праведливостью, которую можно видеть везде и всюду, будет
так релико, что все интересы будут забыты в сравнении с интересами
происходящей на наших глазах великой экономической борьбы и искушение
самому войти в ряды борцов окажется слишком сильным..."
 
   Эта слова написаны давным-давно одним замечательным русским ученым,
прожившим последние годы своей трудной и прекрасной жизни в Швеции и
похороненный здесь же, на Северном кладбище Стокгольма. Прошу прощения за
невольную грамматическую неувязку - речь в действительности идет не об
ученом, а об ученой.
 
   Софья Ковалевская, математик... Снова я вынужден считаться с
условностью нашего мышления, закрепленной в языке, - мы можем сказать
"трактористка" или "крановщица", но научные звания и должности
представительниц так неверно называемого слабого пола обозначаем словами
мужского рода: женщина - философ, доцент, механик, .петрограф, профессор,
кибернетик, академик. Всю свою ослепительную жизнь Софья Васильевна
Ковалевская отдала героической борьбе за право служить науке, за равное
положение с мужчинами в обществе.
   Она стала первой русской женщиной-ученым, добившейся своим блестящим
талантом и фанатичным трудом мирового признания. К этому человеку редкой
духовной и физической красоты, многогранному, яркому, с широкими
общественными интересами, тянулись знаменитые ее современники, и она сама
стремилась узнать как можно больше крупных талантов и сильных характеров.
На своем жизненном пути она повстречала известную английскую писательницу
Джордж Элиот, философа Герберта Спенсера, норвежского полярного
путешественника Фритьофа Нансена, была знакома с гениальным русским
писателем Федором Достоевским и революционером Петром Лавровым, с вдовой
Чернышевского Ольгой Сократовной, участниками Парижской коммуны, знала
виднейших русских ученых Менделеева, Сеченова, Боткина, Бутлерова,
Чебышева, Столетова.
 
   Одаренная девушка, чтобы иметь возможность заниматься наукой, заключила
фиктивный брак, ставший позже фактическим, с Владимиром Онуфриевичем
Ковалевским и выехала с ним за границу. Ее супруг был основателем
эволюционной палеонтологии, последователем Дарвина, считавшего работы
русского ученого исключительно важными для науки. Человек он был
разносторонний - переводил книги Дарвина и Гексли, издал запретный роман
Герцена "Кто виноват?", ездил в армию Гарибальди и корреспондировал из
нее, тащил на себе газету "Новое Ъремя", директорствовал, хотя и неудачно,
в промышленной компании, однако самое важное, что он сделал в жизни. - это
несколько блестящих монографий по палеонтологии, а также, мне кажется, то,
что замечательный этот человек помог раскрыться таланту своей жены,
проторившей особую стезю в мировой математической науке.
 
   Интересно, что любовь к цифири обнаружилась у Софьи Ковалевской очень
рано и случайно - стены ее детской комнаты были оклеены лекциями по
дифференциальному исчислению. К сожалению, я с детства ничего в математике
не смыслю, и о конкретных заслугах Софьи Ковалевской пусть судят
специалисты; знаю только, что она дополнила вычисления Лапласа о кольцах
Сатурна^- за это и два других математических сочинения со сложными
латинскими названиями Геттингенский университет заочно и с высшей похвалой
присудил ей степень доктора философии, что Ковалевская нашла свое решение
задачи о преломлении света в кристаллах, что после Эйлера и Лагранжа она
открыла и математически обосновала новый случай вращения несимметричного
гироскопа, и Парижская академия наук удостоила эту ее работу повышенной
премии.

   Кафедры научных заведений тогдашней России, да и многих других стран,
были закрыты для женщины-ученой, и шведский профессор Г. Миттаг-Леффлер
пригласил Софью Ковалевскую, по общеевропейской молве "нигилистку", в
Стокгольмский университет, где она проработала семь лет, до самой своей
кончины в 1891 году. На погребение пришли русские и шведы. Общие чувства
выразил шведский поэт фриц Леффлер, написавший стихи "На смерть С.
Ковалевской":
 
   Душа из пламени и дум!
   Пристал ли твой корабль воздушный К стране, куда парил твой ум, Призыву
истины послушный?
 
   Попытался я тут выяснить, не осталось ли в университете или в
Государственном шведском архиве каких-либо документов или писем Софьи
Ковалевской, не известных у нас.
   Узнал, однако, что переписка Софьи Ковалевской с математиками разных
стран - примерно шестьсот документов, - хранящаяся в Институте имени
профессора Г. Миттаг-Леффлера, давно скопирована, расшифрована, переведена.
   Основную работу проделала дочь С. В. Ковалевской, умершая в 1952 году.
А в следующем году журнал "Огонек" опубликовал неизвестный отрывок из
повести Софьи Ковалевской, найденной в архивах Академии наук СССР.
   Был я тогда студентом-филологом, заинтересовался публикацией и прочел
беллетристические произведения ученой. Она мечтала завершить свою повесть
- о Николае Гавриловиче Чернышевском, да не успела. И еще вспоминаю, что
мне понравились стихи Софьи Ковалевской, написанные вскоре после
самоубийства мужа, и разыскал их снова: .
 
   Если ты в жизни хотя на мгновенье Истину в сердце своем ощутил, Если
луч правды сквозь мрак и сомненье Ярким сияньем твой путь озарил:
 
   Что бы, в решенье своем неизменном Рок ни назначил тебе впереди, Память
об этом мгновенье священном Вечно храни, как святыню, в груди...
   Лживые призраки, злые виденья Сбить тебя будут пытаться с пути; 
   Против всех вражеских козней спасенье В собственном сердце ты сможешь
найти; 
   Если хранится в нем искра святая, Ты всемогущ и всесилен, но знай, Горе
тебе, коль. врагам уступая, Дашь ты похитить ее невзначай!
 
   Профессор Стокгольмского университета Софья Ковалевская прожила на свете
всего сорок один год... На кладбищенском холме Линдхаген, под высокой
старой сосной,- массивный православный крест черного полированного мрамора,
стоящий в грубых серых камнях.
   В расщелинах постамента живут упругие зеленые камнеломки, их кто-то
поливает. И что-то возвышенно-романтичное и необыкновенно трогательное
было в том, что сюда пришли сегодня наши военные моряки, прибывшие в
Швецию с дружеским визитом. Офицеры и матросы возложили на могилу
соотечественницы венок из живых цветов...
 
   Однако продолжим коренную нашу тему.
   Среда, производство, экономика соединены между собой тончайшими
взаимопроникающими связями. К сожалению, мы не всегда умеем улавливать их.
Какое отношение на первый взгляд к проблеме охраны природы имеет, скажем,
снижение веса автомашины, удлинение срока ее службы, "ходимости" узлов?
Самое непосредственное. Мы затратим меньше энергии и труда на добычу руды,
выплавку и обработку чугуна и стали, сбережем уголь и кокс, использовав
силы и материалы в другом месте, сохраним в атмосфере много кислорода,
уменьшим выброс в воздушный бассейн вредных газов, а в водоемы - жидких
отравляющих отходов и тепла.
 
   В Стокгольме эту тему - среда и экономика - мы долго обсуждали с .
господином  Х„ннингером. Ему как заместителю генерального директора
Управления по охране среды часто приходится сталкиваться с
технологическими и финансовыми аспектами проблемы.
 
   - Мы не собираемся забить насмерть нашу промышленность чрезмерно
жесткими санитарными нормами,- говорит он. - Иначе она не сможет
конкурировать с соседями. И единых запретительных норм в Швеции нет. В
каждом отдельном случае мы устанавливаем свою норму - она зависит от
вредности .отходов, характеристики водоема, его географического положения.
Недавно одна компания затеяла построить под Стокгольмом дрожжевую фабрику.
Мы запретили это строительство, потому что маломощный водоем, куда они
собирались сливать отходы, мог не выдержать нагрузки, погибнуть.
   А в другом месте строить им экономически невыгодно. Надо искать выход.
Одно дело - как с подобными проблемами справляется плановое хозяйство, и
совсем другое - рыночная экономика. где все усложнено противоречиями,
связанными с частным предпринимательством...
 
   Политика? Выходит, так.
 
   - Берем самый простой пример - тигры.
   Их становится мало, растет цена шкур. Охотники рискуют, стараясь
заработать побольше,- убивают запретньк тигров^ которых становится еще
меньше, и цены на шкуры все растут, и так далее. Итог - исчезновение
великолепного зверя. Я убежден, что человечество проживет и без тигров, но
земля беднеет, лишаясь любого биологического вида, и свободная инициатива
здесь не знает выхода...
 
   Верно, подумал я. А у нас все-таки и тигры хорошо охраняются. После
войны оставалось всего тридцать штук. а сейчас, несмотря на их отлов для
зоопарков и отдельные  случаи браконьерства, бегают на свободе -
худо-бедно - почти полтораста зверей, и за пятьдесят лет на Дальнем
Востоке не отмечено ни одного случая нападения тигра на человека.
 
   Разговор - через тигров, китов и дельфинов - поворачивается к сложным
проблемам охраны среды, имеющим международное значение.
 
   - Мы свои самые вредные отходы пока прячем в лесах, - говорит господин
Х„ннинrep. - Подождем, что в будущем подскажет наука. И считаем, что
сбрасывание таких отходов в океаны, как это делают, например, американцы,
эгоистично и неправомочно. Видимо, пора заключать серьезные общепланетные
и региональные соглашения по охране среды, в частности, атмосферы и
морей...
 
   Лет десять назад шведы заметили, что в атмосфере и осадках резко
возросло содержание летучих соединений серы. Без приборов эти вредные газы
не ощущаются, однако, попадая даже мизерными дозами в легкие, они
незаметно, постепенно подрывают здоровье людей, отравляют животных и рыб.
разлагают краски и ткани. Перед этими активными веществами пасуют даже
металлы. Установлено, например, что металлы в Стокгольме в пятнадцать раз
сильнее подвергаются коррозии, чем на севере, в Кируне.
 
   Откуда такая напасть? Газы приносятся ветрами из промышленных районов
стран Западной /Европы - Англии, Бельгии, ФРГ, Франции, Люксембурга. На
железоделательных и иных предприятиях там поставили высоченные вытяжные
трубы, и газы, основу которых составляют двуокись серы и серный ангидрид,
образующиеся от сгорания угля, нефти, мазута, брикетов, газы. отходящие
при металлургическом и коксохимическом процессах, подхватываются
воздушными течениями и легко переносятся на большие расстояния. Шведы
считают, что половина всех соединений серы наносится из Англии, на
территории которой выпадает лишь одна шестая выбросов британской
промышленности. Вредные газы Западной Европы захватывают в зону своего
влияния все скандинавские страны, Финляндию, часть Советского Союза,
акватории Северного Балтийского и даже Белого морей, причем на наши воды и
земли выпадает еще и шведская сера...
 
   Особую озабоченность у шведов вызывают химические анализы почв и вод.
Дело в том, что соединения серы легко вступают в реакцию с водой, образуя
сильные кислоты и повышая кислотность почв. Отравляется живность в озерах
и реках, снижается урожайность полей.
   В некоторых районах Скандинавии показатель кислотности достиг
предельной величины. Ежегодные убытки от кислородных соединений серы в
Швеции уже сейчас составляют сотни миллионов крон. Если так пойдет далее,
то будущее не обещает ничего утешительного. По расчетам, к 2000 году
половина озер страны станут безрыбными, прирост лесов значительно
уменьшится. Не обойдет своими напастями это "добро" и другие страны.
Серьезная международная проблема, и все равно придетс-я искать ключи к ее
решению.
 
   Океаны и моря тоже принадлежат всем, и, наверное, поэтому все начинают
тревожиться за их состояние. Известно, что Тур Хейердал во время своего
последнего путешествия на тростниковом корабле сорок суток плыл по
атлантическим водам, сплошь загрязненным нефтяными конкрекциями и другими
отходами.
   Неисчислимы беды от аварий крупных танкеров, их грузоподъемность все
растет, а японцы считают возможным построить судно, способное вместить
миллион тонн нефти! А ну как авария с таким гигантом? Во мивгих районах
континентального шельфа уже пробурены скважины и произошли первые крупные
аварийные выбросы-загрязняются пляжи, гибнет морская рыба, птица,
ракообразные, планктон. Завладевшая морем нефть грозит еще одной бедой,
обычно не учитываемой: даже одна ее капелька, расплываясь, покрывает
обширные акватории, прерывая обмен газами и влагой между океаном и
околоземной атмосферой...
 
   Чрезвычайно волнует шведов положение, сложившееся на Балтике. В
последние минуты нашей беседы господин Х„ннингер только и говорил что о
море да еще о какой-то Чаппале.
   Я бы охотно поинтересовался и Балтикой, и этой Чаппалой. но времени у
меня практически не оставалось.


                               6. НАШЕ МОРЕ
 
   Все присматриваюсь к Стокгольму, уже не пытаясь привыкнуть к его шуму и
пестроте.
   Незнакомую эту пестроту создают на здешних улицах крохотные магазинчики
- каждый со своей витринкой и рекламкой, а также почти неправдоподобное
обилие дорожных знаков и указателей. Если, скажем, у нас висит над
перекрестком вертикальная указующая стрелка, то твердо знаешь, что можно
ехать только прямо. А тут, кроме такой стрелки, обязательно красуются по
бокам знаки, запрещающие повороты направо и налево, да еще на въездах в
проулки - известные всем водителям "кирпичи". В центре города на одной
маленькой круглой площади диаметром не более двадцати метров я насчитал
восемнадцать дорожных указателей - настенных, висящих, на столбиках, тумбах
и кронштейнах. Зачем засорять глаза этим многослойным дублированием? Неужто
стокгольмские автомобилисты столь непонятливы? Когда я спросил об этом у
таксиста, он рассмеялся:
 
   - Да нет! Дело, говорят, совсем в другом.
   Когда мы переходили на правостороннее движение, то заменили все знаки.
А фирма, выполнявшая заказ города, будто бы перестаралась - наделала их
слишком много. И вот, чтобы добро не пропадало... Мы, шведы, бережливый
народ!
 
   Шутка есть шутка, но вообще Стокгольм можно полюбить за одних белок.
Совсем ручные, они, пронзительно поцокивая, бегают повсюду, доверчиво
спускаются с деревьев тебе на плечи, берут из рук печенье и конфеты,
предпочитая, конечно, орехи любого вида.
   Если б белки жили во всех городах!..
 
   Хорош Стокгольм, когда смотришь на него с высокой точки, этак метров с
трехсот над уровнем моря. Подробности, пестрота исчезают - только зелень и
камень, вода и камень, дома и камень. Мне хотелось увезти отсюда это общее
впечатление. Билет домой лежал в кармане пиджака, я временами нежно
притрагивался к тому месту, где он покоился, - мыслями я был уже дома и
совсем не думал, не гадал, что мне еще доведется попасть в сердцевину
каменной плиты, на которой стоит Стокгольм, опуститься на сорок метров
ниже уровня моря и это приведет меня к Балтике. Дело было так.
 
   Перед последним приемом я попросил его организаторов устроить меня
рядом с кем-нибудь из работников коммунального хозяйства Стокгольма. Ну,
чтоб не терять даром времени в общих разговорах. Хотел порасспросить
напоследок о зеленом строительстве Стокгольма, о шуме и дорожных знаках, о
птицах и белках...
   - Московская вода вкусней? - спросил сосед, с улыбкой наблюдая за мной.
   - Нет. эта тоже ничего. Из Меларена?
   - Да.
   - Хорошая, - окончательно решил я.
   - Совсем недавно была хуже,
   - Почему?
   И снова, уже в который раз за эту мою поездку, завязался разговор о
воде и связанных с нею проблемах, 
   Вообще-то вода, истинное чудо земной природы, заслуживает, быть может,
великой поэмы - так интересна она сама по себе, так велика ее роль в нашей
жизни, так драматична и сложна судьба этого драгоценного жидкого минерала.
Некоторые на первый взгляд простые физико-химические свойства воды
настолько нам привычны, что мы не задумываемся об их истинном значении.
Взять, например, ее четырехррадусную тепловую константу.
   При этой температуре вода обнаруживает поразительное свойство -
становится почему-то наиболее тяжелой и плотной. И когда осенью остывает
какой-либо водоем, то холодная вода опускается с поверхности вниз. на ее
место поднимается более теплая-и так далее, пока вся водная среда не
перемешается и не примет четырехградусную температуру. Но вот холодает все
больше, поверхностный слой воды остывает еще на один-два градуса. И тут-то
с водой происходит странная метаморфоза: подчиняясь тончайшим молекулярным
законам, она разжижается и легчает. Этот холодный легкий слой, как бы
плавая на поверхности водоема, создает своего рода тепловую подушку и не
позволяет охлаждаться нижележащей толще.
   Образующийся при нуле градусов лед еще легче и потому не тонет.
Поистине сказочное свойство! Кусок легкого олова, тяжелого свинца или,
скажем, аморфного воска тонет в собственном расплаве, а лед чудесным
образом держится на поверхности воды. Не будь этого, наши водоемы
промерзали бы до дна. Все живое там погибло бы, да и сама Земля не
вырвалась бы из ледяного плена.
 
   Отметим также огромную теплоемкость воды, выделяющую ее из ряда всех
остальных веществ. Нагревание равного количества свинца на то же число
градусов требует в тридцать раз меньше калорий, железа - в девять, льда -
в два раза. Катастрофические замерзания и таяния обрушивались бы каждый
год на Землю, если бы у воды, льда и снега не было такой особой
теплоемкости. Это свойство, а также высокая теплота парообразования
выравнивают климат планеты. Забирая на экваторе огромное количество
солнечного тепла, водяные пары разносят его по Земле и, конденсируясь,
отдают умеренным и приполярным широтам.
   Вода также прекрасный растворитель. Кроме того, у нее необыкновенно
сильное поверхностное натяжение, благотворная самоочиститель ная
способность, а свое свойство капиллярности она даже как бы
противопоставляет закону всемирного тяготения. Отними у воды хоть одно из
этих или других, не упомянутых здесь важных свойств, и всякая жизнь на
Земле прекратится - не будут зеленеть луга, расти леса, исчезнут животные,
птицы, насекомые, умрет почва, погибнет сам человек, почти на три четверти
состоящий из воды. Вот что она такое - вода-то!
 
   Невозможно переоценить значение воды для промышленных, энергетических,
бытовых нужд человека. И я не буду приводить данных, характеризующих все
эти быстро возрастающие потребности, подытожу в общей форме результаты
Многих исследований по всему земному шару. Запасы воды на нашей планете
неисчерпаемы - одно из самых замечательных свойств ее заключается " в том,
что она неистребима, вечна и практически не уменьшается в своем
количестве, чего бы мы с нею ни вытворяли.
   Проблема ныне заключается в том, что почти повсеместно наблюдается
нехватка чистой пресной воды. Промышленность и сельскохозяйственное
производство нуждаются в незагрязненной и мягкой воде, хорошая вода нужна
для питья. И нехватку ее человек ощущает прежде всего.
 
   Немало уже на свете городов, районов и целых государств, даже в
умеренном поясе испытывающих ныне затруднения с питьевой водой.
Потребность населения ФРГ, например, удовлетворяется из  подземных
источников, загрязненных пока в меньшей степени, чем наземные водоемы.
Однако в этой стране, как пишут сами немцы, нет полных и точных данных о
водных подземных запасах, и питьевая вода во все возрастающем количестве
будет забираться из рек и озер, куда с атмосферными осадками, паводками и
сливными отходами попадает все больше вредных веществ. Во многих странах
ключевую воду продают уже в пакетах и бутылках. В Нью-Йорке литровый
пакет, по последним данным^ стоит шестьдесят центов.
 
   Шведы располагают большими резервами хорошей воды, особенно на севере.
Там же, где за последние десятилетия бурно развивалась промышленность,
интенсивное сельское хозяйство и увеличивалось население, водоемы начали
заметно загрязняться, стало не хватать чистой пресной воды южной трети
страны, где проживает около восьмидесяти процентов населения Швеции.
Недавно муниципалитеты Мальм„, Лунда, Хельсингборга и других городов
крайнего ю