несчастье   Колина,   очевидно,   ее   встряхнуло.   Не   претендую   на
профессиональный психоанализ, но то,  что  я  вам  сейчас  сказала,  мне
сообщил ее психиатр, и это похоже на правду. Думаю, сейчас и сама  Диана
с этим согласится - да фактически она подтверждает это  делом,  так  что
ничьих секретов я тут не открываю.
   На стене рядом с ее столом висели десятка два катушек с разноцветными
лентами, из которых она выбрала две - голубую и оранжевую - и  приложила
их к голове Вуфлс.
   - Ну, какую выбираешь, Вуфи? Голубую, а может, оранжевую?
   Вуфлс подняла на нее глазенки и радостно запыхтела.
   Гвен остановилась на оранжевой, которая, должна  признать,  выглядела
несколько легкомысленно на фоне серебристо-серой шерстки. Собачонка была
на редкость послушной и доверчивой и  с  благодарностью  откликалась  на
любое внимание, хотя, надо сказать, большую часть времени  Гвен  уделяла
все-таки мне.
   -  Какое-то  время  Грегори  даже  пристрастился  к   наркотикам,   -
доверительно сообщила она. - Да, его  поколение  выбирает  именно  такие
развлечения, в отличие от нас, игравших во дворе. Но он хороший  парень,
и, надеюсь, сейчас у него все в порядке.  Или  по  крайней  мере  в  той
степени, как он сам понимает этот порядок.
   Он гораздо счастливее большинства из  нас  -  хочу  сказать,  что,  к
примеру, я относительно счастлива, но в то же время  прекрасно  понимаю,
сколько людей вокруг несчастны.
   - Ему что, уже надоело кататься на своем катере?
   - Надеюсь, что так, -  беспечно  проговорила  Гвен.  -  У  него  есть
возможность заняться всем, чего душа пожелает, а  если  опять  наскучит,
найдет что-нибудь  еще.  Это  очень  симпатичный  и  способный  ребенок,
несмотря на то что сейчас в основном валяет дурака.
   - Как вы думаете, дети сильно  расстроятся,  если  я  захочу  с  ними
побеседовать?
   В первый момент Гвен удивилась и даже показалась чем-то озабоченной.
   - Побеседовать об их отце? - спросила она.
   - Да, у них, пожалуй, можно было бы выяснить некоторые подробности, -
ответила я. - Но не хотелось бы встречаться с ними  без  вашего  ведома,
хотя это и вправду может помочь.
   -  Полагаю,  это  возможно,  -  согласилась  она,  но  в  ее   голосе
определенно сквозило какое-то сомнение.
   - Ладно, вернемся к этому позже. Может быть,  мне  и  не  понадобится
беседовать с ними.
   - О, хорошо. Но не вижу, что нового еще  можно  найти  в  этом  деле.
Должна сказать, и вправду не пойму, зачем вы опять взялись за него.
   -  Мне  надо  убедиться,   что   справедливость   в   данном   случае
действительно восторжествовала, - ответила я. - Может, звучит  несколько
высокопарно, но именно в этом и состоит моя миссия.
   - Справедливость по отношению к кому - к Лоренсу или Никки?
   - Может быть, вы объяснитесь?  Полагаю,  между  вами  и  этими  двумя
особой любви не было, но вы действительно считаете, что  он  получил  по
заслугам?
   - Конечно, почему бы мне так не  считать?  А  насчет  нее  ничего  не
скажу. Надеюсь, суд было справедливым, но  коль  она  действительно  его
прикончила, то, видимо, у  нее  просто  не  было  другого  выхода.  Надо
признать, что в свое время я и сама бы сделала  то  же  самое,  если  бы
только додумалась как.
   - Так вы не видите ее вины в том, что она его убила?
   - Не только я, но и еще полдюжины других женщин.  Лоренс  нажил  себе
немало врагов;  -  произнесла  она  бесстрастно.  -  Мы  даже  могли  бы
организовать небольшой клуб и выпускать ежемесячные бюллетени.
   Мне порой встречаются люди, которые до сих пор приговаривают:  "Слава
Богу, что он уже мертв". Именно так и  говорят,  правда,  вполголоса.  -
Гвен  опять  рассмеялась.  -  Извините,  если  это  прозвучит  не  очень
благопристойно, но он и впрямь никогда не был добрым человеком.
   - А кто именно так о нем отзывался? - поинтересовалась я.
   Упершись рукой в  бедро,  она  бросила  на  меня  грустный  взгляд  и
произнесла:
   - Если подождете часок, обещаю представить полный список.
   Не выдержав, я тоже рассмеялась. Юмор в ее  устах  звучал  совсем  не
оскорбительно, и, похоже, она просто  чувствовала  некоторую  неловкость
ситуации. Ответы на вопросы  частного  детектива  нередко  лишают  людей
присутствия духа и уверенности.
   Поместив обработанную Вуфлс  в  пустую  клетку,  Гвен  направилась  в
соседнюю комнату за следующим клиентом и вернулась с огромной английской
овчаркой. Вначале она приподняла ее на стол за передние  лапы  и  только
после этого с видимым усилием установила и задние. Во  время  всей  этой
операции пес жалобно поскуливал.
   - Ну, успокойся, Дюк, - приговаривала Гвен.  -  Уж  такой  ты  у  нас
неженка.
   - Вы не возражаете, если мы продолжим нашу беседу немного  погодя?  -
спросила я.
   - Разумеется, какие могут быть возражения? Я заканчиваю в шесть. Если
вас это время устроит, мы могли бы выпить чего-нибудь.  После  работы  я
иногда не прочь пропустить рюмочку.
   - Я тоже. Значит, договорились, - сказала я  и,  спрыгнув  со  своего
табурета, направилась к выходу.  Когда  дверь  за  мной  закрывалась,  я
слышала, как Гвен уже бот ала с собакой. Мне было любопытно, что ей  еще
известно об этом деле и чем она готова поделиться.  А  еще  я  чертовски
надеялась, что через десяток лет смогу выглядеть не хуже Гвен.

Глава 6

   Я притормозила у телефона-автомата, чтобы позвонить Никки. Она  сняла
трубку только после третьего звонка.
   - Никки, это Кинси. У меня к вам одна просьба.
   Мне хотелось бы заглянуть в дом, где вы с Лоренсом жили.
   - Разумеется Он все еще принадлежит  мне.  Я  собираюсь  в  Монтерей,
чтобы забрать Колина домой, а это как раз по пути. Если  не  возражаете,
то можем прямо там и встретиться.
   Она продиктовала адрес, сообщив,  что  сама  будет  там  минут  через
пятнадцать. Повесив трубку, я направилась к машине.  Пока  мне  было  не
очень ясно, что такого там можно отыскать, но побывать в  этом  местечке
казалось довольно любопытно - хотя бы проникнуться атмосферой, в которой
они все там жили Дом располагался в районе Монтебелло, той части города,
где на одну  квадратную  милю  приходится  самое  высокое  в  США  число
миллионеров.  Большинство  домов  в  этом   заповеднике   богачей   были
практически  не  видны  с  шоссе.  Лишь  изредка  из-за  густых  олив  и
развесистых дубов выглядывал краешек  черепичной  крыши  Многие  участки
были отгорожены от дороги мощными стенами из больших,  грубо  обтесанных
камне",  увитых  пышно  разросшимися  дикими  розами  и  настурциями.  А
выстроившиеся вдоль дороги стройные  пирамиды  эвкалиптов  вперемежку  с
развесистыми пальмами придавали всему пейзажу истинно испанский колорит.
   Дом  Файфов,  стоявший  на  углу   двух   переулков,   скрывался   за
десятифутовой живой изгородью, которая в одном месте прорезалась  узкой,
мощенной  кирпичом  подъездной  дорожкой.  Здание  производило  солидное
впечатление: двухэтажное, прекрасно оштукатуренное, с белыми полосами по
контурам  стен.  Фасад  был  плоский,  а  сбоку  виднелась  пристроенная
галерея.  Дом  окружала  ровная  зеленая  лужайка  с  яркими  островками
калифорнийских маков всевозможных  оттенков  оранжевых,  лимонно-желтых,
золотистых и розовых За домом находился гараж на две машины, над которым
высилась небольшая мансарда, предназначенная, насколько я понимала,  для
сторожа Все газоны были прекрасно  ухожены,  а  сам  дом,  хотя  и  имел
нежилой вид, не производил впечатления заброшенного Я припарковала  свою
тачку в том самом месте,  где  дорога  плавно  поворачивала  в  сторону,
обеспечивая удобный выезд.  Несмотря  на  красную  черепичную  крышу,  у
здания был скорее французский, чем испанский вид, окна без  карнизов,  а
пешеходная дорожка подходила вплотную к входной двери.
   Я вылезла из машины, решив немного побродить  вокруг,  и  направилась
для  начала  направо.  Моих  шагов  по   дорожке,   мощенной   красивыми
бледно-розовыми кирпичами,  было  почти  не  слышно.  Обойдя  здание,  я
увидела контуры плавательного  бассейна  и  здесь  впервые  поняла,  что
все-таки дом уже много лет необитаем. Весь бассейн до  краев  был  забит
грязью и мусором. Посреди  этой  свалки  торчал  кверху  ножками  летний
алюминиевый стул, а между плитами бортика пробивались  стебли  сорняков.
Под тумбами для ныряния лежал плотный неподвижный слой  прелой  травы  и
пожухлых листьев, создавая впечатление, что вода  в  бассейне  замерзла.
Металлическая лестница, спускавшаяся вниз, была практически не видна,  а
бетонный пятачок рядом с ней потемнел и растрескался.
   Мной  овладело  какое-то  тоскливо-сонное  настроение,   но   злобное
шипение, раздавшееся неподалеку, быстро вывело меня из этого лирического
состояния. Я увидела, что в мою сторону с бешеной скоростью несутся  два
огромных белых гуся,  вытянув  шеи  и  раскрыв  клювы,  с  извивающимися
тонкими языками, напоминая больших разъяренных змей. Сходство еще больше
усиливалось из-за их яростного шипения. Невольно вскрикнув от  ужаса,  я
метнулась к спасительной машине, боясь даже оглянуться на этих тварей.
   Между тем они сокращали расстояние с такой скоростью,  что  заставили
меня перейти на бег.
   Я едва успела вскочить в автомобиль и захлопнуть дверцу  перед  самым
их носом. Такая паника не нападала на меня уже давно. На всякий случай я
заперла обе дверцы, опасаясь, как бы  эти  разъяренные  птеродактили  не
попытались вышибить стекла. Еще некоторое  время  они  прыгали  рядом  с
автомобилем, хлопая крыльями, возмущенно  шипя  и  вытягивая  головы  на
длиннющих шеях в мою сторону, так что я даже могла заглянуть в их черные
блестящие глазки, полные самых недобрых намерений.
   Но понемногу их интерес  ко  мне  растаял,  и  они  гордо  удалились,
продолжая возмущенно гоготать, шипеть и не забывая одновременно  яростно
щипать траву.
   До сих пор бешеные гуси не входили в список существ, которые вызывали
у меня омерзение, но с этого момента они заняли  там  заслуженное  место
наряду с червяками и водяными жуками.
   Тут подъехала Никки и припарковалась позади меня.
   Она как ни в чем не бывало  вышла  из  машины  и  направилась  в  мою
сторону. Я опустила боковое стекло, и  в  это  время  из-за  угла  опять
выбежала,  хлопая  крыльями,  уже   знакомая   гусиная   парочка,   явно
намереваясь ущипнуть ее за икры. Она спокойно оглянулась на них и весело
рассмеялась. Обе птицы еще разок, как бы  по  инерции,  подпрыгнули,  на
всякий случай хлопнув куцыми крылышками, но энтузиазм их внезапно  угас.
В руках у Никки была сумка с хлебом, и она бросила им немного крошек.
   - Какого черта они здесь  делают?  -  поинтересовалась  я,  осторожно
вылезая из машины, но теперь гуси не обращали  на  меня  даже  малейшего
внимания.
   - Это Гансель и Гретель, - весело ответила Никки.  -  Они  знаменитой
эмбденской породы.
   - Что это гуси, я тоже сообразила. Но почему они  такие  разъяренные?
Их что, специально готовили на роль наемных убийц?
   - Они здесь просто чтобы отпугивать  ребятишек,  -  пояснила  она.  -
Пройдемте в дом.
   Никки вставила ключ в замок, открыла  входную  дверь  и  наклонилась,
чтобы забрать валявшуюся на полу почту, которую бросали сюда через  щель
в двери.
   - Кстати, почтальон прикармливает их изюмом, - заметила она, вспомнив
про гусей. - Вообще-то они все едят.
   - У кого еще были ключи от дома? - спросила я,  заметив  на  стене  в
прихожей пульт сигнализации, который в данный момент был отключен.
   Никки слегка пожала плечами и ответила:
   - У Лоренса и у меня. Еще у Грега и Дианы. Больше вроде бы ни у кого.
   - А как насчет садовника и горничной?
   - Да, сейчас у них обоих есть ключи,  но  в  то  время,  насколько  я
помню, не было. Тогда у нас работала экономкой  мисс  Восс,  вот  у  нее
ключ, вероятно, был.
   - А в те времена у вас имелась охранная система?
   - Она установлена всего четыре года назад.  Мне,  конечно,  давно  бы
следовало продать этот дом, но как-то не с руки  было  заниматься  этим,
сидя в тюрьме.
   - Он, должно быть, стоит кучу денег.
   - О, разумеется! С тех пор  цены  на  недвижимость  утроились,  а  мы
когда-то  купили  его  за  семьсот  пятьдесят  тысяч  баксов.   Покупкой
занимался сам Лоренс, он приобрел участок с домом на мое имя, исходя  из
каких-то деловых соображений. Но у  меня  к  этому  месту  душа  никогда
особенно не лежала.
   - А кто занимался обустройством дома и участка? - поинтересовалась я.
   - Это моя работа,  -  призналась  Никки,  застенчиво  улыбнувшись.  -
Лоренс всегда считал, что во всем разбирается лучше меня. Но тут я взяла
небольшой реванш.
   Он настоял на том, чтобы мы купили этот участок, а я переделала здесь
все по-своему.
   Комнаты в доме были просторные, светлые, с высокими  потолками.  Полы
выложены  великолепным  паркетом  темного  дерева.   Зато   планировочка
довольно стандартная: справа - гостиная,  слева  -  столовая,  а  позади
столовой - кухня. За гостиной находилась еще одна небольшая комната  для
приема гостей, а вдоль наружной стены - стеклянная галерея. Внутри витал
какой-то странный нежилой дух. Уже  несколько  детдом  был  необитаем  и
напоминал скорее демонстрационный зал престижного, дорогого  универмага.
Тем не менее вся мебель стояла на своих  местах,  и  нигде  не  было  ни
пылинки. Ни  журналов,  ни  комнатных  растений  и  вообще  ничего,  что
указывало бы на жизнь в доме, я не заметила. Даже царившая здесь  тишина
казалась какой-то пустой и безжизненной.
   Весь интерьер был  выполнен  в  нейтральной  гамме  серых,  кремовых,
бежевых и светло-коричневых тонов.
   Обитые тканью диваны, кресла и стулья с закругленными  подлокотниками
и  удобными,  мягкими  сиденьями  выглядели  очень   уютно.   Обстановка
подобрана с большим вкусом, но без претензий  на  то,  чтобы  непременно
поразить кого-нибудь, - на редкость удачное сочетание современной моды и
старины. Устраивая дом, Никки четко представляла, чего хотела  добиться,
пусть даже сам дом, как она сказала, ей и не особенно нравился.
   Поднявшись по лестнице на второй  этаж,  я  обнаружила  пять  спален,
каждая с камином  и  отдельной  ванной  приличных  размеров,  объемистым
стенным шкафом и специальной комнатой для  переодевания.  Все  полы,  от
стены  до  стены,  были  застланы   пушистыми   шерстяными   коврами   в
желто-коричневых тонах.
   - Эти покои рассчитаны на одного человека? - спросила я.
   Никки утвердительно кивнула, и мы  проследовали  дальше,  в  одну  из
ванных   комнат.   Около   раковины   висело   с   полдюжины   полотенец
ярко-шоколадного цвета, а пол и стены были выложены керамической плиткой
легкого табачного оттенка. Кроме ванны, здесь же находилась застекленная
душевая кабина, которая могла использоваться и как парная. И разумеется,
мыло, туалетная бумага, салфетки "Клинекс" и прочее.
   - Вы поселились здесь? -  поинтересовалась  я,  когда  мы  спускались
вниз.
   - Пока нет, но это возможно. Раз  в  две  недели  здесь  прибирают  и
чистят, ну и, конечно, за участком присматривает  садовник,  живущий  по
соседству. Сама я сейчас живу на побережье.
   - У вас там что, еще один дом?
   - Да. Его завещала мне мать Лоренса.
   - А почему вам, а не ему?
   - Они с Лоренсом не слишком ладили, - объяснила она с легкой улыбкой.
- Хотите чаю?
   - Насколько я помню, вы куда-то собирались ехать.
   - У меня еще есть время.
   Я послушно направилась вслед за  ней  на  кухню.  Посередине,  словно
остров, возвышался идеально  оборудованный  очаг:  несколько  плит,  над
которыми нависал большой медный зонт вытяжки, просторный деревянный стол
для резки и шинковки и, наконец, все мыслимые  и  немыслимые  сковороды,
кастрюли,  сотейники  и  прочие  кухонные  приспособления,  свисавшие  с
круглой  металлической  рамы,  прикрепленной  к   потолку.   Поверхность
остальных столов и стоек была выложена белой керамической плиткой,  а  в
один из них  вделана  двойная  мойка  из  нержавеющей  стали.  Здесь  же
разместились   разнообразные    плиты:    обычная,    конвекционная    и
микроволновая,  а  также  холодильник,  два  морозильника   и   огромное
количество всевозможных полок и шкафчиков для хранения продуктов.
   Поставив воду кипятиться, Никки присела на деревянный  табурет,  а  я
заняла такой же напротив нее. Вот так  мы  обе  и  сидели  посреди  этой
гигантской кухни, которая скорее напоминала химическую  лабораторию  или
воплощенную мечту домохозяйки.
   - С кем вы уже успели переговорить? - спросила она, Я рассказала ей о
беседе с Чарли Скорсони и добавила:
   - Эта пара приятелей мне кажется довольно странной. Мои  воспоминания
о Лоренсе весьма отрывочны,  однако  он  всегда  производил  впечатление
своей элегантностью и интеллигентностью. Скорсони же  выглядит  чересчур
приземленным и даже плотским.  Он  больше  похож  на  торгового  агента,
рекламирующего цепные пилы.
   - О, Чарли - настоящий боец. Насколько я знаю, его жизненный путь был
совсем непрост, и он  пробивал  себе  дорогу,  сметая  все  препятствия,
словно бульдозер.
   Как это иногда пишут в краткой аннотации на обложке:
   "...переступая через тела всех, кого когда-то любил..."
   Может быть, это в нем Лоренсу и импонировало.  Он  всегда  говорил  о
Чарли с невольным уважением  и,  кстати,  очень  во  многом  помог  ему.
Разумеется, и сам Чарли считал Лоренса просто идеалом.
   - Вот теперь мне кое-что становится понятнее, - сказала я. - Судя  по
всему,  маловероятно,  чтобы  у  Скорсони  была   какая-нибудь   причина
разделаться с Лоренсом. А как по-вашему, мог он приложить руку  к  этому
убийству?
   Улыбнувшись в ответ, Никки подошла к  серванту,  чтобы  взять  оттуда
чашки, блюдца и пакетики с чаем.
   - В свое время я подозревала практически всех и каждого, но  Чарли  и
мне показался маловероятным кандидатом. Вряд ли  у  него  была  какая-то
финансовая  или  профессиональная  корысть...  -  не   совсем   уверенно
произнесла она, разливая по чашкам кипяток.
   - По крайней мере  так  кажется  на  первый  взгляд,  -  заметила  я,
настойчиво пытаясь утопить в воде свой пакетик с чаем.
   - Вот именно. Я тоже полагаю,  что  могли  быть  и  какие-то  другие,
скрытые причины. Ведь за  прошедшие  с  тех  пор  восемь  лет  кое-какие
обстоятельства могли уже выплыть на свет.
   - Над этим стоит подумать, - согласилась я и рассказала  ей  о  своем
разговоре с Гвен. При этом имени щеки у Никки порозовели.
   - Я чувствую себя виноватой перед ней, - пояснила она.  -  Когда  они
развелись,  Лоренс  люто  ненавидел  ее,  и  я  старалась  хоть  немного
притушить его ярость. Он никак не  мог  пережить,  что  суд  именно  его
признал виновным в  распаде  брака,  и  в  отместку  решил  примерно  ее
наказать.
   Но я ему в этом не помогала. Вначале я еще верила  его  россказням  о
ней. То есть считала ее способной на  это,  а  кроме  того,  знала,  что
Лоренс был очень к ней привязан.
   Но мне казалось, что лучший выход из положения - отвлечь его от  этих
воспоминаний, чтобы он постепенно забыл  о  Гвен.  Понимаете,  о  чем  я
говорю? Иногда его ненависть бывала так сильна, что почти не  отличалась
от выражения бурной любви, и приходилось  действовать  очень  аккуратно,
чтобы завоевать его. Сейчас мне стыдно вспоминать об этом. Только  когда
у нас с ним тоже произошел раскол и он со всей силой обрушился на  меня,
вот тогда я поняла, что ей довелось пережить.
   - Но мне казалось, что именно вы стали причиной распада их  семьи,  -
сказала   я,   внимательно   разглядывая   ее   сквозь   струйку   пара,
поднимающегося над чашкой.
   Никки обеими руками взбила вверх волосы, слегка растрепав прическу, и
произнесла:
   - О нет. Оказалось, я была нужна ему, лишь чтобы ей отомстить.  И  не
важно, что задолго до нашей встречи он фактически  не  обращал  на  Гвен
внимания. Как только он узнал, что у нее есть кто-то на стороне,  тут-то
я ему и понадобилась. Недурно, не правда ли? Сама-то я