его мечта становилась реальностью.
   Когда индеец услышал свое имя, сказанное Данбером на  языке  дакотов,
результат был ошеломляющий. Будто  нерушимая  стена  вдруг  рассыпалась,
обратившись в пыль. А белый мужчина и женщина шли все дальше  и  дальше.
Они достигли взаимопонимания.
   Вместе с тем, мнение Брыкающейся Птицы о  Стоящей  С  Кулаком  сильно
изменилось. Она больше не была дакота. Соорудив  мостик  между  словами,
принадлежащими разным языкам, она стала чем-то большим.  Как  лейтенант,
индеец слышал новые нотки в  ее  голосе,  в  том,  как  она  произносила
английские слова.  Он  заметил  и  новое  выражение  ее  лица,  искорки,
появившиеся в ее глазах. Что-то добавилось в ее характере, что-то,  чего
он пропустил, не замечая раньше, и теперь Трепыхающаяся Птица знал,  что
это было.
   Ее надолго спрятанная, почти похороненная кровь белой  женщины  вновь
заструилась в жилах.
   Все это вместе взятое было больше, чем даже Трепыхающаяся  Птица  мог
вынести. Как профессор, который лучше других знает, когда  его  ученикам
пора отдохнуть, он сказал, что на сегодняшний день достаточно.
   Выражение разочарования промелькнуло на лице Стоящей С  Кулаком,  она
поникла головой и с отсутствующим видом кивнула, соглашаясь.
   В этот момент ее посетила замечательная мысль. Она перехватила взгляд
Брыкающейся Птицы и с уважением попросила его всего об одной вещи.
   Она хотела научить белого солдата произносить его имя.
   Это была хорошая идея. Хорошая настолько, что индеец не смог отказать
своей приемной дочери. Он попросил се продолжать.
   Она сразу же вспомнила нужное слово. Она  видела  его,  но  не  могла
произнести. И не  могла  вспомнить,  как  она  делала  это,  когда  была
маленькой девочкой. Оба мужчины ждали, пока она вспомнила.
   Лейтенант неумышленно поднял руку и отвел в  сторону  ветку,  которая
щекотала ему ухо. Женщина снова увидела это слово.
   Она схватила руку  Данбера,  когда  та  висела  в  воздухе,  а  потом
осторожно положила свою вторую руку ему на бедро. До того, как он  успел
среагировать, она вела Данбера в плохом, но безошибочном вальсе.
   Через  несколько  секунд   она   застенчиво   отстранилась,   оставив
лейтенанта в состоянии шока. Он боролся с собой, пытаясь  запомнить  это
упражнение.
   Внезапно голова его просветлела, искра  догадки  промелькнула  в  его
глазах, и как единственный ученик в  классе,  который  знает  правильный
ответ, он улыбнулся своему учителю.

III

   Теперь было совсем просто догадаться об остальном.  Лейтенант  Данбер
опустился на одно колено и написал имя  все  на  той  же  коре,  которая
служила им  учебником.  Его  глаза  задержались  на  словах,  пока  мозг
знакомился с тем, как его новое имя выглядит по-английски. Это выглядело
гораздо длиннее, чем просто имя. И чем дольше он смотрел  на  него,  тем
больше это имя ему нравилось.
   Он произнес его про себя. Танцующий С Волками.
   Лейтенант встал на ноги, коротко п