быстрый взгляд, в котором  он  прочел
удивление... и  что-то  еще.  Что-то  ослепительное  и  обжигающее,  как
молния. Это что-то мгновенно пробудило ее к жизни и  сделало  необычайно
красивой,  несмотря  на  излишнее,  с  его  точки   зрения,   количество
косметики.
   Однако блеснувшая искра тотчас  погасла  -  должно  быть,  Алессандра
умела скрыть любое движение души, любое проявление  страсти.  Ее  долгие
годы учили быть только красивой безделушкой и ничем иным,  декоративным,
но необременительным произведением искусства.
   - Если хотите, я могу отвернуться, а вы поцелуетесь.
   Гарри испепелил Джорджа взглядом.
   - Этот тип вообразил, что между нами существует какое-то мистическое,
загадочное  притяжение,  Эл.  Но  он  ошибается,  чертовски   ошибается.
Простите, если он вас обидел.
   - Вовсе нет. Я знаю, что вы не... что мы не... Я это знаю.
   - И все же это было крайне неуместно. - Гарри с упреком посмотрел  на
Джорджа, откровенно потешавшегося над ними.
   - Да, это чудовищно, невероятно, чертовски неуместно.
   - Думаю, мы просто все немножко взвинчены.
   Теперь Ледяная Принцесса исчезла и вместо нее появилось гораздо более
мягкое, нежное и женственное существо,  обаянию  которого  было  гораздо
труднее  сопротивляться.  Это  существо   ему   действительно   хотелось
поцеловать, но...
   Гарри уже готов был отвернуться, однако Алессандра  удержала  его  за
руку. Все последние дни она приворялась  спокойной,  но  на  самом  деле
представляла собой сплошной комок нервов. Он посмотрел  на  нее,  и  она
быстро спрятала руку за спину.
   - Я не звонила Майклу...
   Глаза ее  казались  невероятно  синими.  Майкл.  Гарри  потребовалось
несколько секунд, чтобы осознать - она снова говорит о Тротта.
   - Знаю, - ответил он. - И ценю это. Благодарю вас.
   Он ненавидел ее духи. Чем бы она ни  мазалась  на  ночь,  чем  бы  ни
протирала кожу - будь то лосьоны  или  кремы,  стоявшие  в  пузырьках  и
баночках на полке в ванной, но их нежный и свежий  запах  забивал  иной,
более сильный и причудливый аромат, запах ее духов, и ему  это  казалось
преступлением. Он повернулся к Джорджу:
   - Пошли, ты, задница!
   В ответ Джордж покрутил головой, рассмеялся и открыл дверь:
   - Ладно, ребятки, выходим.
   Большой продовольственный  торговый  центр,  куда  они  направлялись,
казался совершенно неуместным в маленьком городишке, полном  антикварных
магазинчиков и прилавков с сельскохозяйственной продукцией. Стоя  внутри
супермаркета с хорошо освещенными проходами между стеллажами, Алессандра
могла вообразить, что снова находится в пригороде Лонг-Айленда, а не  на
краю света.
   Это оказалось в некотором смысле разочарованием - если уж  ей  выпало
прозябать в захолустном городишке в  штате  Нью-Йорк,  то  и  жизнь  тут
должна быть убогой. Она  бы  не  удивилась,  если  бы  здесь  устраивали
шествие по случаю Четвертого июля, ярмарку сельскохозяйственных  товаров
с соревнованиями  по  перетягиванию  каната  и  поеданию  пирогов,  а  в
маленьком, по-домашнему уютном супермаркете, где за кассой сидел бы  сам
хозяин, какой-нибудь мистер Уиппл.
   И что она имела вместо этого? Жизнь на расстоянии  миллиона  миль  от
ближайшего соседа в сочетании с целой  сетью  роскошных,  но  совершенно
безликих супермаркетов, только усугублявших ощущение изоляции.  Поистине
от обоих миров - мира цивилизации и  провинциального  и  патриархального
мира - она получила самое худшее.
   Странно было находиться здесь, в свете флуоресцентных ламп,  особенно
после того, как столько дней она провела взаперти. Странно  было  и  то,
что в этом ее походе по супермаркету за ней неизменно следовали Гарри  и
Джордж.
   Гарри  все  еще  выглядел  нервным  и  раздраженным,   и   Алессандра
подозревала, что он не успокоится, пока  они  снова  не  окажутся  в  их
маленьком уродливом домишке. Очень скоро агенты ФБР оставят ее в  покое,
и она заживет одна, сама по себе, притворяясь Барбарой Конвэй  всю  свою
оставшуюся жалкую жизнь.
   Как только агенты исчезнут, она тотчас же позвонит Майклу, и  с  этим
недоразумением будет  навсегда  покончено.  Никто  ей  не  помешает  это
сделать: ни Джордж, ни Гарри. Гарри уже будет к тому времени  заниматься
другим делом: всю свою кипучую энергию перенесет на поимку другого  капо
мафии в своем вечном поиске, вечном  стремлении  разрешить  неразрешимые
вопросы.
   И конечно, это их странное влечение  друг  к  другу  было  плодом  ее
фантазии. Гарри ясно дал ей это понять.
   Алессандра невольно улыбнулась. Вот ирония  судьбы!  Она  привыкла  к
тому, что многочисленные поклонники падали к ее ногам.  Но  единственный
мужчина, оставшийся совершенно  равнодушным  к  ее  красоте,  все  время
занимал ее мысли, и она не могла перестать думать о нем.
   Джордж протянул ей пакет.
   - Вы это пробовали? - спросил он.  -  Лимонно-перечные  чипсы!  Нечто
особенное.
   Она покачала головой.
   Джордж принялся нагружать тележку пакетами в количестве, достаточном,
чтобы накормить небольшую армию.
   - Сегодня вечером готовлю я. О черт!
   Одной рукой он схватил ее и толкнул на  покрытый  линолеумом  пол,  а
другой потянул к себе стеллаж с образцами товаров,  возвышавшийся  прямо
перед ними.
   Раздался странный, резкий оглушительный звук. Джордж снова  выругался
и повалился на нее. Сверху полилось липкое и теплое.
   Вдруг она  услышала,  как  кричит  Гарри.  Его  голос  перекрыл  этот
страшный шум, и до нее наконец дошло, что происходит. Это было вовсе  не
то, что она вообразила вначале, -  не  стеклянная  банка  с  соусом  для
спагетти, которая упала на пол и разбилась, и ее джинсы впитали  в  себя
не томатный соус, а кровь Джорджа. Он был ранен.
   Она  услышала  собственный  крик,  проклятия  Джорджа,  потом   снова
выстрелы, целую очередь. Ей казалось, весь зал супермаркета  взрывается,
и она снова закричала, а потом увидела, что Джордж тоже стреляет.
   Разумеется, целью была она. С десяток мужчин, судя по звуку, метили в
нее. Ей угрожала смертельная опасность.  Было  похоже,  что  ей  суждено
умереть окруженной горой пакетов с макаронами. Но она  вовсе  не  хотела
умирать!
   Весь мир вокруг пришел в движение. Краешком глаза  Алессандра  видела
Гарри  -  обеими  руками  он  сжимал  револьвер  и  стрелял  в  кого-то,
пытавшегося убить их. Джордж тоже стрелял, но  рана  мешала  ему  хорошо
прицелиться.
   Никогда в  жизни  Алессандра  не  видела  такого  кровотечения.  Пуля
угодила Джорджу в бедро, и с каждым сокращением сердца из него  вытекала
новая порция крови - это жизнь вытекала вместе с кровью прямо у  нее  на
глазах. Должно быть, пуля перебила ему артерию.
   Джордж продолжал чертыхаться,  но  теперь  речь  его  стала  какой-то
странной и неразборчивой. Заглянув  ему  в  глаза,  она  увидела  в  них
смерть. Но он тоже не хотел умирать.
   Алессандра дрожала, слезы ужаса застилали ей глаза  и  мешали  видеть
ясно. Она подняла голову в надежде  позвать  кого-нибудь,  но  следующая
пуля угодила в прикрывавший их от выстрелов стеллаж, и она  поняла,  что
на помощь  рассчитывать  не  приходится.  По  крайней  мере  на  "скорую
помощь", необходимую Джорджу.
   У нее под рукой не было ничего стерильного, чтобы перевязать  ужасную
рану Джорджа; ей оставалось сжать его ногу руками и при этом молить Бога
о помощи. Но кровь продолжала сочиться между ее пальцами.
   Он сражался со своим галстуком, пытаясь его снять, и она вспомнила  -
жгут. Алессандра знала, что на рану следует наложить тугую повязку -  от
этого кровотечение должно остановиться. В школе у них  был  курс  первой
медицинской помощи, и кое-что она усвоила. Если бы ей удалось перевязать
ногу Джорджа так, чтобы образовалась преграда между раной и его сердцем,
она смогла бы спасти его от смертельно опасной потери крови.
   Алессандра попыталась помочь  ему  снять  галстук.  Ее  перепачканные
пальцы оставляли красные разводы на его  безупречно  белой  рубашке,  на
белоснежном воротничке.
   - Бегите  отсюда!  Бегите  из  супермаркета!  -  орал  ей  Гарри,  не
переставая стрелять. Алессандра заметила, что он оттеснил  нападавших  к
концу помещения, давая ей возможность отступить к дверям.  -  Скорее  на
улицу! - крикнул Гарри. - Черт вас возьми, да бегите же!
   Ей очень хотелось бежать - бежать, как бежит от опасности  испуганный
кролик. Но она не могла бросить Джорджа умирать. Он уже слишком ослабел,
чтобы отстреливаться.
   - Уходите, - прошептал Джордж.
   - Нет!
   Рыдая, Алессандра попыталась  перевязать  его  бедро  галстуком.  Она
завязала узел так туго, что Джордж вскрикнул от боли.
   - Простите, но мне придется завязать еще туже!
   Джордж не ответил, и она продолжала стягивать узел под  аккомпанемент
собственных причитаний и стрекотание  выстрелов.  Где-то  в  глубине  ее
сознания теплилась надежда на то, что ей удастся наложить Джорджу  жгут,
а потом бежать, но у нее не хватало сил, чтобы затянуть узел  достаточно
туго, и ее  повязка  только  слегка  ослабила  кровотечение.  Тогда  она
стянула свою майку через голову, скрутила ее и прижала к ране.
   - Не умирайте! - приказала Алессандра ему. - Черт вас возьми, Джордж,
не смейте умирать!
   - Элли!
   Хриплый окрик Гарри заставил ее поднять  голову,  и  какое-то  шестое
чувство подсказало ей - смотри вверх, на потолок! Там, на самой  верхней
полке стеллажа, откуда ее  было  полностью  видно,  она  заметила  Айво.
Человек с бледными  глазами,  со  славянскими  чертами  лица  и  певучим
восточноевропейским акцентом, правая рука Майкла Тротта.
   Она слышала крик Гарри, но смысл его слов больше не доходил  до  нее.
Айво держал в руках огромный уродливый револьвер, имевший дуло величиной
с пушку,  холодное,  бесчувственное  и  смертельно  опасное.  Алессандра
видела пустоту в  глазах  Айво  и  понимала,  что  через  какую-то  долю
секунды, когда он прицелится ей в голову, она умрет.
   Итак, все это не было ошибкой. Не было никакого недоразумения.  Майкл
Тротта приказал Айво убить ее, и тот собирался выполнить приказ.
   Бежать было некуда, скрыться негде.
   Алессандре оставалось только сидеть и беспомощно ждать смерти.

Глава 9

   Револьвер Гарри дал осечку.
   Из всех ублюдочных случаев, когда такое  могло  произойти,  этот  был
наихудшим. Человек, похожий на гориллу шести с половиной  футов  ростом,
каким-то образом проскочил мимо него, оказался на верхней полке стеллажа
и собирался испортить макияж Алессандры, всадив ей пулю в лоб.
   С  невероятной  скоростью  рванувшись  вперед,  Гарри   метнул   свой
бесполезный теперь револьвер  в  руку  Короля  Обезьян  и  на  несколько
мгновений отвлек Кинг-Конга от его цели. Гарри  и  нужно-то  было  всего
несколько секунд. Он взлетел в воздух, приняв на  себя  огонь  из  обоих
стволов револьвера Гориллы. Сотни фунтов выпущенной энергии сбили его  с
ног,  и  он  обрушился  сверху  на  Алессандру,  на  Джорджа  и  на  его
полуавтоматический револьвер. Он не мог вздохнуть, ничего  не  видел,  в
ушах у него гудело, их разрывало от мучительной боли, но пальцы его  уже
схватили револьвер. Он  поднял  руку,  прогремел  выстрел,  и  Кинг-Конг
исчез.
   Все закончилось, по крайней мере на время.
   Алессандра, рыдая, одной рукой цеплялась за куртку  Гарри,  а  другой
все еще прижимала свою майку к ноге Джорджа. Она была вся в  крови.  Нос
ее покраснел от плача, косметика размазалась по лицу. Без майки, в одних
только облегающих черных джинсах и  кружевном  черном  бюстгальтере,  не
скрывавшем ее темных сосков,  с  перепачканной  кровью  гладкой  бледной
кожей, кровавыми подтеками, покрывавшими ее,  будто  причудливая  боевая
раскраска, она походила на чудом выжившую героиню фильма ужасов.
   В  спешке  Алессандра  сорвала  с  Джорджа  рубашку,  чтобы  увидеть,
насколько серьезно он ранен, и вдруг будто  онемела:  под  рубашкой  она
обнаружила пуленепробиваемый жилет.
   Гарри приподнялся, опираясь на локти.
   - Есть раненый! - закричал он,  видя,  что  в  супермаркет  ворвались
полицейские.  -  Нужна  машина  "скорой  помощи"  для  моего  напарника,
немедленно!
   Господи! Джордж потерял больше  крови,  чем,  как  он  полагал,  было
совместимо с жизнью. На полу вокруг  них  все  было  залито  кровью,  и,
поскользнувшись, Гарри вздрогнул. Боль в его груди была  нешуточной,  по
крайней мере одно ребро было сломано. Но он готов был ломать по ребру  в
день, если это избавит его от  необходимости  соскребать  с  пола  мозги
Алессандры.
   Гарри не мешкая принялся туже затягивать повязку из ее майки на  ноге
Джорджа.
   - Ну же, дружище, приободрись! - бормотал он, заглядывая напарнику  в
глаза.
   Джордж  выглядел  куда  как  неважно.  Он   шевельнулся,   губы   его
раскрылись:
   - Скажи Ник...
   - Сам скажешь, - проскрежетал Гарри, решительно отказываясь выполнять
какие бы то ни было ритуальные услуги. - За кого ты, черт  возьми,  меня
принимаешь?  Я  не  гожусь  на  роль  курьера.  -  Он  поднял  глаза  на
Алессандру. - Будьте готовы дать отмашку медикам и поищите Макфолл.
   Алессандра послушно вытерла рукой слезы и огляделась.
   В зале супермаркета находилось уже больше двадцати агентов.  Парковка
перед входом была заполнена машинами, вставшими  под  самыми  разными  и
причудливыми углами; на многих из них еще вращались мигалки.
   Алессандра сделала знак рукой Кристине Макфолл, и  та,  бросив  всего
один взгляд на Джорджа, сразу поняла все.
   - Где машина "скорой помощи"?! - отчаянно закричала она.
   - Здесь есть еще один стрелок, - хрипло  прошептал  Гарри.  Это  было
самое большее, на что он оказался сейчас способен.  Грудь  его  все  еще
сжимало, будто кто-то поместил ее между молотоми  и  наковальней  и  как
следует сплющил. - Крепкий  мужчина  с  русыми  волосами,  выглядит  как
старший брат Арнольда Шварценеггера. Проверьте следующий от меня  проход
- я стрелял в него, но не уверен, что попал.
   Крис  кивнула,  и  ее  ясный  звонкий  голос   послышался   на   весь
супермаркет, перекрывая  царивший  там  хаотический  шум.  Она  отдавала
необходимые распоряжения.
   Наконец прибыла бригада "скорой помощи". Гарри,  оттолкнув  с  дороги
Алессандру, отступил в сторону, и медики склонились над Джорджем.
   - Его  зовут  Айво,  -  прошептала  Алессандра.  Гарри  повернулся  и
внимательно посмотрел на нее.
   - Вы говорите об этом головорезе?
   Она кивнула.
   - Вы его знали?
   Она снова кивнула, и глаза ее опять  наполнились  слезами,  а  нижняя
губа задрожала, как у ребенка. Алессандра и  сама  все  еще  дрожала  и,
чтобы умерить дрожь, сложила руки на  груди,  плотно  прижимая  к  телу,
будто спасалась от холода.
   Было чертовски  больно  снимать  куртку,  но  Гарри  с  этим  кое-как
справился и закутал ее хрупкие плечи. Она плотно запахнула его куртку на
груди и, вдруг опустившись на пол, будто  ноги  ее  больше  не  держали,
снова заплакала. Насколько можно было судить по состоянию  размазавшейся
по лицу туши, плакать она начала давно,  как  только  прозвучали  первые
выстрелы, и все же не покинула  Джорджа.  Гарри  видел,  как  крупные  и
сильные мужчины в панике разбегались, толкая женщин  и  детей,  стремясь
поскорее добраться до  безопасного  места,  когда  началась  пальба,  но
Алессандра сохранила достаточно присутствия духа, чтобы наложить повязку
на ногу Джорджа. Она  могла  бы  попытаться  убежать,  но  вместо  этого
рисковала своей жизнью ради  малознакомого  человека  и,  следовательно,
была или слишком глупа, или отчаянно отважна. Но Гарри  уже  составил  о
ней мнение и знал, что она вовсе не  глупа.  Он  знал  также,  что  если
Джордж выживет, то это случится только благодаря Алессандре.
   Гарри осторожно опустился на пол  рядом  с  ней,  опираясь  спиной  о
полку, заполненную упаковками риса. Джорджа  в  это  время  вывозили  из
торгового зала.
   - Расскажите мне о вашем маленьком  дружке  Айво.  Вам  известна  его
фамилия?
   Алессандра покачала головой.
   - Это Айво доставил меня в офис Майкла Тротта.  Он  ехал  в  лимузине
вслед за мной, когда я несколько дней назад возвращалась домой, и он  же
ответил, когда я позвонила  по  номеру  телефона,  данному  мне  Майклом
Тротта. Это было, когда я нашла деньги. - Она  посмотрела  на  Гарри.  -
Почему он хочет меня убить? Я же отдала деньги. Всю сумму.
   Рыдания продолжали сотрясать ее тело. Она никак не могла успокоиться.
   Гарри сочувствовал ей. Ему самому  с  трудом  удавалось  держаться  в
рамках, и, поняв наконец, что больше не в силах сопротивляться, он обнял
ее за плечи. Алессандра прижалась к нему, цепляясь за него изо всех  сил
и задевая при этом ушибленное ребро, но теперь  ему  было  наплевать  на
боль в боку. В его жизни случались вещи и похуже, и то, что он  поступал
вопреки своим правилам, больше его не тревожило.
   - Мне неприятно вас огорчать, - сказал он, - но теперь  вам  едва  ли
поможет пара темных очков. Люди сразу заметят, что вы плакали.
   - Я думала, вы погибли, - сказала она приглушенным шепотом.  -  Когда
эти пули попали в вас, я думала... я...
   - Да, знаю, - сказал Гарри и  погладил  ее  по  волосам.  Сердце  его
теперь колотилось где-то в горле. Неужели она так за него волновалась? -
Я уже хорошо вас знаю, Эл. Вы подумали: "О черт!  Неужели  этого  тупого
сукина сына убили? И кого они теперь пришлют надоедать мне?"
   Алессандра подняла на него глаза и робко засмеялась сквозь слезы.
   Это случилось. Он  был  готов.  Поджарился,  как  тост  до  хрустящей
корочки, от одного ее взгляда. Впрочем,  должно  быть,  его  доконал  ее
красный нос, а возможно, это напомнило ему случай из детства, оставивший
в его душе глубокий след. Она выглядела похожей на когда-то  давно-давно
увиденного им клоуна.  Но  какой  бы  ни  была  причина,  Гарри  не  мог
удержаться, чтобы не наклониться и не поцеловать ее в губы.
   Он  собирался  только  слегка  прикоснуться  нежным  поцелуем  к   ее
восхитительной коже, но, как только их губы соприкоснулись, Гарри понял,
что этим дело не ограничится ни для него, ни для Алессандры.
   Она жадно, со страстью, ответила на его поцелуй, и ее рот  покорно  и
благодарно раскрылся ему навстречу. У этого  поцелуя  был  соленый  вкус
слез и горький - страха, но она была сама страсть, сам сладостный огонь.
   У Гарри захватило дух от ее готовности ответить,  от  ее  нежности  и
страстности, от ее желания. Он привлек Алессан-дру  к  себе,  и  радость
чувствовать ее тело рядом со своим была  так  велика,  что  пересиливала
боль в  сломанном  ребре.  Рука  его  невольно  скользнула  под  куртку,
наброшенную на ее плечи.  Ее  кожа  оказалась  нежной,  как  у  ребенка,
гладкой и шелковистой. Она была  само  совершенство,  что  в  его  жизни
нечасто случалось. Это отрезвило его и вернуло с неба на землю.
   Что, черт возьми, он делает в этом людном месте  на  глазах  у  всех?
Гарри отпрянул от нее, но, Господь свидетель, это было чуть ли не  самым
большим усилием в его жизни.
   - Прошу прощения, - с трудом пробормотал он.
   Прощения за что? За то, что перестал  целовать  ее?  За  то,  что  не
сорвал с нее одежду и не пошел до конца здесь и сейчас?  Он  предоставил
ей самой догадаться об этом.
   - Нет, - сказала она. - Нет, я... я...
   Алессандра  казалась  такой  же  смущенной,  как  и  он.  Как   могло
случиться, что они оба забылись?
   - Сейчас неподходящее время...
   Неподходящее время, неподходящее место, неподходящий образ  мыслей  -
все было неподходящим, кроме секса. Он  чувствовал,  что,  если  бы  они
пошли до конца, это было бы прекрасно. Но потом  сомнения,  раскаяние  -
все обрушилось бы на них и долго не давало бы им  покоя.  Гарри  был  на
работе, при исполнении служебных обязанностей, он  должен  был  защищать
Алессандру, а в своде служебных правил ничего  не  сказано  о  том,  что
можно эффективно осуществлять эту функцию в горизонтальном  положении  и
без одежды.
   Дрожащей рукой Алессандра отбросила с лица волосы.
   - Вы, в