Вне  всякого
сомнения, какая-то мысль засела в его голове.
   Рольф между тем поднялся, чтобы спросить, что будут пить Сьюзен  и  Лейт.
Мэделин быстро подхватила альбом, лежавший на  коленях  у  Тома,  закрыла  и
положила на столик у дивана.
   - Еще пива, Том? - спросил Рольф.
   Том ответил не сразу, словно выходя из транса:
   - Нет. Спасибо. Если позволите,  я  бы  хотел  кое-куда  позвонить  перед
обедом.
   - Разумеется. Мой кабинет - напротив, через коридор.  Звоните  оттуда,  -
предложил Рольф. Когда Том вышел, в комнате  воцарилось  неловкое  молчание.
Сьюзен  чувствовала,  как  закипает  Лейт,  уверенный,  что  Рольф   пытался
завоевать расположение Тома, чтобы затем с его помощью оставить Эми здесь, с
Мэделин. Сама Сьюзен вовсе  не  была  уверена  в  справедливости  подозрений
Лейта. Быстро извинившись, она пошла за  Томом,  надеясь  выяснить,  что  же
произошло.
   - Том! Ты ничего не хочешь мне сказать? -  спросила  она,  догнав  его  в
коридоре. Ответом стал загадочный взгляд.
   - Круги на воде, Сьюзен.
   - Кому тебе надо позвонить? Он покачал головой:
   - Возвращайся к остальным. Я и так заставил их почувствовать неловкость -
надеюсь, ты сможешь разрядить обстановку.
   Сьюзен знала: спорить с Томом бесполезно. Если решение принято, он его не
изменит. Остается одно: ждать. О чем бы он ни думал, что бы  ни  делал  -  в
свое время она все узнает. Сьюзен отчаянно надеялась, что это не будет нечто
такое, что настроило бы ее против Лейта.
   Лейт между тем тоже принял решение и в тот же вечер сообщил  его  Сьюзен.
Он нервно расхаживал по ее спальне и быстро, взволнованно говорил:
   - Эми едет с тобой, Сьюзен. Я не оставлю ее здесь, с Мэделин.  Бог  знает
какие безумные планы она  вынашивает.  Принести  Тому  этот  альбом!  Прошло
двадцать лет, а она все никак не оставит своих надежд.
   - Лейт, ты забыл об Эми в те восемнадцать  месяцев,  что  она  провела  в
пустыне? - негромко спросила Сьюзен.
   - Нет, конечно! Но я не искал черты Эми в лице  каждого  встреченного  на
улице ребенка, - огрызнулся он. - Говорю тебе, она  больна,  Сьюзен.  Больна
психически с тех самых пор, как потеряла дочь. Илана достаточно  натерпелась
от этого, и я не допущу, чтобы Эми тоже пришлось страдать.
   - Каким образом это могло отразиться на Илане?
   - У Мэделин была привычка плакать над ней. Илане шел всего  восьмой  год,
когда отец привел Мэделин в наш дом. Илана терпеть не могла,  когда  Мэделин
по ночам подтыкала ей одеяло со слезами на  глазах.  Нам-то  было  известно,
почему она так делала! - Он недобро хмыкнул. - Мы уже целый год как знали об
этом: отец на год застрял в Соединенных Штатах, разыскивая  потерянную  дочь
Мэделин.
   - Лейт, это было давно, тогда рана не успела еще зарубцеваться, - сказала
Сьюзен. - Но я ни разу не видела, чтобы Мэделин плакала над Эми.
   - Как ты думаешь, стала бы она показывать Тому  фотографии,  если  бы  не
думала об этом день и ночь? - Лейт сердито покачал  головой.  -  По  крайней
мере Илана не хотела, чтобы Эми оставалась с Мэделин.
   - А что случилось с твоей мамой?  -  спросила  Сьюзен,  желая  как  можно
больше узнать о его жизни.
   Лейт нахмурился.
   - Она умерла, рожая Илану. Она уже чуть не умерла при первых родах, когда
появился я. Врачи ее предупреждали, что ей нельзя больше иметь детей, но она
хотела еще иметь дочку и решила рискнуть.
   - Сколько лет тебе тогда было?
   - Десять.
   - Ей было мало одного тебя?
   - Таков, значит, был ее выбор, Сьюзен, -  отрезал  Лейт,  не  допуская  и
намека на критику в адрес матери.
   Сьюзен ни за что не стала бы  рисковать  оставить  сиротой  десятилетнего
сына  ради  того,  чтобы  попытаться  завести  второго  ребенка.  Интересно,
чувствовал ли себя Лейт нелюбимым ребенком? Или покинутым?
   - Ты, должно быть, ужасно тосковал по матери, - мягко сказала Сьюзен.
   - У меня была Илана, я заботился о ней. Старший брат,  заменивший  сестре
сразу и маму и папу, подумала  Сьюзен.  Разумеется,  Лейт  и  Илана  слишком
замкнулись друг на друге. У Мэделин было немного шансов  установить  с  ними
дружеские отношения, особенно если учесть обстоятельства второй женитьбы  их
отца. Илана и Лейт, возможно, и не проявляли открытой враждебности к мачехе,
но уж наверняка не испытывали к ней особых симпатий.
   Сьюзен хорошо понимала и ту, и другую сторону. И по-прежнему сомневалась,
что Мэделин представляет какую-либо опасность для Эми. Она подошла к Лейту и
просительным тоном проговорила:
   - Мы ведь не обязаны принимать окончательное решение  прямо  сейчас,  да,
Лейт?
   Тот обнял ее в ответ, и Сьюзен почувствовала, как уходит его раздражение.
   - Как бы я хотел, чтобы Даника не ставила нам никаких условий. Поженились
бы прямо сейчас, вот тебе и решение всех проблем.
   Сьюзен так не думала. Она выросла в семье, где все помогали друг другу, и
не могла понять, как можно так просто  отмахиваться  от  проблем,  требующих
обязательного решения. Поступи она так, как  того  хотел  Лейт,  и  трещины,
раскалывающие семью Кэрью, стали бы только глубже,  а  всеобщее  раздражение
сильнее.
   Так или иначе, у Лейта было сейчас не самое подходящее настроение,  чтобы
пытаться объяснять ему это. Кроме того, Сьюзен успела  выяснить  достаточно:
на Лейта в жизни слишком рано легла чересчур большая ответственность, а  вот
любви и заботы ему явно  недодали.  И  эту  несправедливость  она  и  решила
устранить прямо сейчас. Остальные проблемы можно  отложить  на  завтра.  Или
послезавтра. Или после-после...
   Сьюзен прижалась теснее к Лейту, и глаза ее  открыто  признались  в  том,
чего она хотела.
   - Женитьба подождет, - внезапно севшим голосом произнесла она, - а  я  не
могу. Я смертельно стосковалась по тебе. И хочу быть с  тобой  так  же,  как
вчера.

Глава 14

   Даника прибыла на следующее утро, неожиданно, без всякого предупреждения,
заявив, что она желает видеть Сьюзен, и никого больше.
   Мэделин оставила Данику ждать в парадной  гостиной,  а  сама  отправилась
наверх сообщить о неожиданном визите  -  отнюдь  не  светском,  ведь  ранняя
гостья даже  отказалась  от  предложенного  угощения.  После  чего  тактично
удалилась, оставив Сьюзен и Лейта приходить в себя от услышанной новости.
   Первой реакцией Лейта было желание не допустить встречи.
   - Сьюзен, я не допущу, чтобы Даника вымещала на тебе  обиду  за  принятое
мной решение. Она не имела права говорить с  тобой  так,  как  она  говорила
позавчера ночью. Если ей что-нибудь нужно, пусть имеет дело со мной.  Я  сам
пойду и поговорю с ней.
   - Не надо. Ей больно, Лейт. Увидев тебя, она станет страдать еще  больше,
- мягко возразила Сьюзен. - Я думаю, ты должен уважать ее пожелания.
   Он помрачнел.
   - Не нравится мне это. Нечего ей к тебе приходить.
   - Но, видно, Данике что-то нужно, а значит, я должна пойти, разве не так,
Лейт? Я невольно причинила ей душевную боль. И теперь хочу  хоть  чем-то  ей
помочь.
   Его глаза потеплели:
   - Твоя душевная щедрость, заботливость, умение сочувствовать - вот за что
я люблю тебя, Сьюзен. Но не думаю, что Данике это от тебя нужно. А если  она
приехала, чтобы поссорить нас...
   - Ты сомневаешься в моих чувствах к тебе, Лейт?
   Он с тревогой всматривался ей в глаза:
   - Я не хочу, чтобы Даника  настроила  тебя  против  меня.  Что  было,  то
прошло. Клянусь. Я хочу только одного - быть всегда с тобой.
   Она выдержала его взгляд, не дрогнув.
   - Хороший брак основан на взаимопонимании,  Лейт.  Мы  не  должны  ничего
скрывать друг от друга. Обещаю, если Даника  скажет  что-нибудь  такое,  что
меня обеспокоит, я расскажу тебе. Договорились?
   Он глубоко вздохнул, взял ее руки в свои и,  подняв  к  губам,  медленно,
пылко поцеловал одну, потом другую.
   - Все мои инстинкты восстают против того, чтобы отпускать тебя к  ней,  -
сказал он хрипло. - Обещай, что после разговора придешь прямо ко мне.
   - Обещаю.
   Она улыбнулась, желая ободрить его, и пошла к Данике,  внутренне  закипая
гневом при одной только мысли о том, что Даника может ей сказать. Зачем  она
приехала? Попытаться настроить ее против Лейта?
   Сьюзен шла  по  коридору  к  гостиной,  безуспешно  борясь  с  неприятным
волнением. Дверь была закрыта. Она постояла несколько  секунд,  собираясь  с
духом, постучала в дверь, чтобы сообщить о своем приходе, и сразу же  вошла,
не желая давать Данике повод думать, что эта встреча ее хоть  сколько-нибудь
пугает или обескураживает.
   Даника Фейрли стояла у стеклянных дверей, ведущих на веранду,  в  дальнем
конце комнаты, по-видимому засмотревшись на  кусты  роз,  которые  окаймляли
лужайку с этой стороны  дома.  Услышав,  что  Сьюзен  вошла,  она  задернула
занавеску и медленно обернулась.
   Она намеренно оделась так, чтобы любая женщина, увидев ее, сразу  онемела
от зависти: элегантный костюм из тонкого  полотна  кораллового  цвета  самым
выгодным образом подчеркивал ее высокую, стройную  фигуру.  Длинные  светлые
волосы были тщательно и с большим изяществом уложены  на  затылке,  лишь  на
висках вилось несколько искусно оставленных локонов. На мочках ушей и на шее
светились  жемчужины.  Безупречный  макияж  выгодно  оттенял  ее  прекрасные
голубые глаза.
   Сьюзен сразу почувствовала себя  старомодной  в  своей  ситцевой  юбке  и
блузке и вспомнила, что сегодня еще даже не коснулась губ помадой, не говоря
уже о полном макияже. Но тут речь шла вовсе не о том, кто как выглядит, хотя
Даника сделала все, чтобы показать Сьюзен, кто из них  больше  подходит  для
того мира, в котором живет Лейт.
   Саркастическая улыбка искривила покрашенные коралловой помадой губы:
   - Итак, вы пришли. Я все гадала, хватит ли у  вас  силенок  противостоять
Лейту.
   - Вы просили меня прийти, мисс Фейрли, - спокойно ответила Сьюзен.
   - Да. Но я предполагала, что  Лейт  встанет  стеной  на  вашу  защиту,  -
продолжала иронизировать Даника.
   - Если вы хотите повидать его...
   - Нет. Нам с Лейтом больше не о чем разговаривать.
   Глаза ее сверкнули твердой решимостью:
   - Он мне больше не нужен, независимо от того, что произойдет между ним  и
вами.
   Она прошлась по гостиной и уселась на широкий мягкий подлокотник дивана.
   - Я один раз уже прошла через это  по  вашей  милости,  миссис  Форбс,  -
ироническим тоном произнесла она, -  и  у  меня  нет  ни  малейшего  желания
начинать все сначала. Сьюзен нахмурилась:
   - Не понимаю, о чем вы.
   - Не понимаете? - Она подняла брови. - Лейт не рассказывал  вам,  как  он
отреагировал на ваш отказ после первой вашей встречи?
   - Он не говорил  со  мной  об  этом,  -  ровным  тоном  ответила  Сьюзен,
вспоминая, что в разговоре с глазу на глаз у нее на кухне Даника упоминала о
глубокой досаде Лейта.
   - Ну так вот: первое, что он сделал, вернувшись домой из Алис-Спрингса, -
порвал со мной. И полностью замкнулся  в  себе.  Из  светского  человека  он
превратился в дикого зверя, не способного общаться с  кем  бы  то  ни  было.
Через шесть месяцев произошла новая перемена: он ударился в страшный  загул,
будто собрался умирать, и стал менять женщин как перчатки. Ни одна из них не
задерживалась в его постели дольше чем на одну ночь.
   Она замолчала и одарила Сьюзен зловещей улыбкой.
   - Вернувшись в конце концов ко мне, Лейт дал  мне  понять,  что  мысли  в
голове у него прояснились и он окончательно уверился: я именно та женщина, с
которой он хочет идти по жизни.
   - Когда это случилось? - спросила Сьюзен, потрясенная  тем,  как  глубоко
она повлияла на чувства и поступки Лейта.
   - Вот вам ирония судьбы, - протянула Даника, -  это  было  за  неделю  до
смерти вашего мужа, миссис Форбс.
   Сердце Сьюзен сжалось как от удара. Подумать только, что Лейт вернулся  к
Данике именно в тот день, когда они с Бренданом начинали свой второй медовый
месяц. Ирония судьбы? Или Лейт каким-то образом почувствовал, что ему больше
не на что надеяться?
   Вдруг, неизвестно почему, на память  ей  пришли  слова  Тома:  "Круги  на
воде". Слишком много странных совпадений. Почему именно Том должен был найти
Эми и принести именно ей? А теперь еще и это. Что все это значит?
   - Мне жаль, - пробормотала Сьюзен, не зная, что еще сказать.
   Даника пожала плечами:
   - Я поступила как дура. Не надо было принимать его.  Он  так  и  не  стал
прежним. - Ее губы изогнулись. - А жить  надеждой  -  не  такая  уж  большая
радость и блаженство. Теперь-то я понимаю, что мне такое счастье и даром  не
нужно. Так что благословляю  вас,  миссис  Форбс.  Лейт  полностью  в  вашем
распоряжении, если он и впрямь вам нужен.
   - Я хотела бы сделать что-нибудь для  вас,  -  искренне  сказала  Сьюзен.
Даника нервно усмехнулась:
   - Вы уже сделали. Не будь вас, я бы совершила величайшую ошибку  в  своей
жизни. Лейт, может быть, и самый завидный трофей  на  всю  Аделаиду,  но  я,
представьте, хочу иметь мужа, который любил бы меня,  -  ее  голос  зазвучал
резче, - так сильно, черт меня побери, чтобы  ему  никогда  и  в  голову  не
пришло смотреть на других женщин.
   Сьюзен полностью разделяла эти чувства, но понимала, что Даника вряд ли с
радостью примет какие-либо комментарии с ее стороны.  "Интересно,  -  думала
Сьюзен, - что Даника любила больше: самый богатый "трофей" на  всю  Аделаиду
или самого Лейта как человека?" Но и этого она не стала произносить вслух.
   Даника вдруг резко встала, выпрямилась и вздернула подбородок  с  гордым,
презрительным видом.
   - Я пришла не затем, чтобы выплакаться  на  вашем  плече,  миссис  Форбс.
Теперь, когда время прошло и я разобралась в своих мыслях, все это больше не
задевает меня.
   - Зачем же вы тогда приехали, мисс Фейрли? - спросила  Сьюзен,  про  себя
решив, что Даника вознамерилась свести старые счеты, прежде чем окончательно
уйти из жизни Лейта.
   - Я приехала из-за Эми, - последовал абсолютно неожиданный ответ. - Я  не
хочу создавать трудности для нее. Бедной малышке  и  так  пришлось  пережить
достаточно. Хоть она и не проявляла ко мне благосклонности, я  сочувствовала
ей. И постаралась бы быть ей хорошей матерью.
   Красные пятна, выступившие на щеках Даники, затмили нежный цвет ее румян,
но ничуть не умалили ее достоинства в момент, когда она перешла к делу:
   - Я не настолько  себялюбива,  чтобы  поставить  свою  гордость  выше  ее
благополучия. И поэтому передумала. Когда я ставила условия Лейту, то в  тот
момент не думала об Эми. Ради нее  я  не  стану  чинить  препятствий  вам  с
Лейтом: можете делать что хотите и когда захотите.
   Сьюзен стало стыдно, что она  так  плохо  думала  об  этой  женщине.  Под
твердой броней, в которую она облачилась сегодня, скрывалось доброе сердце.
   - Спасибо  вам,  мисс  Фейрли,  -  сказала  Сьюзен,  искренне  восхищаясь
Даникой: немногие в подобной ситуации проявили бы такое великодушие.  Даника
криво улыбнулась:
   - Я решила тоже позволить себе удовольствие быть благородной и  соблюдать
правила чести. Не хочу, чтобы вы думали, будто  вы  одна  способны  на  это,
миссис Форбс.
   Сьюзен покачала головой.
   - Мне кажется, при других обстоятельствах мы с вами могли бы стать  очень
хорошими друзьями.
   - Сомневаюсь. У меня слишком сильная воля, вам было бы неудобно со мной.
   Сьюзен была с этим не согласна, но не считала нужным  спорить.  Она  была
уверена, что силы воли у нее ровно  столько  же,  сколько  у  Даники,  хотя,
выбирая  то  или  иное  решение,  они,  наверно,   руководствуются   разными
ценностями. Это не  мешало  Сьюзен  восхищаться  Даникой  и  уважать  ее  за
мужество.
   Даника,  очевидно,  расценила  ее  молчание  как   проявление   слабости.
Несколько  задрав  нос,  она  свысока  смерила  Сьюзен   холодно-оценивающим
взглядом:
   - Хотела бы я знать, что такого Лейт нашел в вас, чего не было во мне.
   Сьюзен хранила молчание. Она не хотела ранить Данику  еще  больше,  а  та
ведь наверняка ощетинилась бы в ответ на любую реплику,  заранее  считая  ее
обидной.
   С раздраженным вздохом Даника прошествовала к  стеклянным  дверям,  снова
отдернула занавеску и посмотрела за окно.
   - Как подумаю, что все это никогда теперь  не  будет  моим...  -  горькая
досада звучала в ее голосе. - Здесь и так красиво, но я  превратила  бы  это
поместье в образцовую витрину, такую, чтобы все гости зеленели от зависти. И
я была бы идеальной хозяйкой такого имения!
   На этот раз Сьюзен вынуждена была ответить:
   - Не обижайтесь, Даника. Но, если честно, я не думаю, что для  Лейта  это
очень важно.
   Даника отбросила занавеску и резко повернулась.  Вся  ярость  отвергнутой
женщины засверкала в ее глазах:
   - Так я вам тоже кое-что скажу честно. Это  единственное,  что  дает  мне
некоторое  удовлетворение:  если  одна  самка  может  чем-нибудь   испортить
настроение другой, так именно этим. - С глумливым  выражением  на  лице  она
приблизилась к Сьюзен:
   - Как стойкая, несгибаемая ханжа, вы, конечно, не пустите Лейта к себе  в
постель до самой свадьбы. Так вот, позвольте мне  сказать  вам,  что,  когда
наступит первая брачная ночь,  вы  сделаете  одно  неприятное  открытие:  он
плохой любовник. - Она остановилась перед Сьюзен, глаза ее искрились злобной
насмешкой. - И вот тогда, лежа в его постели, брошенная и разочарованная, вы
вспомните обо мне.
   На этой фразе, которую она, очевидно, считала ударной,  Даника  закончила
свою речь и, оскалив зубы в какой-то пародии на улыбку,  прошествовала  мимо
Сьюзен и вышла из гостиной. Дверь захлопнулась с громким щелчком.
   Сьюзен надеялась, что все  это  несколько  утешило  Данику,  ибо,  на  ее
взгляд, последнее честное предупреждение только лишний раз  доказывало,  что
Даника не та женщина, которая нужна Лейту, и вряд ли когда-нибудь  ею  стала
бы.
   Грусть охватила Сьюзен при мысли о том, что последние полтора года  могли
бы быть совсем другими, прислушайся она  к  словам  Лейта  в  тот  день,  на
автостоянке. Она не могла винить Лейта за то, что он делал,  пытаясь  забыть
ее. Она ведь и сама так же отчаянно пыталась выбросить его из головы, так же
помешалась на своем желании срочно, немедленно завести ребенка, как он -  на
стремлении найти женщину, с которой можно было бы забыть ее.
   Да и Брендан сейчас был бы жив, если  бы  она  тогда  оставила  его  ради
Лейта. Данике не пришлось бы дважды пройти  через  унижение.  Так  стоит  ли
придерживаться правил чести? Может быть, простая честность все-таки лучше?
   Но даже теперь, зная все, что она знала, Сьюзен понимала в глубине  души,
что не смогла бы нарушить обет, данный Брендану.
   И потом - как же Эми? При другом стечении обстоятельств нашли бы  ее  или
нет?
   Кто знает, что к лучшему, что к худшему? В  любом  случае  сделанного  не
воротишь. Сейчас ее ждет Лейт, ждет, чтобы услышать, что ничто  не  помешает
им быть вместе. Теперь они могут пожениться, когда захотят. Даника больше не
стоит у них на пути.

Глава 15

   Сьюзен не стала пересказывать Лейту все, что наговорила  Даника.  Она  не
хотела принижать эту женщину в его глазах, и потом, свобода, которую  Даника
им предоставила, была вполне достаточной компенсацией за обидные слова,  тем
более что Сьюзен не склонна была на них обижаться.
   Весь день до вечера они с Лейтом пребывали в состоянии  эйфории,  строили
планы исходя из новой ситуации. Вместе с  Эми  отправились  на  прогулку  по
фамильным виноградникам, а потом зашли на винный завод. Сьюзен настаивала на
том, что им с Эми тоже необходимо иметь представление  о  семейном  бизнесе.
Лейт охотно устроил им экскурсию, показав весь  процесс  производства  вина;
при этом, говоря об объеме продаж,  он  назвал  цифры,  показавшиеся  Сьюзен
астрономическими.
   - Ты по-настоящему любишь эту работу, не так ли? - заметила она, слыша, с
какой гордостью и увлечением он рассказывал все это.
   Лейт на минуту задумался.
   - Это то, что я умею. Этому меня учили с детства. Это моя вторая  натура,
- он скривился, - хотя, сказать по правде, в посл