Роман будет состоять из шестидесяти четырех книг, каждая из
которых - около тысячи страниц.
Р е д а к т о р.  Кхм...  Можно взглянуть на вашу справку?
Г е р о й (подает справку).  Пожалуйста. Я же говорил, что вы захотите на
нее взглянуть.
Р е д а к т о р (прочитав, возвращает справку).  Прошу вас, извините ради
Бога. Так о чем же ваша эпопея?
Г е р о й.  О! Моя эпопея о трехсотлетней войне двух пигмейских племен
Центральной Африки конца второго тысячелетия до нашей эры.
Р е д а к т о р.  О-о-очень, очень интересно!..
Г е р о й  (достает из портфеля объемистую пачку листов).  Вот - первая
книга. В ней завязка. Прочтите.
Р е д а к т о р.  Вы хотите, чтобы я прочитал это сейчас?
Г е р о й.  Да-да.
Р е д а к т о р.  Но на это понадобится неделя. Как минимум.
Г е р о й.  Хорошо, я сам перескажу главные моменты повествования. Первая
книга называется "Не рубите бамбуки, черномазые!" Сюжет следующий: по
соседству проживают два пигмейских племени. Юноша из первого племени
влюбляется в девушку из второго. И вот в период эрекционной ситуации между
ними свершается сексуальная революция. На этом заканчивается первая часть
книги. Во второй части эту девушку съедает крокодил. И плачет. А этот юноша
не плачет. За это его убивают, проломив череп кокосом. И начинается война, в
ходе которой за триста лет погибли четырнадцать черномазых и один
гиппопотам. На этом заканчивается вторая часть первой книги. Ну как?
Завораживает?!. Эта книга удостоится Нобелевской премии!

Р е д а к т о р  находится в высшей степени прострации.

С е к р е т а р ш а (Герою).  Уходите!
Г е р о й.  Что, не подходит?
С е к р е т а р ш а.  Нет!

Г е р о й  уходит.


ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

С е к р е т а р ш а  приводит Редактора в чувство.

Р е д а к т о р.  Ушел этот... Карамзин?
С е к р е т а р ш а.  Ушел, ушел. Этот кармазин ушел.


ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Входит  В а с я.

В а с я.  Вызывали, шеф?
Р е д а к т о р.  А, это ты, Вася! Ты, как всегда, пунктуален. Не человек -
а часы с кукушкой!
В а с я.  Рад стараться, шеф! Какие будут указания?
Р е д а к т о р.  Вот что, Вася, нужно написать статейку о депортации кошек
в западных кварталах.
В а с я.  Это можно, шеф.
Р е д а к т о р.  Еще напиши статью, что война с Ближнего Востока России не
грозит. Успокой читателей. В случае чего, мы на этот Восток водородную бомбу
сбросим, и они там все утонут.
В а с я.  Понял, шеф.
Р е д а к т о р.  Да смотри у меня, чтоб никакого национализма! А то я тебя
знаю!
В а с я.  Что вы, шеф? Я не националист. Наоборот, я интернационалист! Я
хочу, чтобы объединились все русские, хохлы, евреи, башкиры... и тогда мы
сможем наконец дать по морде всем китайцам!
Р е д а к т о р.  Оригинальный интернационализм! Чем же тебе китайцы не
угодили?
В а с я.  Их слишком много.
Р е д а к т о р.  Дурак ты, хотя и Вася. Еще Сталин сказал, что урус и урюк
- братья навек! Понял?
В а с я.  Понял, шеф.
Р е д а к т о р.  Ну иди.

В а с я  уходит.


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ

Входит  Г е р о й.

Г е р о й.  Простите меня, умоляю. Я хочу предложить вам вторую книгу
эпопеи. Она называется "Копья в землю, черномазые!".

Немая сцена.

Г е р о й.  Я понял - вам не нужно... Вы не займете мне немного денег? До
Нобелевской премии?..

С е к р е т а р ш а  достает  газовый балончик и брызгает в сторону Героя.
Г е р о й  убегает.


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ

Р е д а к т о р (придя в себя).  Да-а-а... вот это тип! Тут и так геморрой
замучал. Вы не страдаете геморроем?
С е к р е т а р ш а.  Вы уже спрашивали.
Р е д а к т о р.  Ах, да, спрашивал!  Но у вас - только геморрой, а у меня -
еще и ноги потеют!

Занавес закрывается.



К А Р Т И Н А   Ч Е Т В Е Р Т А Я

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ

На авансцену выходят  А в т о р  и  Г е р о й.

А в т о р.  Ну, как успехи в писательском промысле?
Г е р о й.  Да никак! Меня не публикуют.
А в т о р.  А ты небось думал, что твои произведения сразу же начнут
публиковать?.. Наивный!
Г е р о й.  Не хочу быть писателем!
А в т о р.  Да, в писательском котле ты неуместен, яки икона в доме
терпимости.
Г е р о й.  Все! Хватит.
А в т о р.  Кем же ты хочешь быть?
Г е р о й.  Не знаю... Хочу быть нормальным человеком.
А в т о р.  Семьянином то есть?
Г е р о й.  Ни в коем случае!  Видел я этих женщин. Двух. Одна меня из
квартиры на улицу выгнала, а другая - та вообще! Представляете, в живого
человека газом брызгает! А еще в литературном журнале работает.
Писательница! Ольга Берггольц!
А в т о р.  Чудак, ты не знаешь, что такое женщина! Женщина - это ребус. Она
хитра, коварна, мстительна, порой глупа и всегда непостоянна.
Г е р о й.  Так за что же их любят?!
А в т о р.  Вот именно за все эти недостатки их и любят! Понял?
Г е р о й.  Ничего не понял.
А в т о р.  Ладно, поймешь скоро.
Г е р о й.  То есть?
А в т о р.  Сегодня ты встретишься с одной из твоих знакомых.
Г е р о й.  С кем именно?
А в т о р.  С той, которая тебя пьяного на улицу выгнала.
Г е р о й.  Она меня и в квартиру не пустит.
А в т о р.  Пустит. Я сделаю так, чтобы она тебя приняла за своего мужа.
Г е р о й.  Как это?
А в т о р.  Увидишь.
Г е р о й.  Я... Я не хочу... Я боюсь...
А в т о р.  Чудо! Думай перпендикулярно! Ты даже не подозреваешь, что такое
любовь!.. Самые красивые женщины - это инструкторы по фигурному катанию.
Помню, в Кривом Роге у меня краля была. Это не баба - а печка с изразцами!..
Впрочем, я отвлекся. Так ты хочешь встретиться со своей знакомой?
Г е р о й.  Не знаю... А что я с ней делать буду?
А в т о р.  Мой прадедушка-еврей любил повторять, что женщина - это как
коммерческий банк: хорошо положишь - получишь с процентами. В общем,
действуй по обстановке.

А в т о р  и  Г е р о й  уходят.


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ

Открывется занавес.
Декорации четвертого явления. В квартире  Ж е н а.

Ж е н а.  Я не знаю, на что он обиделся? Да еще и накричал, как сторож.
Подумаешь, приревновал!.. Сколько пыли в квартире!.. Я не понимаю: эти
мужчины такие слабенькие. А еще называют себя сильной половиной! Да они и на
четверть не тянут!.. Надо бы полы помыть, что ли... Приревновал, понимаешь!
Подумаешь, не пришла ночевать. Эка невидаль! Ведь сказала же ему, что
ночевала у подруги. Так нет, стал раздражаться, аж потом покрылся. А чего
раздражаться-то, чего? Говорю - была у подруги. Я ж у подруги и была.
Подумаешь, ее дома не оказалось, она ночевала у своей матери. Но ведь муж-то
ее был дома. Что здесь такого? Поговорили мы с ним, засиделись допозна. Я ж
домой среди ночи не пойду. А он, муж-то мой, кричать начал: "Почему дома не
ночевала?!" Будто бы сам не знает... Куда девался мой утюг?.. Этим мужикам
только дай повод, так они глас Божий переорут. Попробовал бы он в другой раз
так заорать, я бы ему враз прическу испортила! Оратор нашелся! А чего
ораторствовать-то? Все равно мы с ним спим в разных комнатах, потому что он
вечно пьяный и потный. Какая ему разница, где я ночую - дома или у подруги с
ее мужем?.. Куда же, черт побери, девался утюг?.. Этот Родион, Ленкин муж,
надо признаться, вообще-то, толстоват. Мой-то - в молодости был похож на
Вячеслава Тихонова в "Штирлице", но зато пьяница и тупой. А Родион - умный,
и вид растерянный. Глаза такие сальные-сальные. А манеры! Манеры не то, что
у моего. Моему - что стихи, что лимон: все одно морщится. А Родион Апулея
без купюр читает. С выражением. И слов столько умных знает, что только диву
даешься, как он до сих пор язык не сломал? А мой муж до того глупый, что
даже домовых не боится. Он боится только белой горячки и какого-то бодуна.
Впрочем, если признаться, мой муж - сам бодун: в том смысле, что с рогами.
По-моему, все алкоголики - бодуны и спят только с белой горячкой. Родион
называет моего мужа алкоголиком-индивидуалистом. И этот пьяница еще посмел
меня приревновать!.. Жалко, правда, что он ушел. Хлопнул дверью. Широкий
жест! И что я только в нем нашла? Может, что-то и было, да он где-то
оставил... Что такого особенного в том, что я ему изменила? Ведь все равно
он со мной не спит. А мне всего два года жизни осталось до сорока. А ведь я
хочу еще иметь детей. Вон, у соседки, целых трое. Бегают, шумят. Три жополя
на плющихе. Благодать! А от моего - жди от морды погоды: не только детей,
даже зарплаты не увидишь. Я уже три демисезона не могу купить себе пальто. А
Родион свою дурочку-Леночку одевает, как Жозефину. А сам-то как одевается!
Весь из себя, прямо царь халкидонский! А у моего - одежда декаденством
пахнет. К тому же он пьяница и дурак. Без креста в голове. Об его голову
только гвозди выпрямлять. За таких людей грех лежит на акушерках... Где же,
в конце концов, этот треклятый утюг?!. Все же жалко, что он ушел. Хотя он и
чавкает во время еды. Вот Родион, хотя и толстый, а мясо ест с ножом и
вилкой и перед поцелуем к луку не притронется. А мой - и стройный, и
уклюжий - а от его запаха мухи дохнут. Я не понимаю, как его только на
работу приняли? Ему только водителем лунохода работать. Видать, у них там на
вахте все такие. И он еще набрался наглости мне нагрубить и хлопнуть дверью!
Торжественный такой - как старовер перед самосожжением... Господи, до чего
же окна грязные!.. Нет в жизни гармонии: если мужик стройный и красивый, то
обязательно - пьяница или дурак; если же он умный и опрятный, то,
несомненно, толстый или муж подруги. Совершенство есть только в женщинах.
Кто-нибудь видел, чтобы женщина валялась пьяная? У нас даже женских
вытрезвителей нет. Или, скажем, возможно ли, чтобы красивая женщина была
глупа? Разве кто-нибудь в состоянии представить себе женщину, до нитки
проигравшуюся в казино? Женщина, что бы она ни делала, всегда знает свою
меру! Миром должны управлять женщины! Бабы всех стран, объединяйтесь! Все
недоразумения на земле происходят от того, что миром правят мужики! Все они
карьеристы - будь он дворник, будь он царь. И о нас, женщинах, говорят
последними словами. Зачем же тогда, спрашивается, они сами просят нас выйти
за них замуж, если мы такие плохие? Они сами не знают, что говорят и чего
хотят. У них истина рождает споры. Все шиворот-навыворот... Нет, полы все-
таки вымыть придется... Однако, что ни говори, без мужиков скучно. Пускай
они напиваются до летучих обезьян, зато они иногда дарят цветы. В конце
концов, среди свиней чувствуешь себя чище. (Пауза.) Жаль, что он ушел. Я бы
ему простила свою измену...


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

Входит  Г е р о й.

Г е р о й.  Здравствуйте...
Ж е н а (принимая Героя за Хозяина).  Вернулся, наконец.
Г е р о й.  Я...
Ж е н а.  Что, перестал злиться?
Г е р о й.  Я?..
Ж е н а.  А то тоже мне, разорался, горлопан.
Г е р о й.  Я?..
Ж е н а.  Зачем злиться-то, зачем? Я же сказала - ночевала у подруги.
Г е р о й.  Я...
Ж е н а.  Так и быть, на сегодня я тебя прощаю...
Г е р о й.  Я...
Ж е н а.  Но знай, что это в последний раз!
Г е р о й.  Я... Я извиняюсь! Но...
Ж е н а.  Извиняешься - это хорошо. Извиняю, так и быть. (Пауза.) Ну, чего
стоишь? Небось аппетит нагулял. Жрать будешь? (Пауза.) Ну чего насупонился-
то? Перестань. Много думают только шпионы и композиторы.
Г е р о й.  Я не шпион.
Ж е н а.  Значит, композитор?
Г е р о й.  Вы меня узнаете?
Ж е н а.  В каком смысле?
Г е р о й.  Вы меня узнаете?.. Кто я? Где мы с вами встречались?
Ж е н а.  Ты  что, головой пододвинулся? Что значит - "где встречались"? И с
каких это пор ты мне выкаешь?
Г е р о й.  Я спрашиваю, когда мы с вами встречались?
Ж е н а.  Прекрати!
Г е р о й.  Ну хотя бы ответьте, как меня зовут?
Ж е н а.  Хватит ваньку валять! Маска клоуна тебе не к лицу. Ты и так клоун.
Пьяный Пьеро... Мой руки и садись жрать!
Г е р о й.  Хорошо. Но все-таки ответьте мне...
Ж е н а.  Не выкай мне! Не выводи меня из рамок интеллигентности!
Г е р о й.  Хорошо. Ответь мне, как меня зовут?
Ж е н а.  Боря. Борей тебя зовут. Что, память свою пропил?
Г е р о й.  А вот и не Борей! Мое имя - Доминик.
Ж е н а.  Доминик?
Г е р о й.  Доминик Зосимович.
Ж е н а.  Слушай, урод, садись жрать! Жрать садись!!. Доминик Зосимович! А
почему не Дормидонт Сигизмундович? Или Елпидифор Харисович?
Г е р о й.  Но я действительно Доминик.
Ж е н а.  Пойми, моей благоприятности может прийти конец! Понял?.. Я смотрю,
ты жрать не хочешь. Тогда бери ведро и тряпку и мой окна. Мигом!

Г е р о й  начинает мыть окна.

Ж е н а.  Сильнее дави на тряпку, не размазывай грязь по стеклу.
Г е р о й.  Все же я хочу тебе объяснить, что я не Боря. Дело в том...
Ж е н а.  Ты представляешь, наша соседка совсем обнаглела. Заявляет мне
сегодня, что я, мол, в свою очередь не мою лестничную площадку.
Представляешь?..
Г е р о й.  Дело в том, что Автор тебе затуманил глаза, и ты принимаешь меня
за своего мужа, а я не твой муж. Я ничей муж. Я - Главный...
Ж е н а.  А ведь вся грязь в подъезде от ее пацанов. Я так ей это и
сказала...
Г е р о й.  Я - Главный Герой...
Ж е н а.  А она, представляешь, мне и заявляет: заведи, мол, своих детей, а
уж потом и упрекай... Ты сильнее на тряпку дави...
Г е р о й.  Во всем виноват Автор. Это он такую карусель придумал...
Ж е н а.  Кроме того, заявляет мне, что я, мол, не умею одеваться. А сама-
то, сама! Да в ее одежде в комнату страха не пустят, а то скелеты заикаться
начнут. Да по сравнению с ней баба Яга Золушкой выглядит... Ты сильнее на
тряпку дави... Муж ее, Толик, несчастный человек. Небось не спит по ночам от
страха. Этот грохот ночами - это же не электричка, как ты думаешь, это Толик
зубами стучит. Электрички по ночам не ходят... Ты сильнее на тряпку дави...
Я так ей это и сказала. А она как заорала, как заорала! Меня снежной бабой
обозвала. А она, дескать, мать-героиня! Ты понимаешь? Каждая вошь, каждая
псевдогероиня-мать будет меня снеговиком обзывать! Ты понимаешь! Есть в ней
что-то от кенгуру. Нет, не ноги. А сумка, с которой она никогда не
расстается. Ее мамаша на вокзале пирожками торгует, а мы при чем?..

Слышится звон бьющегося стекла.

Ж е н а.  Идиот!.. Идиот, что ты наделал?!
Г е р о й.  Сама говоришь: дави на тряпку.
Ж е н а.  Идиот, ты же стекло выдавил! Заставь дурака молиться, так он и пол
прошибет!
Г е р о й.  Я обрезался.
Ж е н а.  "Обрезался"! Да тебе надо голову оторвать топором!
Г е р о й.  Кровь каплет.
Ж е н а.  Не пачкай занавески! Иди немедленно в ванную и вымой руку.

Г е р о й  уходит в ванную комнату.


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ

Ж е н а.  Такому придурку и кровоспускание не поможет. Это ж надо быть таким
идиотом - стекло выдавил!..

Из ванной комнаты доносится грохот.

Ж е н а.  Это еще что такое? Эй ты, урод, что ты еще натворил?


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ

Входит  Г е р о й, он держится за свой бок.

Г е р о й.  Там на полу какой-то булыжник валялся. Я за него споткнулся и
упал. Туловище ушиб. Страсть как больно!
Ж е н а.  Какой еще булыжник?
Г е р о й.  Не знаю. Там на полу валялся. Я его в вентиляционную трубу
выкинул.

Пауза.

Ж е н а.  Слушай, жертва клонирования, это же Тортила!
Г е р о й.  Что значит - Тортила?
Ж е н а.  Моя черепаха! Моя любимая черепаха!! А ты ее - в трубу! Живодер!
Ты что же, решил мне таким вот образом отомстить, мерзавец? Да?.. (Бьет
Героя тряпкой.) Отвечай, когда я тебя спрашиваю! Отвечай, когда я тебя
спрашиваю! Ты решил мне отомстить за то, что я не ночевала дома? Да?..
Отвечай, ублюдок! Я тебя за Тортилу под суд отдам! Тебя в живой уголок
посадят, понял? Гад! Гад! Гад! (Устает гоняться за Героем и его бить,
садится.) Зачем, зачем ты это сделал? Черепаха-то тут при чем? Если я не
ночевала дома, то это моя вина, а не Тортилы. А ты ее - в трубу! Я и не
подозревала, что ты такой жестокий. Вот уж действительно: век живи, век
удивляйся. Неужели ты не нашел более подходящего способа для мести?
Г е р о й.  Я не знал, что это черепаха. Я думал - булыжник.
Ж е н а.  Как это - "не знал"? Как это - "не знал"?! Чего ты из себя
придурка-то строишь? Она уже три месяца у нас живет. Жила, точнее. А ты ее
за камень принял? Чего ты из себя придурка-то строишь?!
Г е р о й.  Там темно было, я перепутал. Сам упал жутко.
Ж е н а.  Да лучше бы ты насовсем убился. С мертвых спросу меньше.
Г е р о й.  Я куплю тебе новую черепаху.
Ж е н а.  Да на фига мне новая черепаха?! Мне Тортила нужна, понимаешь?
Тор-ти-ла!
Г е р о й.  Назовем ее Тортилой. А если будет наоборот, самец то есть,
назовем Тортиком.
Ж е н а.  Знаешь что, этого я тебе простить никогда не смогу. Видимо, нам
наконец-то придется развестись. Ты все понял?
Г е р о й.  Понял.
Ж е н а.  А теперь бери сантиметровую рулетку и измеряй размеры окна. Потом
пойдешь к стекольщику и вырежешь новое стекло.
Г е р о й.  А где лежит рулетка?
Ж е н а.  Что, забыл уже? В кладовке на верхней полке.

Г е р о й  заходит в кладовую.

Ж е н а.  Да не забудь - там провода оголенные. Током может ударить...

Слышится треск от разряда электрического тока.
Г е р о й  с криком "ой!" вылетает из кладовой и без сознания падает на пол.

Ж е н а.  Ага, током трахнуло! Так тебе и надо!.. Вставай, вставай, душегуб,
не притворяйся. (Пауза.) Эй, чудик, ты чего это? Вставай. Живой, что ли?
Вставай, говорю... Да ты никак помер... Нет, вроде живой. Вставай же,
наконец...


ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ

Входит Х о з я и н.

Х о з я и н.  Зин, я вернулся.
Ж е н а.  Кто ты?.. А, помню, помню. Ты, так называемый, Главный Герой. Я ж
тебе, по-моему, сказала, чтобы ты больше не приходил... Впрочем, хорошо, что
ты пришел. Помоги мне. Тут моего мужа током ударило, надо бы привести его в
чувство.
Х о з я и н.  Зина, что с тобой?
Ж е н а.  Чего стоишь-то? Иди помоги мне.
Х о з я и н.  Я, кажется, его знаю. Это Главный Герой...
Ж е н а.  Представляешь, он полез в кладовку, а его током шандарахнуло.
Х о з я и н.  Так ведь там оголенные провода!
Ж е н а.  Вот именно...  Слушай,  а ты откуда знаешь?..  И вообще, ты как в
квартиру-то вошел? Что, дверь была не заперта?
Х о з я и н.  Почему не заперта? У меня ключ есть.
Ж е н а.  Откуда он у тебя?.. Я так и знала, что ты в прошлый раз что-нибудь
спер! Отдай немедленно ключ.
Х о з я и н.  Зина, ты чего? Я же вернулся...
Ж е н а.  Вижу, что вернулся. Отдавай ключ!
Х о з я и н.  У тебя же свой есть...
Ж е н а.  У меня-то есть.  У меня-то есть! А у тебя он откуда?
Х о з я и н.  От верблюда!  На верблюжью колючку выменял!.. Я, понимаешь ли,
вернулся, решил ее простить, а она из себя тарантеллу строит!.. Ты чего на
меня глаза таращишь? Рожать собралась?..
Ж е н а.  Меня простить? За что?
Х о з я и н.  За то решето!.. Какой же я дурак! Расчувствовался! Думал, это
минутная слабость... В первый и последний раз... (Смотрит на окно.) Ты зачем
стекло выбила?
Ж е н а.  Во-первых, это не я выбила, а мой муж. А во-вторых, тебя это
совершенно не касается.
Х о з я и н.  Я выбил?!. Нюхни нашатыря, истеричка!
Ж е н а.  Да что ты себе позволяешь?!.
Х о з я и н.  Ты зачем стекло выбила?
Ж е н а.  Это не я, (показывает на Героя) это он выбил. Точнее, выдавил,
когда мыл окно.
Х о з я и н.  Да, кстати, что здесь делает этот одуванчик? Я спрашиваю, что
делает в моей квартире этот кукрыникс?!. Значит, я - из дома, а ты сразу же
в дом - мужика? Правильно я понимаю?!
Ж е н а.  Тебе кого вызвать: милицию или психушку?
Х о з я и н.  Вызывай похоронную карету. Ты у меня сейчас Дездемону
сыграешь! Без репетиции!..
Г е р о й (приходит в сознание, стонет).  А-а-а...
Ж е н а (Герою).  Как твое самочувствие?
Г е р о й.  Ничего себе, громоотвод! Ой, кончаюсь...
Х о з я и н (Жене).  Что ты с ним сделала? Тебя же под суд отдадут за
попытку его самоубийства...
Г е р о й.  А-а, это ты, Боря... Спаси меня. Я с твоей женой за пять минут
инвалидом сделался, калекой.
Ж е н а (Хозяину).  Так вы тезки! Феноменально: тоже - Боря, и тоже - алкаш!
Г е р о й.  Боря, не обращай на нее внимания. Она принимает меня за тебя.
Проделки Автора...
Х о з я и н (Жене).  Кто алкаш? Да я сегодня и грамма не выпил...
Ж е н а (Хозяину).  Меня это не колышет. Ты можешь возвращаться к себе
домой. К героине. Я в твоей помощи больше не нуждаюсь. Уходи.