зно сказала заплаканная Катя. -
Не рано! Наоборот, ещ„ не поздно. Не буду такой  дурой,  как  т„тя  Юлия..."
"Катенька! Посуди сама. А что же ещ„ я могла подумать?.." - плакала Юлия,  в
свою очередь очутившаяся за время сеанса на коленях  у  зацелованного  и  до
сл„з смущ„нного Жени. Он умоляюще  смотрел  на  мага,  пытаясь  поймать  его
взгляд. Тот откликнулся и тонко улыбнулся, поднимая косматую бровь.  "Ну!  -
соскочила с колен Юлия. - Что там ещ„? Натан, я вас  прошу,  если  уж  пошли
такие откровения..." "То... лучше во-время  остановиться,  -  тв„рдо  сказал
Поляковский. - Я не смею перегружать ваш  мозг."  "Я  его  уже  простила,  -
заторопилась Юлия. - И вс„ ему прощу. Кто там ещ„? Ну же. А  то  я  воображу
стократ хуже, вы же все теперь вс„ знаете!.. И меня знаете!" "Женя?" "Валяй,
Натан. Хуже уже не будет. Я е„ действительно уже знаю!.."
   "Вот это действительно красотка, - жмурилась Катька,  очнувшись.  -  Дядь
Жень, ну у вас и вкус! Мама... Вернее, сначала  т„тя  Юля  с  таким  бюстом,
потом мама, тоже ничего, а потом эта, как е„ там звать?"  "Ну,  уж  это  вам
совсем ни  к  чему..."  "Вот  она,  -  Поляковский  протянул  Кате  журнал.-
Нравится?" "Обал-деть!! И - с кот„нком! Это вы придумали, дядь Женя?" "Я..."
"И давно ты... этим занимаешься? - поразилась Юлия,  возвращаясь  на  колени
мужа. - И как это я  не  догадывалась,  откуда  у  кандидатишки  наук  такие
деньги... И ты их  всех,  Женечка  ты  мой,  прости,  Катя,  трахаешь  после
сеанса?.." "Только эту, клянусь... Из жалости!" "Такую грех не  пожалеть,  -
сказал, наконец, хоть что-то Дани. "И ты бы приголубил?  -  строго  спросила
едва было пришедшая в себя Света. - Иди, я отпускаю... ОН  тебя  познакомит,
скажет, что герой, профессионал и прочее. Он  тоже,  оказывается,  герой,  в
другой, правда, области... Но ко мне  больше..."  "Мам,  ты  хоть  дурой  не
будь..."
   А за окном стелилось и неслось сверкающее на солнце море. Турбоход ш„л на
юг, к недоброй памяти Цусиме, к казавшемуся необратимым для великой  империи
позору русского флота. Но Россия большая. Ну, потеряла флот,  отряхнулась  и
новые линкоры построила. Утопила и их в Новороссийске и что? А ничего, опять
построила, немецким "юнкерсам." подставила, опять  утопила...  И  -  хрен  с
ними, в конце концов. Большая. Богатая. Ей вс„ можно себе  позволить,  думал
Дани. И Америке  можно.  И  Франции.  Нельзя  было  рисковать  собой  только
Израилю, а он  рискнул...  И  -  вс„...Слишком  маленьким  он  оказался  для
глобальных экспериментов со своей страной и историей. ***
   "Вообще-то, Натан, я терпеть не могу, когда кто-то лезет в мои дела  и  в
душу, но в нашем случае, даже не передать, как я вам благодарен,  -  Евгений
вынырнул из воды судового бассейна и держался за барьер напротив сидящего  в
белом кресле Поляковского. - Вы буквально спасли меня. Как вы это делаете? Я
понимаю, что это профессиональная  тайна,  но..."  "Никакой  тайны,  -  маг,
кряхтя, спустился в синеватую воду и отряхнулся, вытирая лысину. - Это  даже
не профессиональное... Ещ„ в детстве я почувствовал,  что  чужие  мозги  для
меня прозрачны, как  стенки  вот  этого  бассейна.  Это  пугало  и  меня,  и
родителей, а особенно учителей. А как раздражало это моих одноклассников, не
говоря об одноклассницах, не передать.  Потом  я,  уже  в  аспирантуре  ЛГУ,
будучи в дружине, помог милиции раскрыть целую банду фальшивомонетчиков.  Те
устроили на меня прямо облаву. Это ведь  всем  мафиям  мафия!  Международный
синдикат... Тут как раз я попал под влияние  сионистов,  а  те  посоветовали
скрыться в Израиле, который, как им казалось, обладает уникальной полицией и
иммунитетом от международной преступности. Я видел, как жестоко  брежневское
КГБ, во главе, кстати, с будущим демократом  номер  один  Андроповым,  давит
узников Сиона. Поразмыслив, я сам приш„л в Большой дом. Я уже был  известный
артист Ленконцерта, меня  тотчас  приняли,  как  родного.  Я  поставил  одно
условие: я вам открываю агентов любой страны, кроме Израиля. А  вы  меня  за
это отпускаете на историческую родину. Они оказались довольно  обязательными
и приятными ребятами, во всяком случае те, кто со мной там имел  дело.  И  я
оказался на Святой Земле. Как и все прочие, я полагал, что только меня там и
не хватало. Тем более с моим уникальным даром. Но оказалось, что там чуть не
каждый  третий  строит  из  себя  мага.  Полно   экстасенсов,   ясновидящих,
астрологов и предсказателей. Меня даже не хотели проверить, выслушать, как я
ни бился. Тогда я решил доказать их хвал„ной полиции, что  я  могу  быть  им
полезным  и  указал  на  скрытого  мошенника,  но   тот   оказался   родичем
полицейского чина. Меня подкараулили и едва не вышибли мои уникальные  мозги
в Южном Тель-Авиве, где преступник  чуть  не  каждый  встречный.  Короче,  я
перебивался в  нищете,  пока  меня  не  заметила  одна  правая  партия...  Я
рассказал е„ лидеру, что думают  о  н„м  его  ближайшие  друзья,  он  был  в
ужасе... И - меня выгнали. Я возненавидел Израиль и евреев вообще,  особенно
израильтян. Я и этого нашего нового общего приятеля  Дани,  очень  приятного
малого, едва переношу... Тут как раз я попал случайно на Площадь Царей, куда
местные большевики из "Шалом-ахшав" привезли на  автобусах  из  киббуцев  на
антивоенный митинг десятки тысяч своих сторонников. Я не видел, но случайно,
прямо в толпе, узнал по мыслям нескольких, кто и  по  чьему  наущению  начал
стрелять в полицию и в правых. Я рассказал в полиции во  всех  подробностях.
Но было уже поздно. Евреи словно с цепи сорвались, кругом митинги, стрельба,
расстрелы, концлагеря. 1917 год! А на севере война, треть армии в Ливане, то
есть  аналогия  почти  полная.  Но  в  России  не  было  своих   нелойяльных
граждан-арабов. Там даже чеченцы считали себя русскими дворянами,  а  тут...
Короче гражданская война немедленно, как  раз  в  роковой  для  евреев  день
Девятого ава, перешла в грандиозный погром  и  интервенцию  десятка  держав.
Дальнейшее вам известно. Мне пришлось, вернее, удалось  вернуться...  Я  вам
надоел?" "Знаете, Натан,  мне-то  что  до  этого  чуждого  мне  образования,
почему-то какое-то время выступавшего от моего имени? Ну, передрались  между
собой какие-то там ч„рножопые где-то там в их Африке. Так там  вечно  кто-то
кого-то режет и лопает.То в Анголе, то в ЮАР, то в Израиле. Почему мы тут, в
океане, почти уже в тропиках только и говорим об этом? Мы уже не  только  не
потенциальные израильтяне, слава Б-гу, но и не евреи. И никогда  ими  больше
не будем в своей могучей и счастливой стране. Давайте уж лучше  о  бабах..."
"Вы правы."
   "Бабы" стояли у фальшборта,  подставляя  уже  загорелые  тела  встречному
ветру,  счастливо  улыбаясь  тропическому  солнцу  в   декабре   и   любуясь
дельфинами, которые неслись впереди турбохода над зел„ными  торпедообразными
подводными корпусами. Юлия вообще без конца хохотала. Е„ было не узнать. Без
парика, без косметики, с сожж„нным на солнце носом она казалась  колхозницей
с полотна Пластова - со своим-то бюстом. В каюте Евгения, которую в  тот  же
день покинул Натан Поляковский, они нав„рстывали упущенное за годы  счастье,
без конца предаваясь взаимным откровениям. Это не мешало Юлии  беседовать  с
Дани, а Жене со Светой. Были ли у них  более  интимные  отношения  на  борту
лайнера, идущего из зимы в лето? Не знаю... Ну, не знаю я! Я вам что,  Натан
Поляковский что ли? Только мне почему-то кажется, что такие круизы для  того
и придуманы, чтобы между всеми было вс„... Но нам-то что до них, верно?
   Хуже другое. Как ни старались отдыхающие уйти от дел и  проблем,  но  мир
продолжает  жить  своей  жизнью  даже  если  лучшая  его  часть  исхитрилась
путешествовать зимой в тропики. Уже на  другой  день  после  описанных  выше
примирительных акций  великолепного  Натана  радио  и  телевидение  принесли
тревожные вести: в Югославии восстали  косовары.  Ну  восстали  и  восстали,
вечно где-то восстают, самые разные косовары, пивовары, сыровары... Мало ли.
что происходит в разных там Карловых Варах! Особенно на фоне текущих событий
вокруг нашей компашки. Тут, понимаете ли, такая девочка!.. Представляете, ну
совсем даже посторонняя, внаглую отбивает неподражаемого Женю у  только  что
успокоившейся Юлии и потенциальной мужниной изменщицы Светы. А  тот,  скорее
всего, уже назначил ей сеанс фотографирования с  продолжением.  И  другая  -
стервь такая, израильтянка бывшая - без конца в  ресторане  подсаживается  к
Дани в одном купальнике. Повыламывается перед  его  столиком  в  бассе„не  в
upless сквозь стекло и -  шасть  в  ресторан,  едва  накинув  на  свой  срам
полотенце. Песни ей, видите ли,  вдруг  приспичило  попеть  на  иврите!..  А
скромницу-Свету, Ору эту Козлову, какой-то, ну  совершенно  лишний  в  нашем
многоугольнике, горный коз„л без конца угощает за своим столиком  цинандали,
а она, нет, вы не поверите!.. Честное слово, как сейчас вижу - на колени ему
садится и хохочет так, что вот-вот уста прикоснуться к усам...  "И  странные
дикие звуки всю ночь" готовы раздаваться - и так далее. Дани с Женей,  глядя
на это непотребство, готовы вдво„м на кухню за  ножами  бежать.  Мало  того,
какой-то козлик Катьку увл„к наверх и там между судовыми  дымовыми  трубами,
по-моему, уговорил е„ изменить такому хорошему мальчику, что провожал е„  во
Владивостоке. Вы думаете, может быть, что Натан  наш,  с  его-то  брюшком  и
лысиной, только созерцает  изнутри  и  снаружи  все  эти  милые  посторонние
страсти, о которых нам с вами только мечтать  оста„тся?  Да?  Тогда  вы  его
просто ещ„ плохо знаете! Он, между  прочим,  тут  вообще  нарасхват,  вообще
вразнос пош„л. И клеят его не мымры какие, а длинноногие блондинк
   и из экипажа. Правда, говорят, что причина  очень  даже  банальная.  Этот
старый развратник так расписывает мысленно каждой из них неслыханный е„ секс
с ним, что бедной девушке  просто  нет  другого  выхода,  кроме  как  сказку
сделать былью в своей каюте. И  мне,  к  тому  же,  кажется,  что  е„  мечты
свершаются. Эти лысые пузаны только на вид такие противные, а в деле  им,  я
вам скажу, ну нет равных... Настоящая самочка (а других в морячки  почему-то
и не берут) знает толк в самцах, эта на вашего патентованного красавца  Женю
и не взглянет.
   А тут какие-то косовары, видите ли, восстали. И не где-то, а на Балканах,
откуда веками ид„т вся мировая смута. И Албания, рассорившаяся пару десятков
лет назад с великим и могучим, за  что  тотчас  пригрета  Западом,  ввела  в
Косово свою полуголодную армию. Ведь империалистов же хлебом  не  корми,  но
дай кого на кого назюкать. Вот они  под  шумок  эту  армию  и  натравили  на
православных братьев-славян наших, да ещ„  почти  из  соцлагеря.  А  в  этом
лагере только тронь кого из наших, только покосись на кого - все бараки  как
один на защиту завоеваний. А то, суки такие, опять нашли же кого  назюкивать
- мусульман. Их хлебом не корми, дай хоть какое беззащитное население, чтобы
всех подряд стрелять или резать - израильтянина там, серба - им без разницы.
Только сербы, между прочим, тоже нервные горцы, хоть  и  православные.  Серб
как рождается с карабином между ягодицами,  так  потом  всю  жизнь  из  дома
неворуженным выйти не может  -  постыднее  чем,  скажем,  русскому  с  голой
попой... Для настоящего серба восставший косовар,  что  бык  для  торреро  -
главная  цель  и  радость  всей  его  нервной  жизни.  Вот  и  началась  там
неслыханная резня, как резонно  заключает  свою  политинформацию  долговязый
прыщавый Сашок - катькина пассия в этом плавучем  борделе.  "А  мы  тут  при
ч„м?"  "Как  это  при  ч„м,  если  НАТО  помогает  косоварам?  Там  уже  наш
Черноморский флот три парома с  добровольцами-палестинцами  и  албанцами  на
пути из Италии  потопил,  чтоб  не  встревали  в  локальный  конфликт,  а  в
Югославию воздушный мост с современным оружием проложен - они  в  одну  ночь
пятнадцать  самол„тов  НАТО  сбили  нашими   ракетами.   Наши   Северный   и
Тихоокенский форты блокируют побережья Штатов.  И  Остров  Свобода  -  Куба,
естественно, тут как тут - объявила мобилизацию. А, - понизил голос Сашок, -
наш корвет, ну, тот, что  нас  сопровождает,  уже  второй  час  оттирает  от
"Родины" какие-то подозрительные катера, скорее всего псе-вдопиратские.  Нас
бы давно пытались взять на абордаж, только не представляют  как  вообще  это
делается с трисеком. До палубы от воды чуть не высота десятиэтажного  дома."
"Если нас возьму
   т на абордаж и меня попытаются захватить в плен, ты  меня  защитишь,  как
мой папа свою любовницу, правда?" "Ну вот, опять губы  кусать!  Говорил  же,
ещ„ со вчерашнего не зажило... В первый раз такую кусучую  девчонку  вижу...
Ну, Катька же!!" "Защитишь?" "Конечно..." "А ка-ак ты  меня  защитишь?"  "Да
погоди ты!.. Смотри-ка... Что я сказал?"
   Серо-голубой корвет, едва успевающий  за  великолепным  лайнером,  мчался
накренившись   наперерез   быстроходному   крупному    катеру,    бесстрашно
проскочившему под верхним строением "Родины", рискуя быть  раскромсанным  е„
острыми  двадцатиметровыми  стойками,  разрезавшими  голубые  пенные  волны.
Корвет обогнул своего подопечного  и  поднял  сигнал,  требующий  от  катера
остановиться, но тот  нагло  свернул  и  повторил  свой  маневр.  Публика  с
восторженными воплями приветствовала смельчаков, хотя торчащие на мостике  и
на палубе катера рожи отнюдь не располагали к симпатии. Когда  же  с  катера
прозвучала пулем„тная очередь по серпу-молоту, и на Катьку  с  е„  кавалером
посыпались ошм„тья от кожуха дымовой трубы, отдыхающих как  ветром  сдуло  с
палуб. "Товарищи, без паники, - раздался  голос  капитана  из  динамиков.  -
Военные моряки передали, что начинают огонь на поражение..." Сашок и  Катька
залезли по трапу на самый верхнюю площадку мачты между трубами, чтобы  лучше
видеть предстоящее сражение. Всего, чего угодно, ожидали они от  круиза,  но
не такого кайфа - реальной стрельбы в открытом  море.  Корвет,  зарываясь  в
волны, свернул к лайнеру, между стоек которого бесстрашно пристроился катер,
с которого задрались вверх стволы турельной установки. Было ясно, что пираты
намерены стрелять по днищу пассажирской платформы. Подросткам  это  не  было
видно, но они поняли, что происходит по тому, что мчащийся рядом с  лайнером
корвет нацелил оружие под платформу. Со стороны показавшегося  на  горизонте
военноего корабля появился  и  стал  стремительно  приближаться  к  "Родине"
второй белый катер.
   "У вас там есть топливные танки? - спрашивали с  корвета.  -  Я  не  могу
открыть огонь, рискуя повредить обшивку стоек, но если пираты  прошьют  ваше
днище..." "...возможен пожар, - ответил капитан трисека.  -  Главные  запасы
топлива у нас в недоступных подводных корпусах... Но и  в  верхнем  строении
трисека  у  нас  топливный  танк  для  дизель-генератора.  Только  сказал  о
"недоступных корпусах", как подумал,  а  что,  если  у  них  на  борту  есть
глубиннын бомбы..." "Не думаю, что они решатся, им тоже мало не будет. Может
быть вы присядете на платформу, чтобы вынудить его выскочить под мои пушки?"
"Я не могу это сделать на полном ходу, надо почти остановиться, но  прид„тся
это сделать, чтобы он, по крайней мере, не  смог  стрелять  снизу  по  моему
днищу..." "Нет-нет... Ему только это и надо, чтобы попытаться  взять  лайнер
на абордаж и объявить всех пассажиров  заложниками.  У  вас  на  борту  есть
оружие?" "Только табельное у членов экипажа. Двадцать "макаровых". Против их
автоматов и пулем„тов... Слушайте, по моему, они уже открыли огонь по  моему
днищу!.." "Я вижу...  Вот  сволочи!..  Сергей  Гаврилович,  снижайте  ход  и
садитесь платформой на воду. Я, пожалуй, успею пришвартоваться раньше него и
высадить к вам человек двадцать моих моряков, а тогда..." "Командир, Георгий
Шалвович!! Меня огибает второй однотипный пиратский  катер  и,  по-моему,  с
него по вам выпустили две торпеды, я вижу отсюда след под  водой..."  "Право
на борт!!" Но было поздно. Крик ужаса потряс "остров здоровья". Корвет прямо
на глазах разлетелся на куски и исчез в облаке дыма и пара. "Полный впер„д!!
- закричал капитан трисека. - Кузьмич, дорогой, самый  полный,  слышишь?  Вы
все там, в машине, сделайте невозможное если хотите жить! У нас продырявлено
днище верхнего строения, плавучесть сохранили только корпуса..."
   Лайнер пон„сся со своей рекордной скоростью. Но и зловещий  катер  прыгал
на волнах, по-прежнему держась между стойками  -  с  той  же  скоростью.  За
кормой мчался, делая маневр, чтобы выйти наперерез второй явно перекрашенный
и отнюдь  не  пиратский  торпедный  катер.  Догадку  подтверждало  поведение
идущего параллельным курсом фрегата. Он не отвечал  на  призывы  "Родины"  о
помощи и явно координировал действия уже тр„х катеров. Последний вышел из-за
борта фрегата,  устремился  в  погоню  и  тотчас  выпустил  ракету,  которая
разворотила кормовой  бассейн,  встроенный  в  расторан.  Вода  из  бессейна
хлынула в коридоры и каюты. Тотчас началась  паника,  люди  решили,  что  их
"Титаник" уже тонет и бросились  на  шлюпочную  палубу.  Со  второго  катера
ударила бесконечная  пулем„тная  очередь,  продырявившая  сразу  все  шлюпки
левого борта. Пассажиры шарахнулись обратно к уже свободные от воды каюты  -
вода ушла в шпигаты под платформу, обдав грязным  душем  пиратов  с  первого
катера. "SOS!  SOS!  SOS!  -  надрывался  радист.  -  Подверглись  нападению
пиратов. Корвет "Сокол" потоплен торпедами с пиратского катера. Вижу ещ„ два
катера, идущие параллельным курсом и чей-то фрегат, явно  координирующий  их
агрессию. Опасаюсь торпедной атаки, способной  утопить  лайнер...  Имею  все
основания полагать, что это не пираты, что это  провокация  империалистов...
Повторяю... Я - "Родина". Имею на борту три тысячи  пассажиров,  три  тысячи
невооруж„нных людей, включая женщин и  детей."  "Сворачивайте  в  квадрат  с
координатами... - сообщили из Владивостока. - Оттуда к вам  на  помощь  ид„т
наша атомная подводная  лодка.  Продержитесь,  товарищи...  К  вам  вылетела
эскадрилья морской авиации..  Попробуйте  мобилизовать  пассажиров,  имеющих
боевой опыт. Не допустите абордажа и взятия вас в заложники."
   "Так, а вы? - старпом подозрительно уставился на изящного  джентльмена  в
тонких очках. - Вы - служили в армии?" "Да. В израильской армии,  -  ответил
Дани. - Я, к сожалению, хорошо умею убивать..."  "Как  вас  зовут?  Отлично.
Дмитрий  Иванович.  Вам  переда„тся  командование   над   вот   этим   нашим
"ополчением". Вооружайте их хоть ножами с камбузов и учите  срочно  защищать
наших стариков, женщин и детей. Другого оружия у нас нет. Разве что я  готов
передать вам мой личный "макаров"... Вс„ равно я им пользоваться не умею..."
"А  тут  у  вас  что?  Почему  так  тщательно  запечатано?"  "А,   чепуха...
Пиротехника.  На  случай  фейерверка  при  переходе  экватора   -   праздник
Нептуна..." "Откройте, - приказал Дани. -  Так.  Вам,  вам,  вам  и  вам  по
ракетнице. Остальные будут заряжать освободившиеся стволы. Делается это  вот
так... У вас можно выглянуть  под  днище?"  "Конечно.  Там  грузовые  люки."
"Пошли..."
   В приоткрывшуюся щель люка Дани увидел пиратский  катер,  словно  летящий
над прозрачной водой. Под ней зел„ными подводными  лодками  неслись  корпуса
трисека с неистово вращающимися чудовищными винтами. По обе  стороны  катера
пенился белый след от режущих волны стоек турбохода.  "По  моей  команде,  -
сказал Дани,  -  все  четыре  ракетницы  стреляют  вдоль  его  палубы  -  не
вертикально, не по палубе, а вдоль, чтобы пироэффект был в носу  корпусов...
Сергей Гаврилович, - спросил оп по рации капитана,  -  вы  готовы?  Тогда  -
резкий поворот, как можно круче... А мы - огонь!" На усыпанной возбужденными
пиратами палубе катера не сразу поняли, что за хлопки раздались  у  них  над
головой, когда вдоль палубы ловко держащегося между кильватерными струями от
стоек катера что-то зашипе