аблялся в настоящей  ванне.  В  его
собственном жилище был только стоячий душ. Дебби сунула руку в воду и взбила
пену.
   - Пойду пока помою бокалы, - сказала она. - А ты раздевайся и  ложись.  -
Чмокнув в щеку, она ласково провела пальцами по подбородку  и  оставила  его
одного, прикрыв за собой дверь. Одного, да, если не считать Единорога.  Краб
сидел в углу, в коробке из-под стирального порошка, наполненной песком.
   Джон вздохнул с облегчением. Она захотела, чтобы он  принял  ванну  один.
Что ж, может, это действительно неплохая идея. Хотя и  ее  прикосновения,  и
мысль о том, чтобы принять ванну в ее доме, опять вызвали нестерпимую ломоту
и пульсацию в паху. Аромат сводил с ума; глубоко в душе он страстно?  мечтал
окунуться в ее запахи. Лицо повлажнело от пара. Он стянул свитер.  Прекрати!
- одернул он себя. Начал расстегивать рубашку. Нет! Не смен!  Снял  рубашку.
Густая высокая пена на поверхности воды искрилась и переливалась  на  свету.
Он расстегнул пояс и понял, что в этот момент переступает черту.
   Он медленно опустился в  ванну,  поморщившись,  когда  мошонка  пришла  в
соприкосновение с горячей жидкостью. Потом  вытянулся,  оперся  затылком  на
фаянсовый подголовник и расслабился, наслаждаясь влажным ароматом корицы.
   Спустя некоторое время дверь отворилась  и  на  пороге  появилась  она  -
абсолютно голая.
   Он резко сел, расплескав воду. Дебби распустила  волосы,  и  они  густыми
волнами покрывали ее грудь и плечи. Ее с ног до головы загорелое  тело  было
просто великолепным. В одной руке она держала опасную  бритву,  в  другой  -
крем для бритья.
   - Я хочу тебя побрить, - сказала она.
   - Нет!. - вскрикнул он. - Ради Бога, не надо!
   - Тебе пора побриться, - несколько опешив, повторила  Дебби.  -  Когда  я
тебя целую, то чувствую твою щетину.
   - А? О-о... Побриться... - Проведя рукой по подбородку, он  действительно
ощутил заметную колкость. Должно  быть,  нынче  утром  он  забыл  побриться.
Расписание его обычных дел пошло прахом, и привычки - тоже.
   - Ты сумасшедший, - нежно сказала Дебби и, глядя ему в глаза, забралась в
ванну.

Глава 14

   Она погрузилась в воду и стиснула его с обеих сторон гладкими бедрами.
   - Я тебя не съем, - сообщила  она,  потому  что  Джон  всем  своим  видом
показывал, что готов взлететь под потолок и повиснуть на стенке,  как  кошка
на дереве. - Стесняешься меня, что ли? - Она встряхнула стаканчик с кремом и
плеснула немного  на  раскрытую  ладонь.  -  Действует  очень  освежающе.  -
Нежными, внимательными движениями она принялась втирать ему крем в кожу лица
и шеи. - Не бойся, - сказала она, потому что он опять дернулся. - Я работала
парикмахершей.  Кроме  шуток.  Одна  из  профессий,  которые  я  освоила   в
Лос-Анджелесе. - Она слегка подалась вперед, с бритвой  наготове.  Ее  груди
притронулись к волосам на его груди.
   Она плотнее прижалась к нему, но он боялся пошевельнуться, потому  что  в
этот момент острая бритва начала неторопливо и  уверенно  снимать  щетину  с
левой щеки.
   - Ты женат, Лаки? - спросила она, обрабатывая его верхнюю губу.
   - Нет, - осторожно произнес он.
   - Есть подружка?
   - Нет. - Он поймал ее странный взгляд и решил поправиться:
   - Ну, то  есть...  Была.  Я  хочу  сказать,  нам  скорее  всего  придется
расстаться.
   - Так я и думала. У тебя должна быть подружка. Если ты не  голубой  и  не
бисексуал, и я знаю наверняка, что ты не кастрат, то  значит,  у  тебя  есть
подружка.  -  Сосредоточившись  на  подбородке,  она   слегка   подвинулась,
устраиваясь поудобнее. Тело было скользким от пены. - Хорошенькая?
   - Кто?
   - Твоя подружка. Слушай, у тебя явно проблемы с вниманием. Впрочем,  сиди
спокойно.
   Он старался, как мог. Лезвие скользило по горлу, как легкое перышко.
   - Да, - сказал Джон. - Очень.
   - А как она выглядит?
   - Она... Чем-то похожа на тебя. Лезвие замерло.
   - Ты просто прелесть, - сказала Дебби, глядя ему в глаза. -  Господи,  ну
почему Ты не встретился мне раньше?
   - Полагаю... Мы вращаемся в разных кругах. Теми же  плавными,  медленными
движениями она начала брить правую щеку.
   - Ну что ж, и все-таки встретились.  Лучше  позже,  чем  никогда,  верно?
Согласен?
   Он постарался сосредоточиться на ее глазах и не обращать внимания на  жар
влажных грудей, прижимающихся к его телу, и на плотно обхватившие его бедра.
В глубине ее глаз по-прежнему горело пламя, но оно было  маленьким,  мирным.
Дебра Рокс спала.
   Дебби закончила бритье и  сполоснула  лезвие.  Потом  отложила  бритву  в
сторону и обеими руками обвила Джона за шею.
   - Можешь трахнуть меня прямо сейчас, - негромко сказала она.
   - Пожалуйста... Не употребляй это слово.
   - Какое слово? - чуть нахмурила брови Дебби.
   - Сама знаешь. Это слово.
   - А-а! Ты имеешь в виду - тра... - Он прикоснулся пальцами  к  ее  губам.
Она их поцеловала. - Хорошо, как вам будет угодно, мистер Скромность. - Рука
ее скользнула вниз, под воду. И застыла там.
   Она медленно несколько раз моргнула и уставилась на него, широко  раскрыв
глаза.
   - Ты не можешь мне объяснить, почему ты до сих пор в трусах?
   - Кажется, купание закончено, - заявил Джон, с усилием  высвобождаясь  из
ее объятий и ступая на пол. Вода потоком текла с длинных мужских трусов.  Он
схватил полотенце и обмотался им вокруг талии.
   - Погоди минутку. - Она подняла палец и начала водить им воздухе,  словно
формулируя  вопрос,  который  постоянно  ускользал  от  нее.  -  Тебя  я  не
устраиваю?
   - Нет, просто... - Думай быстрее, кретин! - Я тебе уже  говорил,  мы  еще
окончательно не расстались с моей подружкой.
   - Погоди, погоди! Хочешь сказать, что не собираешься  трах..,  не  хочешь
быть со мной из-за твоей подружки?
   - Совершенно верно. - Подхватив джинсы,  он  торопливо  влез  в  них,  не
обращая внимания на мокрые трусы. И изо всех сил старался отвести  глаза  от
ее тела.
   Дебби расхохоталась и звучно шлепнула по воде ладонью:
   - Ну ты даешь! Я подаю тебе на  блюдечке  то,  ради  чего  тысячи  парней
готовы помереть на месте, а ты говоришь "нет"!  Слушай,  я  была  права!  Ты
просто из другого мира!
   - Я не тысячи парней, - тихо сказал он, застегивая рубашку. - Я - это я.
   - Кажется, ты говорил, что я очень красивая.
   - Так оно и есть. Но... - Он уже натягивал свитер. - Это нехорошо.
   - Кто сказал? - с едва заметной едкостью полюбопытствовала Дебби.
   - Когда ты сегодня вернулась после.., хм, после работы, то  сказала,  что
неважно себя чувствуешь, у тебя все  болит.  Значит,  единственная  причина,
из-за которой ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, -  твое  опасение,
что в ином случае я могу не прийти в четверг и не поехать с тобой. - Ее лицо
напряглось, словно он затронул больной нерв. - Я сказал, - что поеду с тобой
в Лос-Анджелес, значит, поеду. Можешь на меня положиться.  .Некоторое  время
она молчала, потом тоже вылезла из ванны. Джон протянул  ей  полотенце.  Она
обернулась  им  с  такой  грациозностью,  словно  это  тоже  было  предметом
сексуального облачения.
   - Извини, - негромко сказала она. - Дебра чуть не проснулась. - Он присел
на край ванны, натягивая носки и обуваясь. Разглядывая его, она продолжила:
   - Никогда не встречала никого даже отдаленно на тебя похожего. Ты знаешь,
чего я хочу. А чего хочешь ты?
   Простой этот вопрос ударил по мозгам Джону почище бейсбольной биты.
   - Не знаю, - признался он. И это тоже было правдой. Завязывая шнурки,  он
сказал:
   - Пожалуй, мне лучше идти. Спасибо за ужин. И за бритье тоже. - И  провел
пальцами по гладкому подбородку.
   Дебби прошла за ним в гостиную.
   - Послушай... Ты не мог бы как минимум  оставить  мне  свой  телефон,  а?
Ну... На всякий случай... Вдруг мне захочется позвонить?
   Джон заколебался. Разумеется, у него был свой личный телефон, но проблема
была в другом. Если Дебби услышит его, не видя  лица,  не  вспомнит  ли  она
голос священника, который беседовал с ней на исповеди?
   - Мне приходится много ездить, - запинаясь, произнес он.  -  Меня  трудно
застать дома.
   - Ну что ж. - Снова эта искорка боли или обиды в глазах. Она не привыкла,
чтобы мужчины ей в чем-то отказывали. Это задело ее до глубины души. - Тогда
возьми мой. Можешь звонить в любое время, когда.., когда будет нужда. -  Она
прошла к секретеру, выдвинула ящик и достала  из  него  маленькую  картонную
карточку, на которой значилось просто - Д. Стоун,  и  телефонный  номер.  Он
спрятал карточку в карман джинсов. И направился к двери. Она поймала его  за
руку.
   - Лаки! Я тебе.., хоть чуть-чуть нравлюсь, а? Джон посмотрел ей, в лицо -
в это прекрасное лицо с такими большими дымчато-серыми глазами,  и  подумал:
ты проста не понимаешь.
   - Ты очень мне нравишься, - ответил он. Она улыбнулась  и  позволила  ему
уйти.
   На половине пути вниз  он  сообразил  проверить,  на  месте  ли  ключ  от
велосипедной цепи.  На  этот  раз  он  находился  там,  где  и  должен  был.
Спустившись в холл, он отомкнул замок, а цепь намотал  на  руль  велосипеда.
Потом вывел двухколесную машину на темную улицу, сел в седло - мокрое нижнее
белье не сулило особого удовольствия от  это  прогулки  -  и  начал  крутить
педали в сторону Вальехо-стрит.
   Помятый "фольксваген"-фургон, притулившийся у  тротуара  через  несколько
домов, неторопливо тронулся следом.
   На город с залива натаскивало полосы тумана. Джон в это время поднялся на
холм, откуда были видны расплывающиеся в тумане огни моста "Золотые ворота",
и покатил вниз, не сильно нажимая на  педали.  Теперь  его  беспокоила  одна
мысль: как в четверг на целый день исчезнуть из церкви?
   Мимо в опасной близости промчался фургон;  Джон  от  неожиданности  резко
вильнул в сторону, и выскочил на тротуар между двух стоящих автомобилей.
   - Осторожней! - крикнул он вслед машине, уже исчезнувшей за углом.
   Пьяница за рулем, подумал он. Машина пронеслась в считанных  сантиметрах!
Дальше он поехал по тротуару - мимо разноцветных домов викторианского стиля.
Спустя некоторое время опять вырулил на проезжую часть.
   Фургон, скрывшись за углом,  развернулся  и,  как  только  Джон  двинулся
дальше в южном направлении, последовал за ним.
   Монсеньер Макдауэлл просто с ума сойдет, если каким-то образом  узнает  о
том, что случилось этим вечером, думал Джон. Точнее сказать -  что  едва  не
случилось. Ладно, монсеньеру и без этого вполне хватит, чтобы сойти  с  ума.
Он лавировал между крышками канализационных  люков.  Дороги  в  этом  районе
города были не в самом лучшем  состоянии;  вдобавок  на  витиеватых  столбах
горели далеко не все фонари. По мостовой тянулись полосы тумана, как дыхание
призраков. Он почувствовал жар в затылке.
   Резко повернув голову, он увидел, что тот самый фургон несется  прямо  на
него.
   С воплем он резко вывернул руль вправо и едва не врезался в борт  стоящей
у тротуара "тойоты". Фургон проскользнул  рядом  в  считанных  дюймах.  Джон
вылетел на тротуар, при этом переднее колесо стукнулось о  бордюр  так,  что
клацнули зубы, и затормозил, едва не уткнувшись головой в  тяжелую  чугунную
ограду.
   Фургон промчался примерно двадцать ярдов. Затем вспыхнули рубиновые  огни
стоп-сигналов и взвизгнули тормоза. Машина замерла посреди улицы.
   Джон чувствовал, как гулко колотится сердце; волосы на загривке поднялись
дыбом, словно наэлектризованные. Опять этот фургон. Его водитель либо  пьян,
либо не в своем уме. В любом случае лучше убраться  поскорее.  Увидев  прямо
перед собой темную щель узкого переулка, Джон направил велосипед туда.
   В темноте фургона Трэвис воткнул три патрона  в  магазин  "кольта"  и  со
щелчком провернул цилиндр. Потом положил оружие рядом с собой на грязное,  с
потеками, сиденье и погнал дальше. У ближайшего поворота  он  резко  свернул
направо и прибавил скорость.
   Джон выскочил из проулка и сразу услышал шум двигателя, а затем увидел  и
сам фургон, появившийся из-за угла.
   О Боже, ужаснулся Джон. Не покидая  тротуара,  он  быстро  развернулся  и
приналег на педали Быстрее, Еще быстрее.
   Колеса фургона прогрохотали по выступающим крышкам люка, потом  зашуршали
на ровном асфальте. Мотор ревел, фыркал и кашлял,  как  голодный,  исходящий
слюной и злобой хищник.
   Джон яростно крутил педали, он весь подался вперед и почти лег грудью  на
руль. Широко распахнутые глаза блестели. Он внезапно  понял,  что  находится
слишком далеко от дома.
   Фургон почти поравнялся с ним.  В  кабине  сверкнула  вспышка  Послышался
негромкий хлопок.
   Джону  показалось,  что  над  ухом  зазвенела  оса;  в  воздухе   запахло
раскаленным металлом. Волосы встали дыбом.  Впереди  со  звоном  разлетелось
стекло витрины. Спустя три  секунды  он  понял,  что  по  нему  стреляли  Не
исключено, что он намочил штаны;  трудно  было  судить  об  этом  наверняка,
потому что джинсы и так были  мокрыми,  но  мочевой  пузырь  явно  сжался  в
непроизвольном спазме. Показался очередной узенький проулок; не  раздумывая,
он на полной скорости направил велосипед туда. Заднее  колесо  занесло.  Уже
влетев в тесное темное пространство, он услышал еще  один  выстрел.  Пуля  с
визгом отрикошетила от краснокирпичных стен.
   Джон выскочил у противоположного конца проулка, свернул вправо  и  быстро
пересек улицу. Лицо  было  покрыто  холодным  потом.  Господи,  в  изумлении
подумал Джон, кому могло понадобиться убивать меня?
   Послышался рокот мотора. Фургон выскочил из-за угла  и  в  полосах  низко
стелющегося тумана помчался ему навстречу.
   Нога Джона слетела с  педали.  Он  потерял  контроль  над  велосипедом  и
лихорадочно завилял, пытаясь нащупать опору.  На  пути  оказалось  скопление
мусорных баков. Их зачем-то собрали вокруг уличного  фонаря  с  перегоревшей
лампой. В следующее мгновение он уже летел головой вперед - прямо в  объятия
этих здоровенных железок.
   Трэвис сбросил газ, поднял "кольт" и  для  дополнительной  опоры  положил
руку на край опущенного окна водительской дверцы.  Ствол  сверкнул  стальной
синевой.  Он  хорошо  видел  мужчину   -   этого   сукина   сына,   дьявола,
вознамерившегося отнять у него его суженую. Тот как  раз  пытался  встать  с
четверенек и дотянуться до  своего  велосипеда.  Велосипедист  обернулся,  и
Трэвис расплылся в улыбке. Ему все было отлично видно. Он  прицелился  точно
промеж глаз.
   И нажал спусковой крючок.
   Переднее левое колесо фургона наскочило на люк.
   Джон увидел вспышку выстрела. И громкий звон от удара металла  о  металл.
От столба, чуть повыше головы, прямо перед глазами, брызнули искры.
   Фургон промчался не  больше  пятнадцати  ярдов,  когда  снова  взвизгнули
тормоза. Машина остановилась.  Трэвис  выругался  и  полез  в  патронташ  за
дополнительными патронами.
   Джон  прыгнул  в  седло  и  что  было  сил  погнал  вниз  по  холму  -  в
противоположном от фургона направлении.
   Трэвис вогнал дополнительный патрон и взглянул в зеркальце заднего  вида.
Выставив "кольт" наружу, он прицелился в спину велосипедисту по отражению  в
зеркале. Но через долю секунды велосипедист оказался  немного  ниже,  и  его
поглотила пелена тумана. Трэвис  ударил  кулаком  по  рулю  и  только  начал
подавать назад, как увидел за спиной другой автомобиль. Трэвис сунул руку  с
пистолетом в кабину. Другой водитель затормозил и надавил на клаксон.
   Сначала Трэвис решил вылезти  и  пристрелить  его,  но  потом  передумал.
Напрасное  дело.  Все  равно  уже  в  отдалении  слышатся  завывания  сирен.
Вероятно, хозяин той разбитой  витрины  вызвал  полицию.  Если  этот  дьявол
появится снова, он будет огорчен до невозможности, как говорят  в  Оклахоме.
Трэвис выставил в окно кулак  с  оскорбительным  жестом,  адресуясь  к  тому
водителю, вдавил педаль газа и рванул вперед. На  ближайшем  перекрестке  он
свернул налево, на следующем углу еще раз и помчался от греха подальше.

Глава 15

   - Ты перестал принимать витамины, - жестко заявил монсеньер.  -  Судя  по
внешнему виду, твоему организму не хватает железа.
   - Нет, сэр, - ответил Джон. - Я в поганом порядке.
   - Я чувствую, когда кому-нибудь не хватает железа. -  Макдауэлл  выдвинул
ящик письменного стола и извлек на свет флакон с таблетками "Айрон плюс".  -
Держи.  Я  сам  постоянно  их  принимаю.  Человек,  достигший  определенного
возраста, нуждается в дополнительном количестве железа.
   - Да, сэр, - согласился Джон и опустил флакон в карман.
   - Отлично. Теперь вернемся к нашим делам.  -  Макдауэлл  раскрыл  большую
книгу-календарь. Как ты  знаешь,  мы  с  отцом  Стаффордом  отправляемся  на
католический съезд  в  Сан-Диего.  Мы  уезжаем  в  субботу  утром  и  думаем
вернуться в среду.
   - Я думал... - заморгал Джон, - что тоже вхожу в число делегатов. -  Нет,
я решил взять с собой только отца  Стаффорда  Мне  кажется,  тебя  не  очень
интересует политика, не так ли? - Тонкие брови встали домиком.
   - Да, сэр, это верно, - вынужден был согласиться Джон. От пережитого этой
ночью его все еще колотило, а поспать толком удалось  опять  не  более  трех
часов. - Хорошо Таким образом,  ты  остаешься  на  хозяйстве,  так  сказать.
Надеюсь,  не  подведешь  Джон  кивнул,  едва  различая  слова  "Остаться  на
хозяйстве"  означало  постоянно  находиться  в  офисе,  вести  консультации,
принимать исповеди и вообще быть в пределах досягаемости в любой час  дня  и
ночи - на тот случаи, если что-то произойдет. А еще  это  означало,  что  от
субботы до среды он будет не в состоянии увидеться с Дебби.
   Рука Господа наконец-то направляет его на путь истинный  и  возвращает  к
реальности.
   - Ты не кивай, а скажи "да", - настойчиво произнес Макдауэлл.
   - Да, сэр, - ответил Джон.
   - Очень хорошо. Держи это. - Он передал Джону список  планируемых  дел  и
встреч на период между субботой и средой. Все это  были  события  невысокого
ранга, но тем не менее требовавшие присутствия католического  священника.  -
Дополнительную информацию сообщу в четверг. Жду тебя в десять утра.
   - Да, сэр - Он встал, и в этот момент его  словно  ударило.  -  В  десять
утра? В этот четверг?
   - Есть проблемы?
   Ему показалось,  что  закружились  стены.  Пришлось  ухватиться  за  край
массивного черного письменного стола монсеньера.
   - Нет, - наконец выдавил он. - Нет, никаких проблем.
   - Ну и хорошо. Желаю приятного дня. Каким-то  образом  Джон  выбрался  из
кабинета, добрался до своих апартаментов и принял таблетку железа Целый день
он провел в церкви - в чтении, штудировании и усердных молитвах. Он ни  разу
не взглянул на большой красный "X", хотя и не забывал о нем  ни  на  минуту.
Ему хотелось заполнить сознание чистой святостью, потому что оно имело явную
склонность раздваиваться: одна часть была  занята  воспоминаниями  о  Дебби,
бреющей его в ванне, полной ароматной пены, и прижимающейся к  нему  полными
грудями, другая - о ночной стрельбе.
   Оказавшись дома, он  с  трудом  удержался  от  того,  чтобы  позвонить  в
полицию. Просто  могли  возникнуть  определенного  рода  сложности.  Полиция
приехала бы побеседовать с ним,  монсеньер  бы  это  наверняка  обнаружил  и
захотел бы узнать, в честь чего  ему  вздумалось  гонять  на  велосипеде  по
ночным улицам. Сложностей лучше избегать.
   Стрелявший в него был, безусловно, либо психопатом, либо  перегрузившимся
наркотиками И встреча была, конечно же, чистой  случайностью.  Джон  остался
жив, хотя первая пуля прошла настолько  близко,  что  дома,  раздеваясь,  он
обнаружил на свитере осколки стекла разбитой  витрины.  Впрочем,  хватит  об
этом.
   В среду после обеда, когда все дела и занятия закончились, он  снял  свой
белый воротник, переоделся в обычную одежду  и  вывел  велосипед  на  улицу.
Навстречу шел церковный служка  по  имени  Гарсия.  Пришлось  наклониться  и
сделать вид, что нужно исправить мелкую неполадку, но тот  все  равно  узнал
Джона и поздоровался, проходя мимо. Убедившись, что Гарсия больше не смотрит
в ег