. И вероятно, опять захочу с тобой встретиться.
   Лайл уже отвлекся от меня, укладывая  на  место  очередной  кирпич  и
подбирая мастерком излишек вытекшего из-под него раствора.  Я  взглянула
на часы: у меня еще оставалось время наведаться в контору, где  когда-то
работала Либби Гласс. Конечно, я не считала, что Лайл  был  со  мной  до
конца откровенен, но проверить это пока не могла. Поэтому просто приняла
все к сведению - а там будет видно.

Глава 11

   Контора "Хейкрафт и Макнис" располагалась в здании  представительства
фирмы "Авко" в районе Уэствуд, неподалеку от мотеля. Я припарковалась на
дорогой автостоянке вплотную с похоронным бюро "Уэствуд-Виллидж", прошла
через входную дверь рядом с банком "Уэлс Фарго" и  поднялась  на  лифте.
Увидев справа от лифта нужный  мне  офис,  я  толкнула  тяжелую  тиковую
дверь, украшенную блестящей латунной табличкой. Пол внутри  был  выложен
шершавой керамической плиткой кирпично-красного  цвета,  стены  украшали
огромные, во всю стену, зеркала и серые панели из неструганого дерева  с
развешанными тут и там початками сухой кукурузы.  В  конторке  слева  от
входа сидела секретарша. Рядом с ней на доске красовалась  выжженная  по
дереву надпись "Аллисон, секретарь в  приемной".  Я  протянула  ей  свою
визитку со словами:
   - Мне хотелось бы побеседовать с  главным  бухгалтером.  Я  расследую
убийство одной из бывших сотрудниц вашей фирмы.
   - О да. Я что-то слышала об этом, - откликнулась Аллисон. - Подождите
минуту.
   У этой девицы лет двадцати были длинные  темные  волосы.  Она  носила
джинсы и галстук-шнурок, ее клетчатая ковбойка, похоже, была  до  отказа
набита сеном, а пряжка на ремне выполнена  в  форме  вставшего  на  дыбы
мустанга.
   - У вас здесь что?  Филиал  фольклорного  парка  в  стиле  кантри?  -
поинтересовалась я.
   - Что-что? - не сразу дошло до нее.
   Не желая дальше развивать эту мысль, я просто мотнула головой, а  она
в своих  ковбойских  сапожках  на  высоких  каблуках  прогарцевала  мимо
качающихся на петлях дверей. Вскоре Аллисон вернулась.
   - Мистера Макниса сейчас нет в офисе, но вам, судя  по  всему,  лучше
поговорить с Гарри Стейнбергом, двойное "р".
   - Как, Б-е-р-р-г?
   - Нет, Г-а-р-р-и.
   - А, поняла. Прощу прощения.
   - Ничего, - прощебетала она. - Все делают эту ошибку.
   -  А  могу  я  сейчас  увидеться  с  мистером  Стейнбергом?  Хотя  бы
ненадолго.
   - Он в Нью-Йорке, - объяснила она.
   - А с мистером Хейкрафтом?
   - Он умер. Я думала, вы знаете; его нет в живых уже несколько лет,  -
сказала она. - Так что фактически наша фирма сейчас "Макнис  и  Макнис",
просто никому неохота менять всю атрибутику.  Второй  Макнис  сейчас  на
совещании.
   - Может, есть еще кто-нибудь, знавший ее? - поинтересовалась я.
   - Скорее всего нет. Прошу прощения.
   Она протянула назад мою карточку. Взяв ее, я написала на обороте свой
телефон в мотеле и номер автоответчика в Санта-Терезе.
   - Не могли бы вы передать  эти  номера  Гарри  Стейнбергу,  когда  он
вернется? Я буду очень признательна ему за звонок. Если меня не окажется
в мотеле, он может записать свое сообщение на автоответчик.
   - Конечно, - ответила Аллисон, но  можно  было  поклясться,  что  она
отправит мою карточку прямой дорогой в  мусорное  ведро.  Я  внимательно
взглянула на нее, но она лишь простодушно улыбнулась в ответ.
   - Может, все-таки положите мою визитку вместе с запиской ему на стол?
- настаивала я.
   Слегка нагнувшись, она выпрямилась, держа в руке белый  прямоугольник
картона, и шустро наколола его на остро заточенную  металлическую  спицу
около телефона.
   Но   под   моим   пристальным   взглядом   Аллисон    нехотя    сняла
многострадальную карточку с гарпуна и оторвала задик от стула.
   - Хорошо, прямо сейчас и положу ему на стол, - сдалась  она  и  снова
поскакала в контору.
   - Что ж, совсем неплохая идея, - согласилась я с ней.
   Вернувшись в мотель, я сделала несколько звонков.
   Руфь, секретарша Чарлза Скорсони, сообщила из офиса, что  он  еще  не
вернулся в город, и дала номер его гостиничного телефона  в  Денвере.  Я
позвонила туда, но его не было на месте, и я  оставила  свои  координаты
портье.
   Потом связалась с Никки, доложив обстановку,  и,  наконец,  проверила
свой автоответчик - никаких сообщений.
   Тогда, облачившись в спортивный костюм, я села в машину и направилась
в  сторону  пляжа,   чтобы   чуток   пробежаться.   Расследование   пока
продвигалось не больно шустро. У меня было такое ощущение, что я набрала
полный подол разноцветных камешков, а вот инструкцию, как собрать из них
мозаику,   еще   предстояло   отыскать.   Время,    словно    гигантская
бумагорезательная машина, безжалостно искрошило и перемешало все  факты,
оставив  лишь  узкие  полоски  с  отрывочными   записями,   по   которым
требовалось кропотливо восстановить реальную картину прошедших  событий.
За последние дни во мне накопились  неудовлетворенность  и  раздражение,
так что хотелось немного выпустить пар.
   Я оставила автомобиль у пирса в  Санта-Монике  и  потрусила  в  южном
направлении по  асфальтированной  дорожке  вдоль  пляжа.  Миновала  двух
старичков, склонившихся над шахматной доской, компанию тощих  чернокожих
подростков, с необыкновенной ловкостью катавшихся на роликовых коньках и
пританцовывавших в такт  неслышной  мне  музыке  своих  плейеров,  потом
группку  гитаристов,  наркоманов  и  бродяг,  встретивших  меня  кривыми
ухмылками.  Этот;  отрезок  тротуара  был  как  бы  последним   осколком
прошлого, наркотической ностальгией по 60-м годам,  -  те  же  босоногие
юнцы с потухшими взорами и  посыпанными  перхотью  длинными  шевелюрами,
только теперь им было уже не семнадцать, а тридцать семь,  но  в  глазах
сквозили те же мистика и  отрешенность.  Какой-то  встречный  пес  решил
составить мне компанию и вприпрыжку побежал рядом, радостно высунув язык
и тараща на меня круглые глазенки.
   У него была густая блестящая шерсть и  загнутый  в  знак  приветствия
хвост. Самая обычная дворняга -  с  непропорционально  большой  головой,
коротким туловищем,  небольшими,  но  крепкими  лапами,  однако  с  ярко
выраженным чувством собственного достоинства. Вот так мы и бежали с  ним
рысцой вдоль пляжа, минуя по  очереди  кварталы  Озона,  Дадли,  Паломы,
Сансета, Торнтона и Парка. В конце концов добрались до  Уэйв-Крест,  где
мой попутчик бросил меня, решив поиграть в летающую тарелочку с  веселой
компанией на берегу. Когда я взглянула на него  последний  раз,  он,  не
переставая радостно скалиться,  высоко  подпрыгнул,  изогнулся  и  ловко
перехватил тарелку в полете. Это была одна из тех  немногих  собаченций,
которые вызывают у меня искреннюю симпатию.
   На бульваре Венеция я развернулась в обратную сторону, а  подбегая  к
пирсу, сбросила скорость  и  перешла  на  шаг.  Океанский  бриз  влажным
дыханием приятно холодил разгоряченное  тело.  Хотя  дышала  я  довольно
тяжело, но, к своему удивлению, почти не вспотела. Во рту было  сухо,  а
щеки полыхали. Пробежала я не слишком много, но  взяла  довольно  резкий
темп, и в результате легкие просто разрывались, словно в  груди  у  меня
была камера двигателя внутреннего сгорания. Бегала я  по  той  же  самой
причине, по какой училась водить машину с ручной  коробкой  передач  или
пила черный кофе безо всего, - считая, что эти навыки могут  пригодиться
в чрезвычайных обстоятельствах. Сегодняшний забег также был  эффективным
"воспитательным средством", поскольку я  решила  посвятить  день  своему
самосовершенствованию. Увы, стремление к  добродетели  отнимает  слишком
много сил и времени. Немного остыв, я залезла в автомобиль и  рванула  в
сторону Уилшира, где находилась моя "Асиенда".

***

   Как только я открыла дверь номера,  раздался  телефонный  звонок.  На
проводе был мой приятель из  Лас-Вегаса,  уже  раскопавший  адрес  Шарон
Нэпьер.
   -  Просто  фантастика,  -  сказала  я.  -  Не  знаю  даже,  как  тебя
благодарить. Скажи, где тебя искать, чтобы оплатить потраченное время.
   - Обычным способом - почтой. Никогда не знаю, где окажусь завтра.
   - О'кей, сколько с меня?
   - Пятьдесят баксов - специальная скидка лично  для  тебя.  Ведь  твоя
подруга нигде  не  фиксировалась,  и  разыскать  ее  было  действительно
непросто.
   - Если  тебе  когда-нибудь  понадобятся  мои  услуги,  всегда  готова
вернуть долг, - сказала я, заранее зная, что понадобятся.
   - Да, Кинси, вот еще что, - вспомнил  он.  -  Эта  дама  работает  за
столами, где играют в блэкджек в казино "Фримонт", но, как мне  сказали,
она обслуживает и другие игры. Вчера вечером я  просматривал  оперативку
на нее. Она довольно предприимчива и, во всяком случае, совсем не дура.
   - Она, случайно, не перешла кому-нибудь дорогу?
   - Пока нет, но довольно близка к этому. Ты ведь сама знаешь,  в  этом
городе никому нет дела до того, чем ты занимаешься, если только  сам  не
начнешь трепаться.
   А ей, по-моему, вовсе ни к чему привлекать к себе внимание.
   - Спасибо за информацию, - поблагодарила я.
   - На здоровье, - сказал он и повесил трубку.
   Приняв душ и натянув слаксы и рубашку,  я  пообедала  в  ресторанчике
через дорогу, отведав там жареного морского моллюска, залитого  кетчупом
и обложенного жареной картошкой. Прихватив с собой два стаканчика  кофе,
я вернулась в номер.  Как  только  дверь  за  мной  захлопнулась,  снова
зазвонил телефон. На этот раз на проводе был Чарли Скорсони.
   - Ну, как там Денвер? - поинтересовалась я, едва он поздоровался.
   - Неплохо. А как поживает Лос-Анджелес?
   - Нормально. Сегодня вечером я отправляюсь в Лас-Вегас.
   - Обычная детективная горячка?
   - Вовсе нет. Я нащупала след Шарон Нэпьер.
   - Прелестно. Тогда скажи ей, чтобы она вернула мои законные  шестьсот
баксов.
   - Ну да, разбежался. Я пытаюсь выяснить, что ей известно об убийстве,
а ты хочешь, чтобы она сразу  насторожилась  от  упоминания  о  каком-то
дурацком долге.
   - Но у меня вряд ли появится случай самому ей об этом сказать.  Когда
ты вернешься в Санта-Терезу?
   - Возможно, в субботу. В  пятницу  я  возвращаюсь  в  Лос-Анджелес  и
собираюсь покопаться в ящиках с вещами Либби Гласс.  Но  думаю,  это  не
займет много времени. А почему ты об этом спрашиваешь?
   - Мне хочется купить для тебя обещанную вкусную  выпивку,  -  ответил
он. - Я  возвращаюсь  из  Денвера  в  пятницу.  Может,  звякнешь,  когда
вернешься?
   Помедлив, я согласилась:
   - О'кей.
   - Прошу вас, мисс Милхаун, не исчезайте, - с иронией произнес он.
   - Клянусь, позвоню обязательно, - пообещала я, рассмеявшись.
   - Вот и прекрасно. До встречи.
   Уже повесив трубку, я еще долго - дольше, чем следовало бы -  ощущала
у себя на лице глуповатую улыбку.
   Неужели причиной был этот мужчина?

***

   Лас-Вегас лежит в шести часах езды от Лос-Анджелеса, и я решила,  что
пора отправляться в путь. Было ровно семь вечера и еще довольно  светло,
так что я побросала  свои  вещички  на  заднее  сиденье  и  предупредила
Орлетт, что отлучусь на пару дней.
   - Что говорить, если тебе будут звонить? - спросила она.
   - Я сама позвоню, когда доберусь до места, и сообщу свои  координаты,
- сказала я.
   Проехав  немного  по  магистрали,  ведущей  на  север  в  направлении
Сан-Диего, я повернула на восток,  на  Вентуру,  а  затем  выбралась  на
скоростную трассу в сторону Колорадо - одну из немногих приличных  дорог
во всей транспортной системе Лос-Анджелеса. Колорадское шоссе -  широкая
и    незагруженная    магистраль,    прорезающая    северную     окраину
лос-анджелесского мегаполиса. На этой трассе установлены мощные бетонные
заграждения, надежно отделяющие  друг  от  друга  восточный  и  западный
потоки автомобилей, поэтому можно спокойно менять  полосу  движения,  не
опасаясь лобовой атаки встречного транспорта. Далее  я  срезала  большой
угол,  воспользовавшись  северо-восточным  съездом  номер  пятнадцать  и
трассой на Сан-Бернардино, и таким образом  существенно  сократила  свой
путь.  При  удачном  стечении  обстоятельств   я   рассчитывала   успеть
встретиться с Шарон Нэпьер, а затем отправиться на юг, к Солтон-Си,  где
обитал Грег  Файф.  В  завершение  своего  круиза  на  обратном  пути  я
надеялась заскочить и в Клермонт, чтобы поболтать там с  его  сестричкой
Дианой. Пока я еще не очень четко представляла, что в конце концов  даст
мне это путешествие, но сбор исходной информации пора было завершать.  И
в этом смысле Шарон Нэпьер представляла для меня немалый интерес.

***

   Мне нравится ездить по  ночам.  В  душе  я  не  большая  ценительница
проносящихся мимо пейзажей и  никогда  не  выражаю  восторга  по  поводу
местных красот и чудес. Мое внимание  никогда  не  отвлекают  стофутовые
скалы, по форме напоминающие изогнутые  кабачки.  Я  не  ахаю  при  виде
огромных  оврагов,  вырытых  когда-то  мощными  реками,  которые   давно
поменяли свои русла, и не вижу ничего особенного в гигантских  воронках,
оставшихся от когда-то упавших метеоритов.
   Для меня езда всегда просто езда, независимо от окружающих  видов.  Я
лишь  смотрю  на  бегущее  передо  мной  асфальтовое  полотно  и  желтую
разделительную  линию,  слежу  за  огромными  грузовиками  и   легковыми
автомобилями с маленькими детьми, спящими на заднем сиденье, и  спокойно
давлю ногами педали, пока не доберусь до места назначения.

Глава 12

   На горизонте замерцали карнавальные огни Лас-Вегаса. Было уже  далеко
за полночь, у меня все затекло, и с трудом  удалось  преодолеть  желание
проскочить мимо этой сверкающей столицы развлечений. Я не  испытываю  ни
интереса к азартным играм, ни какого-то особого спортивного  азарта,  ни
даже любопытства.
   Лас-Вегас представляется мне как бы городом на дне  моря,  под  слоем
воды, где нет понятия дня и ночи.  Люди  здесь  хаотически  и  бесцельно
бродят с места на место под действием мощных и непредсказуемых  течений.
Все  напоминает  невероятно  обезличенные  театральные  декорации,  лишь
имитирующие реальную жизнь, правда, в более крупном и ярком варианте.  А
весь  город  насквозь  пропах  жареными  креветками  -  по   доллару   и
восемьдесят центов за порцию.
   На окраине,  вблизи  аэропорта,  я  отыскала  мотель  с  экзотическим
названием  "Багдад".  Это  чудо  выглядело  словно  рекламная  открытка,
вылепленная из марципана.
   Ночной портье был облачен в  оранжевую  атласную  рубаху  с  пышными,
развевающимися рукавами и жилет из  золотой  парчи.  На  голове  у  него
торчала турецкая феска с кисточкой. А голос был такой скрипучий, что мне
невольно захотелось прочистить свое собственное гордо.
   - Вы семейная пара, прибывшая из другого штата? - спросил он, даже не
взглянув на меня.
   - Нет.
   - Для семейной пары из другого штата  мы  выдаем  игровые  купоны  на
пятьдесят долларов каждому. Я зарегистрирую вас, только никаких чеков.
   Я протянула ему свою кредитную карточку и, пока он  списывал  данные,
заполнила регистрационную форму.
   Он протянул мне ключ от номера и бумажный  стаканчик  с  мелочью  для
игральных автоматов, который я оставила на стойке.
   Припарковав машину рядом с номером, я вылезла, решив прошвырнуться  в
такси по залитой  искусственным  светом  Глиттер-Талч.  Расплатившись  с
таксистом, я огляделась. В сторону Ист-Фримонт катился непрерывный поток
автомобилей, все тротуары были забиты туристами, повсюду рябило в глазах
от ярких желтых вывесок и вспыхивающих огней - "Монетный двор",  "Четыре
королевы".., - освещавших своим неверным светом местных работников сферы
развлечений: всевозможных  сутенеров,  проституток,  карманных  воров  и
провинциальных артистов оригинального жанра  откуда-нибудь  со  Среднего
Запада, которые наводнили Лас-Вегас в убеждении,  что  при  определенной
ловкости  и  смекалке  здесь  совсем  нетрудно  достичь  успеха.  Я   же
направились в казино "Фримонт".
   По пути я окунулась  в  запахи  китайской  кухни  и  жареных  цыплят,
причудливым образом смешавшиеся с ароматом духов обогнавшей  меня  дамы,
одетой в брючный костюм из ярко-голубого полиэстра с узором из печатного
текста,  что  делало  ее  похожей  на  ходячую  газету.  Я  с  интересом
наблюдала, как она остановилась в вестибюле и стала совать четвертаки  в
пасть "однорукого бандита".
   Слева от меня стояли столы для игры в блэкджек. Поговорив с одним  из
распорядителей, я узнала,  что  Шарон  Нэпьер  появляется  на  работе  в
одиннадцать утра. В общем-то я и не  рассчитывала  сразу  ее  встретить,
просто хотелось подышать духом этого заведения.
   В казино гудели людские голоса, за столами для игры в  кости  крупье,
словно машины, лопатками передвигали фишки  взад  и  вперед  по  ведомым
только им правилам.
   Как-то раз мне довелось побывать в Неваде на фабрике по  производству
игральных костей и с восхищением наблюдать, как автомат  схватил  мощную
шестидесятифунтовую плиту из нитроцеллюлозы толщиной в  дюйм,  мгновенно
разрезал ее на  кубики  несколько  больше  конечного  размера,  обточил,
покрыл для твердости специальным составом и отполировал, сверлом наметил
на всех гранях ямочки и особыми кисточками заполнил их резиновой массой.
Новенькие  косточки  напоминали  мне   крошечные   брикетики   вишневого
мармелада и вполне могли бы сойти за малокалорийный десерт. Между тем  я
наблюдала, как игроки делают свои ставки. Все эти "пасую" - "не  пасую",
"хожу" - "пропускаю", "поляна", "большая шестерка", "большая  восьмерка"
были для меня тайной за семью печатями, и не хватило бы жизни  вызубрить
этот катехизис, слова из  которого  так  таинственно  и  сосредоточенно,
будто  заклинания,  по  очереди  произносили  все  участники  игрального
действа. Над игроками повисло сизое облако сигаретного дыма, сдобренного
перегаром выпитого виски. Над столами были укреплены большие затемненные
зеркала, в которые,  должно  быть,  утыкалось  уже  огромное  количество
алчущих глаз, непроизвольно искавших тайных подсказок от своих  небесных
покровителей. Но те, как всегда,  хранили  молчание.  Атмосфера  в  зале
напоминала обстановку  в  переполненном  универмаге  "Вулфорт"  накануне
Рождества, когда обезумевшие посетители никому не  доверяют  нести  свои
покупки.  В  этот  момент  даже  сотрудники  магазина  могут   обмануть,
заболтать и обокрасть вас, так что полагаться можно только  на  себя.  Я
испытала   мимолетное   уважение   к   столь   отлаженной   и   надежной
контрольно-финансовой машине, свободно пропускавшей через себя  огромную
массу денег, лишь мизерная часть которых возвращалась обратно в  карманы
игроков. Неожиданно почувствовав страшное изнеможение, я вышла из казино
и остановила такси.

***

   В моем "багдадском" номере бушевал  ближневосточный  стиль.  На  полу
лежал лохматый темно-зеленый палас  из  хлопка,  а  стены  были  оклеены
обоями из золотисто-зеленой фольги, разрисованной пальмами, на которых я
разглядела какие-то гроздья - не то фиников, не то летучих мышей. Закрыв
дверь, я сбросила туфли, откинула покрывало и с облегчением залезла  под
простыни. Потом проверила свой автоответчик в Санта-Терезе  и  позвонила
полусонной Орлетт, сообщив ей номер. телефона, по которому со мной можно
здесь связаться.
   Проснувшись около десяти  утра,  я  ощутила  первые  слабые  признаки
головной боли - словно с похмелья после бурной вечеринки. Похоже, так на
меня действовала общая атмосфера Лас-Вегаса - напряжения  и  страха,  на
что мой организм мгновенно отреагировал первыми симптомами расстройства.
Я  приняла  две  таблетки  тайленола  и  постояла  под   теплым   душем,
рассчитывая избавиться от подступающей тошноты. У  меня  было  ощущение,
что я объелась холодной воздушной кукурузы в  масле  и  запила  все  это
целым литром приторного сиропа.
   Когда я вышла из своего отсека, яркий солнечный  свет  заставил  меня
прищуриться. Воздух по крайней мере был свежий, а  вот  сам  город  днем
выглядел каким-то придавленным и  ос