ми в одну кучу свои кулинарные и
сексуальные увлечения, - это было уже слишком для ее слабого разума. Кухня
поплыла у нее перед глазами, а миссис Трастер рухнула на ближайший к ней
стул.

- О Боже, - простонала она и открыла глаза. Безобразный предмет был на
прежнем месте и из его... из отверстия ва этом искусственном члене...
капало...

- Господи! - воззвала миссис Трастер к Всевышнему, а потом перешла наболее
естественный в этих обстоятельствах язык. - Какой хреновиной вы тут
занимаетесь?

Услышав этот вопрос, сестры Масгроув поняли, в каком социально
катастрофическом положении они очутились.

- Мы всего лишь... - начали они в унисон, но тут член ответил за них. Мод
уселась на кнопку, приводящую член в действие. Он завибрировал, задвигался
взад-вперед и в полной мере выполнил все, что гарантировала изготовившая
его фирма. Миссис Трастер с ужасом наблюдала, как эта жуткая вещь
дергалась, расширялась, увеличивалась в длину, а на яйцах у него проступали
искусственные вены.

- Прекратите, черт возьми! Остановите эту херовину! - завопила она, от
ужаса позабыв о собственном общественном положении. Мод отчаянно боролась с
чудом сексуальной техники, пытаясь, как могла, прекратить, остановить,
заставить ее перестать дергаться. Успех превзошел все ожидания. Член
оправдал гарантии фирмы и, как хороший пожарный гидрант, пустил через всю
кухню добрую струю змеей яичного белка и сметаны. Добившись столь
великолепного результата, он обмяк и обвис. Почти то же самое ПРОИЗОШЛО с
миссис Трастер. Она съехала со стула на пол и смешалась с тем, что за
минуту до этого было содержимым искусственного члена.

- О Боже, что же нам теперь делать? - спросила мисс Мэри. - Надеюсь, у нее
не сердечный приступ?

Она опустилась на колени около миссис Трастер и пощупала у той пульс. Он
был Крайне слаб.

- Она умирает, - простонала мисс Мэри. - Мы убили ее.

- Чепуха, - здраво возразила мисс Мод и положила обмягший член в сушилку
для посуды. Но когда она тоже опустилась на колени возле миссис Трастер, то
и ей пришлось признать, что пульс у жены викария был опасно слабым.

- Надо сделать ей искусственное дыхание, - предложила Мод. Вдвоем сестры
подняли миссис Трастер с пола и уложили на кухонный стол.

- Как? - спросила Мэри.

- Вот так, - ответила Мод, когда-то посещавшая курсы по оказанию первой
помощи. Она склонилась над миссис Трастер и задышала ей рот в рот. Эффект
проявился сразу же. Очнувшись от обморока и вновь обретя сознание, миссис
Трастер первым делом увидела страстно целующую ее Мод Масгроув. Такое
поведение одной из сестер вполне соответствовало всему тому, что миссис
Трастер успела узнать перед обмороком о противоестественных сексуальных
наклонностях двух старых дев. С глазами, вылезающими из орбит, и с
восстановленными благодаря Мод силами миссис Трастер вырвалась из рук Мод и
завопила во весь голос. Вновь над Сэндикот-Кресчент разнеслись крики
женщины, с которой случилась истерика.

На этот раз супругам Петтигрю не пришлось звонить в полицию. Патрульная
машина почти мгновенно была возле входа в дом сестер, и полицейские, разбив
стекло рядом с дверью, открыли ее и через коридор ворвались на кухню.
Миссис Трастер продолжала вопить, скорчившись в дальнем углу на полу, а на
сушилке над ней медленно раскачивался и тихонько жужжал жуткого вида
искусственный член, на этот раз включившийся потому, что мисс Мод села на
стул, на котором лежала его кнопка.

- Не позволяйте им подходить ко мне с этой штукой! - кричала миссис
Трастер, даже когда ее уже выводили из дома. - Они пытались... Они
пытались... О Господи!... И она целовала меня!...

- Пройдите сюда, пожалуйста, - сказал на кухне сержант сестрам Масгроув.

- Но мы бы хотели положить...

- Констебль возьмет с собой и это, и другие вещественные доказательства,
какие обнаружит, - ответил сержант. - Одевайте пальто и выходите без шума.
Женщина из полиции заедет потом за вашими ночными рубашками.

И сестер Масгроув - вслед за мистером Симплоном, преподобным Трастером и
супругами Рэйсимами - посадили в полицейский автомобиль и умчали в участок,
где им было предъявлено обвинение в нарушении общественного порядка.

- Что тут произошло? - спросил Локхарт у констебля, стоявшего на посту
возле дома, от которого увезли сестер.

- Все, что только можно вообразить, сэр. Они получат на всю катушку. И
подумать только, две милые старушки. Представить себе невозможно.

- Поразительно, - поддакнул Локхарт и, улыбаясь, пошел дальше. Пока что все
развивалось удивительно удачно.

Когда он вернулся домой, у Джессики был уже готов обед.

- Тебе звонили от Притчетта, торговца хозяйственными товарами, - сказала
она Локхарту, когда тот садился за стол. - Они передали, что посылают
двести ярдов пластмассового шланга, который ты сегодня заказал.

- Прекрасно, - ответил Локхарт. - Как раз то, что нужно.

- Но, дорогой, сад в длину только пятьдесят ярдов. Зачем тебе столько
шланга?

- Думаю, мне придется поливать участок у дома номер 4, где живут сестры
Масгроув. Полагаю, они будут отсутствовать довольно долго.

- Сестры Масгроув? - переспросила Джессика. - Но они же никогда никуда не
уезжают.

- На этот раз уехали, - ответил Локхарт. - В полицейской машине.

Глава двенадцатая

В тот же день, после обеда, Джессика по предложению Локхарта отправилась к
Вильсонам узнать, не может ли она, как домовладелица, помочь им прочистить
канализацию в их доме.

- Постоянно стоит какой-то очень неприятный запах, - убеждала она
смотревшую на нее широко раскрытыми глазами миссис Вильсон. - Очень
Неприятный.

- Запах? - переспросила миссис Вильсон. - Из канализации? - До этого ей
явно не приходило в голову, что у запаха смерти в доме может быть столь
прозаическая причина.

- Неужели вы его не чувствуете? - спросила Джессика. Аромат Литтл Уилли
явственно доносился из угольного погреба.

- Это пахнет могилой, - заявила миссис Вильсон, решившая твердо
придерживаться первоначального объяснения. - Так пахнет потусторонняя жизнь.

- Скорее уж просто смерть, - ответила Джессика. - Вы уверены, что у вас тут
не валяется какое-нибудь дохлое животное? Это ведь иногда случается. У нас
как-то за холодильником сдохла крыса, и воняло примерно так же.

Они посмотрели за холодильником, под плитой и даже под сушилкой для посуды,
однако никакой крысы там не нашли.

- Я попрошу мужа зайти и проверить канализацию, - сказала Джессика.

Миссис Вильсон поблагодарила ее, но выразила сомнение в том, что мистер
Флоуз сможет в данном случае чем-либо помочь. Однако тут она ошибалась.
Локхарт пришел через десять минут, таща за собой двести ярдов
пластмассового шланга, и начал исследовать сточную систему с такой
тщательностью, что это само по себе как-то успокаивало. Однако те слова,
которые он при этом говорил, и то, как он произносил их, оказывало
совершенно противоположное воздействие, лишая миссис Вильсон последних
остатков спокойствия. Прибегнув к сильному нортумберлендскому акценту,
Локхарт, работая, одновременно рассуждал о привидениях, призраках и всякого
рода таинственных историях, которые обычно случаются по ночам.

- У меня есть дар прозрения, способность видеть невидимое, то, что еще
только должно произойти, - быстро и почти нечленораздельно бубнил он миссис
Вильсон. - Дар этот от рождения у меня. Я чую смерть, здесь в ней причина,
а не в водостоке, и не одну я чую смерть, но целых две.

- Две? Почему две? - содрогнулась миссис Вильсон.

Локхарт мрачно кивнул:

- Да, двое здесь уйдут из этой жизни, кровавы шеи их и нож окровавлен;
сперва убийство тут произойдет, затем самоубийству суждено свершиться. Так
мое сердце чует.

- Сперва убийство? - повторяла миссис Вильсон, охваченная одновременно и
ужасом, и любопытством.

Локхарт многозначительно посмотрел на разделочный нож, висевший на доске с
магнитом.

- Да, явственно я слышу тут вопли безъязыкой женщины; потом повешенного
вижу, болтающегося на стропилах в петле. Я вижу все, о чем я вам сказал;
обмана нет, и те, кто здесь живет, уйдут из жизни. Проклятие висит над этим
домом, я чую вашу смерть и кое-что похуже.

Странный блеск в его глазах потух, и Локхарт полностью сосредоточился на
проверке канализационных труб. Наверху миссис Вильсон лихорадочно собирала
вещи, и к тому времени, когда муж вернулся с работы, ее уже не было в доме.
На кухонном столе лежала записка, написанная неразборчиво, дрожащей рукой.
В ней говорилось, что миссис Вильсон уехала к своей сестре и что, если у
мужа достаточно Здравого смысла, он немедленно тоже уедет из этого дома.
Мистер Вильсон пустил несколько проклятий по адресу жены, занятий
спиритизмом и всей этой вони; однако, будучи человеком менее
чувствительным, нежели его супруга, не дал запугать себя какими-то
привидениями.

- Какие бы призраки тут ни шатались, меня из моего собственного дома не
выживешь, - пробормотал он себе под нос. После чего отправился наверх,
чтобы принять ванну, но обнаружил там в спальне свисающую из-под
псевдотюдоровского потолка, со стропил, веревку с петлей на конце. Вильсон
с ужасом уставился на нее и вспомнил о записке жены. Вонь в спальне стояла
уже невыносимая: Локхарт извлек останки разлагающейся таксы из угольного
погреба и старательно разложил их в платяном шкафу. Пока Вильсон, которого
уже почти выворачивало наизнанку, стоял и раздумывал около кровати, снова
раздался уже знакомый ему голос; но на этот раз он был где-то ближе и
звучал убедительнее: "Повешен будешь ты, умрешь в петле, могила твоей
постелью станет нынче".

- Черта с два, - машинально ответил Вильсон, но тоже быстренько сложил вещи
и покинул дом, заглянув по дороге к Флоузам, чтобы оставить Джессике ключ и
сказать, что они съезжают:

- Мы уезжаем и никогда сюда больше не вернемся. Этот проклятый дом набит
привидениями.

- Ничего подобного, мистер Вильсон, - возражала Джессика, - просто в нем
плохо пахнет. Но, если уж вы решили съехать, не могли бы вы оставить мне об
этом письменное извещение?

- Завтра, завтра, - ответил Вильсон, не любивший тратить свое время на
пустяки.

- Сейчас, - сказал Локхарт, появляясь из холла с соответствующим бланком в
руке.

Вильсон поставил чемодан и подписал официальное извещение о том, что он
отказывается от своих прав на проживание в доме номер 11 по
Сэндикот-Кресчент, начиная с сего момента и без всяких условий.

- Великолепно, - сказала Джессика, когда он ушел. - Теперь мы сможем
продать этот дом и у нас будут деньги. Но Локхарт отрицательно покачал
головой.

- Не торопись, - сказал он. - Если мы будем продавать, то все дома сразу.
Есть такая штука, как налог на приращение капитала.

- Господи, дорогой, почему все всегда так сложно? - сказала Джессика. -
Почему ничего нельзя сделать просто?!

- Можно, дорогая, можно, - ответил Локхарт. - Не ломай над этим свою
очаровательную головку. - И он отправился в дом Вильсонов и вновь начал там
что-то делать, мудря с пластмассовыми шлангами, газом и канализацией. Когда
в тот же вечер он опустился в своем резиновом костюме в люк канализации,
держа в одной руке фонарь, а в другой - большую порцию шпаклевки, в голове
Локхарта уже был готовый план убийства. ОТБрайену придется пожалеть о том
дне, когда он проигнорировал угрозу от местных боевиков ИРА. Таща за собой
пластмассовый шланг, Локхарт добрался до того места, где в общую
канализацию подсоединялся сток из туалетов дома ОТБрайена. Их было два:
один на первом этаже, а второй в ванной комнате наверху. Локхарт быстро
протолкнул вверх по канализационной трубе пластмассовый шланг, а затем
закрепил его в таком положении с помощью шпаклевки. Затем он прополз
обратно, выбрался из люка, закрыл его за собой и вернулся в пустой дом
Вильсонов. Там он включил газ, к которому был подсоединен пластмассовый
шланг, и подождал. Снаружи все было тихо. В полицейской машине, стоявшей у
въезда на Сэндикот-Кресчент, изредка бормотала рация, но никаких сообщений
о нарушениях общественного порядка в Ист-Пэрсли не поступало, ничто не
привлекало к себе и внимания полицейских. Лишь в туалете на первом этаже
дома ОТБрайена что-то слегка булькало и урчало. Сам ОТБрайен спал крепким
сном наверху, пребывая в уверенности, что полиция надежно охраняет его.
Среди ночи он встал, чтобы сходить в туалет, и ему показалось, что пахнет
газом. Но, поскольку в его доме газа вообще не было и все нагревательные
приборы работали только от электричества, он решил, что ему померещилось со
сна, и отправился назад в постель. Спал он и дальше крепко и спокойно, но,
когда проснулся утром и спустился вниз, запах газа был уже несомненным и
очень сильным. Мистер ОТБрайен схватился за телефон и одновременно за
сигарету и, набирая номер аварийной службы, чиркнул спичкой.

Последовавший взрыв затмил все прочие катастрофы, случившиеся на
Сэндикот-Кресчент до этого. Вспышка пламени охватила ОТБрайена, прорвалась
на кухню, вышибла. парадную и заднюю двери и все окна первого этажа,
разрушила зимний сад, сорвала штукатурку с потолка и превратила толстые
осколки фаянсового унитаза в шрапнель, вылетавшую из двери и глубоко
врезавшуюся в противоположную стену холла. В одно мгновение дом номер 9
превратился из английского "баухауса" в берлинский бункер под бомбежкой,
где один за другим гремели взрывы, рушились шкафы с посудой и полки с
литературой по гинекологии. И, наконец, огненный шар взмыл вверх, на второй
этаж, сорвал плоскую крышу и разбросал кусочки бетона на дорожке перед
домом и в саду позади него. Каким-то чудом сам ОТБрайен остался жив. Его,
правда, оторвало от телефона и с телефонной трубкой в руке выбросило через
окно гостиной на дорожку перед домом, совершенно голого, как когда-то
метавшегося тут Симплона, но черного от покрывшей его гари и копоти и с
абсолютно дотла сгоревшими усами и волосами. Он сидел на гравии, извергая
ругань и проклятия в адрес ИРА и ни на что не способной английской полиции.
Тут его и нашли полковник Финч-Поттер со своим бультерьером.

Встреча оказалась крайне неудачной. Полковник Финч-Поттер придерживался
вполне твердых взглядов в отношении ирландцев и всегда считал ОТБрайена,
исходя из его профессии, Пэдди-сластолюбцем[20]. Решив, что ОТБрайен сам
спровоцировал эту катастрофу - что отчасти было верно, - поскольку мастерил
дома бомбы, полковник Финч-Поттер воспользовался своими гражданскими
правами и осуществил его гражданский арест. То, что ОТБрайен оказал при
этом сопротивление, лишь ухудшило дело. Бультерьер которому не понравилось
это сопротивление и особенно то, что полковник получил при этом по носу,
превратился из дружелюбного зверя в свирепого пса и безжалостно вогнал зубы
в бедро ОТБрайена. Когда через пару минут появилась полиция, ОТБрайен,
вырвавшись из клещей Финч-Поттера, взбирался по ветвям магнолии с живостью,
удивительной для человека его возраста ,и сидячего образа жизни. На заднице
у него все еще висел бультерьер, а вопли ОТБрайена - как и крики мистера
Рэйсима, миссис Трастер и миссис Грэббл до него - были слышны не только
далеко за пределами птичьего заказника, но и под землей, где Локхарт
поспешно отсоединял шланг от канализационной трубы и вытягивал его назад в
дом Вильсонов. Через десять минут, когда дополнительно прибывшие
полицейские машины перекрыли все въезды на Сэндикот-Кресчент и выезды с
нее, пропуская только "скорую помощь", Локхарт вылез из канализационного
люка, пересек позади дома сад Вильсонов и отправился домой принимать ванну.
Джессика встретила его в ночной сорочке. - Что это за ужасный взрыв? -
спросила она.

- Не знаю, - ответил Локхарт. - Я подумал, что, может быть, это канализация
у Вильсонов. - Объяснив тем самым причины исходившего от него зловония, он
заперся в ванной. Через двадцать минут он вышел оттуда и вместе с Джессикой
отправился посмотреть на дело своих рук. ОТБрайен все еще сидел в ветвях
магнолии, и извлечь его оттуда было крайне сложно еще и потому, что
бультерьер, нашедший наконец нечто приятное на вкус, категорически
отказывался отпустить его. Полковник Финч-Поттер был настроен не менее
агрессивно, чем его собака. Неприязнь к ОТБрайену, восхищение истинно
британской хваткой собственного пса, полученный полковником удар в нос -
все это, вместе взятое, еще более укрепило его во мнении, что проклятый
ирландец схлопотал то, что заслуживал, и что если подобные свиньи делают
дома бомбы, то пусть сами на них и взрываются. В конце концов ветви
магнолии просто не выдержали тяжести. ОТБрайен и собака свалились оттуда на
дорожку, где полицейские и попытались разделить их. Однако потерпели
неудачу. Бультерьер держался мертвой хваткой, а ОТБрайен уже дошел до
бешенства. На губах у него пузырилась пена, и он с умопомрачительной
скоростью извергал ругательства, явно навеянные его профессиональным
знакомством с женской анатомией. Он успел моментально оскорбить всех
десятерых полицейских, державших его самого за плечи, а пса - за задние
лапы, и тем надоело демонстрировать свое знаменитое профессиональное
терпение.

- Кладите их так в "скорую", - приказал сержант, не обращая внимания на
требование полковника вернуть ему его собаку. ОТБрайена и пса вместе
запихнули в машину и увезли. Полицейские эксперты в это время уже тщательно
прочесывали развалины дома в поисках причин взрыва.

- Ему угрожали из ИРА, - предупредил их сержант. - Похоже, они-таки его
достали. - Но удивленные эксперты уехали, так ничего и не найдя: никаких
следов бомбы не было, от дома же тем не менее остались одни развалины.

- Складывается впечатление, что тут ИРА применило что-то совершенно новое,
- сказали эксперты в полицейском участке специалистам из отдела по борьбе с
терроризмом. - Попробуйте потрясти как следует того типа, что там жил.

Но ОТБрайен не был расположен помогать им. Ветеринар, которого вызвали,
чтобы успокоить бультерьера и заставить его отпустить ногу ирландца,
столкнулся с той дополнительной трудностью, что ОТБрайен отказывался даже
минуту полежать спокойно. Дважды безуспешно попытавшись сделать укол
собаке, ветеринар в конце концов потерял терпение и всадил ОТБрайену дозу,
достаточную, чтобы успокоить даже носорога. Гинеколог успокоился и впал в
кому. Бультерьер, посчитав свою жертву мертвой, отпустил ее и позволил себя
увести. На его морде было написано предельное довольство собой.

Почти такое же выражение было и на лице Локхарта, пребывавшего в доме номер
12 по Сэндикот-Кресчент.

- Все в порядке, - сказал он Джессике, расстроенной тем, что один из ее
домов почти уничтожен. - По условиям найма квартиросъемщик обязан
возместить любой ущерб, нанесенный в период его проживания в доме. Я
проверял - это так.

- Но почему дом так разнесло? Такое впечатление, будто в него попала бомба.

Локхарт поддержал версию полковника Финч-Поттера, что ОТБрайен занимался
дома изготовлением бомб, и на этом тема была исчерпана.

После этого случая Локхарт на время приостановил свою деятельность.
Сэндикот-Кресчент наводнила полиция, искавшая тайники с оружием ИРА даже в
птичьем заказнике. А кроме того, Локхарту было необходимо подумать и над
другими проблемами. Пришла телеграмма от Додда. Текст ее был прост и
предельно краток, что соответствовало характеру отправителя: "Приезжай.
Додд". Локхарт поехал, оставив Джессику в слезах и пообещав ей вернуться по
возможности скорее. Он доехал поездом вначале до Ньюкастла, оттуда - до
Гексама, а там сел на автобус, идущий в Уарк, откуда уже пошел к
Флоуз-Холлу напрямую по болотам, пешком, размашистым шагом пастуха, ловко
перелезая по пути через каменные разграничительные стены и перепрыгивая
через трясины с одной торфяной кочки на другую. И всю дорогу ум его бился
над тем, какая причина заставила Додда вызвать его срочной телеграммой,
хотя в то же время Локхарт был рад представившемуся случаю снова побывать в
столь дорогих его сердцу краях, где прошло его детство. А места эти
действительно были ему дороги. Изоляция, в которой он провел детство и
юношество, выр