раздумьях, ему  в  голову  пришла
мысль, что он слышит снег, слышит, как каждая крупинка  касается  земли.
Звук  был  небесный,  и,  стоя  в  небесном  воздухе,  Десять   Медведей
почувствовал головокружение. Несколько секунд он думал, что  уплывает  в
никуда.
   Прокричал ястреб, и когда индеец взглянул на птицу, он увидел наверху
клубящуюся струйку дыма,  поднимающуюся  из  дыры  на  верхушке  вигвама
Танцующего С Волками. Вождь стряхнул снег с  ресниц,  моргнув  несколько
раз, и поскреб полог на двери.
   Когда полог откинулся, плотная стена тепла  встала  навстречу  гостю.
Тепло окутало старика, увлекло его мимо Танцующего С Волками и  ввело  в
хижину, похожее на живое существо. Старый индеец стоял в центре  вигвама
и чувствовал, как  его  голова  снова  начинает  кружиться.  Теперь  это
происходило от смены  ощущений,  и  старику  понадобилось  время,  чтобы
пройти путь от наружного холода  к  внутреннему  теплу.  В  этом  Десять
Медведей нашел причину своей ошибки. Но  это  была  не  его  ошибка.  Ее
сделал кто-то другой и исчез, оставшись  незамеченным.  Десять  Медведей
просто был озадачен ошибкой, когда сказал: "Метель кончится завтра".
   Снег был прав Старик должен был бы послушаться снега. Десять Медведей
улыбнулся и вскинул голову. Как это было просто! Как он  мог  пропустить
это? "Мне еще есть чему поучиться", - думал он.
   Человек, который наводил ужас, сейчас стоял с ним  рядом,  но  Десять
Медведей не  чувствовал  злости  на  Танцующего  С  Волками.  Он  только
улыбнулся, глядя на недоумение, отразившееся на лице молодого человека.
   Танцующий С Волками обнаружил, что его язык способен выговорить:
   - Пожалуйста... Садись к моему очагу.
   Когда Десять Медведей сел, он осмотрел внутреннее убранство хижины  и
убедился в том, о чем ему говорило его головокружение.
   Это был счастливый, хорошо устроенный, уютный дом. Он расправил  свое
одеяло, подпуская тепло от огня поближе к своим старым костям.
   - Хороший огонь, - сказал старик дружелюбно. -  В  мои  годы  хороший
огонь лучше, чем что-либо еще.
   Стоящая С Кулаком поставила горшочки с  сдой  рядом  с  мужчинами,  а
потом вернулась на  свою  половину  в  дальнем  углу  вигвама.  Там  она
принялась за шитье. Но женщина настороженно прислушивалась к  разговору,
который вот-вот должен был начаться.
   Мужчины  некоторое  время  ели  молча.  Десять   Медведей   тщательно
пережевывал пищу. Наконец  он  отодвинул  горшочек  в  сторону  и  легко
кашлянул.
   - Я думал с того времени, когда ты говорил в моем вигваме.  Мне  было
интересно, как бьется твое жестокое сердце и я захотел увидеть это.
   Вождь еще раз обежал взглядом хижину. Потом он сердито  посмотрел  на
Танцующего С Волками.
   - Это место не кажется бессердечным.
   - Уфф, нет... - выдохнул Танцующий С  Волками.  -  Да,  мы  счастливы
здесь.
   Десять Медведей улыбнулся и кивнул головой.
   - Именно так я и думал.
   Над мужчинами повисла тишина. Десять Медведей смотрел на пламя, и его
глаза постепенно закрывались. Танцующий С Волками вежливо ждал, не зная,
что делать. Может, ему нужно спросить, не хочет ли  старик  прилечь?  Он
пробирался сюда по глубокому снегу. Но в следующий  момент  Танцующий  С
Волками решил, что уже  поздно  говорить  об  этом.  Его  важный  гость,
кажется, уже задремал.
   Десять Медведей неожиданно очнулся и заговорил, но речь его была  так
неестественна, что, казалось, он говорит во сне.
   - Я думал о том, что ты сказал... что ты сказал о причине, по которой
хочешь уйти от нас, - пробормотал старый индеец.
   Внезапно его глаза  раскрылись,  и  Танцующий  С  Волками  поразился,
какими ясными и блестящими они были. Они мерцали, как звезды.
   - Ты можешь оставить нас, когда захочешь... но не  по  этой  причине.
Это не правильная  причина.  Все  усатые  в  мире  белые  солдаты  могут
обыскать наш лагерь и ни один из них не найдет того  человека,  которого
они будут  искать.  Человека,  похожего  на  них  цветом  кожи,  который
называет себя Меткий Глаз.
   Десять Медведей мягко развел руками и его голос задрожал от веселья.
   - Того, кого зовут Меткий Глаз, нет здесь. В  этом  типе  они  смогут
найти только воина дакота, хорошего воина дакота и его жену.
   Танцующий С Волками позволил словам  отзвучать  до  конца.  Он  через
плечо взглянул на Стоящую С Кулаком и заметил улыбку на ее лице, но  она
не смотрела на мужа. И Танцующему С Волками нечего было возразить.
   Когда он повернулся к старому вождю, Десять  Медведей  сосредоточенно
смотрел  на  почти  законченную  трубку,  которой  не  доставало  только
мундштука. Старейшина костлявым пальцем ткнул  в  предмет,  вызвавший  у
него интерес.
   - Ты делаешь трубку, Танцующий С Волками?
   - Да, - ответил молодой человек.
   Десять Медведей протянул руку, и Танцующий С  Волками  вложил  в  нее
трубку. Старик поднес ее поближе к лицу, пробежавшись  глазами  вверх  и
вниз по всей длине.
   - Это может быть хорошая, красивая трубка... Как она курится?
   - Я не знаю, - ответил Танцующий С Волками. - Я еще  не  пробовал  се
курить.
   - Давай пока покурим, - произнес Десять Медведей, возвращая трубку. -
Мне нравится так проводить время.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

   Эта зима выдалась суровой, и люди оставались  в  вигвамах,  сидя  под
одеялами. Исключая охотничьи вылазки, дакоты редко покидали свои жилища.
Люди так много времени проводили у своих очагов,  что  этот  сезон  стал
впоследствии назван "Зима Многих Трубок".
   К весне каждый так соскучился по движению, что с первыми ломками льда
они уже вышли на тропу.
   В  этом  году  был  построен  новый  лагерь,  далеко   от   прежнего,
находящегося поблизости от Форта Сэдрик.  Новое  место  было  ничуть  не
хуже. Здесь было много травы для пони. Бизоны снова пришли  тысячами,  и
охота была удачной.  Всего  несколько  мужчин  получили  легкие  травмы.
Поздним летом родилось много детей,  больше,  чем  большинство  индейцев
могли припомнить на своем веку.
   Они находились в стороне от больших  дорог,  где  еще  не  появлялись
белые люди. Им встретилось только несколько  мексиканцев-торговцев.  Это
делало людей счастливыми. Они почти не испытывали беспокойства.
   Но человеческий поток, тот, который нельзя ни увидеть,  ни  услышать,
поднимался на востоке. И скоро он мог достичь их. Добрые  времена  этого
лета были последними, которые им остались.
   Их время вышло, а скоро должно было кончиться навсегда.