убедить их... А впрочем, надо ли это скрывать?":
     - Да! - ответил я.
     По залу  пронеслась легкая буря.  Потом из нее,  как новый архипелаг,
возник еще один "страждущий знание":
     - Почему вашей жены нет сейчас в зале?
     Я  улыбнулся. "Как же нет, милый.  Вот она,  сидит рядом с тобой".  Я
незаметно  перевел  взгляд  с него  на Кэрол - теперь она смотрела на меня
с испугом. Я помолчал секунду, глядя  в ее расширившиеся  от ужаса зрачки.
Каролина до сих пор  не ответила ни на один вопрос журналистов.  Отдать ее
им на растерзание сейчас?!  Ах, девочка, как бы я хотел знать, о чем же ты
думаешь! Мне это важно, поверь.  Я ведь,  как и все  мужчины,  не способен
постичь женскую логику,  для этого нужно, как минимум,  стать на некоторое
время  женщиной, в идеале -  той,  которую  хочешь понять.  Страх в глазах
моей жены...
     Я поднял глаза к потолку и ответил:
     - Видите ли, она не совсем одобряет мою затею. Да и вообще, ей это было бы
слишком тяжело. Мы так договорились, -  неожиданно язык во рту  стал очень
тяжелым и неудобным,  как если бы это была шершавая  бетонная плита. -  Мы
так договорились, - с трудом повторил я. - Что она не приедет на остров.
     - Значит  она смотрит  пресс-конференцию  по телевизору?
     - Не думаю, - я криво усмехнулся,  невольно опуская глаза в пол. "Пошел ты
к черту".
     Тут  на своем месте  зашевелился Майкл,  который  сам провел Каролину
в зал - конечно это его работа!  Почувствовав мое состояние,  он попытался
вставить  что-то свое  и  на некоторое  время  отвлек  действие  от  меня,
репортеры  дружно  набросились  на моего менеджера  и стали  добросовестно
терзать его...  Я почти не слушал все их бормотание.
     Каролина!  Если  я вернусь,  мы с тобой будем иметь десять миллионов,
если же я лягу там - ты все равно получишь миллион.  Я хотел отблагодарить
тебя за годы,  что ты мучилась со мной...  Если ты согласна  принять такую
благодарность.  Если можно считать ЭТО благодарностью.  Каролина,  девочка
моя.  Ты меня любишь?
     Потом  я отвечал  еще на какие-то вопросы,  в моей голове образовался
живой резиновый  сгусток  из обрывков  электрических сигналов,  изломанных
слезящихся световых лучей, искаженных любопытством лиц, каверзных и глупых
колючих  вопросов,  среди всего  этого хаоса  огромным  столбом  выделялся
золотой паркер. Вокруг него бушевало и билось море, а он стоял посередине,
как исполинский маяк. Временами трепещущий сгусток распухал настолько, что
моя голова  взрывалась дикой болью, и тогда только золотое сияние помогало
мне найти дорогу.
     Несколько раз  особенно  "остроумные"  вопросы задавал тот, что сидел
рядом  с Каролиной,  что  интересовался - почему  ее  нет в зале.  Он явно
пыжился, стараясь добиться расположения своей  очаровательной соседки.  Но
моя жена оставалась совершенно равнодушна к нему.  В конце концов он утих.
Девочка моя, любишь ли ты меня?!
     Потом были еще вопросы,  море вскипало, темнело и пенилось все выше и
выше,  и вот уже спасительный маяк паркера исчез в белых бурунах.  Я почти
захлебнулся,  кажется шел ко дну.  И тут все  закончилось.  Полтора  часа,
отведенные на вопросы, истекли.
     Я поднялся  со стула мокрый.  Каролина,  Кэрол,  Кэрри, ласточка моя,
ну посмотри же  на меня.  Мне  это очень нужно.  Скажи: "Да". Скажи. Может
быть  еще  не поздно  все повернуть.  Она  тяжело  вздохнула  и  ее  глаза
встретились  с моими.  Что же  это  такое?!  Люди!  Я никуда  не иду!  Моя
жена...
     По-моему,  импульсы из мозга уже прошли  в мое тело, и я опускался на
колени,  чтобы  попросить  у нее прощения за все,  когда она  отвела глаза
и повернулась  ко мне спиной. Первая. Я стоял. И Каролина уплывала.
     ...Так  потерпевший  крушение  в  шторм  в  океане,  волей  капризной
судьбы  выброшенный  на  берег,  уже  обессилевший  от  жажды  и  палящего
Солнца,   лежащий   на  горячем  песке,   не  веря  в  чудо,   смотрит  на
приближающийся  к острову корабль.  А потом,  поверив в сказку,  находит в
себе  силы  подняться,   но  пересохшее  горло   уже  не  способно  издать
звук -  как будто тихий стон что-то мог бы изменить - и корабль медленно и
величественно,  во всей красе  своего  белого  великолепия,  проходит мимо
острова,  так близко,  так маняще,  сделай  только шаг -  и ты спасен.  Но
какая  огромная  пропасть  этот шаг...  И лишь  горячий песок  остается во
рту,  скрипя  на зубах.  И  прощальная  волна  от  винта  уходящего  вдаль
корабля,  ласково издеваясь,  касается иссохшей мертвеющей руки...
     Журналисты покидали зал. Все. Они выполнили свою работу. Скоро придет
мой черед  выполнить свою.  Я встретился  глазами с Амандой,  когда ее уже
потихоньку оттеснили  к самому выходу из зала.  Она послала мне  воздушный
поцелуй,  и я нашел в себе силы улыбнуться ей. Потом двери закрылись.
     - Уф! -  Майкл лоснился от пота и жадно пил кока-колу. - Как ты, Карл?
     - Нормально, - механически ответил я.  У меня действительно все нормально.
Теперь,  когда закрылись двери за той,  что была моей женой и той,  что не
успела стать  для меня  никем,  только оставив  в памяти  странный след  с
привкусом  миндаля  и полыни - от моей  прошлой жизни  не осталось ничего.
Пепел. Все.  Я убийца. Я почувствовал в себе закипающее жадное пламя.  Его
надо погасить -  еще не время!
     Я отнял бутылку у изумленного Майкла  и стал пить  прямо из горлышка.
Когда костер внутри зашипел -  недовольный,  я спросил:
     - Что дальше? Медики?
     - Да,  ты  же  знаешь,  ежедневный  осмотр...  -  пробурчал  обиженно  мой
менеджер.
     - Знаю.
     Вы тоже знаете,  чего тут рассказывать -  каждый из нас за свою жизнь
не один раз проходил  эти процедуры у врачей. Они везде одинаковы.  Только
в тот день  осмотр был особенно длинным  и утомительным.  Врачи придирчиво
изучали мое тело и недовольно морщились...
     ...Словно  лощадь  на  скачках.  Подходят  богатые  люди, похлопывают
стройные  мускулистые  бока  и  говорят:  "Гут!".  Оценивающе оглядывают и
решают: сколько сегодня поставить...  Вы были скаковой лошадью?
     Я  не обращал внимания  на все эти процедуры и их ужимки, механически
выполняя  действия,  что мне предписывались.  В голове  возникла  звенящая
пустота,  меня уже  все достало  и хотелось спать.  Вот пойду вниз  и лягу
там спать...  Там...
     - Карл, что с тобой?! - меня трясли за плечо.
     - Ему плохо, - сказал кто-то за моей спиной.
     - Мне хорошо, -   ответил я,  просыпаясь. -   Просто  вы все  мне надоели.
Скоро?
     - Еще около двух часов.
     - Я спрашиваю - когда вы от меня отстанете?
     Я опять свалился  в примитивное хамство, но меня это уже нисколько не
интересовало.  Я все равно человек  из другого мира  и привычные моральные
стереотипы  на меня не распространяются.
     Потом они  меня отпустили, и, сидя на стуле, я клевал носом, пока они
совещались.  Не понимаю - чего они канителятся,  ведь даже если что-нибудь
со мной  не так -  все равно  отправят  в Банку.  Да я и сам  ни за что не
соглашусь пережить все это снова...
     - Мистер Линке, с вами хочет побеседовать специальный советник Президента.
     - Чего? - не понял я.
     - Специальный советник Президента  Ричард Клаудерсфорс  ждет вас.
     - У меня нет для него времени.
     - Я в этом не уверен.
     - Я просто не хочу ни с кем разговаривать.
     - Мистер Линке...
     Просто мне хотелось выкинуть еще какое-нибудь коленце. Конечно же это
несерьезно - отказывать во встрече Ричарду Клаудерсфорсу. Я уныло поплелся
за врачом в кабинет.
     Из-за стола навстречу мне  поднялся  плотный седоватый человек, редко
появлявшийся  на телеэкранах, в отличие от других  членов правительства и,
пожав руку, взглядом приказал главному  врачу покинуть помещение.
     Потом  он  вернулся  к столу,  и, выдвинув ящик,  вертел там какие-то
регуляторы  и щелкал тумблерами.  От интереса я проснулся - это было нечто
неожиданное в "будничном"  течении дня.  Повозившись  несколько минут,  он
поднял голову и улыбнулся:
     - Я включил защиту от подслушивания.
     - Это непохоже на медицинский кабинет.
     - Это и не медкабинет.
     - Внутри лабораторного комплекса есть спецпомещения?
     - Одно, это.  Создано специально  для вас.  Никто  не должен знать, что мы
встречались.
     - А врач?
     - Он не в счет.
     - Хм-м, -  неопределенно  промычал я.  Сейчас  что-то будет.
     - Мистер  Линке,  вы  ведь  помните,  что  ООН  не давала  санкции на вашу
"экскурсию"?
     - Помню, конечно. Президент...
     - Да-да,  он вмешался  и это  решило дело.  Как вы  думаете, зачем ему это
понадобилось?
     - Наверное, ему тоже интересно...
     - Не только это.
     - Научное значение..., - начал заученно бубнить я.
     - Ах, оставьте, это для дураков, - досадливо отмахнулся он.
     - Тогда престиж нации...
     - У нас  мало времени,  поэтому я буду  предельно откровенен.  Время вашей
"экскурсии"  выбрано  совершенно  определенным  образом.  Через  11 дней в
Верховной власти нашей страны  будут производиться некоторые перестановки,
президент хочет внести свежую струю в..., ну не суть,  в общем, ему  нужна
поддержка,  и нам  крайне важно,  чтобы именно  в этот день  вы были живы,
вылезли  из Банки,  отвлекли  на себя внимание и невзначай  напомнили всем
что ваш подвиг стал возможен, потому что наш президент -  славный парень и
заботится о нас,  как отец родной.  Вы понимаете?
     - Делаете ставку на меня?
     - Нет. Общий результат -  есть слагаемое множества частичек и вы - одна из
них.
     - Приятно  слышать.  А я уж подумал -  не собираетесь  ли вы упрятать меня
куда-нибудь  дней на десять...  чтобы  потом, в нужный момент, выпустить.
     - Такой  вариант обсуждался:  усыпить вас  и накачать  под гипнозом ложной
памятью об  этих днях.  Забить  в вас  парочку триллеров...  Вы нам  очень
нужны живым.
     - Вот это  да...  А я ведь  пошутил.  А вы, выходит,  и об этом  думали...
Да...  Не знала букашка, в какие игры лезла...  И что же вас остановило?
     - Возник ряд  технических препятствий,  непреодолимых малым числом  людей,
а вовлекать  большое  количество  исполнителей в эту игру нельзя - слишком
велика ставка.  От решений, что будут приниматься  через одиннадцать дней,
зависят направления  нашей политики  на будущее в целом.  В случае огласки
последствия... Пришлось отказаться...
     - Знаете, какое сейчас у меня возникло желание?
     - Ударить меня, разумеется.
     - Вы правы.  Но я  не стану этого делать... Сейчас...  Возможно,  позже. А
пока спрошу-ка вас еще:  а если я не вернусь?
     - Мы сделаем все возможное, чтобы вы вернулись.
     - Что, пошлете со мной вниз роту десантников?
     - Нет, к сожалению, это тоже невозможно.
     - Пойдете   рядом,  и  будете  всем  там  об®яснять,   что  я  специальный
уполномоченный президента? Мы составим отличную пару!
     - Я ценю ваш юмор.
     - Дадите мне пистолет? Нет!  Лучше пулемет с длинной-длинной лентой. И еще
бронетранспортер...
     - Мистер Линке...
     - Да?
     - Я вас  очень хорошо понимаю.  Но поверьте,  вы думаете только о себе,  а
наша встреча - не моя личная прихоть,  она продиктована  интересами нашего
государства...
     - Да-да! Я вернусь -  и вы используете это!  Черт возьми,  вы сделали меня
пешкой в игре и,  может, если повезет,  я дойду до последней линии и стану
ферзем  или другой фигурой -  какой пожелает  сидящий за доской -  НО  КТО
ДВИГАЕТ ФИГУРЫ? Какой политической силе на руку я сыграю?
     - Все  останется  по-прежнему,   будьте  уверены.   Просто  нам необходимо
некоторое  укрепление  позиций  президента   в  существующем  политическом
раскладе.  Кроме того, вы не понимаете, престиж государства...
     - Почему я должен  вам верить?!  Вы и вам подобные  уже один раз  обманули
меня,  отправив выполнять долг перед Родиной.  Тогда тоже твердили, что мы
ничего не понимаем и о престиже государства... Вас бы мордой в это болото!
     - Я был там.
     - В тылу  лизали  попку  у  какой-нибудь  смазливенькой  штабистки?  И  по
уик-эндам вместе с ней в постели получали новые звания?!
     - Мистер Линке...
     - Идите к черту! Я не желаю вас знать.
     - У вас  все равно  были только три возможности:  или вы не идете,  или вы
идете и не возвращаетесь, или вы идете и возвращаетесь. Первая возможность
полностью устранена -  вы идете и мы не препятствуем вам в этом.  Остается
второе или третье.
     - Третье.
     - У нас  уже мало времени.  Еще немного  и мы не уложимся...  Наш разговор
станет бессмысленным. Вы будете меня слушать по существу?
     - Да!
     Он  быстро  открыл  второй  ящик  стола  и  вытащил  на  полированную
поверхность  какую-то  маленькую  серебристую  капельку  с  двумя  тонкими
проводками  и утолщениями на концах.
     - Что это? - недоуменно спросил я.
     - Это оружие. Разрядник.  Специально разработан  Министерством Обороны для
вас. Пока вы проходили полигоны, он проходил свои испытания.
     - Как  это действует? -  такой штуки, миниатюрной и безобидной, я не видел
ни разу в жизни.
     - Вот  эта  букашка, -  он  указал  пальцем  на  капельку,  -  сверхмощный
аккумулятор.  По  двум  изолированным  проводам  разряд  подается  на  эти
клеммы,  -  палец   скользнул  вдоль   серебристых  ниточек   к  оконечным
утолщениям. -   Аккумулятор  устанавливается вам под кожу ладони,  провода
протягиваются вдоль указательного и среднего пальцев, а клеммы -  на самых
подушечках пальцев.  Когда  вы касаетесь  противника двумя этими пальцами,
одновременно   нажимая   свободным   безымянным   пальцем    на   верхушку
большого - разряд убивает врага.  И все.
     - И вы установите ее мне?
     - Да, если вы выразите согласие.
     - Мистер Клаудерсфорс,  а вы знаете  об условиях моего контракта? Там ведь
сказано, что я должен провести  внизу десять дней,  не используя  никакого
оружия,  принесенного  из  мира  людей.  И только  в этом случае  я получу
свои деньги.
     - Насколько я изучил вашу психологию,  а я, поверьте,  уделил этому немало
времени -  дело не только и не столько в деньгах, не так ли?  Для вас ведь
не это главное.  А кроме того,  прошу  обратить внимание  еще на несколько
моментов. В контракте сказано - "НЕ ИСПОЛЬЗУЯ", вы можете носить разрядник
на себе  и не включить  его ни разу.  И условия контракта будут соблюдены.
Здесь,  на нем,  есть счетчик  разрядов,  сейчас их одиннадцать,  когда вы
вернетесь -  легко проверить  и убедиться, что вы его  НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ.  А
кроме того, никого с кем вы  подписывали контракт здесь нет,  они не знают
о нашей встрече и ставить  их в известность -  не в ваших,  но и не в моих
интересах.  Вы понимаете?
     - Да,  как я вижу,  вы все неплохо просчитали и нашли чем меня зацепить...
Возьми  машинку,  козлик,  а дальше  твое  дело...  Ну  а если  я все-таки
использую ее?
     - На моральную сторону мне плевать.  А материально...  Тогда еще  остается
шанс,  что вам  удастся  это скрыть, я не собираюсь  доводить до кого-либо
условия нашего соглашения.
     - А если правда все же выйдет на свет?
     - Как вы понимаете, мы не можем вам дать столько же, сколько рекламируемые
вами фирмы.  Вы можете  рассчитывать  на некоторую компенсацию  со стороны
аппарата президента.  Разумеется,  неофициально.
     - Что значит "на некоторую"?  Вы дадите мне десять миллионов или несколько
пуль в затылок?  Ведь вы доверили мне новое секретнейшее оружие, посвятили
в кое-какие тайны политической кухни.  Когда я вернусь  и сделаю заявление
для  прессы, угодное вам,  я стану  не нужен.  Знаете,  я ведь  тоже играю
в шахматы, там в своих целях жертвуют любой фигурой,  кроме короля, да вот
беда  -  пешка,  идущая  со  второй  линии  на  восьмую,  не  может  стать
королем...
     - Решать вам,  Мистер Линке.  У нас  осталось  17  минут,  из  которых  15
необходимо  на проведение  операции  в случае вашего согласия.  У вас есть
еще две минуты,  чтобы сказать  "да"  или "нет".  Я сделал для моей страны
все, что мог...
     Я думал, глядя ему в глаза  ровно столько,  чтобы на его лбу выступил
пот.  Клаудерсфорс  неплохо умеет скрывать внутреннее  напряжение,  но и я
не первый день родился.  Они действительно нуждаются во мне...
     - Да!
     Его  взгляд  метнулся  на циферблат часов,  и он уже  стрелой летел к
дверям. Через десяток секунд Клаудерсфорс вернулся вместе с врачом и молча
отошел в сторону.
     Спустя  11  минут  я  осмотрел  кисть  своей  правой  руки  и  ничего
особенного  в  ней  не  нашел,   только  на  кончиках  пальцев  под  кожей
отсвечивали маленькие бугорки клемм.
     - Все?  -  недоверчиво   спросил я,   внимательно  изучая   свою  переднюю
конечность.  Клаудерсфорс посмотрел на врача и тот кивнул. Потом он быстро
собрал инструменты  и сказал:
     - Вы  надежно  защищены  от  разряда,  Карл,   пострадает  только  жертва.
Попробуйте.
     Он протянул мне кусок стальной проволоки.  Я осторожно приложил к ней
средний  и указательный  пальцы и,  как было сказано,  нажал безымянным на
подушечку большого.  По проволочке проскочила  мощная голубая  искра,  и я
автоматически  отдернул руку.  Сталь приобрела  вишнево-красный  оттенок и
таяла на глазах - от огромной температуры разряда металл испарялся.
     - Вы что-нибудь почувствовали? - спросил врач.
     - Ничего особенного, только тепло на самых кончиках пальцев.
     - О'к,  машинка действует так,  как и должна, -  он повернулся к советнику
президента. - Ребята на полигоне  во время испытаний говорили то же самое.
     Клаудерсфорс посмотрел на часы:
     - У нас осталось 42 секунды.  Итак, Карл,  у вас теперь  десять зарядов на
крайний случай.  По одному в день, на самый крайний случай.
     Он пожал мою руку,  правую,  все-таки он не был трусом.
Врач  внимательно  посмотрел на меня  и произнес,  заканчивая  инструктаж:
     - Вы можете  свободно пользоваться рукой,  разряд произойдет только тогда,
когда вы коснетесь безымянным пальцем правой руки правого большого пальца.
При любых  других касаниях  машинка безобидна.  Берегите кисть -  если вам
отгрызут, отпилят или сломают пальцы - возможен пробой изоляции...
     - Не боитесь, доктор, что сегодня же попадете под машину?  Уж больно много
вы знаете...
     - Я не доктор, я - генерал. Удачи, Карл!
     - Минус три секунды, - Клаудерсфорс открывал дверь.
     "Доктор" и я следом за ним покинули спецпомещение "лечебный кабинет".
Ричард Клаудерсфорс  на прощание  поднял вверх два  растопыренных  пальца.
Совсем  как  Джеки -  вспомнил  я.  Шутить  по  этому  поводу  мне  уже не
хотелось.
     Мы молча шли по коридору.  Точнее,  "врач" бодро шагал, задавая темп,
а я плелся позади,  стараясь не очень отставать. Настроение было неважное.
В который  уже раз за прошедшие сутки  все перемешалось  в моей несчастной
голове.  Я вспомнил  свои ночные рассуждения  и усмехнулся.  Тяжело в этом
мире  убежать  из  своей  колеи.  Если  лезешь  вбок -  за тебя  заботливо
углубляют  ее  и  делают  стенки  более  крутыми.  Да и надо ли  лезть  на
гребень - все равно за ним другая колея... Может быть хуже этой... В конце
концов  я махнул  на все это  рукой.  Правой.  Выбора у меня  как не было,
так  и нет:  нужно  идти  и вернуться.  Потом  разберемся  с остальным.  А
разрядник -  что  разрядник - можно ведь  и не пользоваться им.
     - Надо ли  говорить,  что  мы углубленно  тестировали  ваш организм  перед
"выездом"? - спросил "врач".
     - Не надо.
     - Мужайтесь! Родина не забудет ваш...
     - Ах,  отстаньте,  -  вяло  выдавил  я,  наблюдая  радостно  летящего  мне
навстречу  по коридору  Майкла  со сворой репортеров на хвосте.  Ослепляя,
защелкали вспышки, мой менеджер открыл рот, но мой сопровождающий опередил
его:
     - Он полностью здоров и готов к спуску. Углубленное тестирование показало,
что Карл подошел к моменту начала операции в оптимальной форме. Официально
заявляю это, как председатель медици