а.
Вскоре судороги  стали ослабевать,  а  затем полностью  прекратились.  Глаза
Эдуарда  оставались открытыми, и один  из санитаров их закрыл, как закрывают
глаза мертвым.
     Затем он  вынул кляп изо рта юноши, развязал полосы ткани и сложил их в
сумку, где лежал прибор.
     - Действие электрошока длится  час, - сказал он девушке, которая уже не
кричала и казалась загипнотизированной увиденным. - Все в порядке, скоро  он
придет в себя. Будет тише воды.
     В  первую же секунду электрошока  Эдуард почувствовал то,  что уже было
ему знакомо: зрение стало ослабевать, как будто кто-то закрывал занавеску, -
и наконец все исчезло полностью. Не было никакой боли  или страдания, только
он уже видел действие прибора на других и знал, как ужасно это выглядит.
     Теперь  Эдуард  был  спокоен.  Если незадолго  до  этого  он  испытывал
какое-то  новое ощущение  в сердце,  начинал осознавать, что  любовь это  не
только  то,   чем  его  одаривают   родители,  -   электрошок   (или  ЭКТ  -
электроконвульсивная терапия,  как ее называют специалисты) наверняка вернет
его в "нормальное состояние".
     Главным  эффектом  ЭКТ  было стирание недавних  воспоминаний.  Исчезали
мечты  и  фантазии, возможность  предугадывать будущее.  Мысли  должны  были
оставаться обращенными в прошлое, иначе у пациента возникло бы желание снова
вернуться к жизни.
     Через час Зедка вошла в почти пустую палату - там была лишь одна койка,
на которой лежал молодой человек. Рядом на стуле сидела Вероника.
     Подойдя поближе,  Зедка  увидела,  что у  девушки снова была рвота,  ее
голова безвольно лежала на правом плече.
     Зедка  хотела  было  сразу  позвать  кого-нибудь  из  медперсонала,  но
Вероника подняла голову.
     - Это ничего, - сказала она. - Был еще один приступ, но он уже прошел.
     Зедка ласково взяла ее за руку и повела в туалет.
     - Это мужской туалет, - сказала девушка.
     - Здесь никого нет, не беспокойся.
     Зедка  сняла  с девушки грязный свитер,  выстирала  его и разложила  на
радиаторе  отопления. Затем сняла с  себя  шерстяную кофточку и надела ее на
Веронику.
     -  Оставь  себе.  Я пришла  попрощаться. Девушка казалась далекой,  как
будто уже ничто ее не
     интересовало.
     Зедка проводила ее в палату и снова усадила на тот
     стул, где она сидела прежде.
     -  Скоро Эдуард очнется. Вероятно, он с трудом будет помнить о недавних
событиях,  но память достаточно быстро восстановится. Не  тревожься, если на
первых порах он не будет тебя узнавать.
     - Не буду, - ответила Вероника. - Я тоже сама себя не узнаю.
     Зедка  придвинула стул и села  рядом. Она уже столько времени пробыла в
Виллете, что несколько лишних минут с этой девушкой ничего не меняли.
     -  Помнишь нашу  первую  встречу?  Я тогда рассказала тебе историю  про
короля, пытаясь пояснить, что мир  в точности таков, каким мы его видим. Все
сочли короля  сумасшедшим,  потому  что он  хотел установить такой  порядок,
которого уже не было в головах подданных.
     Однако в жизни  есть вещи, которые, с какой стороны  на них ни  смотри,
всегда остаются неизменными  -  и  имеют  ценность для  всех  людей. Любовь,
например.
     Зедка  видела,  что  выражение глаз  Вероники  изменилось.  Она  решила
продолжать.
     - Мне кажется, что, если тебе осталось жить совсем мало, а это недолгое
время ты  проводишь  у этой кровати, глядя  на  спящего  юношу,  в этом есть
что-то от любви.  Я бы сказала больше:  если за это  время  с тобой случился
сердечный  приступ, но ты  продолжала молча сидеть,  просто ради того, чтобы
оставаться рядом с ним, - значит, эта любовь может стать намного сильнее.
     - А может быть,  это отчаяние, - сказала Вероника. -  Попытка доказать,
что в конечном счете нет смысла продолжать борьбу за место под солнцем. Я не
могу быть влюблена в мужчину, который живет в другом мире.
     -  Каждый  живет в  своем собственном мире. Но  если ты  посмотришь  на
звездное небо, то увидишь,  что все эти разные миры соединяются в созвездия,
солнечные системы, галактики.
     Вероника встала  у  изголовья Эдуарда.  Ласково провела  руками  по его
волосам. Она была рада, что в эти минуты ей есть с кем поговорить.
     - Много лет назад, когда я была ребенком и мама заставляла меня учиться
игре на фортепиано,  я говорила себе, что смогу  играть по-настоящему хорошо
лишь тогда, когда буду влюблена. Этой ночью впервые в жизни я
     почувствовала, что звуки словно сами текут из-под моих пальцев.
     Какая-то сила вела меня, создавала такие мелодии и аккорды, которые я в
жизни не смогла  бы  сыграть. Я  отдалась  пианино,  потому что  перед  этим
отдалась  этому  мужчине - при том, что он не тронул  даже волоса у  меня на
голове. Вчера я была сама не своя - и когда отдавалась сексу, и когда играла
на  пианино.  И  все  же  у  меня  такое  чувство,  будто   именно  тогда  я
действительно была собой.
     Она покачала головой.
     - Наверное, все, что я говорю, не имеет смысла.
     Зедка  вспомнила  о  своих  встречах  в   Космосе  -  встречах  с  теми
сущностями, которые плавают в разных измерениях. Ей захотелось рассказать об
этом Веронике, но она боялась еще больше ее смутить.
     - Прежде чем ты  снова скажешь, что собираешься умереть, я вот что хочу
тебе  сообщить:  есть  люди,  которые  всю жизнь  проводят  в  поисках  того
переживания, которое было у тебя вчерашней ночью, но  их поиск ни к чему  не
приводит.  Поэтому,  если  уж  тебе суждено умереть сейчас, умри  с сердцем,
наполненным любовью.
     Зедка встала.
     -  Тебе нечего  терять.  Люди, как правило, не  позволяют  себе  любить
именно потому, что многое поставлено на  карту - будущее и прошлое.  В твоем
случае существует только настоящее.
     Она наклонилась и поцеловала Веронику.
     - Если  я пробуду  здесь еще какое-то время,  в  конце  концов  у  меня
пропадет  желание  отсюда  уйти.  Меня вылечили от депрессии,  но  здесь,  в
Виллете, я открыла другие виды душевных заболеваний. Я хочу унести этот опыт
с собой и начать смотреть на жизнь собственными глазами.
     Когда я пришла сюда, я была заурядной жертвой депрессии. Сегодня я - из
тех, кого  называют ненормальными, и  очень этим горжусь. Там, на свободе, я
буду себя вести  в точности так  же, как другие.  Буду ходить за покупками в
супермаркет,   болтать  с  подругами  о   пустяках,  просиживать  часами   у
телевизора. Но я знаю, что  моя  душа свободна и  что я  могу  мечтать, могу
говорить с другими мирами, о существовании которых, прежде чем попасть сюда,
даже не подозревала.
     Я  позволю  себе совершать какие угодно глупости лишь  для  того, чтобы
люди  говорили: ее  выпустили из  Виллете! Но я  знаю,  что моя  душа  будет
целостной, ведь моя жизнь имеет смысл.  Я  смогу смотреть на закат и верить,
что за ним находится Бог. Когда,  скажем,  мне  кто-нибудь сильно надоест, я
без стеснения выругаюсь, и меня  совершенно не будет волновать,  что об этом
подумают, ведь все будут говорить: "Она вышла из Виллете!"
     Я буду смотреть прямо в глаза мужчинам на улице, не стыдясь чувствовать
себя желанной. Зайду в самый дорогой магазин и  куплю лучшего вина, на какое
у меня  хватит  денег,  а потом заставлю мужа пить  вместе  со мной - просто
потому, что мне захотелось повеселиться вместе с ним - я ведь так его люблю.
     Он рассмеется и  скажет мне: да ты  с ума сошла! А я  отвечу:  конечно,
ведь я  была в Виллете! И  сумасшествие  принесло мне свободу. Теперь, милый
муженек, тебе  придется каждый год  брать отпуск и возить меня куда-нибудь в
горы, где  подстерегают  опасные  приключения:  ведь  чтобы  жить  настоящей
жизнью, необходимо подвергаться риску.
     Люди будут говорить: мало того, что сама побывала в Виллете, теперь еще
и  мужа за собой  тащит!  А он  поймет,  что  так оно  и есть, и станет Бога
благодарить за то, что  наша супружеская жизнь лишь  начинается сейчас, и мы
безумны, как безумен каждый, кто открыл для себя любовь.
     Зедка вышла, напевая необычный мотив,  который  Веронике еще никогда не
доводилось слышать.

     День был тяжелый,  но прожит он был не  напрасно.  Доктор Игорь пытался
сохранять хладнокровие и напускное равнодушие  ученого мужа, но ему с трудом
удавалось сдержать  восторг:  исследования по  лечению  отравления Купоросом
приносили удивительные результаты!
     Я а сегодня вам не назначалась встреча, - сказал он Мари, которая вошла
без стука.
     - Я совсем  ненадолго. По правде говоря, мне только  хотелось  услышать
ваше мнение.
     Сегодня всем  только  и  хочется, что услышать  мое  мнение, -  подумал
доктор Игорь, вспоминая девушку и ее вопрос о сексе.
     - К Эдуарду только что применили электрошок.
     -  Электроконвульсивную  терапию.  Пожалуйста,  называйте  вещи  своими
именами, иначе возникает впечатление, что мы какие-то варвары.
     Доктору Игорю  удалось  скрыть  удивление,  но  теперь  ему  предстояло
выяснить, кто же принял такое решение за его спиной.
     - Если хотите знать  мое  мнение, должен вам пояснить, что  сегодня ЭКТ
делают не так, как когда-то.
     - Но это опасно.
     - Было  опасно.  Раньше точно  не знали, каким  должно быть напряжение,
куда присоединять электроды, и бывало, что пациенты умирали от кровоизлияния
в мозг прямо во время лечения. Но  теперь все по-другому:  ЭКТ  применяют  с
высокой точностью, ее преимущество в том, что она вызывает временную амнезию
без побочных последствий, тогда как другие методы,  основанные на длительном
медикаментозном лечении, часто  приводят к химическому отравлению организма.
Будьте добры,  прочтите несколько  журналов  по психиатрии, и  вы  не будете
путать  ЭКТ с электрошоком южноамериканских мучителей. Ну все. Мое мнение вы
узнали, как и просили. А теперь мне нужно работать.
     Мари не шелохнулась.
     - Я ведь не об этом хотела узнать. На самом деле меня интересует, можно
ли мне уйти отсюда.
     -  Вы  уходите,  когда  хотите,  и возвращаетесь, поскольку  вам  этого
хочется и поскольку у вашего  мужа  еще есть деньги, чтобы  содержать вас  в
таком  дорогом  заведении,  как это.  Может быть,  вы  хотели  спросить:  "Я
вылечилась"? Тогда я отвечу вам вопросом на вопрос:
     вылечилась  от  чего?  Вы  скажете:  вылечилась  от  своего страха,  от
панического синдрома.  И я  отвечу:  ну.  Мари, этим вы не страдаете уже три
года.
     - Значит, я вылечилась.
     - Конечно, нет. Ваша  болезнь иная.  В диссертации,  которую я пишу для
представления  в   Академию  наук  Словении  (доктору  Игорю   не   хотелось
рассказывать  подробности  о  Купоросе),  я  стараюсь  изучить  человеческое
поведение,  которое  называют  "нормальным".  Многие до меня  уже  проводили
подобные исследования и приходили к  заключению, что норма - это  всего лишь
вопрос соглашения. Иными словами, если  большинство  людей  считают что-либо
действительным, это становится действительным.
     Есть  вещи, основанные на здравом смысле: то, что пуговицы находятся на
рубашке  спереди,  а  не сзади  или,  скажем,  сбоку  -  это  вопрос логики,
поскольку иначе было бы очень затруднительно ее застегивать.
     Другие  же вещи становятся  нормальными потому,  что  все больше  людей
считает, будто они должны  быть  такими. Приведу вам два примера. Вы никогда
не задумывались, почему  буквы на  клавиатуре пишущей  машинки располагаются
именно в таком порядке?
     - Нет.
     -  Назовем  эту  клавиатуру  "QWERTY",  поскольку  буквы  первого  ряда
расположены именно в такой  последовательности. Я задумался, почему это так,
и нашел  ответ: первую машинку  изобрел  в  1873  году  Кристофер Скоулз для
усовершенствования каллиграфии. Но  с  ней была  одна проблема: если человек
печатал с большой скоростью,  литеры  сталкивались друг с  другом  и машинку
заклинивало. Тогда Скоулз придумал клавиатуру
     QWERTY - клавиатуру, которая заставляла машинисток работать медленнее.
     - Не верю.
     - Но это правда. И Ремингтон - в то время производитель швейных машинок
-  использовал  клавиатуру  QWERTY  в своих  первых  пишущих  машинках.  Это
означает,  что все больше людей были вынуждены обучаться этой системе и  все
больше  фирм - изготовлять такие клавиатуры,  пока она не стала единственным
существующим  эталоном. Повторяю: клавиатура машинок и компьютеров придумана
для  того, чтобы  на них печатали медленнее, а не быстрее, понимаете? Однако
попробуйте поменять буквы местами, и ваше изделие никто не купит.
     Действительно, увидев клавиатуру впервые.  Мари  задумалась, почему она
располагается не в алфавитном  порядке. Но потом  уже ни разу не  задавалась
таким  вопросом,  полагая,  что это и  есть  лучшая  схема  для  скоростного
печатания.
     - Вы когда-нибудь были во Флоренции? - спросил доктор Игорь.
     - Нет.
     - А стоило бы. Это не так уж далеко,  и с ней связан мой второй пример.
В кафедральном соборе Флоренции есть красивейшие часы, созданные в 1443 году
Паоло  Уччелло.  Оказывается, у этих часов есть одна особенность: хотя они и
показывают время, как любые другие, стрелки движутся в направлении, обратном
тому, к которому мы привыкли.
     - Какое это имеет отношение к моей болезни?
     -  Сейчас  поймете.  Создавая  эти  часы,  Уччелло  не  стремился  быть
оригинальным: на самом деле в то время были и  такие часы, и часы, в которых
стрелки двигались в  привычном для нас направлении. По  какой-то неизвестной
причине  -  вероятно,  потому,  что  у  герцога  были  часы  со   стрелками,
движущимися в направлении, которое сегодня нам известно как правильное - оно
в конечном счете  и стало  единственным  общепринятым, а  часы Уччелло стали
казаться чем-то умопомрачительным, безумным.
     Он  выдержал паузу, в уверенности, что  Мари неотрывно следит  за ходом
его рассуждении.
     -  Итак,  перейдем  к  вашей  болезни:  каждое   человеческое  существо
уникально  в  своих  качествах,  инстинктах, способах получать удовольствие,
стремлении  к  приключениям. Но  общество  все-таки навязывает  коллективный
образ действий, и людям даже не приходит в голову  задаться вопросом, почему
они  должны поступать так, а не  иначе. Они соглашаются с этим точно так же,
как  машинистки  согласились  с  тем,  что  QWERTY  -  лучшая  из  возможных
клавиатур. Вы помните,  чтобы кто-нибудь хоть  раз за всю вашу жизнь спросил
вас, почему стрелки часов движутся в этом, а не в обратном направлении?
     - Нет.
     - Если бы кто-нибудь такое спросил, вероятно, он бы услышал в ответ: вы
с ума сошли! Если  бы он повторил вопрос, люди попытались бы  найти причину,
но затем
     сменили  бы тему разговора -  ведь нет никакой  причины, кроме  той,  о
которой я рассказал. Итак, я возвращаюсь к вашему вопросу. Повторите его.
     - Я вылечилась?
     - Нет.  Вы другой человек, которому хочется  быть таким  же, как все. А
это, с моей точки зрения, является опасной болезнью.
     - Опасно быть другой?
     - Нет. Опасно - пытаться быть такой же, как все:
     это вызывает неврозы,  психозы,  паранойю.  Опасно хотеть быть как все,
потому  что  это  означает насиловать  природу,  идти  против  законов Бога,
который во всех лесах и рощах мира не создал даже двух одинаковых листочков.
Но  вы считаете  безумием  быть  другой,  и поэтому выбрали жить  в Виллете.
Потому что, поскольку здесь  все отличаются от  других, вы становитесь такой
же, как все. Понимаете?
     Мари кивнула головой.
     - Не имея смелости  быть другими, люди  идут против природы, и организм
начинает вырабатывать Купорос, или Горечь, как называют в народе этот яд.
     - Что такое Купорос?
     Доктор Игорь понял, что слишком увлекся, и решил сменить тему.
     - Не имеет значения, что такое Купорос. А сказать я хочу следующее: все
свидетельствует о том, что вы не вылечились.
     У  Мари  был многолетний опыт работы в  судах,  и  она  решила  тут  же
применить его на практике. Первым тактическим приемом было притвориться, что
она согласна с оппонентом,  чтобы  сразу  же  после этого увлечь его  в сети
другого способа рассуждении.
     - Я согласна.  Здесь  я оказалась по вполне конкретной причине -  из-за
панического синдрома,  но  осталась  по причине  весьма  абстрактной:  из-за
неспособности принять другой образ жизни - без привычной работы, без мужа. Я
с  вами согласна. Мне не хватило воли начать новую жизнь, к которой пришлось
бы снова привыкать. Скажу больше: я  согласна, что в приюте для умалишенных,
даже со всеми  его  электрошоками  - простите,  ЭКТ,  как  вы  предпочитаете
выражаться, -  распорядком дня, приступами  истерии  у некоторых  пациентов,
правила соблюдать легче,  чем законы мира, который, как вы говорите, "делает
все, чтобы все подчинялись его правилам".
     Так случилось, что прошлой ночью я услышала, как одна женщина играет на
пианино.  Играла  она  мастерски,  такое редко  приходится  слышать.  Слушая
музыку, я думала обо  всех, кто страдал ради создания этих  сонат, прелюдий,
адажио:  о  насмешках,   которые  им   пришлось   вынести,  представляя  эти
произведения - другие - тем, кто правил миром музыки. О тяготах и унижениях,
через  которые  пришлось   пройти   в  поисках  того,  кто   согласился   бы
финансировать оркестр.  О  насмешках  публики, которая  еще  не  привыкла  к
подобным гармониям.
     Но  самое  худшее, думала я, это не страдания  композиторов, но то, что
девушка играет их от всей  души  потому, что знает  о своей скорой смерти. А
разве  я  сама не умру?  Где  я  оставила свою душу, чтобы иметь силы играть
музыку моей жизни с таким же воодушевлением?
     Доктор Игорь слушал молча. Похоже,  все, что он задумал, приносило свои
плоды, но было еще рано утверждать это наверняка.
     - Где я оставила свою душу? - снова  спросила Мари. - В моем прошлом. В
том прошлом, которое так и не стало тем будущим, к  которому я стремилась. Я
предала свою душу в тот момент, когда  у меня еще были  дом,  муж, работа...
Когда я хотела оставить все это, да так и не хватило смелости.
     Моя  душа  осталась в  моем  прошлом. Но сегодня она пришла сюда,  и я,
воодушевленная,  вновь ощущаю ее  в своем теле. Я  не знаю, что делать. Знаю
только, что мне потребовалось три  года, чтобы понять: жизнь толкала меня на
другой путь, а я не хотела идти.
     - Мне  кажется, я  вижу  некоторые  симптомы улучшения, - сказал доктор
Игорь.
     -  Мне  не  было  необходимости  просить  разрешения  покинуть Виллете.
Достаточно  было выйти из  ворот  и больше  никогда не возвращаться.  Но мне
нужно было все  это кому-нибудь сказать, и я говорю вам: смерть этой девушки
заставила меня понять мою жизнь.
     -  Мне  кажется,  что  симптомы   улучшения   превращаются  в  чудесное
исцеление, - рассмеялся доктор Игорь. - Что вы собираетесь делать?
     - Уехать в Сальвадор, заботиться о детях.
     - Вам  незачем ехать так далеко: менее чем в двухстах километрах отсюда
находится Сараево. Война закончилась, но проблемы остаются.
     - Поеду в Сараево.
     Доктор Игорь вынул из ящика стола бланк и тщательно его заполнил. Затем
встал и проводил Мари до двери.
     - Идите с Богом, - сказал он, вернулся к столу и закрыл за собой дверь.
Ему не нравилось привыкать к своим пациентам, но избежать  этого ни разу  не
удалось. В Виллете будет сильно недоставать Мари.

     Когда  Эдуард открыл глаза, девушка  все  еще сидела рядом.  При первых
сеансах электрошока  ему требовалось  много  времени, чтобы  вспомнить,  что
происходило накануне.  Собственно, именно в этом и  состоял  терапевтический
эффект данного  вида  лечения: вызвать  у больного частичную потерю  памяти,
заставить его забыть то, что его встревожило, и успокоить.
     Однако частое  применение электрошока привело к  тому, что  Эдуард стал
попросту устойчив к его воздействию. И он сразу же узнал девушку.
     - Ты во сне говорил о райских видениях, - сказала она, проводя рукой по
его волосам.
     О райских видениях? Да, райские видения. Эдуар