и рожи там были! Страшнее я  еще  не видал. Им явно хотелось
рассмотреть нас поближе. Майор Фрич сказала, что наверно. им не понравилось,
что мы ничего не сбросили им  из  ракеты. А пока, сказала она, нужно сесть и
спокойно  подумать, что делать дальше  -  раз уж  нам удалось сесть целыми и
невредимыми, то  есть смысл  не делать резких движений,  чтобы не возбуждать
ярости этих громил. Но тут семь или восемь самых здоровенных парней прыгнули
в воду и начали подталкивать нашу капсулу к берегу.
     Майор Фрич все еще сидела и размышляла, а в дверь уже громко постучали.
Мы все переглянулись, а майор Фрич сказала:
     -- Никому не двигаться!
     -- Но может быть, если мы  не откроем,  они еще сильнее разозлятся?  --
предположил я.
     -- Спокойно,  -- сказала она, -- может быть, они решат, что тут  никого
нет и уйдут прочь.
     Мы стали ждать, но через некоторое время стук повторился.
     -- Это невежливо - не открывать, когда стучат, -- сказал я.
     --  Заткнись, болван!--  зашипела  майор  Фрич. --  Неужели не  видишь,
насколько они опасны?
     И тут вдруг старина  Сью встает и сам открывает дверь. Снаружи оказался
самый здоровенный парень, которого я видел с тех пор, как  мы играли с этими
небраскинскими кукурузниками в финале кубка Оранжевой лиги.
     Нос у него был проткнут  костью, на нем  была травяная юбочка и  в руке
копье. Прическа напоминала битловый парик Тома Бедлама в той пьесе Шекспира,
что мы представляли в Гарварде.
     Увидев глядящего  на  него  из двери  Сью, парень заметно струхнул.  По
правде  говоря, от удивления  он просто свалился в  обморок. Когда эти парни
снаружи  увидели,  что  их товарищ  свалился в обморок,  они мигом помчались
назад, в заросли, наверно, чтобы посмотреть, что будет дальше.
     -- Спокойно!  --  приказала  майор Фрич. -- Не двигаться! -- Но старина
Сью  схватил  какую=то бутылку,  выскочил наружу и вылил  жидкость  на  лицо
бедного парня, чтобы привести его в чувство.  И тут парень вдруг задергался,
закашлялся и захрипел,  замотал головой - он и в  самом  деле пришел в себя,
потому что та бутылка,  которую схватил Сью, оказалась бутылкой,  которую  я
использовал для туалета. Тут парень снова признал  Сью, и тут же закрыл лицо
руками, и начал кланяться Сью, словно какой=нибудь араб.
     И тут из зарослей появились остальные аборигены,  с  глазами, большими,
как  тарелки, они шли медленно, готовые  в  любую минуту удрать  или бросить
копья. Парень, кланявшийся Сью, заметил их, и что=то крикнул на своем языке.
Те положили копья на землю и окружили ракету.
     -- Мне кажется, -- теперь  они настроены вполне мирно, -- сказала майор
Фрич, --  мне  кажется, нам лучше выйти  и  назваться. Через несколько минут
прибудут  люди из  НАСА и подберут нас.  -- Как  потом выяснилось,  это была
самая большая лажа, которую мне пришлось слышать в жизни.
     В общем,  когда мы  вышли с  майором Фрич  из капсулы, аборигены просто
разинули рты и  застонали.  Тот парень,  что  стоял  перед Сью, сначала тоже
удивился, а потом поднялся, и говорит:
     -- Привет! Я хороший парень. Кто такие вы? -- и протягивает нам руку.
     Я пожал ему  руку, а майор Фрич попыталась объяснить ему, кто мы такие.
Она   сказала,   что   мы   "участники   мультиорбитального   тренировочного
межпланетного эксперимента НАСА".
     Этот парень стоял перед нами, разинув рот, и тут я говорю:
     -- Мы американцы!
     У него прямо глаза загорелись, и он говорит:
     -- Класс! Американцы! Вот это потрясно!
     -- Ты говоришь по=английски? -- спросила майор Фрич.
     -- А как же, -- отвечает он, -- я жил  в Америке. Во время войны. Отдел
стратегических  операций  направил  меня  изучать  английский,  чтобы  потом
организовывать  партизанскую войну  моего  народа  против  японцев. -- И тут
вдруг загорелись глаза у Сью.
     Я удивился,  что этот старый туземец так хорошо говорит по=английски, и
где - в какой=то дыре!
     -- А где ты учился? -- спрашиваю я.
     -- В Йейле, где еще, кореш, -- отвечает он. -- Була=була, понимаешь? --
когда он сказал "була=була", все эти Самбы принялись повторять  это слово, и
снова забили барабаны, пока этот парень не приказал, чтобы они затихли.
     --  Меня зовут  Сэм,  --  сказал  он.  -- Так  меня в  Йейле звали. Мое
настоящее имя вам все равно не произнести. Так  что можно обойтись без него.
Не хотите ли чаю?
     Мы  с  майором  Фрич  переглянулись. Так  как она, похоже, потеряла дар
речи, то я сказал:
     -- Было бы неплохо.
     Но тут майор Фрич снова обрела дар речи и как=то тонко заверещала:
     -- А нет ли у вас телефона, чтобы мы могли позвонить?
     Большой Сэм как=то скривился, махнул рукой, барабаны снова застучали, и
под их эскортом мы  направились  в джунгли  под  нескончаемое  скандирование
"була=була".



     В  джунглях у них оказалась деревушка с  хижинами из травы, в точности,
как показывают по  телевизору. Самая  большая  хижина  принадлежала Большому
Сэму. Перед ней стояло здоровенное кресло, словно трон, и четверо или пятеро
женщин - сверху на  них ничего не  было надето - выполняли  все его приказы.
Первым  делом  он  приказал  им приготовить  нам  чаю, а потом указал  нам с
майором Фрич на два больших камня неподалеку. На  них мы должны были сидеть.
Сью, который всю дорогу шел с нами, держась за мою руку, он указал на землю.
     -- Ну и обезьяна у вас, -- сказал Сэм. -- Где вы такую достали?
     -- Она работает на НАСА, -- сказала майор Фрич. Эта ситуация явно ей не
нравилась.
     -- Что вы сказать? -- спросил Сэм. -- Ей платить?
     --  Мне кажется,  она  предпочитает  бананы,  -- сказал я.  Большой Сэм
что=то сказал, и одна из женщин принесла Сью банан.
     -- Очень жаль, -- сказал Большой Сэм, -- я не спросил, как вас звать.
     -- Майор Дженет Фрич, Военно=воздушные силы США. Личный номер 04534573.
Это все, что я могу вам пока сообщить.
     -- Эх, милая вы  моя  женщина,  -- сказал Большой  Сэм.  --  вы  тут не
пленники.  Мы  ведь  просто  бедные  отсталые  туземцы.  Говорят, со  времен
каменного века мы не сильно продвинулись. Мы вам не причинить вреда.
     --  Все равно  я  ничего  не могу сказать до  тех  пор. пока  не получу
возможность позвонить по телефону, -- сказала майор Фрич.
     -- Хорошо, -- говорит Большой Сэм. -- Ну, а вы, молодой человек?
     -- Меня зовут Форрест, -- отвечаю я.
     --  Вот как, --  говорит он. -- Не  по  фамилии  ли  вашего знаменитого
генерала времен Гражданкой войны Натана Бедфорда Форреста?
     -- Ага, -- отвечаю я.
     -- Очень, очень интересно! А вы, Форрест, где учились?
     Хотел было ему объяснить, что  я немного учился в Университете Алабамы,
но потом решил действовать наверняка и сказал, что посещал Гарвард. Это ведь
было не так далеко от истины.
     -- А, Гарвард! -- улыбнулся Большой Сэм. -- Да, знаю,  где это. Хорошие
там  были парни -  пусть  им  и  не  удалось  поступить  в  Йейл. -- И вдруг
расхохотался:
     -- А  вы и в  самом  деле похожи  на  гарвардца.  --  Но мне  почему=то
показалось, что худшее ждет нас впереди.



     Потом Большой  Сэм приказал  паре туземных женщин показать  нам, где мы
будем  жить. Оказалось,  что в  травяной хижине,  с грязным  полом и  низким
входом, чем=то  напоминавшей шалаш короля Лира. Около двери на страже встали
два больших парня с копьями.
     Всю  ночь аборигены били в  барабаны и  пели "була=була", и  через вход
хижины  было видно, что  они  соорудили  большой костер и поставили  на него
огромный котел. Мы с майором Фрич так  и не поняли  смысла этих действий, но
мне  показалось,  что старина Сью догадывается, потому что он забился в угол
хижины с довольно кислым видом.
     Время близилось к десяти, а они таки и  не  принесли нам  поесть. Майор
Фрич  сказала, что может,  я пойду и узнаю  у  Большого Сэма,  дадут ли  нам
поужинать.  Только я  начал  вылезать из  хижины,  как  эти парни на  страже
скрестили копья, и тем  намекнули, что мне лучше залезть обратно. И тут меня
осенило,  почему нас  не позвали на ужин - ведь МЫ=То как раз  и должны были
стать ужином. Дело принимало дурной оборот.
     Потом барабаны смолкли и звуки  "була=була" тоже. Послышалось  какое=то
рычание, в  ответ  другое  рычание,  похожее  на  голос  Большого Сэма.  Так
продолжалось некоторое время, и атмосфера явно накалялась. Когда звук достиг
максимума, послышался какой=то "бам", словно кто=то ударил кого=то по голове
чем=то вроде  доски. Барабаны  ненадолго смолкли, а  потом  снова забили,  и
снова началось скандирование "була=була".
     На другое утро в отверстии хижины показался Большой Сэм и сказал:
     -- Привет! Хорошо ли спалось?
     -- Черта  с два! -- отвечала майор Фрич. -- Неужели вы думаете,  что мы
могли спать, когда вокруг происходит какой=то ужас?
     У Большого Сэма скривилась физиономия, и он сказал:
     -- Извините. мне очень  жаль. Но видите ли, после того, как ваш  экипаж
упал с неба,  мой  народ ожидает какого=то подарка. С  1945 года мы  ожидаем
вашего возвращения и новых подарков  для нашего народа.  Когда  они увидели,
что  никаких  подарков  нет, то естественно, решили,  что ВЫ=То  и являетесь
подарком,  и  собирались уже сварить вас и съесть - мне с трудом удалось  их
переубедить.
     -- Ты мели чушь, болван, -- сказала майор Фрич.
     -- Напротив, -- возразил Большой Сэм, --  видите  ли, мой народ  нельзя
назвать,  так сказать, ЦИВИЛИЗОВАННЫМ, по  крайней мере,  если  говорить  об
общепринятых  стандартах  цивилизованности,  и поэтому  питает  определенное
пристрастие к человеческой плоти. Особенно плоти белых людей.
     -- То  есть, вы  хотите сказать, что вы - людоеды?!  --  сказала  майор
Фрич.
     -- Примерно в таком аспекте, -- пожал плечами Большой Сэм.
     -- Это просто отвратительно! -- сказала майор Фрич. --
     Послушайте,  вы  должны проследить за тем,  чтобы нам не было причинено
никакого вреда, и  чтобы мы благополучно  вернулись в цивилизованный  мир. С
минуты на минуту может прибыть спасательная команда НАСА. Я требую, чтобы вы
обращались с нами в соответствии с принципами, общепринятыми для союзников!
     -- Увы, --  ответил  Большой Сэм, -- именно это они и  задумали прошлой
ночью.
     --  Итак,  я  требую! --  сказала майор  Фрич,  --  требую,  чтобы  нас
немедленно освободили и позволили  добраться до  ближайшего города, где есть
телефон!
     -- Я опасаюсь, -- ответил  Большой Сэм, --  что это  просто невозможно.
Даже если  бы  мы освободили вас,  то пигмеи  схватили  бы вас,  отойди вы в
джунгли всего лишь на сотню метров.
     -- Пигмеи? -- удивилась майор Фрич.
     -- Мы  уже на протяжении многих поколений воюем  с пигмеями.  Вероятно,
кто=то когда=то украл свинью  или что=то в этом роде - никто уже  не помнит,
когда это случилось и кто  виноват, теперь все это осталось лишь в предании.
Главное, что мы окружены кольцом пигмеев, и так было с незапамятных времен.
     --  Ладно, -- сказала майор Фрич, --  я предпочитаю лучше иметь дело  с
пигмеями, чем с бандой гнусных людоедов. Ведь пигмеи - не людоеды?
     -- Нет, мадам, -- ответил Большой Сэм. -- Они охотники за головами.
     -- Это просто ужасно! -- кисло откликнулась майор Фрич.
     -- И вот прошлой ночью, -- сказала Большой Сэм, -- мне удалось избавить
вас  от котла, но  я не уверен, что мне надолго удастся удержать моих людей.
Они хотят извлечь определенную пользу от вашего пребывания здесь.
     -- Что? -- спросила майор Фрич. -- Что вы такое хотите сказать?
     -- Ну, я имею  в виду вашу обезьяну. Мне кажется,  они хотели бы съесть
хотя бы ее.
     -- Но эта обезьяна - собственность правительства Соединенных Штатов!
     -- И тем не менее, -- сказал  Большой Сэм, -- мне кажется, что вы могли
бы совершить некий жест доброй воли.
     Старина Сью сморщился и грустно закивал головой, выглядывая из двери.
     -- И кроме  того, -- продолжал  Большой Сэм, -- я полагаю, что, пока вы
здесь, вы могли бы кое=что сделать для нас.
     -- Что мы могли бы сделать? -- подозрительно вскинулась майор Фрич.
     -- Ну, -- ответил Большой  Сэм,  --  я имею в виду сельскохозяйственные
работы. Сельское  хозяйство. Знаете, я  уже много лет думаю над тем, как  бы
улучшить бедственное положение моего народа.  И не столь  давно мне в голову
пришла одна  идея -  если  бы  мы сумели полностью использовать преимущества
нашей плодородной земли, применить на ней самые совершенные методы обработки
почвы,  то мы смогли бы выбраться из этого  положения и занять свое место на
мировом  рынке.  Короче,  реформировать  отсталую  и  застойную экономику  и
превратиться в процветающую и цивиливанную нацию.
     -- Что же вы хотите возделывать? -- поинтересовалась майор Фрич.
     -- Хлопок, -- милая вы  моя  женщина,  хлопок! Короля  полей! Благодаря
этой культуре вам самим удалось создать империю.
     -- И вы  полагает, что мы будем выращивать для вас хлопок?! -- пискнула
майор Фрич.
     -- Могу дать вашу  голову на отсечение,  сестренка! -- ответил  Большой
Сэм.








        "15"


     В общем, мы  стали возделывать хлопок.  Акр за акром.  Во все  стороны.
Немного есть таких вещей, в которых я уверен абсолютно, и одна из них - если
нам удастся унести отсюда ноги, то я никогда не стану разводить хлопок.
     После того первого дня в джунглях случилось еще кое=что. Во=первых, нам
с майором Фрич удалось=таки убедить Большого Сэма не скармливать старину Сью
своему племени. Мы  ему  сказали, что от старины Сью  будет больше пользы на
хлопковом поле, чем в котле. Поэтому  старина Сью каждый день выходил с нами
на поле сеять хлопок, с  соломенной шляпой на голове  и мешком с семенами за
спиной.
     Кроме того, примерно через месяц, Большой Сэм неожиданно пришел к нам в
хижину и говорит:
     -- Послушайте, Форрест, старина, вы случаем не играете в шахматы?
     -- Нет, -- говорю я.
     -- Ну, Форрест, вы же учились в Гарварде, так что вам стоит  научиться?
-- говорит он.
     Я согласно кивнул, и вот так=то я и выучился играть в шахматы.
     Каждый вечер после работы Большой Сэм доставал свои шахматы и мы играли
у костра до глубокой ночи. Он показал мне как чем  ходить, и пару дней  учил
меня стратегии.  Но потом перестал  меня учить,  потому  что я пару  раз его
обыграл.
     Потом  партии  стали длиннее. Иногда они шли несколько дней, потому что
Большой Сэм никак не  мог решить, как же ему  ходить. Он сидел  и смотрел на
фигуры, решая, что ему с  ними делать,  но я  все равно  у  него  выигрывал.
Иногда  он так злился, что  бил себя по  ноге  палкой. или  бился головой  о
камень или что еще.
     --  Вы  слишком хорошо  играете  для  гарвардца,  --  говорил  он.  Или
спрашивал:
     -- Форрест,  ну  почему вы пошли  именно  так? -- Я ничего  не  мог ему
ответить, только плечами пожимал, и от этого он просто приходил в ярость.
     Как=то раз он сказал:
     -- Знаете, Форрест, а я действительно рад, что  вы оказались здесь, и я
спас вас от котла. Теперь мне есть с кем поиграть в шахматы. Теперь я мечтаю
только об одном - выиграть у вас хотя бы одну партию.
     И тут он  стал облизывать свои  палочки для  еды, так что даже мне было
ясно. что стоит ему хоть  раз выиграть, от  сожрет меня за милую душу, в тот
же день. Так что он  постоянно заставлял  меня держать ухо востро,  ясно вам
теперь?
     А тем временем с майором Фрич творились странные дела.
     Как=то  раз, когда мы  шли с поля,  из рощи  выскочил  огромный  черный
парень и манит ее пальцем. Мы  с Сью остановились,  а  майор Фрич подошла  к
роще и спрашивает:
     -- Кто здесь?
     И тут большой черный парень протянул руку, схватил майора Фрич и утащил
в  лес. Мы со Сью переглянулись и  побежали  за ней.  Сью  бежал впереди,  и
только я  собирался забежать поглубже,  как он меня  остановил, начал качать
головой и махать мне рукой,  иди мол,  назад. Мы отошли  чуть=чуть  назад  и
стали ждать. Изнутри кустов доносились всякие  звуки, и они начали трястись.
Тут=то  я  начал  понимать,  что происходит,  потому  что судя по издаваемым
майором Фрич  звукам, вреда  ей не причинили. Так что мы со Сью пошли себе в
деревню.
     Примерно  через час  приходит  майор  Фрич и тот  самый  черный парень,
улыбается, так что рот до ушей. Она его ведет за руку. Приводит его в хижину
и говорит мне:
     -- Форрест, познакомься с Грурком. -- И вводит его в хижину.
     --  Привет!  --  говорю  я. Я вспомнил, что видал раньше этого  парня в
деревне. Грурк ухмыльнулся и кивнул мне, а я ему в ответ. Сью просто почесал
себе яйца.
     -- Грурк предложил мне переехать к нему, -- сказала она, --  и я решила
согласиться, ведь нам втроем тут тесновато. правда?
     Я снова кивнул.
     -- Форрест. Я убедительно прошу тебя никому об этом не рассказывать, --
сказала майор Фрич.
     Интересно, кому бы я  мог об этом рассказать, вот что мне интересно. Но
тогда я просто  кивнул головой, и майор Фрич собрала  свои  манатки и отбыла
вместе с Грурком на его местожительство. Вот как оно было.



     Так шли дни, месяцы и наконец, годы.  Мы со Сью и майором Фрич работали
на хлопковых полях, и я уже начинал чувствовать себя дядей Томом или как его
там звали? По вечерам, после очередного шахматного разгрома Большого Сэма, я
уходил к себе в  хижину и мы еще немного сидели вечеряли с Сью.  При  помощи
жестов, гримас и рычания  мы нашли,  наконец, общий язык,  и я узнал историю
его жизни, столь же грустную, как и моей.
     Однажды,  когда Сью  был еще  маленькой обезьянкой,  они  с  родителями
прогуливались в джунглях, и  вдруг какие=то парни накинули на родителей сеть
и утащили. Сью  сначала жил с дядей и тетей. но потом они его вышибли за то,
что он якобы слишком много ел и ему пришлось выживать в одиночку.
     В общем, жилось ему неплохо, он скакал с дерева на дерево и ел  бананы,
но потом  решил посмотреть,  а что же делается  в  большом  мире? И  так  он
доскакал  по  деревьям  до какой=то  деревни,  и тут его одолела  жажда.  Он
подошел  к  ручью  и  стал  пить, а тут вдруг подъезжает  какой=то парень на
каноэ.  Сью  каноэ  никогда не видал,  поэтому так и сидел, глядя на  лодку.
Парень к нему  подошел, но вместо того, чтобы прокатить на каноэ,  как думал
Сью, трахнул его веслом  по  голове, положил в каноэ  и потом продал другому
парню, а уже тот привез его на выставляться в Париж.
     Там был еще один орангутанг, самка,  по  имени Дорис.  Это  была  самая
красивая  в  мире  обезьяна,  так что не удивительно, что скоро они полюбили
друг друга. Этот парень, что  устраивал выставки. возил их  по всему миру, и
главной  приманкой для  зрителей было зрелище, как  Сью и Дорис трахаются  в
клетке - в этом, собственно, и заключался смысл этой выставки. Это несколько
раздражало Сью, но другой возможности заняться любовью просто не было.
     Но вот  как=то в  Японии пришел другой парень и купил Дорис. Так что ее
не стало. Сью так и не узнал, куда ее увезли, и остался один.
     Поэтому у него изменился характер -  он начал  рычать  и огрызаться,  а
когда его выставляли в клетке, он брал свое дерьмо и швырял его через прутья
в зрителей, заплативших приличные деньги за то,  чтобы посмотреть, как ведут
себя орангутанги.
     Так что  этот парень скоро оказался сыт по горло таким поведением Сью и
продал его НАСА. Вот так он  оказался в ракете.  Я могу понять  его  чувства
из=за Дорис - ведь я тоже тоскую по Дженни Керран, и каждый день думал - где
же она  сейчас и что делает? Но в этом заброшенном Богом месте ничего нельзя
было узнать, ни мне, ни Сью.



     Между тем, наша хлопковая авантюра превзошла все  ожидания: мы засевали
поел за полем  и снимали урожай, а хлопок складывали в  построенные из травы
сараи. Наконец, Большой Сэм сказал, что пора строить большую лодку - баржу -
чтобы провезти хлопок мимо пигмеев и продать, чтобы заработать деньги.
     -- Я все точно рассчитал, -- сказал Большой Сэм, -- сначала мы выстав