крыв входную дверь. Ответом ему была только прохладная тишина дома. Он вбежал по лестнице в длинную гостиную, где одна стена была полностью застеклена, от пола до потолка, затем вышел на балкон, который возвышался над небольшими, покрытыми травой отвесными склонами, отделявшими каждый дом от соседей внизу и вверху. Он долго стоял там, уставившись на Лос-Анджелес, распростертый вдали, бледные, неясные очертания которого были видны под косыми лучами июльского солнца, с трудом пробивающимися сквозь полуденный смог. Понемногу ему удалось расслабиться, тишина окутала его, и напряжение, накопившееся в нем от общения с Фарлеем, отпустило его.
     Он прошелся по балкону, любуясь ухоженными клумбами с яркими пышными цветами, названия которых Поль не знал ?Но этого не знает и Эмилия, - подумал он. Неожиданно ему в голову пришла мысль, что они оба относились к этому великолепно обставленному и безукоризненно содержащемуся дому как к отелю. - Мы не ведем себя как хозяева дома, - размышлял он. - И уж тем более, как жильцы?.
     - Ты вернулся! - раздался высокий удивленный голос Эмилии Она стояла в дверях, одетая в легкое платье и сандалии, светлые волосы были уложены в немыслимую прическу для дневных съемок, а голубые глаза радостно смотрели на него.
     - Ты даже не позвонил.
     Поль подошел к ней и обнял:
     - Я звонил вчера вечером. Ты чудесно выглядишь, по я не в восторге от твоей прически.
     Она рассмеялась:
     - Я была в длинной шубе из русских соболей. В ней я расхаживала босая по берегу, а мои волосы выглядели так, как будто я только что выскочила из постели. Кому-то пришло в голову причесать меня именно так, они нас об этом не информируют. Как ты думаешь, я смогу продавать меха, выглядя вот так?
     - Я думаю, что ты можешь продать все что угодно.
     Он поцеловал ее, но через мгновение она отстранилась.
     - Вчера я встретилась с Барри Маркеном. Он был в городе проездом, поэтому, когда он пригласил меня, я согласилась. Я вернулась домой в десять часов.
     - Я не просил отчета о твоих поступках, - мягко заметил Поль.
     - Ты имеешь право знать, где я бываю в твое отсутствие. У тебя есть право вообще запретить мне обедать с Барри.
     - У меня нет таких прав, и я не собираюсь этого делать. Я не тюремщик и совсем не хочу, чтобы ты меня им считала.
     - Ты сердишься. Извини меня. У меня был ужасный день, правда. Я сама не знаю, что говорю.
     - Как ты смотришь на то, чтобы выпить что-нибудь? Может быть, после ты сможешь рассказать мне обо всем?
     - Чудесно, Давай выпьем водки. Со льдом, пожалуйста, - добавила она. - Рассказывать особенно нечего Работа фотомодели скучна, как ты знаешь, а может быть, и не знаешь. Никто этого не может узнать, пока сам не займется этой работой. Ничего общего с талантом или интеллектом, абсолютно неинтересная работа. Надо только уметь правильно выполнить то, что взбредет в голову фотографу.
     Поль уловил в ее голосе дрожь.
     - У кого-то новая причуда?
     У нее вырвался смешок.
     - Разве у них узнаешь? Но сегодня утром наш художественный директор сказал мне, что у меня слишком широкие бедра.
     - Ты и раньше рассказывала, что они то и дело делают подобные замечания.
     - На этот раз все было по-другому. - Она облокотилась о каменную стену между двумя цветочными ящиками. Садящееся солнце было за ее спиной, и лицо оказалось в тени. - Эта работа недолговечна. Никогда не знаешь, что им захочется в следующий раз.
     - Ты имеешь в виду, какую фотомодель они выберут?
     - Да, в каком стиле. Конечно, я не боюсь, что это коснется меня, но иногда становится скучно от неразберихи и отсутствия творческого начала.
     Поль понимал, как она должна была ненавидеть отсутствие правил игры в этой области. Это означало, что и ей было трудно подстроиться под других.
     - Неужели все так изменилось? - спросил он. - Пару лет назад ты не видела в этой работе ничего плохого. Ты хотела ее больше всего на свете.
     Она пожала плечами:
     - Теперь, проработав, я знаю ее гораздо лучше, чем раньше.
     Он вдруг понял, что она не останется фотомоделью Долго, и ему показалось странным, что они поменялись местами. Когда они только встретились, Эмилия четко знала, что хотела, и ему пришлось для этого поколесить по Европе, чувствуя себя неприкаянным и неудовлетворенным. А теперь настало время, когда именно он знал, чего хотел, во всяком случае, в работе, а она оказалась плывущей по течению.
     Где-то рядом запела птица, ее песню подхватила другая. В этот тихий полуденный час они слышали звон стаканов из дома рядом.
     - Ты не спрашиваешь о моем путешествии, - заметил Поль.
     - Ах, да. Как дела?
     - Прекрасно.
     Она не обратила внимания на краткость его ответа.
     - Отлично. Ты уже все закончил?
     - Ты имеешь в виду турне? Я, кажется, сказал тебе, оно продлится еще четыре недели.
     - Да, вроде ты говорил что-то, но не могу понять, почему тебе надо присутствовать на каждом концерте. Они, должно быть, похожи один на другой. Да и он тоже совершенно одинаковый, где бы ни был. И мне не нравится, что тебя подолгу не бывает дома.
     - Мне тоже это не нравится. Но я должен закончить работу.
     - Нет, тебе нравится заниматься этим. Тебе нравится. Тебе очень понравилось делать фильмы.
     Он видел перед собой ее злые глаза.
     - Я надеялся, что ты понимаешь. Я объяснил тебе, что чувствую при этом.
     - Ты никогда раньше ничем так не увлекался, за исключением меня.
     - Я до сих пор увлечен тобой, - ответил он, скорее машинально.
     - Ты увлечен работой. Раньше ты так не относился к работе.
     - Я стремился к этому. - Он не был уверен, стоило ли ему делиться с ней своими мыслями. Обычно они не обсуждали его работу; ее интересовала только собственная карьера. - Я всегда ждал, что когда-нибудь подвернется дело, которое заинтересует меня. Мне не приходило в голову, что я сам должен искать его, что не всегда все появляется само собой. - Он печально улыбнулся. - Удивительно, но мне понадобилось много времени, чтобы понять это. Это объясняется тем, что я всегда имел деньги и мне не нужно было думать о том, как зарабатывать их на жизнь.
     - Все это абсолютный вздор. Если ты достаточно терпелив, все приходит само собой. Эту работу предложил тебе Ларри. Ты ведь не бегал за ней высунув язык.
     Помолчав, он ответил:
     - Ты права. Но все бы заглохло, как многое другое, если бы я не занялся этой работой, я учился и ходил за Ларри по пятам, как ребенок, который учится ходить. А может быть, просто подошло время: мне не хватало чего-то интересного.
     - Хорошо еще, что тебе стало не хватать чего-то, а не кого-то, - пошутила она. Потом добавила, не скрывая зависти: - Хотела бы я быть на твоем месте. - Она смотрела на Лос-Анджелес и поэтому не заметила удивленные глаза Поля. - Надеюсь, что такое случится и со мной когда-нибудь. Ведь со многими так и происходит, правда? - Они помолчали. - Сколько времени уйдет на этот фильм?
     - От четырех до шести месяцев. Но обещаю, мы сразу уедем куда-нибудь, совершим какое-нибудь путешествие и...
     - А потом что ты будешь делать?
     - Какой фильм?
     Она кивнула.
     - Еще не знаю. Что-нибудь подыщем интересное.
     - А если обо мне? Я для тебя интересна. Ларри считает, что у меня захватывающая внешность, он сам мне это говорил. Ты мог бы сделать фильм обо мне.
     Поль нахмурился, потом быстро сменил выражение лица.
     - Пожалуй. Когда-нибудь я это сделаю. Мне хочется выпить еще. Тебе тоже налить?
     - Да. - Она пошла за ним в дом. - Этот фильм мог бы очень помочь мне, Поль.
     - Этот фильм? Каким образом? - Он улыбнулся ей. - Ты самая известная фотомодель в стране. Документальный фильм о черных и белых сторонах этого бизнеса меня как-то не впечатляет.
     - А тебе не надо касаться черных сторон.
     - Нет, мы должны касаться и того и другого. Именно это и отличает документальный фильм от других. - Он обнял ее. - Как он может помочь тебе?
     - Любая реклама помогает, - уклончиво ответила она. Поль заглянул ей в глаза.
     - Ты что-то недоговариваешь. В чем дело?
     Она уткнулась ему в грудь, спрятав лицо в его рубашке:
     - Просто мне плохо. Я хочу...
     Поль прижал ее крепче. Я хочу. Он подумал о том, что большинство предложений Эмилии начинались именно с этих слов.
     - Что? - спросил он.
     - Быть счастливой.
     Поль на мгновение почувствовал беспомощность.
     - Я думал, что ты счастлива.
     - Иногда да. Я стараюсь, но иногда не получается.
     Он продолжал обнимать ее, не зная, что сказать, не понимая, что именно она хочет и как он мог ей в этом помочь.
     - Я просто думаю, что если что-то поможет мне продемонстрировать, что я не такая, как все... более интересная, то я буду нужна им не только из-за моей внешности.
     Он вновь уловил в ее голосе испуг. Интересно, какова бы была его жизнь, если бы она зависела только от его внешности?
     - Я подумаю о фильме, - ласково пообещал он. - Но я ничего не гарантирую.
     Эмилия обняла его за шею и пригнула его голову для поцелуя.
     - Спасибо, дорогой. Я знала, что ты постараешься для меня. Я всегда могу на тебя положиться.
     ?И все будет хорошо, все будут счастливы и довольны?, - с иронией подумал Поль. Но все мысли исчезли, когда Эмилия, прижавшись к нему, стала снова целовать его, ее маленький язычок обжигал его рот, как огонь.
     - Я скучала по тебе, - шепнула она ему и, встав на цыпочки, вытянула свое тело вдоль него, выставив одну ногу вперед.
     Руки Поля чувствовали ее тело, мягкое и послушное, тепло ее кожи проникало через легкое платье, в котором она была. Он крепко сжал ее в объятиях, чувствуя каждую клеточку ее тела.
     - Я скучала по тебе, - снова сказала она, прижимая его голову к своей. Одной рукой она ласкала его шею, потом просунула ее в открытый ворот его рубашки и, быстро расстегнув, стала гладить его грудь, проводя своими теплыми пальцами по темным шелковистым волосам у него на груди и нежной коже ниже пояса брюк. - Каждую ночь, - шептала она, ритмично двигая ногой между его ног. Когда Поль распахнул ее платье и стал ласкать ее грудь, она повернулась и повела его за собой в спальню.
     Ей всегда удавалось замаскировать свою эгоцентричность страстью, которую она умела в нем разжечь.

***

     - Итак, - сказал Ларри, когда они сидели в самолете, направляясь в Миннеаполис, - у вас был медовый месяц?
     - У нас всегда медовый месяц, - шутливо ответил Поль. Он никогда не понимал мужскую потребность похвастаться своими сексуальными подвигами, если только они не были полными импотентами и это не помогало им почувствовать себя настоящими мужчинами.
     Но дело было в том, что неделя, которую они провели вместе с Эмилией, вовсе не походила на медовый месяц, разве только что в постели. Они не знали, о чем говорить, а если они и беседовали, то казалось, что каждый говорил о своем. А через два дня Эмилия стала исчезать то на работу, то за покупками или приглашала на обед друзей. По правде говоря, должен был признаться Поль, что бы ни ожидало его в компании Фарлея, он был рад, что был сейчас в самолете.
     - Кроме того, я немного поработал.
     - Отлично. Я тоже. - Ларри протянул ему папку. - Вот описание жизни Фарлея.
     Поль ухмыльнулся и тоже протянул ему папку.
     - А это описание фильма, его основной план, пятый вариант.
     - Черт возьми! Молодец. Так, посмотрим.
     Они молча углубились в чтение, затем до конца полета работали над списком людей, которых собирались интервьюировать, обдумывали площадки для съемок, которые нужно было арендовать, и сцены с Фарлеем.
     - А где эту неделю был Фарлей? - спросил Поль.
     - В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, встречался с агентами по продаже предметов искусства. Хочет, чтобы они нашли ему новые статуэтки взамен тех, которые у него украли. Он одержим ковбоями, он подражает им или что-то в этом роде. Еще он разговаривал со страховым инспектором, который расследует ограбление. Я звонил ему вчера вечером, он был в порядке; конечно, нанюхался кокаина, но не думаю, что это по нему заметно, если не знать, в чем дело. Готов поспорить, он очень ценит свое турне и наш фильм. И поэтому старается сдерживать себя. Что будет потом, сказать уже не берусь.
     Ларри оставался в Миннеаполисе на протяжении всех концертов, потом уехал опять.
     - Постараюсь приехать на заключительный в Вашингтоне, - пообещал он, когда они с Полем завтракали до его отъезда. - Он должен быть потрясающим. Билеты на трибуны распроданы по двести долларов с человека, и устроители концерта ожидают получить еще четверть миллиона. Конечно, это все добровольные пожертвования, но, тем не менее, прямая трансляция, деньги, которые льются рекой... - Он покачал головой: - Они начали с нуля, а получилось первоклассное зрелище.
     - Кто знает, может быть, они заработают немного денег и для бедных, - сухо заметил Поль.
     - Кто именно?
     Они невесело рассмеялись.
     - Никто, кроме голодных, не помнит, ради чего устраивалось это турне, - сказал Поль. - Как ты думаешь, сколько денег они получат?
     Ларри пожал плечами:
     - Десять центов с доллара? Я никогда не задумывался над этим. Но могу руку дать на отсечение, они не получат слишком много. Я должен уходить. Надеюсь, что увижу тебя на заключительном концерте. Удачи тебе с Фарлеем.
     Турне продолжалось. Они побывали в Детройте, Буффало и Питтсбурге. В Буффало случилась крупная неприятность: Фарлей практически провалил выступление. Он забывал слова песен, сталкивался на сцене с другими музыкантами, бессвязно рассказывал анекдоты, забывая в них самое смешное.
     - Черт возьми! - кричал после концерта Луи. - Ты забываешь одну простую вещь. Твоя жизнь зависит от этого турне! Ты что, хочешь оказаться в дерьме только из-за твоей мерзкой привычки к кокаину, от которой ты мог бы избавиться, если бы захотел?
     - Я знаю, - смиренно пробормотал Фарлей. - Я все понимаю, Луи. Больше такого не повторится. Просто я немного расслабился. Все будет нормально.
     - Ложись спать, - приказал ему Луи. - Успокойся, подумай обо всем. Тебе потребуется пара дней, чтобы прийти в себя перед следующим концертом.
     Фарлей покачал головой:
     - Мне нужна компания. Я совершенно не могу быть один.
     Поэтому и в тот день, и на следующий были устроены вечеринки, как это бывало в каждом городе. Опять были грандиозные обеды для обожателей, а точнее, прихлебателей, которые обходились в копеечку, опять были подарки женщинам, с которыми он проводил ночи.
     - Я буду в порядке, - бормотал он, когда Луи выговаривал ему за это, но в Питтсбурге он не смог закончить концерт: просто ушел со сцены перед последней песней, и музыкантам пришлось исполнять ее вместо него.
     - Я был в форме, - сказал Полю Фарлей на следующий день. Они сидели в его гостиничном номере в Вашингтоне, просматривая телевизионный рекламный ролик с анонсами предстоящего заключительного концерта турне, который должен был состояться на открытой площадке, устроенной от Капитолия до памятника Вашингтону.
     - Все концерты, кроме двух последних, были удачными, вы согласны? Я хочу сказать, что они были действительно хорошими, публика была не просто кто попало и на концерты покупают билеты! Мы получаем пожертвования! Так или нет? У нас есть зрители! И все это делают имя Бритта Фарлея и его талант. Верно?
     - Верно. - В углу оператор тихо снимал их беседу. Поль не был уверен, сознает это Фарлей или нет.
     - Но это была мелочевка. Я хочу сказать: ну что такое Солт-Лейк-Сити, если вдуматься в это? Песчинка в пустыне, верно? - Он помолчал, размышляя. - Вы не слышали, что я сказал. Это очень хороший город. Но я хочу сказать, что едва ли много знаменитостей давали концерты для трехсот тысяч человек на открытой площадке. Потрясающе, верно? И потрясающая ответственность! Мой агент говорит, что это именно так. Скажите своему парню, пусть выключит камеру.
     Поль сделал знак оператору.
     - Он может пойти выпить кофе. - Поль кивнул оператору, и тот вышел из комнаты.
     - Так... - Фарлей открыл ящик стола рядом с ним - У меня здесь немного припрятано, если только не утащила какая-нибудь нечистая сила... - Он уже давно перестал прятаться от Поля. - Мы теперь одна семья, - сказал он первый раз, - и моя травка - это ваша травка, пока я сам плачу за нее и держусь в определенных рамках. Он высыпал белый порошок на стол. Его руки не дрожали. Затем он глубоко вдохнул его носом через соломинку.
     - Триста тысяч человек, - повторил он снова. - Я опять король. - Он встретился взглядом с Полем. - Извините мою оплошность. Может, вы тоже хотите? Повышает аппетит перед обедом.
     - Нет, спасибо. Я просто думал...
     - Вы не должны стараться быть вежливым. У меня запас большой, и вы мне нравитесь. - Он протянул ему руку, но Поль улыбнулся и покачал головой. - Вы всегда отказываетесь. Все время. Я хочу сказать, черт возьми, ведь не рассказываю же я историю своей жизни Мэри Поппинс? Ну что вам нравится? Я достану для вас. Я могу достать то, что вам нравится - нет, погодите, вы не слышали, что я сказал. Ну так, черт возьми, скажите вы мне, что вам нравится?
     ?Никто из них не любит быть в единственном числе, - подумал Поль. - Им нравится думать, что и другие делают то же, что и они?.
     - Не имею привычки говорить об этом.
     - Но мне вы можете доверять!
     - Уверен, что могу. Но привычка сильнее. Я просто никогда не говорю об этом, и все.
     - А я могу доверять вам?
     Поль внимательно взглянул на Фарлея, услышав незнакомые нотки в его голосе.
     - Надеюсь, что вы мне доверяете. Или вы имеете в виду что-то другое?
     - Да так, небольшая просьба. - Он помолчал. - Одолжите денег.
     Поль постарался не выдать своих чувств.
     - Сколько?
     - Пару тысяч. Три. Если у вас есть.
     - Сейчас нет, но могу достать. Когда вам нужны деньги?
     - Довольно скоро. Сегодня днем.
     Поль колебался, но потом осторожно сказал:
     - Я часто думал о всех этих приемах, подарках. Деньги ушли туда?
     Фарлей передернул плечами.
     - У короля всегда большие расходы. Я отдам вам.
     - Не уверен, что вы сможете это сделать.
     - Нет, я смогу. У меня есть основания так говорить. Я умею выходить из трудных ситуаций.
     Когда Поль ничего на это не ответил, Фарлей наклонился к нему:
     - Послушайте. Этот белый порошок всегда помогает мне - я начинаю лучше соображать. Я могу решать свои проблемы, обдумывать новые идеи, могу все, что хотите! Все для меня ясно и понятно! Никаких пределов, вот что делает для меня этот маленький приятель. Это единственный мой друг, который так действует на меня. У вас есть жена? У меня была жена, целая армия жен. Но все до одной оказались неудачными. А эта травка... эта травка чудесная! Она не огрызается, не хлопает тебе в лицо дверью, не считает себя умней меня. Не люблю умных женщин. А вы любите умных женщин?
     - Я люблю, чтобы они были не умнее меня.
     - Да, правильно. Но большинство женщин всегда считают себя умнее, думают, что могут распоряжаться вашей жизнью. - Его лицо приняло задумчивое выражение, - Есть только одна женщина, которую я по-настоящему люблю всем сердцем. Однажды я кое-что сделал, почти испортил одну вечеринку, которую она устраивала - я плохо вел себя - и она выгнала меня и заставила лечь спать. Но из своего отеля не выгнала, представляете? И я решил, что она настоящая леди. У нее хватает времени на всех. Она со всеми любезна. Я всегда ей это говорю, когда встречаю: ?Лора. Я люблю вас, и я всегда буду останавливаться в вашем отеле и никогда не буду на вас лаять, потому что вы - очень добрая и приятная женщина и мне, всегда хорошо в вашем обществе?. Но она одна такая. Все остальные что-то от меня хотят. А мне это не нужно. Как я и говорил. Что вы сказали?
     Поль смотрел в окно. Фарлей тоже взглянул туда, чтобы понять, что привлекло внимание Поля, но увидел лишь еще одно здание напротив.
     - Эй, приятель, ты слушаешь меня? Поль обернулся:
     - Я думал о той женщине в отеле...