А  почему бы  и  тебе  не
посмотреться в зеркало? Замечательное зрелище.
   - Нет...  Я  уже не  видел себя шесть месяцев.  Я  жду
момента, когда мое отражение повергнет меня в полный ужас.
   - Шесть месяцев!
   - Ага. А может быть, и больше. - Он бросил мне меню. -
Ну давай. Чего закажешь? Лично я умираю с голоду.
   Я просмотрел огромный список,  задержавшись вначале на
банановых блинчиках, но потом передумал.
   - Наверное, я возьму пару чизбургеров.
   - Чизбургеры. Что-нибудь еще?
   - Гм...  Ладно.  Цыпленок под соусом с лапшой. В конце
концов, мы находимся в Таиланде.
   Джед   встал  и   оглянулся  через  плечо  на   людей,
загоравших на пляже.
   - Согласен, - сухо произнес он и пошел делать заказ.

   Ожидая, когда нам принесут еду, мы смотрели телевизор.
В противоположном конце кафе было видео,  и по нему крутили
"Список Шиндлера".  Шиндлер ехал на  лошади по  опустевшему
гетто и заметил маленькую девочку в красном пальто.
   - Как  тебе  ее  пальто?  -  спросил  Джед,  потягивая
"Кока-колу".
   Я пил "Спрайт".
   - А что в нем такого?
   - Как  ты  думаешь,  не  подкрасили ли  его на  пленке
кисточкой? - В каждом кадре? Как в мультике?
   -Да.
   - Вряд  ли.  Они,  наверное,  сделали это  при  помощи
компьютера, как в "Парке Юрского периода".
   - А-а. - Джед осушил свою бутылку и причмокнул губами.
- Вот это вещь!
   Я недоуменно посмотрел на него:
   - "Список Шиндлера"?
   - Ты не въехал. "Кока-кола".
   Приготовление еды заняло, по-видимому, целую вечность,
потому  что  когда  ее  принесли,  Шиндлер снова  глядел на
красное пальто.  Если вы  смотрели фильм,  то  знаете,  что
между  этими  двумя появлениями красного пальто проходит не
меньше часа.  А то и больше.  К счастью, я обнаружил в кафе
старый  игральный автомат "Космические пришельцы",  поэтому
ожидание не было для меня тягостным.

   Кампучия

   Джед предоставил мне право выбора.  Я  мог пойти с ним
за рисом или остаться на пляже и  встретиться с  ним позже.
Он  не  слишком нуждался в  моей  помощи,  поэтому я  решил
остаться.  В  любом  случае,  мне  нужно было  сделать свои
покупки.  Мне хотелось пополнить свой запас сигарет и найти
батарейки для "Геймбоя" Кити.
   В одном из кафе Хатрина я обнаружил магазинчик -  или,
точнее говоря,  стеклянный прилавок с  кое-какими товарами.
После покупки батареек и  сигарет обнаружилось,  что у меня
еще осталось много денег на подарки.
   Прежде всего  я  купил мыла  для  Грязнули.  Это  было
нелегким делом, потому что в магазине продавалось несколько
разновидностей  мыла  западного  производства  и  несколько
разновидностей местного мыла,  но  не  было  такого,  каким
пользовался Грязнуля.  Я перебирал куски,  прежде чем нашел
одно мыло под названием "Люксум". На нем было написано, что
это "мыло,  обогащенное ценными компонентами,  а  к тому же
душистое". Слова "к тому же" обратили на себя мое внимание,
а слово "душистое" взяло в плен.  Я знал, как это важно для
Грязнули.
   Затем   я   накупил  целую   кучу   лезвий,   которыми
предполагал поделиться с  Этьеном,  Грегорио и Кити.  Еще я
купил тюбик пасты "Колгейт" для Франсуазы.  Зубную пасту на
пляже никто не употреблял:  у нас было десять зубных щеток,
находившихся в  общем  пользовании,  хотя  многие обитатели
лагеря каждое утро просто жевали прутик. Франсуаза не имела
ничего против общей зубной щетки,  но  тосковала по  зубной
пасте, поэтому я знал, что подарок ей понравится.
   Следующей  моей  покупкой  стали  несколько  пакетиков
карамели -  мне не хотелось, чтобы кто-то остался с пустыми
руками,  -  и,  наконец,  я  купил шорты.  Мои  уже  совсем
изорвались,   и   я  считал,   что  они  протянут  максимум
месяц-два.
   Когда я  покончил со всеми покупками,  делать мне было
больше нечего.  У  меня была еще одна бутылка "Спрайта",  с
которой я быстро расправился,  поэтому я решил убить время,
пройдясь  по  Хатрину.  Но  пройдя  всего  несколько  сотен
метров,  я изменил свое намерение.  Вокруг теснились только
пляжные домики -  смотреть было не на что.  И  я  уселся на
песок  и  принялся  болтать  ногами  в  воде,   представляя
удовольствие,  с  которым  будут  принимать  на  пляже  мои
подарки.  В  моей голове возникла сцена в духе "Астерикса":
по возвращении путешественники попадают на грандиозный пир.
У  нас не  будет кабаньих туш и  галльского вина,  но будет
много  травки и  более чем  достаточно риса.  -  Сайгон.  -
произнес мужской голос,  и  я  очнулся от  своей  грезы.  -
Настоящее сумасшествие.
   - Похоже на то, - сказал другой голос, женский.
   - Мы жили там два месяца. Место напоминает Бангкок лет
эдак с десять назад. Может быть, там было даже лучше.
   Я  оглянулся и  увидел четырех человек,  загоравших на
песке.    Это    были   две   девушки-англичанки   и    два
парня-австралийца.  Все они разговаривали очень громко, так
громко,  что, казалось, адресовались больше к прохожим, чем
друг к другу.
   - Да,  но если Сайгон - сумасшедшее место, то Кампучия
была  чертовски нереальной,  -  сказал  второй  австралиец,
тощий  парень  с  коротко  стриженными  волосами,  длинными
баками и крошечной бородкой. - Мы пробыли там шесть недель.
Остались бы и  дольше,  но уже заканчивались деньги.  Нужно
было  возвращаться  в  Таиланд,   чтобы  забрать  на  почте
перевод.
   - Там хорошо,  - согласился первый парень. -Можно было
задержаться там на все шесть месяцев.
   - Даже на шесть лет.
   Я повернулся обратно к морю.  Знакомый обмен мнениями,
подумал я про себя,  и не стоит в него включаться. Но тут я
обнаружил,  что не  в  состоянии от  него отключиться.  Все
объяснялось   даже   не   громкостью   разговора   -   меня
заинтриговали слова  этого  парня  о  Кампучии.  Мне  стало
интересно, не новое ли это название Камбоджи.
   Не раздумывая больше ни секунды, я повернулся к ним.
   - Эй!  -  сказал я.  -  Любопытно, почему вы называете
Камбоджу Кампучией?
   Все четверо, как по команде, посмотрели на меня.
   - Вы говорите о Камбодже, да? - продолжал я.
   Второй австралиец покачал головой,  но не потому,  что
был не согласен со мной, - это был отклик человека, который
пытался определить, кто я такой.
   - Вы говорите о Камбодже,  правда?  - переспросил я на
тот случай, если он не расслышал меня.
   - О Кампучии. Я только что оттуда.
   Я поднялся и подошел к ним.
   - Но кто называет эту страну Кампучией?
   - Камбоджийцы.
   - Но не кампучийцы же.
   Он нахмурился:
   - Что ты сказал?
   - Мне   просто  интересно,   откуда  вы   взяли  слово
"Кампучия"?
   - Приятель,   -  вмешался  первый  австралиец,  -какая
разница, что мы называем Кампучией?
   - Дело не в этом.  Мне просто стало интересно,  потому
что  раньше  я   думал,   что  Кампучия  -   это  название,
придуманное красными кхмерами.  Наверное,  я ошибся.  Может
быть, это старинное название Камбоджи, но...
   Я  осекся.  Неожиданно до меня дошло,  что все четверо
смотрят  на  меня,   как  на  сумасшедшего.   Я  неуверенно
улыбнулся:
   - Это не  важно...  Мне просто стало интересно,  вот и
все... Кампучия... Звучит как-то странно.
   Молчание.
   Я  чувствовал,  как  мое  лицо покрывается краской.  Я
знал,  что совершил какой-то  faux pas,  но не догадывался,
какой именно.  С улыбкой отчаяния на лице я попытался яснее
изложить  свое  мнение,   но  мое  смущение  и  нервозность
окончательно испортили дело.
   - Я просто сидел здесь,  а вы сказали "Кампучия",  а я
думал, что это название придумали красные кхмеры, но вы еще
упомянули старое название Хошимина...  Сайгон. Я не провожу
параллелей  между  Вьетконгом  и  красными  кхмерами.  Нет,
однако...
   - Ну и что?
   Это   был   закономерный  вопрос!   Секунду-другую   я
обдумывал его, а затем сказал:
   - Да вообще-то ничего, по-моему.
   - Так чего ж ты пристаешь к нам, приятель?
   Я  не знал,  что ответить.  Я неуклюже пожал плечами и
повернул обратно, чтобы забрать свою сумку с покупками, а у
меня за спиной,  я услышал,  кто-то из них забормотал: "Еще
один  лунатик.   Никуда  не   деться  от  них".   От  этого
комментария мои  уши  зарделись,  а  кончики  пальцев стало
покалывать. Такого со мной не случалось с раннего детства.
   Когда я  сел на  свое прежнее место,  то  почувствовал
себя скверно. Хорошее настроение моментально улетучилось. Я
не  мог  понять,  что  уж  такого я  сказал.  Я  лишь хотел
присоединиться к их разговору -  что за преступление?  Есть
пляж и есть мир - провел я решительную черту. Мой пляж, где
можно в  любое время присоединиться к чьему-либо разговору,
и мир, где подобное запрещалось.
   Через  несколько минут  я  поднялся,  чтобы  двинуться
дальше.  Я  обратил внимание,  что голоса стали тише,  и  с
тоской подумал, что разговор идет обо мне. Я пошел и вскоре
обнаружил уединенную пальму, под которой и расположился. Мы
с  Джедом условились встретиться в  том же кафе,  в котором
съели ланч,  поэтому у  меня  в  запасе было еще  несколько
часов.  Слишком много часов. Ожидание, похоже, превращалось
в тяжкое испытание.

   Я  выкурил  подряд  две  с  половиной  сигареты.   Мне
хотелось выкурить три или даже больше,  но,  куря третью, я
раскашлялся на добрых пять минут. Я с неохотой загасил ее и
втоптал в песок.
   Мое  замешательство быстро сменилось раздражением.  До
этого  Хатрин  вызывал у  меня  сдержанное любопытство,  но
теперь я  смотрел на  него с  ненавистью.  Все  вокруг было
дерьмо:  таиландцы  улыбались,  как  акулы,  и  беззаботный
гедонизм  был   подчеркнуто  беззаботным,   чтобы  казаться
правдоподобным.  А  главное,  мой  взгляд  повсюду  замечал
признаки упадка. Дух разложения висел над Хатрином, как над
загорающими   москиты,    привлеченные   запахом   пота   и
сладковатого лосьона для загара.  Серьезные путешественники
уже отправились на следующий в цепочке остров,  недозревшие
путешественники ломали головы,  куда же  исчезла отсюда вся
настоящая жизнь,  а  орды туристов -  те  всегда катятся по
наезженной колее.
   Здесь  я  впервые  осознал  подлинную ценность  нашего
тайного пляжа. При мысли о том, что лагуну постигнет судьба
Хатрина,   кровь  застыла  у   меня  в   жилах.   Я   начал
рассматривать   загорелые   тела    вокруг,    как    будто
фотографировал врагов,  запоминая образы  и  накапливая их.
Время от  времени мимо меня проходили парочки,  и  до  меня
долетали обрывки их разговоров.
   Я услышал,  должно быть, десятка два разных акцентов и
языков.  Я  не  понимал большинства из  них,  но  все слова
воспринимались как угроза.
   Время  тянулось,   заполненное  лишь   этими  мыслями,
поэтому,   когда  мои   веки  отяжелели,   я   позволил  им
опуститься.  Сказались жара и ранний подъем. Дневная сиеста
представлялась желанным спасением от мира.

   Я провинился

   В  восемь часов зазвучала музыка.  Это было как нельзя
кстати,   иначе  я   проспал  бы  до  полуночи.   На  пляже
одновременно  заработали  четыре  или   пять  стереосистем,
каждая со своим репертуаром. Я отчетливо слышал лишь две из
них, расположенные по обе стороны от меня, но казалось, что
все  раздававшиеся на  пляже басы  гудят у  меня в  голове.
Выругавшись и  стряхнув с  глаз сон,  я  вскочил на  ноги и
побежал обратно к кафе.
   В  кафе было уже полно народу,  но  я  сразу же увидел
Джеда.  Он  сидел за  тем же самым столиком,  за которым мы
сидели днем.  В  руках он  держал бутылку пива  и  выглядел
крайне раздраженным.
   - Где  тебя  носило?  -  сердито спросил он,  когда  я
подсел к нему. - Я уже давно жду тебя.
   - Извини,  -  ответил я.  -  Я  заснул...  У  меня был
неудачный день.
   - Да  что  ты!  Держу пари,  что с  моим и  сравнивать
нечего.
   - Что случилось? Ты что, не достал риса?
   - Я достал рис, Ричард. Не беспокойся на этот счет.
   Я  пристально взглянул на него.  В  его голосе звучала
тревожная нотка угрозы.
   - А в чем же тогда дело?
   - Вот ты и объясни мне в чем.
   - Объяснить тебе?..
   - Расскажи-ка о двух янки.
   - О двух янки?
   Джед сделал большой глоток пива:
   - Я  слышал,  как  двое  янки  говорили  о  месте  под
названием "Эдем" в морском парке.
   - О черт!
   - Они знают тебя,  Ричард.  Они называли твое имя. И у
них  была карта.  -  Его глаза сузились,  как будто он  еле
сдерживал себя.  - Карта, Ричард! Они показывали ее немцам!
Кто знает, сколько еще народу видело ее?
   Я потряс головой. Я еще не проснулся как следует.
   - Я совсем забыл, что я...
   - Кто они такие?
   - Погоди,  Джед.  Ты не понимаешь. Я ничего не говорил
им о пляже.  Они сами рассказали мне о нем. Они уже знали о
его существовании. Он со стуком поставил бутылку на стол:
   - Кто они?
   - Зеф и Сэмми. Я познакомился с ними на Самуе.
   - Продолжай.
   - Они  жили  в  соседнем  домике.  Мы  провели  вместе
какое-то  время,  а  вечером  перед  нашим  отправлением на
Пхелонг они заговорили о пляже.
   - Заговорили первыми?
   - Да! Именно.
   - И ты нарисовал им карту?
   - Нет!  Я  им  ничего не  сказал,  Джед!  Никто из нас
ничего не сказал им.
   - Откуда же тогда взялась карта?
   - На следующее утро... я нарисовал карту и сунул ее им
под дверь.  - Я вытащил сигарету и попытался зажечь ее. Мои
руки сильно дрожали, и я закурил лишь с третьей попытки.
   - Зачем?
   - Я был сам не свой!
   - Ты взял и просто нарисовал им карту?  Они же тебя об
этом не просили!
   - Я не знал, существует ли на самом деле пляж. Мы ведь
могли  отправиться  в  никуда.   Я  должен  был  рассказать
кому-нибудь, куда мы двинемся, - на тот случай, если выйдет
промашка.
   - Что за промашка?
   - Ну...  Нам  ведь ничего толком не  было известно!  Я
просто не хотел, чтобы мы исчезли и никто об этом не знал.
   Джед обхватил голову руками:
   - Все это может плохо кончиться, Ричард.
   - Мы могли бы затеряться в  морском парке,  и никто бы
так и не узнал...
   Он медленно кивнул:
   - Я понимаю.
   Несколько  минут  мы  сидели  молча.  Джед  напряженно
разглядывал стол,  а  я  смотрел куда угодно,  только не на
него.   У   автомата   "Космические  пришельцы"  коренастая
негритянка с  тугими косичками пыталась поразить последнего
пришельца. Он двигался так быстро, что был просто пятном на
экране.  Она каждый раз промахивалась,  и перед тем, как он
оказался  внизу  экрана,  она  с  отвращением  отвернулась.
Голоса и музыка были слишком громкими, и я не мог услышать,
как взорвался ее космический корабль,  но я все понял по ее
лицу.
   В конце концов Джед поднял голову:
   - Эти двое янки... Ты думаешь, они смогут добраться до
нас?
   - Может,  у  них и  получится,  Джед.  Я ведь плохо их
знаю.
   - Черт!  Это  может плохо кончиться.  -  Неожиданно он
перегнулся через  столик и  положил свою  руку  на  мою.  -
Слушай, - сказал он, - ты чувствуешь себя виноватым?
   Я кивнул.
   - Перестань.  Я серьезно.  Что бы ни случилось с этими
янки,  ты ни в чем не виноват. Будь я на твоем месте, я бы,
наверное, поступил точно так же.
   - Что ты имеешь в виду под этим "что бы ни случилось"?
- осторожно спросил я.
   - Я  имею в виду...  Я имею в виду,  что...  что бы ни
случилось,   мне  не  хочется,  чтобы  ты  чувствовал  себя
виноватым.  Это  важно,  Ричард.  Если  и  следует  кого-то
винить, так это Даффи. - Он вздохнул. -Или меня.
   - Тебя?
   - Меня.
   Я было открыл рот,  чтобы попросить его объяснить свои
слова, но он поднял руку:
   - Об этом сейчас не стоит говорить.
   - Ладно, - тихо сказал я.
   - Послушай,   пока  у  нас  еще  не  возникло  никаких
проблем.  Через  несколько недель  янки,  наверное,  улетят
домой и  увезут с собой карту.  Даже если они и останутся в
Таиланде,   они,   скорее  всего,   не  предпримут  попыток
добраться до  нас.  Они  показались мне  болванами,  а  это
путешествие не из легких.
   - Надеюсь,  что  ты  прав,  -  невнятно  пробурчал  я,
вспомнив, как искусно они прикалывались тогда.
   - Только  и  остается,   что  надеяться.  Надеяться  и
ждать...  - Он покончил со своим пивом. - Нам нужно вечером
отнести рис в лодку,  потому что я не хочу тащить эти мешки
при свете дня. Ты готов?
   -Да.
   Он поднялся из-за столика:
   - Хорошо. Тогда пошли за рисом.

   Позади кафе  был  узкий  проход между  двумя  пляжными
домиками,  и там, под брезентом, были спрятаны наши мешки с
рисом.  Мы  положили их  на  брезент,  чтобы их  можно было
тащить по песку,  и,  держа брезент за концы, отправились в
долгий путь обратно к лодке.
   Сразу за пределами Хатрина мы устроили перекур и съели
несколько конфет из моей сумки с подарками.
   - Извини,  что я  напустился на тебя,  -  сказал Джед,
когда я передал ему пакет.
   - Да ладно, все в порядке.
   - Нет. Ты уж извини. Ты не заслужил этого.
   Я пожал плечами. У меня было чувство, что заслужил.
   - Я не спросил тебя, почему у тебя был неудачный день.
   - А...  Да ничего...  Это все Хатрин.  Место или люди.
Просто в дрожь бросает.
   - Меня тоже. Поганый городишко, верно?
   - Поганый... Верно. Так оно и есть.
   - Ричард?
   -Да.
   - Когда мы вернемся в лагерь, никому не говори о янки.
   -Но...
   - Сэл и Багз. Я думаю, они не поймут.
   Я  взглянул  на  него,  но  он  был  слишком  поглощен
срыванием обертки с конфеты.
   - Если ты думаешь, что так будет лучше...
   - Да. Я так думаю.

   Нам  понабилось  еще  часа  три,  чтобы  добраться  до
оставленного  нами  знака.   Воткнутая  рогатина  отчетливо
виднелась в  ярком лунном свете,  и мы оставили мешки около
нее. Затем я пошел посмотреть, все ли в порядке с лодкой, а
Джед тем  временем стаскивал мешки с  брезента и  расстилал
его на  песке.  Под кустами царил полный мрак,  но  я  смог
нащупать изогнутый нос  лодки.  Мне  этого было достаточно.
Раз у нас есть средство спасения, можно расслабиться.
   Когда я  вернулся к оставленному нами знаку,  Джед уже
спал. Я лег возле него и посмотрел на звезды, вспомнив, как
мы  смотрели на звезды с  Франсуазой.  Где-то там находился
параллельный мир,  где я был единственным владельцем карты,
размышлял я,  и мне захотелось, чтобы это была карта нашего
острова.

   Сквозь утренний туман я вижу...

   Мистер Дак сидит в  своем номере на улице Кхаосан.  Он
сорвал одну из  закрывавших окно газет и  теперь смотрит на
улицу. Позади него на кровати разбросаны ручки, карандаши -
без сомнения, те, которыми он рисовал карту. Карты нигде не
видно -она, наверное, уже пришпилена к моей двери.
   Я вижу, как у него дрожат плечи.
   - Мистер Дак? - осторожно спрашиваю я.
   Он оборачивается,  озадаченно нахмурившись, оглядывает
комнату, а затем замечает меня через москитную сетку.
   - Рич... Привет.
   - Привет. Ты в порядке?
   - Нет.  -  По  его  небритой щеке скатилась слеза.  -Я
собираюсь скоро покончить с собой. И мне чертовски плохо.
   - Я сожалею. Я могу для тебя что-нибудь сделать?
   Он вздохнул:
   - Спасибо,  Рич.  Ты  настоящий друг,  но  теперь  уже
слишком поздно. Я уже одиннадцать недель лежу в бангкокском
морге.
   - Тебя некому забрать?
   - Некому.  Таиландская полиция обратилась в британское
посольство.  Они нашли моих родителей в Глазго, но родители
отказались приехать и подписать сопроводительные документы.
Им наплевать на меня!  - На его щеке появилась еще слеза. -
На своего единственного сына.
   - Это ужасно.
   - Если  никто не  подпишет сопроводительные документы,
то  через  месяц  меня  подвергнут кремации.  Посольство не
станет оплачивать перевозку моего тела.
   - Ты... хотел бы, чтобы тебя похоронили в земле.
   - Я не возражаю против кремации,  но если мои родители
не приедут забрать меня,  я не хочу,  чтобы меня отправляли
на родину. Пусть мой пепел останется здесь. - Голос мистера
Дака задрожал.  -  Короткая церемония, ничего особенного, и
мой  пепел  будет развеян над  Южно-Китайским морем.  -  Он
зарыдал.
   Я прижался лицом и руками к сетке. Мне хотелось сейчас
быть в его номере, рядом с ним.
   - Эй, мистер Дак! Все не т