юйм  своей  плоти.  Она  не
была против. Та необузданность, с которой они предались любви, лишь подарила
ей массу новых, непередаваемых ощущений.
   Луис Анхель.., свет, тьма.., все перемешалось. Он принадлежал ей,  и  все
остальное утратило смысл. И когда он вновь принялся ласкать  ее,  доводя  до
экстаза, она с радостью отдалась ему, с такой же страстью, что и вначале.
   Но.., он не давал ей свободы движений, лишая возможности проявить хотя бы
малейшую инициативу. Сейчас он выбирал, где именно и когда он попробует  ее.
Отчаяние овладело ею. Это была не любовь, и даже не страсть.  Она  -  просто
блюдо на столе гурмана. И он наслаждался ею  так,  как  наслаждаются  редким
деликатесом, возможно единственным в своем роде. Ему плевать, что  чувствует
она. Главное для него -  не  упустить  ничего.  Успеть  насладиться  всем  и
почувствовать себя ее повелителем. Он - ее властелин. Она поняла: у нее  нет
будущего с Луисом Анхелем Мартинесом.
   Ничего.
   И когда ледяной комок отчаяния подступил к горлу, она  оттолкнула  его  и
скатилась с кровати. За спиной она услышала испанскую брань  и  в  следующее
мгновение захлопнула за собой дверь ванной, заперев ее на щеколду.
   Какой же дурой она была! Но в одном она теперь уверена:  ни  за  что  она
больше не позволит  Луису  Анхелю  Мартинесу  использовать  ее  как  дешевую
игрушку.

Глава 6

   Луиса озадачила резкая перемена настроения Шонтэль. Удовольствие, которое
она, как ему казалось, получала, сменилось вдруг отказом. Как бы то ни было,
дверь ванной захлопнулась с такой силой, что это вывело его из оцепенения.
   Она не кричала, не жаловалась и не протестовала. Он не мог  причинить  ей
физическую боль. На каждый его шаг тело ее отвечало с радостью, ни  разу  не
препятствуя, а покорно отдаваясь, позволяя  ему  воплотить  в  жизнь  каждое
желание, что он так долго вынашивал, мечтая о ней. Нет, он  не  причинил  ей
вреда.
   Тогда почему она сбежала?
   Разумеется, он не давал ей проявлять инициативу. Он  больше  не  позволит
использовать себя. Это он дал ей понять с самого начала.  Возможно,  она  не
верила, что он устоит перед ее чарами. Вероятно, тут и кроется  причина:  не
он попал в ее сети, а она в его.
   Он покачал головой, отвергая мысль, что план его провалился.  Пусть  себе
дуется в ванной. Пусть злится, если думает, что это поможет  ей.  Скоро  она
поймет, что уступок с его стороны не будет. От нее же он  получил  все,  что
хотел, и насладился  каждым  мгновением  их  близости.  Большего  ему  и  не
требовалось.
   Он мрачно улыбнулся, спуская ноги с кровати.
   Она умоляла его.
   И он дал ей все, чего она так хотела.
   Сполна. И он надеялся, что день этот она  запомнит  на  всю  жизнь.  Луис
Мартинес не тот, с кем можно шутить.
   Часы на тумбочке показывали одиннадцать сорок семь. Еще даже не  полночь.
Видимо, это  и  означало  в  понимании  Шонтэль  подарить  ему  целую  ночь.
Очередное доказательство того, какую силу имеют все  ее  обещания.  Как  это
похоже на нее.
   Он накинул на себя халат и направился в гостиную. Проходя мимо ванной, он
услышал шум воды. Пытается смыть меня, подумал он, мысленно усмехнувшись.  И
если в этом мире существует справедливость,  ее  постигнет  та  же  неудача,
которая преследовала его последние два года, когда он пытался смыть  с  себя
ее.
   В гостиной  горел  свет.  Вещи  Шонтэль  были  раскиданы  по  полу.  Луис
посмотрел на  них  с  мрачной  улыбкой  и  подошел  к  мини-бару  с  твердым
намерением что-нибудь выпить. Никуда она не уйдет неодетой. Рано или  поздно
все равно выйдет из ванной, и момент этот будет очень интересным.
   На этот раз он положил в стакан чуть больше  сахара,  чем  обычно.  Месть
должна быть сладкой, но у нее  оказался  другой  вкус.  Она  лишь  усиливала
горечь и сознание того, что любовь безнадежно утрачена.
   Он взял стакан и подошел с ним к окну, шядя на огни Ла-Паса  -  волшебные
огни волшебной страны. Волшебной как и сама Шонтэль, страстно подумал  Луис.
Злая волшебница в облике феи, обладающая властью уничтожить тебя.
   Завтра утром он будет там, внизу. Будет  пробираться  по  тихим  улочкам,
рискуя  жизнью  лишь  для  того,  чтобы  попасть  в  автобусный  парк.  Риск
возрастет, когда он окажется за рулем. И впрямь глупая сделка.., и все  ради
того, чтобы еще раз увидеть Шонтэль, почувствовать себя победителем.
   Ужасно глупо..,  выигрывать  нечего.  Любви  в  ее  сердце  для  него  не
осталось. Только секс. Секс, который, как он некогда  полагал,  нес  в  себе
нечто большее.., нечто особенное, что сводило его с ума. Какой смысл мстить,
если не уходит эта ужасная тоска? Он  пожал  плечами  и  ухмыльнулся  самому
себе.
   Неважно, если завтра на улицах Ла-Паса его убьют.
   Какая разница!

Глава 7

   Шонтэль выключила свет в ванной и осторожно приоткрыла дверь. Она затаила
дыхание, силясь уловить какой-либо звук, но не слышала ничего, кроме  ударов
собственного сердца.
   Может, Луису надоело ее ждать и он отправился спать?
   Она молила Бога, чтобы это было именно так. Шонтэль  просидела  в  ванной
целый час, приходя в себя и собираясь с мыслями, а также  судорожно  пытаясь
смыть прикосновения его рук, тела, вымыла  голову,  высушила  волосы,  чтобы
ничто не напоминало о нем.
   Прикрывая наготу большим полотенцем и набравшись мужества, Шонтэль  вышла
из ванной  и,  быстро  пройдя  по  коридорчику  мимо  спальни,  оказалась  в
гостиной. Там горел свет, и найти одежду не составило труда.
   Надевать второй раз те же самые вещи,  что  накануне  сорвал  Луис,  было
отвратительно, однако в данных обстоятельствах выбора не было.
   Носки, брюки, футболка... Она торопливо подняла все, отбросила  полотенце
и стала одеваться. Всего несколько мгновений спустя именно столько времени у
нее ушло на то, чтобы полностью одеться, - Шонтэль  уже  сидела  на  полу  и
обувалась. Затем, почувствовав, что самообладание  постепенно  возвращается,
встала и поискала глазами кресло поближе к окну, в котором могла бы провести
остаток ночи. Поиски успехом не увенчались. Взгляд ее упал на открытые двери
в спальню. Страх вновь сковал ей  душу,  заставляя  трепетать  каждый  нерв,
держа в напряжении каждый мускул. Луис стоял в дверях и смотрел на  нее.  Ей
хотелось чтобы он исчез, перестал причинять ей боль,  беспощадно  уничтожать
все то хорошее, что некогда было между ними.
   Он бесшумно вошел за  ней  и  смотрел,  как  она  одевалась.  Она  знала,
чувствовала это. Очередное унижение. Ей стало немного легче оттого,  что  он
уже не был обнажен - наготу прикрыл белый купальный халат,  такой  чистый  и
свежий, резко оттеняющий смуглое, дьявольски  красивое  лицо.  Его  молчание
усилило ее опасения.
   Волосы у нее были растрепаны, а глаза  уже  не  сверкали,  лишь  усмешка,
казалось, пряталась там, в глубине - как будто он высмеивал ее,  себя,  весь
мир.
   - Насколько я понимаю, в постель ты не вернешься, - предположил  он  -  Я
выполнила свою часть сделки, Луис, - ответила она.
   Он пожал плечами.
   - У меня пропал аппетит.
   - Отлично, - произнесла она, - у меня тоже.  Он  небрежно  указал  ей  на
выход.
   - Можешь уйти хоть сейчас.
   Шонтэль почувствовала неистовую ярость.
   - Ну да, разумеется! И ты забудешь о сделке,  как  только  я  окажусь  за
порогом!
   - Твое дальнейшее пребывание здесь  абсолютно  неуместно,  -  ответил  он
тоном умирающего от скуки человека. - Если  ты  боишься  идти  через  улицу,
позвони брату. Полагаю, он в боевой готовности и с радостью проводит тебя  в
гостиницу.
   - Нет! - отрезала она. Ненависть у нее в груди пылала с той же  силой,  с
которой раньше пылала любовь. - Я останусь здесь до истечения комендантского
часа, как и обещала. После того как ты обошелся со мною как с  проституткой,
я не позволю тебе забыть о своих обязательствах.
   Ради автобуса она была готова на все. На его скулах заиграли желваки.
   - Я дал тебе слово.
   - Вот утром и увидим, чего оно стоит. - Ее глаза сверкнули. -  А  теперь,
так как мы оба пришли  к  выводу,  что  ни  ты,  ни  я  не  получаем  больше
удовольствия от общения, предлагаю тебе вернуться к  себе  в  постель,  а  я
скоротаю остаток ночи здесь.
   - Благодарю, - кивнул Луис. - Приятных снов на новом месте.
   Он вернулся в спальню. Шонтэль охватило отчаяние - он решил не тратить на
нее попусту время. Несколько секунд она колебалась, не пойти ли  ей  за  ним
следом, не устроить ли скандал по  поводу  этой  сомнительной  сделки...  Но
зачем?
   Он ничего не станет слушать.
   Именно это и было основным камнем преткновения.
   Он ничего не станет слушать.
   Даже оставаясь до утра, она не могла иметь  твердые  гарантии,  что  Луис
сдержит слово. Но это неважно; по крайней мере, она сделала все, что было  в
ее силах. И даже если вся эта история ни к  чему  не  приведет,  ее  совесть
будет чиста.
   Шонтэль подошла к  телефону,  сняла  трубку  и  сделала  заказ  в  службе
времени, чтобы ее разбудили в пять сорок пять утра. Звонок разбудит и Луиса.
Оно и к лучшему: он увидит, что Шонтэль выполнила свои обязательства, пробыв
у него всю ночь.
   Она погасила свет во всех комнатах. Тусклого света,  что  падал  с  улицы
через окно, ей более чем достаточно. Она сдвинула два кресла, села в одно  и
положила ноги на другое. Надеясь, что  усталость  поможет  ей  заснуть,  она
закрыла глаза и молила Бога, чтобы он послал ей сон.
   Но слезы текли, как кровь из открывшейся раны в ее сердце.  Тихие  слезы.
Одинокие слезы. Слезы, которые нужно было выплакать сегодня, ибо завтра  она
вновь должна быть сильной. Она плакала долго, но сон сморил ее, на  короткое
время подарив душе покой.
   - Шонтэль...
   Звук собственного имени заставил  ее  проснуться.  Глаза  слипались.  Она
сонно посмотрела вверх.
   Луис стоял над нею.
   Голова гудела. Зачем он разбудил ее? Она уловила  легкий  запах  мужского
одеколона и вдруг поняла, что он уже побрился и одет. Это означало, что  она
проспала  и  он  крайне  удивлен,  видя  ее  здесь.  Шонтэль  встрепенулась,
оттолкнула ногой кресло.
   - Сколько сейчас времени? - Она запаниковала при мысли, что Алан  ждет  и
беспокоится.
   - Достаточно, - ответил он довольно бесцеремонно. - Чуть меньше  половины
шестого.  Я  заказал  завтрак.  Подумал,  что  тебе  не   помешает   немного
подкрепиться перед тем, как все начнется.
   - Завтрак? Для меня? - произнесла она неуверенно.
   - Для нас обоих.
   Стук в дверь оповестил их, что завтрак прибыл. Луис направился  к  двери.
Шонтэль посмотрела ему вслед - он был в форме  военно-морских  сил.  К  чему
этот маскарад? Что он замышляет?
   Она пошла в ванную, чтобы ополоснуть лицо  и  привести  себя  в  порядок,
посмотрела в зеркало - выглядит  ужасно:  белки  воспалены,  под  глазами  -
синяки. Волосы растрепаны, но все это не имеет значения.  Немного  расправив
помятую одежду и морально подготовив себя к тому, чтобы увидеть Луиса Анхеля
в последний раз, Шонтэль поспешно вышла из ванной, размышляя о том,  что  же
он задумал.
   Стол в гостиной был накрыт, и Луис уже завтракал.  Он  взглянул  на  нее,
когда она вошла; казалось, он видит ее насквозь.
   - Я налил тебе кофе.
   - Спасибо. - Это слово вырвалось машинально. Она старалась не  думать  об
их недавней близости, но воспоминания мучили ее, не давая сосредоточиться.
   Он указал на кресло напротив, видя, что за стол она садиться не спешит.
   - Только давай без церемоний, Шонтэль. Не говори мне, что не хочешь есть.
   - Я не голодна. - Это была правда. - Я попросила разбудить  меня  в  пять
сорок пять. Не думала, что ты встанешь так рано.
   - Я уйду из отеля, как только отменят комендантский час, - ответил он.
   Шонтэль насторожилась: что-то не так. Почему он  хочет  уйти,  а  как  же
автобус?
   - Зачем? - спросила она. - Ведь на улицах  может  начаться  стрельба.  Он
пожал плечами.
   - Это мое дело.
   Она наблюдала, как он хрустит своим круассаном. Ему наплевать, что  будет
с ней и Аланом.
   - Что, если автобус не подъедет к семи часам? Где тебя искать?
   Он поднял на нее глаза, усмехнулся.
   - Трудно сказать.
   - Меня такой ответ не устраивает, Луис, сказала она  жестко,  подчеркивая
каждое слово.
   Его губы скривились в иронической усмешке.
   - Другого не будет, Шонтэль. Бери, что дают, или уходи.
   Вот этого она стерпеть не могла. Уже не было сил сдерживаться.
   - Я никогда не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью!
Я не знаю, почему ты считаешь, что имеешь право так обращаться со  мной!  Но
на этот раз я не уйду, потому что не верю тебе!
   Это отбило ему аппетит. Он перестал  есть  и  устремил  на  нее  свирепый
взгляд.
   Крик, вырвавшийся из груди Шонтэль, чуть не сорвал ей  голосовые  связки,
но потребность высказаться была слишком велика.
   - Куда бы ты ни пошел, выйдя из этого отеля, я пойду  за  тобой!  И  буду
идти до тех пор, пока автобус не окажется у дверей нашей гостиницы! Я...
   - Когда это я лгал тебе?
   - Не пытайся доказать обратное! - Она просто  взорвалась  от  возмущения.
Старые раны в душе снова кровоточили. - Тебе было  весьма  кстати  забыть  о
Клаудии Гальярдо на некоторое время, пока с тобой была я.
   - Я не женат на ней.
   - Помолвлен, со слов твоей матери. Твоей матери, о  которой  ты  с  такой
нежностью рассказывал мне, когда мы  жили  в  Буэнос-Айресе.  Твоей  матери,
предельно четко разъяснившей мне истинное положение вещей.
   - Когда это было? - выдохнул он.
   - За день до того, как я оставила тебя. И после того,  как  ты,  отклонив
приглашение своей матери, решил держать меня подальше от родственников.
   Он вскочил в ярости. Но она не испугалась. Это ее оскорбили и унизили,  и
он за все ответит.
   - Ты скрыла это от меня! - прорычал он.
   - Ты тоже немало от меня скрывал, - возразила она.
   - Ты купилась на россказни моей матери, даже не  поговорив  со  мной!  Ты
довольствовалась ее версией, даже не дав мне шанса!
   Секунду он смотрел на нее с негодованием.
   - Ни любви! - воскликнул он. - Ни доверия! И ради тебя я рискую жизнью!!
   Она застыла, пораженная этими словами, не понимая, о чем идет речь.
   - Жизнью? - неуверенно повторила она.  Он  закусил  губу  и  не  ответил.
Гордость не позволила. Но это была уже не высокомерная  гордыня,  а  мужское
достоинство.
   - Возвращайся в гостиницу, - сказал он не терпящим  возражений  тоном.  -
Жди меня там вместе с братом. Если я не появлюсь, это не значит,  что  я  не
старался.
   - Ты? Ты поведешь автобус? Но он уже повернулся к  ней  спиной  и  шел  к
двери. Ее вопросы повисли в воздухе.
   - Луис! - окликнула Шонтэль. А что, если они больше не встретятся?  Мысль
об этом вызвала в ней невыносимую тоску. Слишком многое между ними  осталось
невыясненным. Чересчур многое.
   Луис открыл дверь, шагнул в коридор и исчез. Шонтэль пыталась собраться с
мыслями. Все перемешалось. Она не знала, во что верить.  И  что  ей  делать,
если с автобусом ничего не выйдет?
   Возвращайся в гостиницу. Жди меня там вместе с братом.
   Эти слова привели ее в чувство. Здесь ей больше делать нечего. Луис ушел.
Глава 8

   Алан сидел в холле отеля "Европа" в тревожном ожидании. Время от  времени
он поглядывал в сторону  стойки  регистрации,  где  отмечалась  его  группа.
Стоило Шонтэль переступить порог, как он сразу очутился подле нее.
   - Ты в порядке? - спросил он, внимательно разглядывая сестру.
   - Да, все прекрасно, - ответила она и направилась к лифтам, давая понять,
что не собирается ничего объяснять. - Мои вещи в номере?
   - Конечно. Я подумал, что ты захочешь переодеться.
   - Непременно. Дай мне ключ.
   - Вот он.
   - Спасибо. Я быстро.
   - Шонтэль...
   - Луис отправился за автобусом, - отрезала  она,  не  желая  отвечать  на
какие-либо вопросы.
   - Сам Луис? - В голосе было крайнее изумление.
   - Он сказал, что, если автобуса не будет к семи часам, это не  его  вина.
Все уже готовы?
   Алан кивнул, находясь под впечатлением от услышанного.
   - Те, кто еще не оплатил счет, завтракают в столовой,  -  ответил  он.  -
Советую и тебе подкрепиться, Шонтэль. У нас впереди трудный день.
   Она нажала кнопку лифта. Ей повезло, двери открылись сразу.
   - Ты позаботился о еде в дорогу? - спросила она, входя в кабину.
   - Да, конечно! Я все устроил, Шонтэль...
   - Скоро спущусь, - произнесла она, нажимая на кнопку.
   Двери закрылись, оставляя за собой хмурое лицо Алана.
   Шонтэль глубоко вздохнула. Насчет автобуса она предупредила. Ни слова  об
остальном. А что, если... Возможно, у Луиса есть свои причины думать  о  ней
плохо.., если его мать солгала и.., если Клаудия Гальярдо была в  сговоре  с
Эльвирой Розой Мартинес... Выяснить, где правда, а где ложь, было трудно.
   В одном Луис, несомненно, был  прав.  Расскажи  она  ему  тогда  о  своем
разговоре с его матерью, сегодня все было бы по-другому. В этом была  только
ее вина, и она  это  признавала.  Однако  никакие  обстоятельства,  возможно
заставившие его думать о ней плохо, не могли оправдать то, как он обошелся с
ней этой ночью. Это было непростительно.
   Сейчас ей ясно одно: у них нет будущего. Надо забыть обо всем,  что  было
между ними. Она сомневалась, что сможет это сделать, но смириться с тем, что
все кончено, она в силах.
   Луис приедет на автобусе. При мысли об этом  пульс  ее  вновь  участился.
Неважно. Луис будет здесь всего несколько  минут,  договорится  с  Аланом  и
исчезнет. Трагедии в  этом  нет.  Всего  несколько  минут.  Если  он  вообще
появится.
   Лифт остановился и двери открылись в тот момент, когда она прокручивала в
голове весь этот сценарий. Она опять вспомнила о том, что в это самое  время
Луис, по его собственным словам, рискует жизнью, чтобы  добыть  им  автобус.
Так ли это? Действительно ли улицы настолько опасны? Вряд ли Алан  пошел  бы
на риск, будь все и вправду так  серьезно.  Разумеется,  он  знал,  что  при
выезде из Ла-Паса им придется столкнуться с некоторыми  трудностями,  однако
они не пугали его. Что до Луиса,  то  уж  он,  член  всеми  уважаемой  семьи
Мартинес, был в состоянии справиться с любыми неприятностями.
   Он рискует ради нее жизнью... Непостижимо. Зачем мужчине, не чувствующему
к ней ничего, кроме презрения, ставить на кон свою жизнь лишь потому, что ей
вдруг понадобился автобус? Ведь ему достаточно  пошевелить  пальцем,  и  все
будет исполнено. Все это было непонятно.
   Шонтэль достала чистые вещи, переоделась, сразу почувствовав себя лучше и
бодрее. Красную футболку с надписью "Амигос туре"  сменила  темно-зеленая  с
аналогичной надписью. Наспех расчесав волосы,  она  приготовилась  встретить
новый день, каким бы тяжелым он ни был.
   Проверив, не забыла ли она чего-либо в номере, Шонтэль спустилась в  фойе
и, оставив вещи на попечение Алана, направилась в столовую.  Завтрак  -  вот
что теперь ей  было  необходимо.  Может,  вечером  у  нее  будет  настроение
подумать о будущем, но сейчас у нее нет времени.  Большинство  туристов  уже
позавтракали. Шонтэль поспешила к буфету. Не  то  чтобы  ей  очень  хотелось
есть, но она чувствовала себя как выжатый лимон и нуждалась в энергии.
   Заказав фруктовый сок, пару круассанов, немного холодного  мяса  и  сыра,
она поискала взглядом свободный столик.
   Без десяти семь она вернулась в фойе,  чтобы  помочь  Алану  ответить  на
вопросы встревоженных людей и настроить их на долгую поездку. От Ла-Паса  до
Санта-Круса примерно десять часов..,  если  повезет.  Там  была  возможность
взять билеты на рейс до Буэнос-Айреса, а оттуда улететь домой, в Австралию.
   Обстановка накалялась. Кто-то был подвержен приступам морской болезни, не
подозревая, что это не единственная неприятность, которая может произойти  с
ними до тех пор, пока они не выбрались отсюда.  Кто-то  нервничал,  опасаясь
происходящего за пределами отеля.
   Австралийцы не привыкли к военному положению. Большинство из  них  видели
солдат только на парадах, а танки - л