вертеть  тазом,
норовя войти в контакт с Дебби. Джон мог рассмотреть этого парня - с густыми
черными кудрями и точеными чертами лица, как у итальянских скульптур; на нем
были дешевые джинсы и белый свитер. Дебби бросила взгляд на Джона, потом  на
своего нового партнера по танцу - ив этот  момент  Джон  увидел,  как  резко
изменилось ее лицо. Оно стало жестоким - сексуально, бесстыже жестоким; губы
приоткрылись  и  скривились  в  хищном  похотливом  оскале.  Влажный  язычок
медленно прошелся по нижней губе. Она выгнула  спину  и  издала  стон.  Руки
взмыли вверх и нырнули в черную гриву, разметав во все стороны густые пряди.
В глазах полыхнуло пламя. Джон подумал, что если бы она  так  посмотрела  на
него, он бы просто сгорел на  месте.  Он  отступил  назад,  ошеломленный,  и
понял, что только что видел появление Дебры Рокс из обличья Дебби Стоун.
   Итальянец продолжал двигать бедрами; Дебби скользнула по его  телу  вниз,
словно кошка, и лицо ее оказалось на уровне его паха.
   Луч прожектора, пометавшись  по  залу,  остановился  на  этой  паре.  Все
остальные танцующие отступили в тень, словно тоже уязвленные этим  зрелищем.
Все встали вокруг,  громкими  криками  и  свистом  подбадривая  Дебру  Рокс,
разворачивающуюся во всей своей красе и силе.
   Теперь она лежала на спине, тело билось в  конвульсиях,  итальянец  навис
над ней, промежность его оказалась ровно на  уровне  ее  рта;  он  изображал
танцем оральный секс. Затем она  с  неожиданной  силой  вскинулась  с  пола;
теперь ее бедра оказались у лица этого парня. Он обхватил ее снизу и  встал;
она обвила его ногами. Они  продолжали  вертеться  и  дергаться,  освещаемые
синеватым светом. Дебра Рокс запустила пальцы ему в волосы и провела  языком
по лбу. Барабанная дробь изображала дикую, животную страсть, влечение  самца
и самки. Джон  видел,  как  глаза  ее  зажглись  огнем  желания;  ее  язычок
откровенно манил к себе итальянца. Жар ее страсти ослепил Джона так,  словно
он взглянул прямо на атомный  взрыв.  Публика  неистовствовала;  все  орали,
хлопали, топали, отбивая ритм. Пол дрожал и грозил превратить все  заведение
в "Подземную милю". Дебра Рокс уже снова была на ногах; ее бедра вертелись и
вертелись, распаляя партнера. Тот упал на колени, задрал  голову  и  высунул
язык, нацеливаясь на ее черный цветник. Лица обоих  блестели  от  пота;  они
сплели пальцы. Дебра Рокс села верхом на его жадно разинутый рот.
   Джон понял, что его сейчас вырвет. Кто-то вытолкнул  его  из  внутреннего
круга, и он не стал сопротивляться. Натыкаясь на людей и  всуе  поминая  имя
Господа, он  поплелся  в  сторону,  чувствуя  себя  старым  мешком,  набитым
ненужным хламом.
   Разглядев на стене стрелку с надписью "туалет", он двинулся  в  указанном
направлении. Спазмы становились все сильнее. Надо было  как  можно  быстрее,
оказаться в мужской комнате. Он торопливо  миновал  черный  коридор,  открыл
красную дверь и оказался в помещении с писсуарами и  несколькими  кабинками.
Он ввалился в одну из них, запер за собой дверь и  склонился  над  унитазом.
Прямо перед лицом в грязной жиже плавали размокшие  окурки.  Тело  покрылось
холодной липкой испариной; его трясло. Там, в зале, дикая  барабанная  дробь
грохнула взрывом, от которого вздрогнули стены; он боялся подумать, что  там
сейчас происходит.
   Потом он услышал звук хлопнувшей двери. И перестук каблуков по скользкому
линолеуму. Потом шаги прекратились.
   Трэвис, остановившись  перед  дверцей  кабинки,  извлек  из  кобуры  свой
"кольт" сорок пятого калибра. Тусклыми как пепел глазами он следил  за  этим
человеком от самого танцзала. Он знал, что тот вошел в туалет  один.  Трэвис
поднял руку с "кольтом", целясь прямо по центру дверцы  кабины.  Он  оттянул
курок. Раздался сильный, уверенный щелк.
   Джон услышал его и поднял голову. Что за странный звук?
   Палец ковбоя лег на спусковой крючок.
   -  Ну  крутая  сучка,  должен  тебе  сказать!   -   внезапно   послышался
возбужденный голос. Кто-то вошел в туалет.
   - Эх, как бы я ее  рачком  оттянул,  за  милую  душу!  -  громко  рыгнув,
подхватил второй, расстегивая молнию. Послышалось журчание мочи в писсуаре.
   Трэвис лихорадочно обдумывал  ситуацию.  Пристрелить  можно  всех  троих,
запросто. Но где тут запасной  выход?  Как  отсюда  выбираться?  Через  долю
секунды решение было принято.
   Пистолет с инкрустированной рукояткой совершил  оборот  вокруг  пальца  и
скользнул  в  кобуру.  Мужчины,  более   всего   озабоченные   освобождением
переполненного мочевого пузыря, не обратили на него ни малейшего внимания.
   Придется в следующий раз, решил Трэвис. Резко развернувшись, он вышел  из
туалета. Джон так и не смог вызвать рвоту. Желудок выворачивало по-прежнему,
но никаких явных признаков не наступало. Он подождал  еще  некоторое  время,
проверяя, все ли в порядке с пищеварительным трактом. Холодный пот,  обильно
выступивший на лбу, постепенно высыхал. Он несколько раз  глубоко  вздохнул,
пытаясь прояснить мозги, но туалетные ароматы  способствовали  этому  весьма
слабо. Обтерев лицо куском туалетной бумаги, он наконец вышел из  кабинки  и
направился обратно в это дьявольское злачное место развлечений.
   Дебби нигде не  было  видно.  С  нарастающей  тревогой  Джон  понял,  что
итальянца тоже нет. На танцевальной площадке снова  было  не  протолкнуться;
тела извивались как многоголовая гидра. В поисках Дебби Джон  незаметно  для
себя оказался около кабинки, в которой правила бал Большая Джорджия.
   - Куда ушла Дебби? - спросил он, чувствуя легкое головокружение.
   - Она тебя искала. Решила, ты ее бросил. Поэтому  тоже  ушла.  -  Большая
Джорджия пожала плечами и лукаво усмехнулась:
   - И не одна.
   Джон охнул. Желудок словно провалился в пропасть и никак не  мог  достичь
дна.
   - Я просто... Я же отошел всего на пару минут!
   - То, что может сделать Дебби за пару минут, -  тебе  лучше  об  этом  не
знать. - Большая  Джорджия  подалась  вперед,  выставив  на  обозрение  свои
невероятных размеров груди, и мило улыбнулась:
   - Не хочешь попробовать южную девочку, а, северный красавчик?
   Джон счел вполне уместным убраться отсюда со скоростью ветра.  Вырвавшись
из "Небесной мили", он добежал до ближайшего угла и  застыл,  вздрагивая  от
холодного ночного воздуха. "Фиата" Дебби на месте не  оказалось.  Воздух  со
свистом вырвался из легких, как из проколотой шины. Где-то глубоко-глубоко в
сердце возникла острая ножевая боль неподдельного отчаянья.
   Ну а что ты, собственно говоря, хотел? - спросил он сам  себя.  Настоящей
любви? Яблоко съел, осталась одна косточка. Даже сам воздух вокруг "Небесной
мили" казался испорченным. Надышавшись им, можно навсегда отравить душу.
   Черт побери, думал он, шагая по улице в поисках такси. Мне показалось,  я
ей понравился.
   Такси ему удалось остановить, пройдя не меньше четырех кварталов к югу от
клуба.
   - Куда ехать? -  поинтересовался  водитель.  Джон  поколебался  некоторое
время, затем назвал адрес  -  в  том  квартале,  где  находился  дом  Дебби.
Единственное, что ему хотелось, - взгромоздиться в седло своего велосипеда и
как  можно  быстрее  вернуться  в  церковь.  Он  чувствовал  себя  шелудивым
блохастым псом.
   Он сунул руку в карман, проверить, на месте ли ключик от замка.
   И не нашел.
   Нет, ключ должен быть у него! Он проверил другой карман. Тоже нет. Может,
выпал где-нибудь там, в клубе? Но возвращаться в этот вертеп порока выше его
сил. Все равно, если кто-то его случайно нашел, наверняка это не установишь.
Он еще раз обшарил все карманы. В джинсах ключа не было.
   - Потеряли что-то? - спросил таксист.
   - Нет, бумажник со мной, - успокоил его Джон. Да, бумажник по-прежнему  в
заднем кармане, а вот ключ - тю-тю.
   Машина подъезжала к району Дебби. Он откинулся на сиденье и стал  думать,
что делать. Заставить себя подняться на четвертый этаж и постучать - нет, на
это он не способен. Если там окажется эта ухмыляющаяся  итальянская  рожа  -
Джон не сумеет удержаться в рамках строгого католичества. Но он  же  отлично
помнит, как положил ключ в правый карман! Почему его там не оказалось?
   -  Стойте,  -  попросил  он  водителя.  Тот   притормозил,   предчувствуя
осложнения. - Я передумал. Мне нужно к собору Святого Френсиса, это на  углу
Вальехо и...
   - Да, я знаю. Симпатичное  местечко.  -  Таксист  развернул  машину.  Они
поехали на юг, к дому Джона.
   Он решил оставить решение этой проблемы до  завтра.  О  Боже,  завтра  же
воскресенье! Он потерял счет  времени,  потому  что  обычно  субботние  ночи
проводил за чтением и молитвой. Он посмотрел в окно  и  увидел  в  нем  свое
отражение. Интересно, удастся ли ему сегодня заснуть. Тело  уже  предвкушало
колючие струи ледяного душа.
   Меня бес попутал, сказал он  сам  себе,  четко  и  просто.  Бес  попутал,
повязал по рукам и ногам. Если ночью кровать начнет  шататься  -  я  выломаю
стену и брошусь в бега.
   Он вздохнул и покачал головой. Под коленками до сих пор было слегка липко
от масла.

Глава 11

   - Теперь можешь рассказывать своим друзьям, что тебя трахал лучший парень
в своем деле, - произнес молодой обнаженный мускулистый человек, сидящий  на
краю разворошенной постели. Закурив сигарету, он представился:
   - Пауло д'Энтони, итальянский боевой конь, всегда готов!
   - Ага, гонять котов, - буркнула себе под нос Дебби.
   - Ха? Че ты там бормочешь, детка?
   - О-о, Пау-у-у-ло! - расслабленно простонала она, мельком  бросив  взгляд
на свои наручные часики - имитацию настоящего "Леди Ролекс".
   - Другое дело, -  удовлетворенно  кивнул  парень,  затянулся  и  выпустил
несколько тонких колечек дыма. - Детка, а  ты  ничего.  Действительно  очень
даже ничего! - Он просунул палец в одно из колец и покрутил там. - Но я тебя
могу еще кое-чему научить, детка. Оставайся со мной.  -  Он  встал  и,  чуть
пошатываясь, направился  в  ванную,  расположенную  в  нескольких  шагах  от
миниатюрной спальни, которая, видимо, служила и гостиной. Его пробрал кашель
курильщика. Откашлявшись,  он  начал  мочиться  в  унитаз,  не  потрудившись
прикрыть за собой дверь.
   Дебби села в постели.  Одежда  ее  была  разбросана  по  всей  комнате  -
результат обуявшей страсти. Или того, что можно  было  бы  назвать  страстью
после приема субботней дозы наркотиков. Черт побери, подумала она, наматывая
на палец длинную прядь волос, что за таблетки подсунула ей Большая Джорджия?
Вероятно, из-за этой таблетки она совсем сошла с ума и  отправилась  с  этим
пиццеглотателем к нему на квартиру. Пауло -  замечательный  танцор,  у  него
сексуально привлекательное  тело,  он  водит  серый  "мерседес"  с  откидным
верхом, но...
   Он бросил меня, подумала она. Почему он меня бросил?
   Большая Джорджия сказала, что видела, как  он  ушел.  Этой  большой  суке
придется прочистить мозги за то, что  подсунула  шпанскую  мушку  под  видом
таблеток для похудания, решила Дебби. Кокаин, вино, таблетки..,  все  это  в
совокупности и привело к тому, что она оказалась здесь, в койке  с  каким-то
макаронником. Надо одеваться и  немедленно  отсюда  уматывать;  спать  Дебби
привыкла только в своей собственной постели. Она надела трусы и бюстгальтер.
К черту подвязки. Все равно они  все  разодраны.  Красавчик  Брут  в  данный
момент громко полоскал горло в ванной, словно собирался исполнять  арию  под
водой. Подхватив с пола  блузку,  она  сунула  руки  в  рукава  и  торопливо
застегнулась на все пуговицы.
   И непонятно откуда вдруг ощутила его запах.
   Может, от рук? Между пальцами еще чувствовалось не до конца смытое масло.
Может, запах Лаки впитался вместе с маслом? Трудно было сказать, чем пахнет,
она знала одно - это запах чистоты. Ближайшая ассоциация, которая возникала,
- запах новенького "Космо", к которому не прикасалась ничья рука.
   Пока  этот  маленький  Цезарь  усердно  трудился  над  ней,  в   сознании
пронеслась вереница полузабытых лиц. Так много мужчин, так мало времени! Это
было ее девизом. И не только в  бизнесе.  Ей  нравилось  заниматься  сексом;
нравился сам процесс, нравилось ощущать пульсирующий  жар,  нравилось  после
расслабленно  раскинуться,  опираясь  на  мужское  тело,  как  королева   на
мускулистом троне. Но в ее памяти сохранилось слишком много  лиц  и  слишком
мало имен. Либо, в лучшем случае, не настоящие имена - все эти Барты, Гленны
или  какие-нибудь  Рейнджеры  с  Рамродами.  Если  бы  не  могучее   мужское
достоинство, большинство из них ничем не отличалось бы от стриженых пуделей.
   Странное дело. Странное и забавное. Пока этот Нерон по имени Никто  нынче
нашептывал ей в ухо всяческие скабрезности, она очень ясно представила  себе
Лаки. Вспоминала его лицо, когда он спал после массажа. Он выглядел.., таким
умиротворенным. Именно Поэтому она не стала его будить;  она  просто  сидела
рядом, гладила ему волосы и вспоминала о доме.
   Воспоминания  были  черно-белыми,  как  старые  классические  кинофильмы,
раскрашивать которые нет нужды.  Она  видела  себя  сидящей  на  травянистом
склоне; город остался за спиной, над головой неслись большие  белые  облака.
Она срывала одуванчики, сдувала их  пушистые  головки  и  смотрела,  как  их
уносит вдаль  западный  ветер.  На  запад,  через  леса  Луизианы  к  холмам
Калифорнии. Она не знала, где опустятся  на  землю  эти  маленькие  пушистые
зонтики, ее родной город был слишком мал для них. В ее родном  городе  росли
башни зернохранилищ и баки для воды, железные дороги и ржавчина.  Одуванчики
не могут расти на железе; им нужно калифорнийское солнце.
   И чего она никак не могла понять до того момента, как принялась осторожно
гладить волосы спящего Лаки и нахлынули воспоминания о родине, так  это  то,
что она сама прилетела в Калифорнию  как  парашютик  одуванчика,  занесенный
ветром, в то время как душа ее выросла на том самом железе.
   Почему же Лаки ушел? - недоумевала она.  Никто  еще  так  не  поступал  с
Деброй Токе. Никто.
   Вполне возможно, что и раздражение от этого тоже стало причиной того, что
она оказалась здесь, в этой постели. Нет,  Лаки  обязательно  вернется.  Она
была в этом уверена. О да, он обязательно вернется!
   Хотя бы если захочет получить обратно свой велосипед. Вот именно. Пока он
спал, она вытащила ключ от замочка из кармана его джинсов и спрятала у себя.
Не первый раз случалось так, что  она  начинала  вечер  с  одним  парнем,  а
заканчивала с другим. Она хотела застраховаться на  тот  случай,  если  Лаки
вдруг где-нибудь затеряется. Такие истории известны.
   Из  ванной  комнаты  Пауло  послышался  звук  вставляемой  в  аудиоплейер
кассеты. Через несколько секунд послышалась ведущая мелодия фильма "Рокки" -
"Глаз тигра", кажется, так она называется.  Слабенький  динамик  лохрипывал.
Затем из ванной показался и сам Пауло - в  узеньких  бархатных  плавках.  Он
встал и напряг мышцы.
   - Двойной бицепс, - выкрикнул он, изгибаясь. - Ну как, впечатляет, детка?
А теперь брюшные мышцы! - Он сменил позу; живот его стал похож на стиральную
доску.
   - О нет, нет, не надо! - взмолилась Дебби, едва удерживаясь от смеха.  Но
плотину все равно прорвало, она расхохоталась во все горло. Пауло причесался
и  с  помощью  лака  уложил  волосы  в  некое  подобие   волнистого   шлема;
демонстрируя различные позы, принятые среди культуристов,  он  строил  такие
нелепые гримасы, словно мучительно страдал от геморроя.
   - Перестань, прошу тебя, -  сквозь  смех  произнесла  Дебби,  держась  за
живот. - Не могу, я сейчас помру!
   Он принял еще одну позу, от которой вздулись буфами  ягодичные  мышцы,  и
только после этого понял, от чего ее пробрал смех.
   - Ах ты, сука! - взревел он. -  Я  демонстрирую  тебе  свою  мускулатуру!
Относись с уважением к культуристу!
   Она моментально оборвала смех.
   - Не смей называть меня сукой, козел! И хватит с меня этих  демонстраций.
Я в обезьяннике и то лучше  видела!  -  Она  встала,  на  этот  раз  всерьез
разозлившись - на себя, на этого кобеля, на Большую Джорджию, да и  на  Лаки
заодно, и принялась надевать юбку.
   - Куда это ты собралась, а? - Он надвинулся на нее,  принимая  угрожающую
позу. - что это тебе взбрело в голову?
   - Не прикасайся ко мне. Я еду домой. - Она  расстегнула  свою  сумочку  и
запустила в нее руку.
   - Ты поедешь домой, когда я этого захочу. Ясно? Я. Пауло д'Энтони.  -  Он
потянулся, намереваясь схватить ее за локоть. - Слышишь, с-с...
   Рука, мгновенно появившаяся из сумочки, оказалась оснащена дополнительным
пальцем - длинным, узким, отливающим стальной синевой. Его заостренный конец
прикоснулся к глотке Пауло.
   - Хорошо, - дернул кадыком Пауло, уставившись на нее круглыми глазами.  -
Нет проблем. Можешь ехать домой прямо сейчас.
   - Выключи эту идиотскую музыку. Терпеть не могу этот фильм.
   Пауло попятился от ножа  с  автоматическим  лезвием.  На  губах  блуждало
слабое подобие улыбки. Его бугристые мышцы моментально превратились просто в
куски обвисшей плоти. Добравшись до ванной комнаты  и  выключив  плейер,  он
ухмыльнулся:
   - Хочешь, скажу, что  на  тебя  нашло?  Ты  просто  давно  ни  с  кем  не
трахалась, вот и взбесилась.
   Дебби только хмыкнула, сложила  нож  и  убрала  его  обратно  в  сумочку.
Надевая туфли, она поглядывала, не надумает ли он повторить нападение. Потом
вышла из спальни. Пауло следовал  за  ней  как  щенок,  но  на  почтительном
расстоянии.
   - Не стоит тебе уходить, детка, - заскулил он.  -  Ну  перестань.  Хочешь
денег? Я тебе дам денег. - Нет, спасибо.
   - А кокаин? У меня очень надежные связи, детка.  Будешь  иметь  все,  что
захочешь.
   - У меня свой дилер. - Она подхватила с пола леопардовый пиджак. Он так и
лежал в коридоре, символизируя первую остановку сексуального экспресса.
   - Черт! - воскликнул Пауло. Его хрупкое самолюбие явно начало рушиться. -
Тебе встретился настоящий мужчина, а ты даже не можешь оценить этого!
   - Рассказывай! - бросила Дебби, облачаясь в пиджак.
   - Эй. - Голос Пауло стал мягче, в нем проскользнула нотка отчаяния. -  Ты
же не насовсем от меня уходишь, а?
   - Ты милый мальчик. Желаю всего  хорошего,  -  ответила  она,  выходя  на
лестничную клетку. На пальце она уже крутила ключи от "фиата".
   Он шел за ней следом - все в тех же бархатных плавках. Но лицо его теперь
было искажено ненавистью. Она стояла и ждала, пока поднимется кабина лифта.
   - Ты уродина, вот ты кто! - вдруг заорал он, не думая о  том,  что  могут
подумать соседи, разбуженные  его  воплем  в  половине  четвертого  утра.  -
Уродина, каких свет не видывал!
   - Тебе же лучше, - спокойно ответила Дебби. Пришел  лифт.  Автоматические
двери открылись.
   Но он не мог ее  так  просто  отпустить.  Надо  было  еще  как-нибудь  ее
оскорбить побольнее.
   - Ты грязная  дешевая  шлюха!  Потаскуха!  Она  на  мгновение  замерла  с
окаменевшей спиной. Потом медленно повернула голову, придерживая одной рукой
створку лифта. На прекрасном лице, словно выточенном из  мрамора,  полыхнули
серые глаза - с такой силой, что Пауло отшатнулся.
   - Лучше попроси свою мамочку выдавить прыщики у  тебя  на  заднице,  -  с
напряжением проговорила она  и  отпустила  створку.  Двери  лифта  с  легким
шипением закрылись.
   Пауло какое-то мгновение оцепенело слушал звук уходящего лифта. В  висках
колотилась кровь. Он хотел ринуться вниз, догнать  ее  на  улице,  но  потом
передумал. В этом нет никакого смыла. Такая женщина не принадлежит никому  и
никогда не будет. Что  ж,  сучка  просто  не  поняла,  от  чего  отказалась,
успокоил он сам себя. Развернув плечи, он вернулся в  квартиру  и  запер  за
собой дверь.
   В противоположном конце коридора, рядом с запасной  лестницей,  из  мрака
материализовалась бесшумная тень.  Потом  раздались  осторожные  шаги.  Шаги
направлялись к двери Пауло.
   В это время Пауло прошел в кухню, достал из  холодильника  бутылку  пива,
сорвал пробку и одним махом высосал половину бутылки.  В  прихожей