Эдуард Лимонов.
Рассказы

Эксцессы
Американские каникулы
Юбилей дяди изи
Мой лейтенант
Двойник
On the wild side


    Эдуард Лимонов.
    Эксцессы


     Источник: http://www.kulichki.net/inkwell/hudlit/ruslit/limonov.htm



  Влажный,  бессмысленный и пустой Нью-Йорк в июле оказался  далек  от  меня
как   никогда.  В каждый мой приезд мы все более отдаляемся и  скоро,  может
быть,   возненавидим  друг  друга, как часто случается  с  бывшими  страстно
влюбленными.  Я   пересек Первую авеню и, не встретив ни  одного  прохожего,
подошел к нужному дому.  Достаточно ординарный снаружи, внутри он должен был
скрывать,  по  словам  моего  друга Сашки Жигулина, "охуенный  пентхауз".  В
"охуенном  пентхаузе" остановился  Жигулин, так же как  и  я  приехавший  из
Парижа на побывку в эту баню. Я приехал по  литературным делам и потому, что
кончался  мой американский документ для  путешествий, зачем приехал Жигулин,
я  понятия  не  имел, может быть, от скуки. Он  уже несколько  лет  мотается
между двумя столицами.
  Жигулин  открыл  мне дверь. Я вошел мимо дверей различных служб  (в  одном
незакрытом  проеме  виднелась  бело-голубая  просторная  ванная   и   ванные
принадлежности)  в  обширнейшее  светлое помещение,  украшенное  даже  двумя
колоннами. Слева у стены ввинчивалась вверх лестница, покрытая черным лаком,
сияющая,  как  рояль. Спешу заметить, что за те несколько часов,  которые  я
провел   в  "охуенном  пентхаузе",  я так  и  не  поднялся  по  лакированной
лестнице. От  Жигулина я узнал, однако, что там помещается верхняя солнечная
палуба  корабля-пентхауза.
  "Ну  живешь!  -- уважительно прокомментировал я увиденное великолепие.  --
Ни  хуя   себя!" -- Сам я жил у приятеля на 101-й улице и Бродвее и спал  на
диване.
  "А  ты  думал,  Лимонов... -- заулыбался Жигулин и потрогал  мою  рубашку,
сделанную  в виде звездно-полосатого ало-бело-синего американского флага. --
Где  купил?"   "На Бродвее. Шесть пятьдесят". "Клевая рубашка,  --  похвалил
Жигулин. -- Ты,  конечно, знаешь маленького Эдварда?" -- спросил он и кивнул
на  толстенького   небольшого человечка с широким ртом, улыбавшегося  мне  с
дивана.  "Безусловно.   Привет, Эдвард!" -- сказал я. "Привет,  Эдвард!"  --
ответил  мне маленький Эдвард  и встал, чтобы, очевидно, подойти ко  мне  и,
может  быть,  пожать руку. "Нью-Йорк  таймс", лежавшая у  него  на  коленях,
воскресная, толстая, упала и рассыпалась по  ковру в беспорядке.
  "Ну,  Эдвард,  еб твою мать! -- свирепо закричал на него Жигулин.  --  Что
ты,   блядь,  как свинья все разбрасываешь... Я тебя выгоню на  хуй!  Ты  же
знаешь,  что  мне нужно убирать этот ебаный апартмент, завтра приезжает  эта
пизда Шэрил..." "Этот", "эта", "эти" -- любимые эпитеты Жигулина.
  Маленький  Эдвард  вернулся к газете и, напрягая  хаки-брюки  на  заднице,
нагнулся  и  стал подбирать "Нью-Йорк таймс". Маленький Эдвард -- француз  и
живет  в  Париже.   Он  прилетел вместе с Жигулиным.  У  маленького  Эдварда
богатые   родители.  Маленький   Эдвард  тянется  к  культуре,  к  фотографу
Жигулину,  к его моделям, к богеме... А  буржуазный папа маленького  Эдварда
хочет  со  временем передать ему управление  своими фабриками  унитазов.  Ну
если  не  унитазов,  чего-то вроде унитазов, может,  постельного  белья  или
горчицы. Маленький Эдвард усиленно сопротивляется воле  богатого папы.
  "Лимонов?!  -- прояснилось лицо Жигулина. -- Ты умеешь убирать  квартиры?"
"Что  ж   тут  уметь? -- удивился я. -- Умею". "Слушай, поможешь мне  убрать
квартиру,   а?   Завтра  приезжает  Шэрил,  пизда-модель,  владелица   этого
помещения,  а у меня срач.  Я ни хуя ни по этому бизнесу, ни по  уборке.  Ты
будешь мне говорить, что делать,  а я буду убирать. Идет?"
  У  Жигулина был совершенно отчаявшийся вид. В узюсеньких черных брючках, в
тишотке,  в узконосых штиблетиках -- его обычная форма -- Жигулин  показался
мне   сегодня  еще худее, чем обычно, хотя он и обычно почти дистрофик.  Мне
стало  его   очень  жалко, к тому же я до сих пор должен ему  четыре  тысячи
долларов.
  "Помогу,  --  сказал  я,  вовсе  не  имея  это  в  виду.  Нужно  было  его
поддержать. --  Но, -- продолжал я, оглядев светлое помещение, -- я не  вижу
никакого особенного  срача..."
  "Вот,  Саша, видишь... -- сказал маленький Эдвард удовлетворенно.  --  Все
нормально...  А  ты на меня кричишь, Саша... Здесь не так грязно,  как  тебе
кажется".
  "Правда,  Лимонов,  здесь  не очень грязно? --  с  надеждой  спросил  меня
Жигулин.  --   Но  эта  пизда Шэрил... сошла с ума  на  чистоте  и  порядке.
Обязательно приебется к  чему-нибудь. Завтра она приезжает проверить, как  я
тут.  Она -- приятельница  Катрин", -- пояснил он. Эта парочка -- Жигулин  и
Катрин  умели в течение дня превратить самый чистейший  апартмент в мусорную
яму.  В  одной  из  их квартир в Париже (а квартиры они  меняли   вынужденно
часто,  их  выгоняли за грязь) даже завелись мыши, и в отсутствие   Жигулина
Катрин, боящаяся мышей, завалила все углы подушками и одеждой. Мне  пришлось
побывать вместе с Жигулиным в этом помещении. Квартира, в которую мы   тогда
вошли,   могла  быть  охарактеризована  только  одним  словом  --  "кошмар".
Расставленные повсюду мышеловки сообщали помещению дополнительный  гойевский
колорит. В мышеловках воняли, очевидно, уже несколько дней, пойманные мыши и
приманки,  Катрин  боялась их вынимать. В сравнении с парижскими  квартирами
нью-йоркскую, не свою, Жигулин только легко посыпал грязью и пылью, обошелся
с  нею очень по-джентльменски.
  "Квартира  нуждается в чистке вакуум-клинером, и только, -- сказал  я.  --
Газеты,   журналы  сложить, столы вытереть, диваны взбить.  Всего  несколько
часов  работы.  В  сравнении с твоей обычной грязью, Сашок, --  удивительный
порядок".
  Жигулин смущенно улыбнулся. Он знает за собой этот грех. Он и его  модель-
подружка всегда накрахмалены и отстираны, сияют. Почему это же отношение  не
распространяется на жилище, для меня загадка.
  "Ты позвонил этим французским пЈздам, с которыми мы летели в самолете?"  -
-   сурово  спросил  Жигулин у маленького Эдварда. Он его явно  притеснял  и
третировал  сегодня.
  "Звонил.  Их  нет... -- уныло ответил маленький Эдвард. --  Но  я  оставил
мэссидж на  их ансверинг-машине".
  "Кого  бы выебать сегодня, Лимонов, не знаешь?" -- спросил меня на  всякий
случай   Жигулин,  хотя  прекрасно знает, что его девушки  и  мои  никак  не
взаимозаменяемы. Я  пожал плечами.
  "Ты  накормишь  меня или нет?! -- вновь набросился Жигулин  на  маленького
Эдварда.  -- Я по ошибке оставил свою кредит-карт в Париже, или, может быть,
я  ее  потерял,  -- объяснил мне Жигулин. -- Буду вечером звонить Катрин.  У
меня совсем нет  денег, я целый день ничего не ел, а этот жлоб не ведет меня
в ресторан..." --  кивнул он в сторону маленького Эдварда.
  "Давай  я  пойду и куплю еды?.." -- предложил я ему. У меня было  с  собой
очень  мало денег, но купить в супермаркете кусок мяса я мог.
  "Не  надо, -- решительно отказался Жигулин. -- У тебя нет денег. Маленький
Эдвард   обещал повести меня в ресторан. Где ресторан?! -- закричал  Жигулин
маленькому  Эдварду. -- Где твой обещанный обед?!"
  "Ну,  Саша...  --  жалобно начал маленький Эдвард.  --  Я  хочу  дождаться
звонка   френд-герлс, а то мы останемся сегодня без девушек... Они  хотят  с
нами  поебаться".
  "Маленький Эдвард не ебался уже две недели, -- пояснил мне Жигулин. --  Он
способен сейчас выебать козу. Что угодно, но с пиздой... Ты замечаешь, какой
он  дерганый? Брось, сука, не крути этот ебаный стерео, ты все поломаешь!" -
-  взвизгнул вдруг Жигулин и, перебежав зал, оттолкнул маленького Эдварда от
стерео. Маленький Эдвард за спиной Жигулина виновато и устало улыбнулся мне.
Затем  он  сел  на диван и, достав с журнального столика из пепельницы  чуть
начатый  джойнт, закурил его. "Ну давайте я все-таки пойду и куплю еды?.." -
- предложил я  опять.
  "Сиди,  не нужно... -- отмахнулся Жигулин. -- Подождем еще немного  звонка
этих  пЈзд и пойдем в ресторан".
  Я пожал плечами и спросил: "Нет ли чего-нибудь выпить, Саш?"
  "Сколько  угодно,  -- сказал Жигулин. -- В самом нижнем  отделении  буфета
полно  бутылей. Только не открывай, пожалуйста, неоткупоренные бутылки и  не
допивай из  тех, в которых алкоголя на донышке".
  Я  прошел  к  буфету, стоящему в отдаленном углу кухни, которая отделялась
от  зала   всего  лишь несколькими ярдами стены. Я выбрал белый  итальянский
вермут.   Наполовину опорожненная бутыль как раз соответствовала  пожеланиям
Жигулина.  Открыв, для того чтобы взять льда, морозильник, я увидел, что  он
битком  набит  морожеными стэйками, мороженым фаршем, даже мороженая индюшка
была  там.  Из   интереса я заглянул и в холодильник.  Он  также  был  полон
разнообразной еды.
  "Эй, -- сказал я, -- хуя вы ноете... Тут полным-полно еды?!"
  "А! -- разочарованно протянул Жигулин. -- Ее же нужно готовить".
  "Но ведь ты жаловался, что целый день не ел... -- удивился я. И, увидев  в
холодильнике бутылки пива, попросил: -- Можно, я возьму пива?"
  "Конечно,  возьми.  Чего  спрашиваешь. Там и  вобла  есть.  Хочешь  воблы,
Лимонов?  Настоящей? Только ты умеешь ее разделывать?"
  Кто  же отказывается от воблы? И что же ее разделывать... Содрал шкуру,  и
готово... Иногда Жигулин вел себя как ребенок.
  "Пожалуй,  и я с тобой выпью пива с воблой, -- решил Жигулин, поглядев  на
воблу  и  пиво, которые я принес и водрузил на журнальный столик. --  Только
давай  подстелим газету на столик, а то все сейчас будет засрано воблой".
  Его  предложение  имело смысл. Так мы и сделали. Я  очистил  воблу,  и  мы
стали  с   удовольствием  жевать  жирную сушеную  рыбу,  запивая  ее  пивом.
Маленький  Эдвард  сидел на другом диване, далеко у окон, в глубине  зала  и
каждые несколько минут  звонил куда-нибудь по телефону, всякий раз бросая  с
раздражением трубку.
  "Какой  мудак,  кроме  нас,  останется  на  уик-энд  в  Манхэттане...   --
философски   заметил  Жигулин. -- Все бляди давно сидят  в  Сауфхэмптонах  и
нюхают  кок.   Послушай, Эдвард, оставь в покое телефонный аппарат  и  пойди
лучше купи несколько  бутылок пива в деликатессен на углу".
  "Но  френд-герлс..."  --  начал маленький  Эдвард.  "Ты  не  волнуйся,  мы
поговорим с  френд-герлс", -- заверил его Жигулин. Маленький Эдвард неохотно
встал и вышел.
  "Хочешь  кокаина?" -- спросил меня Жигулин. "Да, -- сказал я.  --  Что  за
вопрос".  Жигулин встал, пошел к кухонному буфету и откуда-то с верхних  его
полок  достал  блюдце. Принес и поставил передо мной. На блюдце там  и  сям,
линиями  и  бесформенными образованиями, белел "вайт сноу". Я взял трубочку,
лежащую  тут же  на блюдце, и приложил ее к ноздре. Втянул. Потом ко  второй
ноздре. Кокаин пах  пылью. Почти тотчас же раздался гудок интеркома.
  "Кого  хуй несет?.. -- подумал вслух Жигулин и, взяв у меня из рук  блюдце
с   кокаином, поспешно отнес его в буфет и поставил на прежнее место. --  Ну
на  хуй  делиться с маленьким Эдвардом?" -- сказал он мне в оправдание.  Сам
Жигулин   кокаин не употребляет; у него аллергия к кокаину. На  самом  деле.
Редкая и  аристократическая болезнь.
  Через  несколько  минут  вслед за Жигулиным в зал вошел  Ричард.  Большой,
юный,  полный, улыбающийся Ричард сердечно пожал мне руку и уселся в кресло,
так  же как  и диван стоящее у журнального столика. Мы с Жигулиным дали  ему
оставшийся   кусочек воблы и отлили пива в стакан. Ричард достал из  кармана
цветастой рубашки  на выпуск джойнт и закурил. Передал джойнт Жигулину,  тот
потянул и передал  джойнт мне.
  "Посмотрим  ТиВи?"  -- предложил Ричард. Мы с Жигулиным кивнули  согласно.
Ричард   встал,  взял  с  телевизора коробочку дистанционного  управления  и
уселся опять в  кресло. Сменив с дюжину станций, остановился на канале  МTV,
двадцать  четыре  часа  в сутки показывающем ньюйоркцам видео  рок-энд-ролл.
Свежее начинание. Когда я  уезжал из Нью-Йорка в 1980 году, этого канала  не
существовало.
  Майкл  Джексон и куча разряженных под таф-панк гомосексуалистов изображали
улично-балетную драку, С большим искусством изображали. "Бит ит!" --  кричал
Майкл  Джексон и, как в "Вест-Сайдской истории", выразительно взметал  вверх
кулаки. Очень Майкл Джексон был красивенький.
  "Гребет  деньги лопатой", -- отметил Жигулин, затягиваясь глубоко. Передал
джойнт  мне.
  "Десять  миллионов  копий  продано только в  Штатах,  --  лаконично  выдал
справку  Ричард. И добавил: -- Последнего альбома "Триллер".
  Ричард родился в Риге. Попал он в Соединенные Штаты, когда ему было  всего
двенадцать  лет.  В  результате он -- страннейшая  гремучая  смесь.  Русская
еврейская  сентиментальность и чувствительность смешалась в нем причудливо с
необыкновенной  деловитостью и безжалостной практичностью. Ричард  --  поэт,
он выпустил сборник  стихов с полуголыми моделями на обложке. Ричард и певец
--  он  выпустил   пластинку-сингл. На трех языках довольно  умело  шумит  с
пластинки  Ричард. Он  купил участок земли и выгодно перепродал  его.  Купил
дом  и  чуть позже выгодно  перепродал его. Открыл вместе с Жигулиным мадэл-
эйдженси.  Вдвоем они некоторое  время продавали белых рабынь из  Америки  в
Париж...  Некоторое  время Ричард был  даже агентом Жигулина.  Он  наглый  и
уверенный.  Всегда  приветливо улыбающегося   Ричарда  можно  встретить  где
угодно  в  Нью-Йорке.  Я  лично встречал его в  диско   "Рокси",  одетого  в
токсидо,  встретил  единожды и на 8-й авеню, шагающего  куда-то   в  шортах.
"Ричард как танк", -- уважительно говорит о нем Жигулин. И в то же  время  я
достоверно знаю, что Ричард два раза пытался покончить с собой из-за   любви
к девочке-модели.
  "Хотите  кокаина?" -- вдруг обратился к нам Ричард и, вытащив все из  того
же   нагрудного кармана пластиковый пакетик, швырнул его на стол. Ни  я,  ни
Жигулин не  прикоснулись к пакетику. Я поглядел в ТиВи. Оказывается,  прошло
всего несколько  секунд. Майкл Джексон разнимал главарей двух балетных банд,
тактично  махавших   друг  перед другом ножами. С  марихуаной,  как  обычно,
секунды превращались в  часы...
  "Ебаные   претендерс",  --  сказал  я,  глядя  в   телеэкран.   Никто   не
отреагировал  на  мое замечание. Ричард вынул из кармана уже не  джойнт,  но
пакетик  с  травой,  и   сделал  джойнт. Раздался  гудок  интеркома.  Время,
повинуясь собственной прихоти,  теперь повело себя противоположным  образом,
оно  вдруг  ускорилось необыкновенно,  и маленький Эдвард возник, как  будто
доставленный  к  нам  со скоростью звука. В  руках маленький  Эдвард  держал
пакет, откуда он достал три бутылки пива.
  "Пожрать, конечно, не догадался купить?.." -- укоризненно сказал Жигулин.
  "Саша!..  --  обиженно  воскликнул  маленький  Эдвард.  --  Ты  же  сказал
пива..."   Жигулин  собрался  ему  ответить,  но,  поглядев  на  растерянную
физиономию  маленького  Эдварда, воздержался. В это время зазвонил  телефон.
Маленький  Эдвард  сделал  движение к телефону, но,  поглядев  на  Жигулина,
остался на месте. Довольный  выдрессированным маленьким Эдвардом, Жигулин не
спеша  встал  и пошел к телефону.  Маленький Эдвард плюхнулся на  его  место
рядом со мной на диване.
  "Йес,  это я, Саша, -- нагло объявил Жигулин в телефонную трубку.  --  Ах,
это ты,  Шэрил..." -- Голос Жигулина сразу же зазвучал приветливо и бодро...
Я  поглядел  в   ТиВи. Группа "Диво", в белых горшках на  головах  и  желтых
комбинезонах,  маршировала, выстроившись в два ряда. Шла прямо  на  меня.  Я
вспомнил,  как  в  прошлый мой приезд, в диско "Нью-Йорк, Нью-Йорк"  в  меня
почему-то  усиленно   всматривались другие посетители. Когда  же  я  спросил
наконец  у  одной  маленькой   пиздюшки  в  черном,  почему  она  меня   так
разглядывает,  она, застеснявшись,  сказала, что чего же я  хочу  от  людей,
если я рок-стар, и разве я не главный  певец группы "Диво"? На мой взгляд, я
вовсе  не  похож  на этого парня, даже если  напялить на меня  комбинезон  и
горшок.
  Жигулин закончил разговаривать и шел к нам довольный.
  "Она  приезжает  не  завтра", -- сказал он. "Когда?" -- спросил  маленький
Эдвард.  Жигулин не успел ему ответить, потому что телефон зазвонил опять  и
Жигулин  вернулся, дабы уделить ему внимание.
  Ричард  сделал еще один джойнт, и мы стали смеяться с ним и менять  каналы
каждые   несколько  минут. Маленький Эдвард, который почему-то  не  был  так
глубоко   омарихуанен,  как  мы,  очень на нас  злился.  Он  хотел  смотреть
классический  ковбойский фильм по девятому каналу.
  "Эдвард,  --  обратился  к  нему  Ричард, нагло  улыбаясь,  --  ты  должен
научиться  возноситься до такой степени, чтобы тебе было все равно,  что  ты
смотришь.   Воспитай себя. Посмотри на нас с Лимоновым.  Все  каналы  и  все
фильмы для нас --  одна большая комедия человеческой жизни. Мы рады всему".
  "Да", -- подтвердил я.
  "Это  потому,  что  он француз, -- сказал подошедший  Жигулин.  --  Сейчас
приедет  Эвелин", -- объявил он всем.
  "На хуя?" -- равнодушно улыбаясь, спросил Ричард.
  "Мы  что-нибудь  сообразим  вместе, -- сказал  Жигулин.  --  Потом  у  нее
огромная   машина. "Бьюик". "У нас у самих есть машина", --  заметил  Ричард
"Будет  много  людей", -- настаивал Жигулин. Я уверен был, что  будет  много
людей.  Жигулин  --  величайший организатор. Он всегда и в  Нью-Йорке,  и  в
Париже,  и  в  Израиле, и до  этого в Москве в совсем  еще  нежном  возрасте
организовывал  и  сплачивал толпы.  Потом он, правда, не  знал,  что  ему  с
толпой делать, но организовывать он умел.  "Кто такая Эвелин?" -- спросил  я
Жигулина.  "Драг-дилер, -- сказал Жигулин. --  Француженка.  Оттянула  срок,
сейчас  на  пробэйшан. -- Он многозначительно  помолчал. -- Эвелин  одна  из
крупнейших драг-дилеров в Нью-Йорке". "У нее есть трава? -- жалобно  спросил
маленький  Эдвард.  -- Ты помнишь, Саша, я  тебе говорил,  что  хочу  купить
травы".
  "Она не занимается травой, слишком мелко для нее, но может достать. Она  в
кокаине,  -- объяснил важно Жигулин. -- Думаю, что и героин у нее  есть.  Но
героина она стесняется..."
  Опять  зазвонил телефон, и Жигулин ушел. Надвигался вечер.  Обычный  вечер
Жигулина.  Теперь  он  будет  еще часа два  пиздеть  по  телефону,  и  будут
прибывать   все  новые люди, пока целою толпою, набившись в машины,  они  не
отправятся  кочевать по ночному городу. И будут кочевать до утра, из диско в
диско,  к   рассвету приедут в модный и дешевый ресторан, где  каждый  будет
неохотно  расплачиваться.
  "Нужно  будет угостить Эвелин нашим кокаином", -- внезапно объявил Ричард,
еще  несколько минут назад как будто бы возражавший против прибытия Эвелин.
  "На хуя ей твой кокаин?.. -- изумился вернувшийся от телефона Жигулин.  --
У  нее   самый  лучший кок в городе, розовый нон-катэд, идиот!"  --  Жигулин
покачал  головой.
  "Сам  мудак!  --  спокойно  сказал Ричард. -- Мы  столько  раз  нюхали  ее
кок..."  "Ты   нюхал..." -- успел вставить Жигулин.  "Хорошо,  я  нюхал,  --
согласился  Ричард.  --   И  твоя  Катрин  нюхала.  У  драг-дилеров  больное
самолюбие. Им все время кажется,  что их используют и приглашают только  для
того, чтобы они принесли кок... Я хочу  ее угостить, пусть она знает, что мы
не из-за кокаина с нею общаемся".
  "ОК, ОК, ты прав!" -- объявил Жигулин и поднял руки.
  "У  вас  есть  кокаин?  --  спросил маленький  Эдвард.  --  Понюхаем?"  --
предложил он.
  "Есть",  -- лениво согласился Ричард, кивнув на валяющийся между  бокалами
пива и  дочиста обглоданными костями воблы пакетик.
  "Погоди,  Эдвард!  --  раздраженно приказал Жигулин.  --  Сейчас  появится
Эвелин,  тогда и понюхаем... Неприлично будет угощать ее остатками".
  Маленький  Эдвард  зло  переменил позу, еще более  ввинтившись  в  подушки
дивана.  Потом нашел в пепельнице остаток джойнта и закурил его. Закашлялся.
  Драг-дилер  Эвелин появилась в момент, когда маленькому  Эдварду  удалось,
воспользовавшись тем, что м