ет быть, и на весь свет она единственная в своем роде. Шесть
высоких и очень светлых этажей. В просторном помещении каждого этажа
собраны книги по отраслям знаний. Есть, конечно, поэтажные каталоги и целый
библиографический отдел, но полки доступны каждому читателю, копайся в
книгах хоть весь день. Тут же на этажах столики и кресла - читай,
конспектируй, диктуй на портативный магнитофон. Это очень удобно, что вся
библиотека превращена в читальный зал, но меня покорило другое:
гстеборгская библиотека - своеобразный культурный и просветительный центр,
ведущий силами штатных сотрудников и общественности огромную работу с
читателями. Есть небольшой кинозал, работают лектории, постоянно действуют
группы, обслуживающие инвалидов, незрячих, есть обширная фонотека - ты
можешь заказать пластинку, удалиться в специальную комнату, надеть наушники
и, не мешая соседям, послушать Грига, Шопена, Сибелиуса, Чайковского,
любимых певцов и поэтов. В зале периодики можно прочитать самые популярные
издания мира, в том числе советские газеты и журналы.
   Библиотека с помощью современной связи может моментально получить
справку из любого книгохранилища страны. Благодать!
 
   Основное в рисунке города - порт. На двенадцать километров по обеим
сторонам Г„та-Эльв тянутся причалы и пакгаузы, над которыми возвышаются
ажурные стрелы портовых кранов, доки и верфи.
 
   Сильное впечатление произвели на меня предприятия "Г„таверкен". Большой
морской корабль даже издалека, на воде, поражает своими размерами и
красотой, а тут он на суше, рядом с тобою, обнаженный до самого днища, -
вздымается немыслимой горой организованного металла, завораживает
плавностью линий, симметричностью корпуса, его стройностью и стремительной
мощью. Стоишь под килем или кормой строящегося гиганта, смотришь на
уходящие в голубую высь плавные и четкие контуры судового корпуса и
поневоле спрашиваешь себя - полно, да люди ли это сделали?
 
   Кораблестроители создают самые большие на земле движущиеся устройства,
и я с удивлением и почтением рассматривал детали этих устройств. Вот
посреди цеха лежит новый, изготовленный из специальной стали корабельный
винт в пятьдесят тонн весом и стоимостью в полмиллиона крон. Он дорог
работой, затраченной на него, каждая лопасть точно профилирована по сложным
пространственным кривым в соответствии с законами и формулами гидродинамики
и механики, до блеска отполирована и взята в предохранительную оплетку. Вот
листы, вышедшие из-под дробеструйных установок. Поступают они сюда ржавые,
невидные, а выходят ослепительно серебристыми, словно покрытыми миллионами
мерцающих на свету росных капелек. Толщина листа три с половиной
сантиметра, вес десять тонн. Мощные электромагниты подхватывают их и
направляют на гибочные прессы. Вот гигантские токарные, строгальные и
фрезерные агрегаты, на которых можно обрабатывать детали с габаритами
пятнадцать на четыре метра. А вот циклопические ворота сборочного цеха. Эта
зашторивающаяся уплотнительная система состоит из множества подъемных,
выдвижных и складывающихся дверей и закрывает просвет в тысячу квадратных
метров. Весит система пятьсот тонн и приводится в действие двумя десятками
электродвигателей. Но зачем для такой простой, казалось бы, цели нужно
столь дорогое и сложное устройство?..
 
   "Г„таверкен" уже более ста двадцати пяти лет строит корабли для
шведского и не только шведского флота. Специалисты предприятия с гордостью
рассказывают, что еще до революции верфь получила особый заказ России на
океанский танкер и с честью выполнила его, впервые установив на
специализированном судне значительной по тем временам грузоподъемности
дизельный двигатель. Сейчас концерн "Г„таверкен", имеющий годовой оборот в
миллиард крон, держит три верфи. Мне удалось побывать на двух из них, и
обе показались настолько интересными, что я хотя бы коротко расскажу о
каждой, чтобы на этих примерах лишний раз удостоверить, какой шведы
мастеровой и башковитый народ.
 
   Верфь - это такие просторные цеха, что в них могут разгоняться ветры,
это громады движущегося и неподвижного металла, это синие, режущие глаз
сполохи электросварки повсюду, гулкая дробь пневматических молотков,
стойкий запах красителей и масел. Собственно, в самом Г„теборге стоит
старая верфь концерна-"Г„теборгсварвет". Она специализируется на ремонте
кораблей, изготовлении дизельных двигателей, паровых котлов и прочих
судовых устройств, а также принимает заказы на современные гигантские
котлы для варки целлюлозы, Вековой опыт г„теборгских корабелов, их чуткость
к технической новизне создали здешним инженерам и рабочим добрую репутацию
по всему свету. Они берут скоростью, качеством работ, скрупулезной
точностью в исполнении договоров, и немало судовладельцев даже других
континентов считают выгодным перегонять сюда и подновлять здесь свои
корабли. Несколько лет назад на реке Миссисипи сильно пострадал от пожара
танкер "Бохема", он был на буксире проведен через Атлантический океан на
г„теборгскую верфь и быстро восстановлен. Ежегодно в трех плавучих доках
верфи окрашиваются в подводной части примерно полтораста судов дедвейтом до
пятидесяти тысяч тонн. Интересно, что почти треть своей ремонтной программы
верфь выполняет на судах Советского Союза и Германской Демократической
Республики.
 
   "Г„теборгсварвет" оперативно приспосабливается к новым потребностям
морского судоходства. Верфь научилась великолепно перестраивать грузовые
корабли для новых специальных грузов - удобрений, химикатов, сжиженного
газа, значительно увеличивать грузоподъемность судов. Недавно был выполнен
большой, интересный заказ - перестроены для насыпных грузов шесть больших
кораблей, причем корпуса их резали надвое и вваривали новую середину, что
на три тысячи тонн увеличивало грузоподъемность. Тщательная подготовка к
этой массовой пластической операции, предварительное придумывание
мельчайших деталей позволили провести ее в очень сжатые сроки - каждое
судно находилось в доке всего девятнадцать дней. В итоге флот заказчика
как бы получил новое, седьмое судно, способное перевозить восемнадцать
тысяч тонн сыпучего товара...
 
   Г„та-Эльв давно уже сдерживала развитие верфи. Размеры морских кораблей
год от года росли, и река не могла пропускать в доки суда большой
грузоподъемности. И вот я на новой верфи в Арендале, что недавно построена
за городом, на скалистом берегу пролива Каттегат. Это в высшей степени
современное предприятие, спроектированное замечательным шведским инженером
Нильсом Свенссоном, строит огромные морские корабли по совершенно новой
технологии. Схема ее на первый взгляд чрезвычайно проста, но в ней
заложено несколько свежих технических идей. Во-первых, реализована идея
громадного судостроительного конвейера. Во-вторых, листы обшивки и
профильный металл обрабатываются на различных стадиях при одинаковой
температуре - это обеспечивает особую точность при резке и раскрое
исходного материала, при сборке его и сварке. В-третьих, секции корпуса
собираются из листов, которые остаются совершенно чистыми на протяжении
всего процесса - от дробеструйных аппаратов в начале его до краскопультов в
конце. Исключен также механический захват листа на всем его
многокилометровом пути - эту работу делают электромагниты. И  наконец,
самое главное-корабли строятся в закрытых помещениях, что открывает
исключительные возможности для повышения качества и производительности
труда, улучшения его условий.
 
   Нет, конечно, не весь корабль строится под крышей. Трудно себе
представить крытый док, в котором бы собирался гигант в двести пятьдесят
тысяч тонн водоизмещением. Сначала строится кормовая секция. Закончив на
ней основной цикл работ, кораблестроители выталкивают ее мощными
гидравлическими домкратами наружу и приступают к монтажу второй секции,
постепенно начиняя оборудованием первую. А те сложные ворота, о которых я
уже упоминал, надежно обжимая корпус, изолируют цех от ветров и морозов.
Судно быстро растет в длину, и перед затоплением дока оно оказывается под
открытым небом в законченном виде. Приходят в движение все двадцать
привратных двигателей: двери, уплотнйтельные прокладки, шторы и заслонки
закрываются, а в цехе мостовые краны уже опускают на стапели первую секцию
кормового днища для нового судна.
 
   Телевизионные и электронные контрольные посты проверяют и автоматически
регулируют положение и продвижение каждой детали будущего корабля.
Цифровой шифр, который получает в самом начале конвейера ржаво-коричневый
лист, определяет всю его будущность - дробеструйная установка
автоматически регулируется на толщину и площадь листа, далее маркировка
скажет людям и станкам, каким он подвергнется трансформациям, каким путем
пойдет к сборке, где и когда займет свое место в сложной стальной
конструкции. Из центрального пульта управления производственным процессом,
где горит множество лампочек и циферблатов, можно в секунду узнать все о
верфи и каждом ее уголке, к услугам операторов и руководителей телевизоры,
телефоны, радио.
 
   Да, конечно, наше время и "скоростное", и "космическое", и "атомное",
но ходил я по "Арендальсварвет" и думал о том, что в основе всех
научно-технических новшеств лежит все же современная технология в ее
постоянной динамике. Отстанешь в ней - отстанешь и в скорости, и в
космических исследованиях, и в атомной технике...
 
   - Следовало бы добавить, однако, что модернизация кораблестроительного
дела, осуществленная в Арендале, была предпринята, конечно, не ради погони
за "космическим веком", а ради матушки-прибыли. Владельцы верфи
постарались, особенно в первые годы, выжать максимум из нового оборудования
и новой технологии. И если бы только из них1 Каждый день рабочие тратили на
поездку сюда и обратно много времени, а зарплата оставалась такой же, как
на старой верфи. В Арендале она не изменилась даже тогда, когда в ремонтных
доках Г„теборга ее вынуждены были поднять. И поневоле задумается
арендальский электросварщик, слесарь-сборщик, маляр или водитель листовоза,
.в чью тарелку пошел приварок от повышения темпа и производительности его
труда...
   Г„теборгские прохожие выглядят по-иному, чем в Стокгольме. Ну, дети и
старики везде примерно одинаковы, а молодежь разнится, да еще как! Вот
ведь совсем, кажется, недавно основное разнообразие в расхожее мужское
одеяние вносил галстук. И, помнится, каким ретроградством показалось мне
требование устроителей Каннского кинофестиваля всем являться с бабочкой на
шее не только на приемы, пресс-конференции, но даже на просмотры. Должен
сознаться, что мода всегда как-то проходила мимо меня и я ей сроду не
следовал - сначала носил обноски, в войну и сразу после войны было не до
нее, потом стало некогда, а сейчас безразлично и за шустрой молодежью уже
не угонишься.
 
   Может, именно поэтому я равнодушно смотрел на юных стокгольмцев, хоть
чем-то желающих во что бы то ни стало выделиться из пестрой толпы. Вместо
галстуков можно увидеть не только яркие платки с пышными бантами или,
скажем, тяжелые медальоны, какие-то статуэтки, кресты и черепа на цепях, но
и... кружева. На рубашках-лозунги, портреты обожаемых личностей, пляжные
виды и еще черт те что. На одной из площадей Стокгольма увидел я однажды
бородатого продавца каких-то газеток, на котором не было ничего совершенно,
кроме грубого мешка на.узластой веревке.
   Или вот идет по центру города босоногая группа парней и девчат. Модно?
Допускаю, но определенно можно сказать, что это и неудобно, и некрасиво, и
негигиенично, и небезопасно - жжет горячий асфальт, мелькают черные
ступни, топающие по плевкам и окуркам, а в спешке, на переходах, и без
пальцев запросто останешься.
 
   Видел я в Стокгольме и другие странные проявления "настроений
современной молодежи", слушал заумные объяснения этих отклонений от
общепринятых норм, национальных традиций и обыкновенных человеческих
правил (это-де нацелено против "буржуазной морали", "унификации жизни",
выражает "бессилие человека в мире" и т. п.), и все время напрашивался
простой вывод, подытоживающий общее впечатление от выступлений
гориллоподобных трясунов и крикунов на концертах, назойливой рекламы
предельного бесстыдства и всей сопутствующей скандальной ерунды: ваньку
валяют. Правда, не покидало ощущение, что существует невидимый некто,
держащий под неусыпным контролем состояние и настроение молодых людей, не
скупящийся на большие расходы по аренде огромных помещений и громоздкую
механизацию музыки, спекулирующий на моде и неопытности юных, на эротике"
политике, экзотике, на всем, что можно вообразить, - лишь бы расходились
миллионы пластинок и открыток, посещались сексуальные фильмы и
отвратительные "живые картинки", и лишь бы молодежь валяла ваньку. Только
вот конца этому направленному безумию не видно. Ну, вот американские
студенты начали толпами сигать по улицам нагишом, а дальшето что?
 
   Вообще-то человек может одеваться или, скажем, танцевать, как ему
заблагорассудится, но, подобно всякому человеческому деянию, мода, мне
кажется, должна все же руководствоваться чувством меры и здравым смыслом.
   Борода, например, даже самая импозантная,- очень непрактичное украшение
для парня, работающего в забое или, скажем, на паровозе, а пышная шевелюра
вообще опасна для станочника, например, или монтажника.
 
   Впрочем, я не удивлюсь уже, если вместо длинноволосых появятся на
улицах бритые наголо модники, а на смену узеньким, в обтяжку, брючкам или
непомерно расклешенным, с бахромой понизу "техасам" придут забытые галифе
с кожаными или, скорее, синтетическими леями на коленках и сзади. Худо
только, что мода на ту или иную прическу, одежду, мебель, музыку, стихи,
словечки, манеры способна не только внешне нивелировать людей, желающих с
помощью всего этого выделиться и прослыть современными, но и вызвать моду
в восприятии жизни, исподврль освободить их от необходимости
самостоятельно чувствовать и думать...
 
   И как приятно было видеть на улицах Г„теборга юношей и девушек, которых
словно совсем не касалась зыбкая мода - ни в одежде, ни в стиле поведения.
Крепкие, подтянутые, стройные, с энергичной походкой, они как бы говорят
всем своим видом, что есть у них дела поважней моды. Кто они - студенты,
портовые рабочие, клерки, спортсмены? Нет, не спортсмены- слишком их
много, чтобы быть всем профессиональными спортсменами. Однако вполне
возможно, что все они занимаются спортом - плаваньем, теннисом, хоккеем и,
конечно, спортивной гимнастикой, которая именно в Швеции полвека назад
обрела современный вид, где были изобретены "шведская стенка", "бум",
"конь" и другие гимнастические снаряды.
 
   В этой стране спортом занимаются миллионы с детства до старости. Думаю,
что увлечение спортом объясняет один любопытный факт шведского быта.. Мне
могут не поверить, но это правда истинная - за все мое пребывание в
Швеции, во всех больших и маленьких ее городах, которые довелось посетить,
я не увидел ни одной полной женщины. Шведки строго следят за собой,
сызмальства приучаются к ежедневной гимнастике, ходьбе, велосипеду,
стараются не увлекаться мучным и сладким, сторицей вознаграждая себя
завидным здоровьем, сложением, бодростью, продлением молодости и
долголетием - среднестатистическая шведка живет дольше всех других женщин
мира: ни много ни мало, а 77,41 года. Когда я рассказал обо всем этом одной
моей московской знакомой, она повела плечом и произнесла: "Ну и что ж?.."
 
   О шведском хоккее следовало бы сказать хотя два слова, только попал я
не в сезон. Много лет я болею за шведов на чемпионатах мира по хоккею. Ну,
советская сборная, естественно, должна, побеждать, это уж
извините-подвиньтесь, однако шведские хоккеисты давно и прочно завоевали
мои симпатии, независимо от того, проигрывают они или выигрывают на
очередном чемпионате и дружеских встречах. Мне нравится бойцовский
импровизационный стиль игры сборной команды Швеции, упрямство, точнее
упорство, с каким шведы ведут поединок, нравится, как они сдержанно
радуются победе и не распускают нюни при поражении, как не раз
по-спортивному благородно бились они даже тогда, когда счет шайб уже не
мог повлиять на цвет призовых медалей. Очень жаль, что я не увидел этих
ледовых рыцарей в их доме, хотя бы на тренировке...
 
   И все же одно "хоккейное" впечатление я вывез из Г„теборга.
 
   В тот жаркий день ветры пригнали с Северного моря темные тучи, по
завязку наполненные водой. Над побережьем их рвало в клочья, теплый,
парной дождь лил непрерывно, в автобусе было душно. Гид, который только
что появился среди нас, предложил посмотреть город, пообещав показать
"самое новое место в Г„теборге, самое интересное". Нельзя сказать, чтобы
он нас очень заинтриговал - по городу мы уже ездили, но делать было все
равно нечего, и пришлось согласиться. Гид был средних лет, по происхождению
финн, русский знал слабо, но говорил охотно и много, не делая никакого
выбора из того, что мелькало перед глазами сквозь дождевую завесу.
 
   - На правой стороне монумент. Это - Карл Девятый. Он строил первый
город, а его уничтожили норвеги... Это большой торговый - как то? - сентр.
Это почта, где можно вести разговор со всем миром. Меня просили спортивные
люди Г„теборга, и я звонил в Москву Анатолю Фироову. Он родился для
хоккея. Анатоль был дома, тренировки каждый день, и не может приехать на
открывание наш стадион...
 
   Я включил диктофон.
 
   - Это библиотека, тоже популярный место... А это главный монумент
Г„теборга - такой бог моря, Миллес делал. В одной руке рыба, в другой дом
рака... Есть еще несколько девчонок, тоже Миллес делал. Это лабораториум.
Этот монумент на площади - мужчина, забыл фамилию. Кругом растет - как то?
- картофель. Он первый привез в Швецию картофель... А этот монумент -
симболь мирной работы - как то? - хозяйского сельства, торговодства... Это
кино. Там показывали шайбы Анатоля Фирсова. Пушка!..
 
   Экскурсионная поездка становилась интересной. А гид с упоением
продолжал:
   - Это дома. Колонны железные, их надо красить каждый год... Этот
монумент - большой, большой поэт, фамилию не знаю... Это старый каналь.
Тут другие канальи... Это порт начинается. Вот большой пароход, он ломает
лед, стоит на ремонте, называется "Москва", русский... Я в Москве не был,
но видел много передач... В русской команде передача - как то? - шайба
прилипает. Тройка Фирсова может все. Русская команда - это мобиль и
динамо...
   И вот автобус подъехал к громадному железобетонному сооружению - новому
крытому стадиону "Скандинавия".
   - Это - главный! - торжественно сказал гид, приглашая нас к выходу из
автобуса.
 
   Накрывшись от дождя газетами, мы побежали к стадиону. Гид скакал
впереди без плаща и шляпы, весь вымок. Широкие двери, коридор - и вот
освежающая прохлада, гулкий простор большого помещения, сухие удары
клюшек, звонкие азартные" крики юных хоккеистов, гоняющих по льду шайбу.
   - То он, - гордо сказал гид, показывая глазами на поле. - Смотрите...
   - Что? - не понял я. - Кто?
   - Номер одиннадцать.
   - Так что? - поинтересовался я, наблюдая, как на пятачке бешено
крутится с клюшкой в руке парнишка лет пятнадцати.
   - Сын,- сказал гид.

   Вся правобережная часть города занята промышленными предприятиями, в
том числе заводами "Вольво", главного автомобильного концерна Швеции с
годовым оборотом в шесть миллиардов крон. За прошлый год он выпустил
больше . двухсот тысяч легковых автомашин, пятнадцать тысяч грузовиков и
полторы тысячи автобусов, отправив на экспорт семьдесят процентов
продукции. На автозаводах- я бывал, и сейчас меня интересовал лишь один
вопрос: как специалисты "Вольво" собираются бороться с выхлопными газами,
потому что проблема "автомобиль и город" осложняется во всем мире,
угрожающе назревает. Каждый усредненный автомобиль выбрасывает за год
около семи центнеров окиси углерода, центнер углеводородов, тридцать пять
килограммов окиси азота - почти тонну летучей отравы, а по дорогам план